скачать книгу бесплатно
– Вместе со своими деньгами, – закончила за него графиня.
– Это тебя только украшает, – развеселился Виктор, но потом вдруг стал серьёзным и задал странный, не относящийся к делу вопрос:
– Что ты знаешь о Рене?
Мари-Элен удивилась:
– О ком ты говоришь, и почему я должна знать этого человека?
– Ну, хотя бы потому, что он набирает в Париже силу. Везде шепчутся о жестоком и беспощадном торговце оружием по имени Рене.
– У меня дело простое – бордели да ломбарды. Там оружие без надобности. Так что Рене меня не интересует.
– А меня и нашего драгоценного министра полиции очень даже интересует. Ну, ничего, от нас с Фуше ещё никто не уходил, – похвастался де Ментон, чмокнул любовницу в щёку и отправился в свои комнаты.
– Ну да… – буркнула себе под нос Мари-Элен. Она вдруг отчего-то подумала, что её эгоистичный любовник во всех подробностях осведомлён о размере её состояния, а вот она смутно представляет, какие сведения Виктор смог добыть шантажом. Графиня стала вспоминать отрывочные разговоры, перебирать доходившие через третьи руки слухи. Похоже, что богатство её любовника за последнее время изрядно выросло.
«Виктор сказал, что барон стал теперь его главным соперником? – прикинула Мари-Элен. – Выходит, что мы втроём почти сравнялись по мощи. Итак, Ментон, Виларден и я! Интересно, чья паутина шире и доходнее? Кто из нас самый сильный, а кто самый беспощадный?»
Ответа на этот вопрос не было, но одно она понимала ясно: графиня де Гренвиль в этом деле – уж точно не из последних. И никто из этих двух мужчин не получит ни одного сантима из её денег, близко не подойдёт к её заведениям! Оба негодяя считают Мари-Элен пустым местом? Вот пусть и продолжают так думать. А она тем временем стравит этих петухов между собой и будет подливать масла в огонь, пока идиоты не заклюют друг друга до смерти.
– Муж и любовник! Как у любой приличной женщины… Это даже может оказаться забавным.
Мари-Элен звонко рассмеялась и вышла из гостиной.
Глава четвертая. Тайный гроссбух
Через плотно зашторенные окна гостиной пробивалось утро. Отзвуки городской жизни – стук колёс по мостовой, крики разносчиков, разговоры людей у фонтана – прежде чуть слышные, час за часом становились всё громче и теперь слились в один враждебный гул. Сейчас время стало врагом, оно бежало вперёд, не возвращая назад того, что успело отнять. Вечер забрал, но, не вернув, растаял. За ним и ночь не проявила милосердия, а пришедшее следом утро и вовсе стало палачом.
Часы в гостиной пробили восемь. Переливы этой старой пасторальной мелодии обычно умиляли Генриетту, однако нынче они показалась ей ужасным похоронным звоном. Серебристые колокольчики убивали надежду, что всё наладится и тётка вернётся. Генриетта сорвалась со своего места в углу дивана, где просидела уже несколько часов, и, не в силах совладать с ужасом и отчаянием, заметалась по комнате.
– Тихо, дорогая, тихо, – прозвучал рядом ласковый голос. Орлова поймала руку девушки и крепко сжала. – Нам сейчас нужно собраться с мыслями, вспомнить всё – любые мелочи, даже на первый взгляд ничего не значащие, – и хотя бы предположить, что могло произойти.
Генриетта вздрогнула, как будто с разбегу налетела на стену, но тутже опомнилась. Конечно же, фрейлина права, надо не паниковать, а действовать! Девушка сжала руками виски. В ладони ударом молота отдалось частое биение крови в жилах. Да что ж это такое? Растерянность? Это ещё можно простить, но страх? В лондонских трущобах они с тётей видели и не такое, там за пару фартингов можно было получить нож под рёбра. Тогда они с Луизой вечно были начеку, но ничего не боялись. Что же изменилось теперь? Мир остался прежним, просто женщины де Гимон изнежились.
«Соберись!» – приказала себе Генриетта.
У тётки никого, кроме неё, на этом свете не осталось, а значит, и у Генриетты не было выбора – она просто обязана выручить свою единственную родственницу из беды.
– Давайте вспоминать, – вновь напомнила о себе Орлова. – Повторите, пожалуйста, ещё раз, что сказала вам тётушка перед отъездом.
– Она собиралась ехать в контору месье Трике. Мы договорились, что Луиза предупредит поверенного о нашем отъезде, а мэтр приостановит дело с истребованием наследства моего отца. Вот и всё, разговор мог занять не более четверти часа, тётя должна была вернуться самое позднее к полуночи.
Генриетта заметила разочарование, мелькнувшее в глазах собеседницы. Это было понятно, ведь за бессонную ночь Орлова всё это уже не раз слышала. Но что юная герцогиня могла добавить, если действительно ничего другого они с тётей не обсуждали? Впрочем, хрупкая фрейлина и не думала сдаваться – она задала новый вопрос:
– А почему вы не послали за месье Трике? Ведь у меня создалось впечатление, что вы обе почти не выходили из дома. Что изменилось на сей раз?
– Мэтр не приехал. Мы ждали его с утра, а он так и не появился. Тётя сказала, что мы не можем уехать, не предупредив поверенного.
– Вот как?.. – протянула Орлова, но Генриетте почему-то показалось, что она предвидела такое развитие событий, по крайней мере, выражения удивления на её лице точно не было, и девушка уточнила:
– Вы думаете, что с Трике случилось несчастье?
– Похоже на то, – подтвердила Агата Андреевна и объяснила: – Как я поняла, ваше дело было для мэтра не только выгодным, но и очень почётным, ведь он занимался наследством герцога. Кстати, вы много получаете после отца?
Генриетта замешкалась, ведь подобные разговоры считались в свете вульгарными, и ради тётки юная герцогиня очень старалась соответствовать своему новому положению, но сейчас выбора не было. Отбросив все сомнения (о манерах вспомним, когда вернём Луизу!), девушка ответила:
– Денег там вроде бы совсем нет. Я получаю имение и дом в Тулузе. Зато поместье очень большое – земли много, и виноградники, как говорят, сохранились.
– А на что тогда рассчитывал месье Трике? Как он получит своё вознаграждение за труды? – уточнила Орлова.
– Ему обещано двадцать тысяч франков. Тётя заплатит сама. Её мастерская приносит очень хороший доход, и Луиза сможет найти такую сумму. Однако, если потребуются дополнительные деньги, тётя займёт их у миледи. – Заметив непонимание, мелькнувшее в глазах Орловой, девушка уточнила: – У светлейшей княгини Черкасской! У миледи есть личное состояние, но, если вдруг будет нужно, нам поможет и её муж – князь Алексей. Деньги нотариус должен был получить сразу после оформления моего наследства в королевской канцелярии.
Орлова в задумчивости помолчала, а потом подвела итог:
– Получается, что это дело и впрямь было для Трике не только почётным, но и выгодным. Тогда, как человек разумный, он должен был выказать безусловное почтение к таким выгодным доверителям. Поэтому нам остается только одно – сделать неутешительный вывод, что с мэтром произошло что-то ужасное, иначе он никогда бы не пропустил визит к вам в дом.
Руки Генриетты мелко задрожали. Почему-то она сразу представила распростёртую на полу сухонькую фигуру в чёрном.
– Вы думаете, что он мертв?..
– Пока не знаю, – вздохнула Агата Андреевна.
Фрейлина поднялась с кресла у камина, где просидела всю ночь, оглядела своё синее шёлковое платье, надетое ещё к ужину, и предложила:
– Я переоденусь во что-нибудь попроще и поеду в контору месье Трике. Вы напишете мне адрес?
– Лучше я сама отправлюсь с вами, – возразила Генриетта.
Орлова в сомнении покачала головой, но на лице юной герцогини было написано такое упорство, что фрейлине пришлось уступить:
– Ну, смотрите…
– Не сомневайтесь во мне! – твёрдо произнесла девушка. – В лондонском порту слабые не выживали, а мы с тётей как-то справлялись.
– Ладно, вы меня убедили, – сдалась Орлова. – Но тогда придётся ехать в хозяйском экипаже, в фиакре я вас не повезу.
Кучеру было велено запрягать лошадей, и четверть часа спустя закутанные в плащи женщины вышли на улицу, чтобы отправиться в свою рискованную поездку.
Улицы перетекали одна в другую, становясь все уже и грязнее. Исчезли портики с колоннами, лепнина и мраморные львы, теперь за окном экипажа проплывали лишь узкие практичные фасады. На каждом крохотном пятачке драгоценной столичной земли, пусть даже размером с обувную коробку, тянулись ввысь дома и домики. Буржуа и чиновники, да и потомки обедневших дворянских родов селились в этих парижских кварталах – изнанке богатых улиц. Почти что рядом – но в другом мире. Здесь не было зелени. Даже крохотный палисадник казался непозволительной роскошью. Какие цветы, если на месте клумбы можно построить комнатку, а над ней (одна над другой) ещё три? Но в этом царстве практичности имелось и своё очарование – строгая однозначность. Лавки и конторы, а над ними – жилые комнаты. Впрочем, ни Орлову, ни юную герцогиню де Гримон здешние виды нисколько не волновали. Они приехали сюда за другим.
В узеньком переулке из шести домов запряжённый четвернёй лаковый экипаж маркизы де Сент-Этьен казался настолько чужеродным, что, сбежав по подножке на брусчатку мостовой, Генриетта даже поёжилась под любопытными взглядами соседей месье Трике. Головы кумушек в пышных чепцах торчали чуть ли не изо всех окон.
– Зря мы приехали в карете, – наклонившись к уху спутницы, шепнула Генриетта, – всё-таки нужно было взять фиакр.
– Дело не в нас, – так же тихо ответила ей Орлова. Фрейлина кивнула в сторону крыльца, и Генриетта наконец-то поняла, что привлекло внимание любопытных – на крыльце дома Трике, заложив руки за спину, скучал жандарм.
Ужас сдавил ей сердце. Она рванулась вперёд и, проскочив мимо охранника, влетела в контору своего поверенного. Не зная, что делать дальше, девушка остановилась посреди комнаты, а следом за ней в помещение ворвался жандарм.
– Что это вы себе позволяете?! – возмущенно завопил он. – Сюда нельзя! Идёт обыск…
Орлова поспешила вмешаться:
– Простите нас, капрал – миролюбиво заметила она. – Мы приехали как раз по поводу вашего дела – хотим сделать заявление. Проводите нас к своему начальнику.
Острый глаз Генриетты зафиксировал чуть заметное движение руки почтенной дамы, когда в карман возмущённого жандарма скользнула монета. Это возымело действие: воинственность стража порядка поутихла, жандарм вздохнул и осведомился:
– Вы из-за нотариуса пришли?
– Да, конечно, – подыграла ему фрейлина.
– Ну, идите по лестнице на второй этаж, – окончательно смилостивился жандарм. – По этому делу сам господин префект приехать изволили. Майор Фабри.
Орлова крепко сжала локоть Генриетты и потащила девушку к лестнице.
– Не говорите пока ничего, лучше послушаем, что скажут нам, – прошептала Орлова.
Генриетта кивнула в знак согласия и, пропустив свою спутницу вперёд, поднялась на второй этаж. С лестничной площадки через открытые двери комнат были видны трое жандармов. Они рылись в ящиках, рассматривали какие-то вещи, а за большим квадратным столом восседал тучный офицер с пышными седыми усами и длинными бакенбардами. Судя по властным повадкам, это и был префект. Орлова направилась прямиком к нему и, приняв скорбный вид, начала разговор:
– Добрый день месье, если, конечно, так можно сегодня выразиться. – Не давая офицеру опомниться, фрейлина вдруг запричитала: – Ах, майор, мы с герцогиней так рады, что расследование этого дела поручили именно вам. Вы понимаете, что месье Трике, вёл дела нашей семьи? Для герцогини так же, как и для меня, случившееся стало огромным потрясением!
Изумлённый майор поднял на напористую гостью заплывшие чёрные глазки, а потом поискал взглядом ту самую герцогиню, о которой ему сообщили. Генриетта любезно улыбнулась, и на лице префекта отразилось неподдельное восхищение, он поднялся из-за стола и с грацией циркового медведя поклонился.
– Ваша светлость… – пророкотал майор.
– Герцогиня де Гримон. Очень рада познакомиться, – всё так же старательно улыбаясь, произнесла Генриетта, а потом представила офицеру свою спутницу: – Мадемуазель Орлова – моя близкая подруга.
Фрейлина расцвела лучезарной улыбкой и продолжила начатый разговор:
– Майор, вчера вечером мэтр Трике должен был привезти герцогине на подпись важные бумаги. Мы собирались переехать в наш дворец в Фонтенбло, но нотариус так и не появился, и нам пришлось даже отложить отъезд, а теперь вот это известие…
– Да уж, – сразу поверив, что гостьи всё знают, отозвался жандарм. – Теперь он вам точно ничего не привезёт, ищите себе другого нотариуса.
– Но как же так? Он – такой почтенный человек, мы ему всецело доверяли, – с горечью сказала Орлова.
Майор вновь бросил взгляд в сторону Генриетты, скромно застывшей за плечом спутницы, и слегка пожурил фрейлину:
– Герцогиня, конечно, слишком молода, но вы-то должны были лучше разбираться в людях. Ваш нотариус явно имел грешки, не подходящие человеку его профессии, за что и получил пулю в живот. Не при её светлости будь сказано…
Мгновенно поняв, что ей лучше уйти и развязать Орловой руки, Генриетта скромно предложила подождать спутницу на первом этаже и выскользнула из комнаты.
«Там у покойного нотариуса была контора, а жандармы начали с жилых комнат и до кабинета ещё не добрались», – сообразила она.
Генриетта не знала, что нужно искать. Но, может, она поймёт, когда увидит? Сбежав с лестницы, девушка огляделась по сторонам. В просторной комнате, занимавшей весь первый этаж, мебели оказалось немного. Под средним из трёх окон расположился большой тёмный стол. Забрызганное чернилами зелёное сукно на его столешнице затёрлось, а кое-где даже иссеклось. Рядом со столом высилось массивное кресло с высокой резной спинкой, под окнами выстроились в рядок тяжёлые чёрные стулья с жёсткими сиденьями, а у противоположной стены стояли три громоздких шкафа.
«С чего начать?» – спросила себя Генриетта.
Ей казалось, что наиболее важные документы и те, что всегда должны быть под рукой, окажутся в столе. И впрямь, в шкафах сквозь пыльные стёкла виднелись кожаные переплёты толстенных книг и перевязанные шнурами стопки бумаг.
«Сборники законов и архив», – поняла Генриетта и решила, что начнёт со стола, а к шкафам вернётся позднее. Если успеет.
Она наугад дёрнула центральный ящик и поняла, что тот закрыт на ключ. Ящиков в столе было три. Неужели все заперты? Генриетта потянула правый, ящик оказался открытым и плотно забитым бумагами. Девушка просмотрела первый лист, потом другой, быстро пролистала ещё с десяток. Все они были многочисленными копиями купчих. Дома и имения по всей Франции обрели через месье Трике новых хозяев. То, что листы были лишь копиями документов, Генриетте подсказал почерк. Все бумаги были заполнены одной рукой, и эту руку девушка знала. Она достала из кармана листок с адресом, написанным месье Трике. Лист даже не пришлось прикладывать к купчим – почерк однозначно был одинаковым.
– Ну и что нам это даёт? – пробормотала Генриетта.
Пока она нашла лишь подтверждение того, что мэтр Трике вёл много дел, а это и так было широко известно. Наскоро перелистав все листы в стопе, девушка окончательно убедилась, что там собраны лишь купчие. Она аккуратно сложила листы и задвинула ящик на место. Теперь наступил черёд левой стороны стола. Здесь ящик тоже оказался незапертым, а вот бумаг в нём было существенно меньше: стопа из пары десятков листов, была аккуратно перевязана синим шнуром. Генриетта вынула документы и удивилась – под перекрестьем шнура на первом же листе стояла её собственная подпись. Девушка вчиталась и поняла, что видит перед собой прошение о возврате наследства герцога де Гримона, которое она ещё два месяца назад подписала для месье Трике.
«Разве всё это не отнесли в королевскую канцелярию?» – спросила она себя. Но нотариус давным-давно отчитался, что бумаги не только сданы, но уже даже и рассмотрены. Недаром тётка со дня на день ожидала решения по делу.
От ужасного подозрения вновь затряслись руки. С трудом развязав шнурок, Генриетта перебирала листы. Все они относились к делу об истребовании её наследства. Отрицать очевидное больше не имело смысла: на столе лежала пачка документов, которые мэтр Трике, по его уверениям, давно передал во дворец. Открытие было ошеломительным!
«Неужели Луиза узнала о том, что Трике нас обманывал, начала скандалить и поплатилась за это? – предположила девушка, но сразу же отогнала кошмарную мысль: – Нет, тётка не видела этих бумаг! Слишком уж аккуратно перевязан пакет. Если бы произошла ссора, то такой тщательности в упаковке уже не было бы».
Времени на рассуждения у Генриетты не было, но в одном она не сомневалась: собственные документы нужно изъять, пока сюда не добралась полиция. Собираясь к нотариусу, юная герцогиня поверх платья надела свободную тальму, и теперь постаралась засунуть под неё бумаги. Это с трудом, но удалось. Теперь Генриетта не могла нагибаться, да и дышалось ей с трудом, но наградой за её упорство стала неожиданная находка – когда она вытащила документы, на дне ящика остался лежать чёрный ключ.
– От центрального…
И точно, ключ мягко повернулся в смазанном замке, и Генриетта потянула за старинную кованую ручку. Ящик оказался почти пустым: внутри лежали лишь несколько разномастных листочков, исписанных названиями и цифрами. Девушка присмотрелась. Цифры в столбиках стояли напротив названий и, скорее всего, означали суммы.
«Взять или не взять?» – спросила себя Генриетта.
Возможно, что эти листки помогут полиции раскрыть убийство мэтра Трике, а может, и нет. Но у самой Генриетты есть дела поважнее – нужно найти тётку. Девушка мысленно извинилась перед майором, свернула бумаги в трубку и сунула их в карман тальмы.
Что ж, теперь шкафы! Генриетта заглянула сквозь стёкла и поняла, что её первое предположение оказалось верным. На тиснёных корешках книг поблескивали выцветшим золотом названия Кодекса Наполеона и сборников законов, а перевязанные стопки бумаг состояли из всё тех же купчих, выписанных в прошедшие годы. Может, в шкафах что-то и прятали, но найти это Генриетта точно не успевала. На лестничной площадке второго этажа зазвучал преувеличенно громкий голос Орловой. Фрейлина рассыпалась в благодарностях, превознося любезность майора Фабри. Генриетта поспешила к лестнице и с равнодушным видом облокотилась на перила.
– Дорогая, где вы? – позвала Орлова.
– Я здесь, – откликнулась девушка.
Через мгновение Орлова появилась рядом и, склонившись к уху Генриетты, прошептала:
– Пока не станем говорить префекту о Луизе! К тому времени, когда ваша тётя приехала сюда, Трике был уже мёртв почти сутки. Если Луизу похитили, то нам нельзя насторожить преступников. Нужно, чтобы они связались с вами и потребовали выкуп. Подождём ещё один день…
Агата Андреевна увлекла свою спутницу к выходу и почти затолкала её в экипаж. Только когда кучер тронул, Орлова с облегчением сказала:
– Трике обнаружили далеко за городом. Он был убит при весьма шокирующих обстоятельствах: его нашли в кустах у реки с пулей в животе, а недалеко от него лежала застреленная женщина. Ту убили в спину, ясно, что бедняжка убегала прочь, пытаясь скрыться. В том месте есть маленькая церквушка, построенная у целебного источника, как видно, жертва стремилась под защиту её стен. Наш майор уверен, что та женщина – вдова, известная всей округе своим доступным поведением, пришла на свидание к нотариусу. Кто-то из других ухажёров этой деревенской вакханки приревновал и пристрелил обоих любовников.
– Не похоже это на Трике, – с сомнением заметила Генриетта.
На пропахших отбросами портовых улицах она навидалась всякого, в том числе и шлюх, и бабников. Месье Трике никак не походил на мужчину, одержимого страстью. Жадность? Да! Деньги? Конечно! Но не похоть…
– Майор уверен в своей догадке, – возразила Орлова. – Самый последний аргумент он придержал напоследок: под верхний край жилета у Трике был засунут розовый бутон – чуть распустившаяся белая розочка.
– Не может быть… – выдавила из себя Генриетта и поняла, что её руки вновь заходили ходуном.
Не понимая, что случилось, фрейлина с испугом уставилась на неё.
– Тётя зовёт меня Розита – «розочка». Об этом знаем только она и я, – превозмогая отчаяние, чуть слышно сказала девушка.
