скачать книгу бесплатно
– Дядя, у меня к вам есть секретное дело. Давайте, я всё расскажу, а вы решите, сможете ли помочь.
– Хорошо, – удивился заинтригованный дипломат.
– Моя младшая сестра Ольга два года назад влюбилась в князя Курского – он работает при посольстве в Лондоне. Ольга была слишком молода, и князь Сергей не смог взять на себя никаких обязательств, а потом уехал к месту службы. Теперь сестру представляют ко двору, и она будет фрейлиной императрицы, но Ольга мечтает вернуть прошлое. Её чувства не остыли, хотя о Курском она давно ничего не слышала. Не будет ли по вашему ведомству оказии, чтобы князь приехал в Санкт-Петербург?
Вольский изумился. Какие же совпадения бывают в жизни! Неделю назад графом Нессельроде – стремительно набиравшим влияние управляющим Иностранной коллегией – было принято решение создать в Англии резидентуру. За блестящей графиней Ливен хотели оставить высший свет и английское правительство, а помощнику посланника Курскому решили поручить сбор сведений о новинках вооружения и английских заводах. Князю Сергею уже направили вызов – его ждал Нессельроде, а эту встречу как раз и должен был подготовить Вольский. Но не объяснять же всё это племяннице!..
Однако Лиза ждала ответа, и старый дипломат признался:
– Мне нет нужды что-то придумывать: князь Курский и так скоро прибудет в Петербург.
Графиня просияла:
– Ах, дядя, вы сняли камень с моей души! Я так хочу, чтобы наша Холли была счастлива!
– Дай-то бог…
В гримерную вернулся Михаил, и Вольский стал прощаться:
– Ну всё, мои дорогие! Здоровья вам и удачи… Пишите! Сюда я теперь долго не приеду.
Печерские проводили старика, а вскоре лакей сообщил, что цветы уже загружены в экипаж и можно отправляться. Лиза ехала домой с лёгким сердцем. То, что Курского вызвали в российскую столицу ещё до того, как она обратилась к дяде со своей просьбой, укрепило графиню во мнении, что Холли помогает сама судьба.
– Ну, Холли, тебя непременно признают первой красавицей двора! – воскликнула княгиня Черкасская, разглядывая золовку. Ольга как раз примеряла новое платье. Этот наряд цвета льда, вместе с десятком других, доставили сегодня из столичного магазина «Луиза де Гримон», открытого недавно на Невском проспекте.
Катя прикинула, что на первые два месяца дебюта её золовки при дворе нарядов хватит. Все платья Ольге очень идут – вон как она радуется. Просто светится от удовольствия.
– Спасибо тебе, Катюша! – сказала княжна и призналась: – Мне даже не верится, что это я. Хотя такие платья любую девушку сделают красоткой.
Ольга любовалась переливами бледно-голубого шёлка, тот оттенил её серые глаза, сделав их сверкающими, как звёзды. Да и покрой у всех нарядов был таков, что фигура казалась в них просто великолепной. Неужто Ольга и впрямь так хороша, или это самообман? Катя развеяла её сомнения:
– Какая же ты красавица! Кожа белая, а волосы, как шоколад. Да и разрез глаз необычный: глаза большие и в то же время немного раскосые, как у восточных красавиц. Вот увидишь, отбоя от поклонников не будет. Придётся Алексею ходить с пистолетом, – засмеялась княгиня, но, поймав в зеркале укоризненный взгляд, подняла вверх обе руки. – Сдаюсь! Больше не стану говорить такое, пока ты сама не разрешишь.
– Вот ты шутишь, – оскорбилась Ольга, – а Лиза написала, что князь Сергей скоро прибудет в Петербург. Я так боюсь ему не понравиться!
Катя в отчаянии всплеснула руками.
– У меня просто нет слов! – сказала она. – От тебя невозможно оторвать глаз, а ты мучаешься вопросом, понравишься ли мужчине. Ты не можешь не понравиться! Ты красива, как ангел, и так же добра! Кого же ещё любить, если не тебя? – Детская неуверенность в собственных силах, никак прежде Ольге не свойственная, расстроила княгиню, и она прикрикнула: – Всё, Холли, пора собираться! К пяти часам нас уже ждут во дворце.
Ольга жалобно вздохнула и окончательно сникла. Просто беда с ней!.. Катя растерялась. Как привести золовку в чувство? Как её ободрить?.. Оставалось одно – посоветоваться с Алексеем.
Три часа спустя давно одетый в парадный мундир князь Алексей по-прежнему пребывал в одиночестве.
«Опоздаем! – злился он. – Свяжешься с женщинами – попадёшь впросак!»
И только когда остатки его терпения лопнули, как мыльные пузыри, дверь наконец-то отворилась – и в гостиную торжественно вплыла Катя в кружевном придворном платье со шлейфом. Она улыбнулась, отступила в сторону и, театрально выставив руку, произнесла:
– Ваша светлость, позвольте представить первую красавицу двора – светлейшую княжну Черкасскую.
В дверях стояла Ольга. Она сверкала, как бриллиант!
Алексей запаниковал:
– Катя, а может, её одеть поскромнее? Она какая-то очень яркая…
– И что ты прикажешь мне сделать? – лукаво осведомилась княгиня. – Ольга ярка от природы, смыть эти краски я не могу.
В тоне жены прозвучали нотки упрямства, и князь сразу же сдался:
– Ну ладно, уговорила! Поехали скорее, иначе опоздаем.
Черкасский взял жену под локоть и повёл к экипажу. Ольга поспешила за ними. Княжна поймала себя на мысли, что её бросает то в жар, то в холод, да и руки противно задрожали. Похоже, что она совсем раскисла… Ольга крепко сжала кулаки, стараясь успокоиться. Нельзя терять присутствие духа! В её жизни нет места слабости. Княжна Черкасская должна переиграть судьбу, и она обязательно это сделает!..
Черкасские напрасно беспокоились: они приехали даже раньше, чем нужно, и теперь, не спеша, шли за лакеем, провожавшим их к Георгиевскому залу. Дворец поразил Ольгу: всё здесь оказалось грандиозным. Белая в бронзе и зеркалах лестница, а потом – анфилады бесконечных роскошных комнат. Наконец лакей распахнул высокие резные двери, и Черкасские вошли в торжественно-прекрасный зал. Множество окон, разделённых белыми колоннами, орнамент на потолке, повторяющий рисунок паркета, два ряда огромных люстр создавали такую перспективу, что зал, казалось, стекался к тому месту, где на крытых алым бархатом ступенях возвышался трон.
«Интересно, а сегодня государь будет на нём сидеть?» – задумалась Ольга.
Волнение её унялось, страх растаял, и княжна с любопытством глядела по сторонам. В зале несколькими группами стояли гости, окружавшие молоденьких барышень. Ольге показалось, что за спиной высокой старухи в пышном берете с пучком страусовых перьев мелькнули золотые кудри подружки Натали – младшей из графинь Белозёровых, внучатой племянницы крёстного. Но старуха заслонила свою подопечную, и Ольге пришлось усмирить любопытство (не подниматься же на цыпочки, как маленькой). Княжна благонравно опустила глаза и встала рядом с невесткой.
Церемониймейстер с резным жезлом в руках вошёл в зал и предложил всем гостям встать с правой стороны длинной ковровой дорожки. Он стал выкликать имена дебютанток, и Ольга с изумлением услышала, что её назвали первой. Алексей подхватил жену и сестру под руки и провёл их поближе к ступеням трона.
– С тебя начинается представление, – шепнула золовке Катя, и Ольга так разволновалась, что даже позабыла о своей подруге, но Натали закричала сама:
– Холли! Я тоже здесь!
Ольга обернулась и послала ей улыбку, но Алексей увлёк сестру вперёд.
– Не задерживайся! Скоро выйдет царская чета.
И впрямь, церемониймейстер мгновенно расставил новых фрейлин и их родственников вдоль красной дорожки, ведущей от входа в зал к тронному месту. Пересчитал и, довольный результатом, отошёл к боковой двери.
– Его императорское величество Александр Павлович и её императорское величество Елизавета Алексеевна! – провозгласил он.
Двери распахнулись, и в зал вошла прекрасная пара. Немолодые. Далеко за тридцать. Высокий, широкоплечий мужчина в чёрном мундире вёл под руку тоненькую, как былинка, белокурую женщину в простом светлом платье. Ольга вместе со всеми дамами опустилась в глубоком реверансе и не поднимала глаз, пока царская чета не остановилась рядом с ними. Церемониймейстер назвал её имя. Сквозь ресницы княжна увидела, что рядом выпрямилась невестка, но Ольга, как её учили, осталась склонённой.
– Встаньте, мадемуазель, – прозвучало над её головой.
Ольга поднялась, и как будто попала в столп солнечного света: ей ласково улыбался император. Лицо Александра Павловича показалось княжне очаровательным.
– Время идёт, Алексей! Вот и твоя младшая выросла. Казалось, мы только вчера среднюю сестрицу в Англии замуж выдавали, а уже и этой пора жениха искать, – сказал государь.
– Я очень рада, что вы станете моей фрейлиной, – добавила императрица. Елизавета Алексеевна, ободряюще улыбнулась Ольге и протянула ей бриллиантовый шифр – приколотую к голубому банту брошь с выложенными алмазами буквами «Е» и «М».
Церемониймейстер назвал имя другой девушки, и царская чета перешла к следующей группе гостей. Натали Белозёрову представили третьей. За головами царедворцев Ольга разглядела мать подруги – графиню Софью, и незнакомую величественную старуху. Княжна успела заметить, как императрица улыбнулась Натали и как девушка расцвела.
«Елизавета Алексеевна словно ангел – всех ободряет. Наверное, будет легко ей служить», – с надеждой подумала Ольга.
Царская чета переходила от одной фрейлины к другой. Наконец представление закончилось. Елизавета Алексеевна взяла под руку государя, и они направились к той же двери, из которой вышли. Ольга вновь присела в низком реверансе, но успела поймать лукавый взгляд императора, брошенный князю Черкасскому. Двери за царской четой захлопнулись, и все заговорили свободнее.
– Государь, наверное, никогда не забудет твоей шутки, – тихо попеняла мужу Катя. – Каждый раз, как меня видит, обязательно тебе подмигивает!
– А как Алекс пошутил? – полюбопытствовала Ольга.
– Когда твой брат представлял меня государю, он сказал, что я – «его княгиня», – хмыкнув, объяснила Катя.
– Я сказал правду, и император оценил шутку, раз до сих пор её помнит.
Ольга поискала взглядом свою подругу и спросила:
– Здесь Натали Белозёрова. Можно я к ней подойду?
– Давайте подойдём вместе, – решил Алексей, – я давно не видел Соню и её девочек.
Черкасские двинулись к окну, где стояли Белозёровы. Графиня Софья сияла.
– Я очень рада, что у Натали появится во дворце подруга, – призналась она. – Теперь, когда наша Мари выходит замуж, боюсь, моей младшей дочке будет одиноко. – Графиня замолчала, но вдруг, что-то вспомнив, спросила: – Холли будет жить во дворце или дома?
– Нам сказали, что всем фрейлинам обязательно выделяют комнаты, но, если у них нет обязанностей на текущий вечер, они могут уехать домой. Утром, до выхода обеих императриц, фрейлины обязаны вернуться, – объяснила Катя. – Я думаю, что Холли в основном станет жить дома.
– Я тоже так решила для Натали. Только вот мой папа в Италии совсем плох, боюсь, мне придётся уехать. Уговариваю матушку не возвращаться в Москву, а пожить в столичном доме, но она колеблется, – вздохнула графиня.
– Не могу! У меня в Москве слишком много обязательств, – пробасила её свекровь.
В разговор вмешалась Катя:
– Натали может приезжать к нам. Да и того проще – пусть поживёт, пока вы не вернётесь из своей поездки.
Белозёрова обрадовалась:
– Вот спасибо! Как хорошо всё устраивается: и матушку домой отпустим, и я буду спокойна.
Заметив, что они остались в зале одни, оба семейства распрощались. Ольга еле вытерпела поездку в экипаже. Дома она улучила момент и, оставшись с невесткой наедине, бросилась ей на шею.
– Катюша! Как же ты это придумала? Ведь если Натали станет жить у нас, то князь Сергей обязательно сюда придёт!
– Потому и придумала, что хорошо знаю Курского. Он – человек благородный и, чтобы ни думал обо мне и Алексее, племянницу свою в одиночестве не бросит, – объяснила Катя и уже строже закончила: – Но дальше ты уж сама разбирайся, сводничать я не стану. Это нехорошо!
– Спасибо тебе, милая, я обязательно справлюсь… Надеюсь, что справлюсь!
Катя ободряюще улыбнулась, но, решив не развивать больше скользкую тему, попрощалась и вышла. Княгиня сильно сомневалась, что у Сергея Курского и её собственного мужа хватит благоразумия переступить через уязвлённую гордость.
«Будь что будет! – подумала она, – Холли достойна счастья, и раз она уверена, что ей нужен только Курский, пусть уж девочка его получит. Знать бы ещё сколько воды утечёт и сколько раз деревья сбросят листву, провожая уснувшее лето, прежде чем это мечта исполнится».
Глава шестая
Трудный разговор
5 декабря
Бесконечный парк, газоны в облетевшей листве и белесая дымка дождя – картина навевала меланхолию. И так тошно, а тут ещё и природа грусти добавляет. Граф Кочубей отвернулся от окна и взглянул на свой портфель. Убрать вещи или оставить? Ситуация казалась очень скользкой. Виктор Павлович не зря обратился к императрице-матери. Отношения августейших супругов не ладились так давно, что предсказать ответ императора на обвинение в адрес Елизаветы Алексеевны не составляло труда: он разведётся с супругой и отправит бедняжку домой к матери. А потом что? Княгиню Нарышкину на трон?
«Упаси Бог от такой напасти, – ужаснулся граф и перекрестился. – Только панны нам в императрицах и не хватало. Тогда вся Польша тут кормиться будет!»
Возможно, он преувеличивал, но Нарышкину граф не любил (в чем, впрочем, был совсем не одинок), дама сия оказалась на редкость легкомысленной, да и, честно сказать, недалекой и никак не могла равняться с умницей Елизаветой Алексеевной. Пока у царской четы сохранялось текущее статус-кво, оставалась надежда на примирение, тем более что ни для кого не было секретом, как Елизавета Алексеевна жаждет воссоединения с мужем.
«Неужели такая женщина могла решиться на приворот? – в очередной раз спросил себя Кочубей. Он вспомнил тонкое, почти прозрачное лицо императрицы, на котором остались одни грустные голубые глаза, и сразу же отверг эту мысль. – Нет, это невозможно! Только не она».
Впрочем, догадки и домыслы были ему не по чину, его оружие – сведения, улики и доказательства. Кочубей покрутил в руках кольцо с горящей в огне бабочкой, кинул его в портфель, а потом сгреб и остальное. Тут стукнула дверь, и в кабинет вошла хрупкая дама в лиловом платье. Уже немолодая – скорее всего, под сорок – она казалась простой и милой. У плеча на голубой ленте поблескивал бриллиантами шифр – фрейлина… Граф давно знал Орлову, и для него не было тайной, что императрица поручает этой даме самые деликатные дела. Орлова улыбнулась, и её умные голубые глаза потеплели.
– Здравствуйте, Виктор Павлович! Государыня сказала, что вы хотите ввести меня в курс какого-то дела.
Без лишних слов прошла она к столу, села в кресло, где прежде сидела императрица, и сказала:
– Я слушаю…
Кочубей на мгновение задумался. С чего же начать? Наверное, следовало рассказать о мадам Клариссе. Он так и сделал:
– Дело в том, Агата Андреевна, что на Охте нашли убитой одну француженку. Дама сия была особой сомнительной. Лет десять назад приехала вроде бы в гувернантки, но осела в столице и устроила здесь… – Кочубей вновь, как и с императрицей, запнулся (дамы всё-таки), но закончил: – В общем, её заведение предназначалось для женщин.
Орлова даже бровью не повела, и граф так и не понял, разгадала ли она его намёк. Впрочем, сейчас это было не так важно, и он перешёл к главному:
– Есть в этом деле ещё одна деталь – мадам Кларисса практиковала чёрную магию: ворожбу, порчу, привороты всякие. Брала дорого, но говорят, что результат гарантировала.
– Кто говорит? – уточнила Орлова, и граф удивился:
– В каком смысле?
– Кто сказал, что она гарантировала результат?
– Полиция нашла двух служанок – девицы у неё работали. Они-то и сказали. Девиц сразу после убийства арестовали, но их пришлось отпустить: они показания дали, где были во время совершения преступления. Выяснилось, что обе ездили в имение Грузино ублажать аракчеевскую метрессу.
Кочубей, смутившись, замолчал, но фрейлина осталась невозмутимой. Напомнила:
– Я перебила вас, простите. Вы говорили, что Кларисса занималась ворожбой и преуспевала в этом.
– Да! Девицы эти, кстати, обе француженки, показали, что желающих воспользоваться её услугами было хоть отбавляй, и, понятное дело, заговоры делались на мужчин. Вы в этом разбираетесь, Агата Андреевна?
Фрейлина мягко улыбнулась, теперь в её глазах запрыгали смешинки.
– Я думаю, бывший министр внутренних дел знает, что я гадаю на картах Таро.
Орлова попала в точку. Кочубею было известно о привычке Марии Фёдоровны в сложных ситуациях прибегать к картам, и делала она это с помощью Орловой, вот только узнал он об этом не из донесений, а от собственной жены – статс-дамы вдовствующей императрицы. Впрочем, делиться своими мыслями с фрейлиной-шутницей Виктор Павлович не собирался и поспешил вернуться к делу:
– Вы уж, Агата Андреевна, будьте великодушны, возьмите эту шараду на себя. Честно сказать, я в такую чушь, как заговоры, совсем не верю. Однако это дела не меняет – Клариссу всё равно убили.
– Как это случилось?
– Зарубили топором… Как будто убийца обезумел. Охтинский частный пристав высказал предположение, что ударов нанесли больше десятка: на месте головы осталось кровавое месиво.
