скачать книгу бесплатно
Вис приподнялся, глядя на меня по-новому, с явным уважением:
– И ты что-то говорила про честное имя? Да ты мне ещё фору дашь в обмане, ведунка!
Я и вралю, который каждые семь дней якобы свежую рыбу сбывает на площади, фору дам! Но это моё дело.
– Слазь! – коротко скомандовала я, пытаясь высвободить из ловушки воротника гроздь амулетов.
– Дай я!
Когтистая лапка коротко рванул мою рубашку, не только попортив воротник, но и добавив наряду незапланированную пикантность.
Я уперла пятерню в его довольно вытянувшуюся физиономию, отпихивая, застучала камешками артефактов, выбирая нужный.
Ох, не хотелось его использовать… На один раз ведь, потом целый день восстанавливать. Впрочем, куда его ещё? Человека разве что малость обожжёт, только шкодника сбить и хватит.
Сорвала неприметный уголёк с дырочкой посередине, одним махом, как нить при шитье, перекусила верёвочку и надела на указательный палец.
– Торжественно объявляю вас дураком и дурой, – вставил воришка.
Отпихнув и вновь оседлав его, я заслонила свободной рукой говорливый рот, чтобы избавить себя от несвоевременных комментариев, прикрыла один глаз и взяла шкодника на прицел окольцованного пальца. Попыталась, точнее, потому что бесь носился, не делая разницы между полом и потолком, его не то что задеть, за ним уследить было невозможно!
Уголёк раскалился докрасна, казалось, вот-вот прожжёт кожу, но нет. Когда боль стала невыносимой, алый жар перетёк с амулета на палец и направился к ногтю, чтобы на его кончике собраться в искру, подрасти, заурчать, как живой и…
– Пиу! – шутливо скомандовала я, и искра сорвалась с ногтя.
В покачивающемся окороке, на котором только что висел орущий нечистик, остался ровный обугленный круг с блюдце размером и шесть глубоких дыр.
Сам бесь, оттолкнувшись от опоры и обронив при этом на пол камешек-светильник, сиганул на стену; с неё – на потолочную балку, уцепившись когтями не хуже, чем горными крюками; оттуда – под защиту бочек с соленьями, протаранив одну, из-за чего погреб тут же наполнился кислым ароматом; и снова к потолку в попытке спастись от проникающего повсюду зверобоевого дыма.
– Ровнее руку держи! – не выдержал Вис.
– Самый умный? Ну так давай сам!
Я взвизгнула, пригибаясь, чтобы шкодник не вцепился мне в волосы, а тот, пролетев мимо и развернувшись, кажется, прямо в прыжке, пошёл в осознанную атаку. Эти существа не слишком сообразительны, но связать угрозу с появившимися возле логова незнакомцами его умишка достало. К тому же, этот конкретный бесь уже был со мной знаком. Прежде предпочитал улепётывать в приоткрытую дверь и искать новый дом, но на этот раз выход заперли: бежать некуда…
– А если бы ты не научила, я бы не догадался!
Шкодник встопорщил шерсть на щеках, оскалился, вытянул вперёд все четыре длинные тонкие лапки, заканчивающиеся когтями-крючьями. Я попыталась ещё раз воспользоваться амулетом, но того хватило лишь на один удар. Во второй раз беся едва обдало жаркой волной, не замедлив, а разозлив ещё больше, окончательно превратив жертву в охотника.
Я закрылась локтем, тщетно надеясь, что кожаный плащ защитит, и когти вспорют мне руку хотя бы не до костей.
Мужская ладонь метнулась к моему бедру. Отклониться не успеем…
– И-и-и-и-и-и-и!
Свист!
Где-то совсем рядом что-то глухо шлёпнулось на утоптанный земляной пол.
Я открыла глаза. Обмякшее, теперь совершенно не кажущееся смертоносным тельце, лежало в какой-то маховой[1 - Маховая (сажень) – старинная мера длины около двух метров, равна расстоянию размаха обеих рук.], нанизанное на мой охотничий нож. Замершая в воздухе рука Виса медленно опустилась только после того, как бесь содрогнулся в последний раз и одеревенел.
– До чего же ты хороший учитель! – ехидно протянул бельчонок.
– И ученик ничего, – попыталась я сглотнуть слюну пересохшим ртом.
Вис подставил ладонь, и я слабо шлёпнула по ней, негласно объявляя перемирие.
– Да нет, ты сиди, сиди! – попытался помешать мне слезть с него вор. – Я только вошёл во вкус…
– Лежать на холодном вредно, – я протянула ему руку, помогая подняться.
Когтистая лапка вразвалочку подошёл к трупику, пошевелил его сапогом и вытащил нож. Вытер, протянул мне:
– Это, конечно, не букет цветов, но для начала сойдёт.
Рура так и не созналась, что по недосмотру заперла погреб. Ещё и поскандалила чуток из-за порченых продуктов. Платить консультанту, несмотря на велеречивые проповеди и клятвы, что без него я бы нипочём не справилась, тоже отказалась. Как, впрочем, и я: с непроницаемым лицом заявила, что стоимость истраченного на лиса зелья почти полностью компенсируется помощью в усекновении шкодника, и теперь он мне должен всего-то девять серебрух.
Тем не менее, вдохновлённый победой Вис не отставал от меня до самого дома, предлагая всё более доходные и всё менее законные способы подзаработать. Я слушала вполуха, бездумно поглаживая рукоять охотничьего ножа. Тяжёлого, даже близко не держащего тот баланс, который нужен метательным.
– Нет, ну скажи, мы отличная команда! – по-дружески пихнул вор меня в плечо.
Я остановилась у самой калитки, развернулась к нему. Улыбается, хитро сверкает глазами. Сказал ли он хоть слово правды с тех пор, как заявился в Холмищи или всем остальным врал так же непринуждённо, как мне?
Вздохнув, скинула трофейный плащ и протянула вору, давно избавившемуся от ошмётков телогрейки.
– Я работаю одна.
И скрылась во дворе.
Остановилась снова только на пороге, не оборачиваясь, чтобы, если вдруг Вис задержался, он не заметил плотно сжатых губ, которым ведунка не даёт расплыться в улыбке. Что уж, и правда неплохо сработались…
Но, стоило войти в избу, едва наметившаяся улыбка тут же угасла.
На этот раз искали грубо: зло перебили склянки и посуду, раскидали запасы трав, даже подушку вспороли и выпотрошили, оставив истекать перьевыми внутренностями. Тайник с деньгами под потолком тоже нашли и не преминули опустошить.
Стоило всё-таки поставить ещё одну ловушку.
Я прикрыла веки, успокаиваясь, судорожно выдохнула, не позволяя себе взбеситься, как тот шкодник. Подошла к очагу, в котором грабители не постеснялись переворошить уголь, и за краешек вытащила скомканную почерневшую бумажку: «ИЛИТНАИ АХРАНАИ АГЕНСВО». Они ведь прямым текстом заявили, даже нарисовали! Их трое. И один успешно отвлекал меня с самого утра.
– Я работаю одна, – повторила я, разрывая пергамент на мелкие клочки.
Глава 5
Мелкий и Морис
Обрывки бумаги пеплом опускались в блюдце с водой.
Первый, второй, третий, четвёртый…
Один за другим они зависали в воздухе, порхали, огибая посудину по краю, но неизменно падали на серебристую гладь, тревожа её робкими прикосновениями. Какие-то кружились на месте, иные останавливались у каёмки, некоторые, не решаясь выбрать место сразу, курсировали туда-обратно, повинуясь не законам природы, а зову ведунки.
Последний не желал падать дольше остальных. Он остановился в пяди над водой, выбирая наиболее подходящее местечко. Хотелось подтолкнуть его, поторопить, но так и обряд запороть недолго. Я нетерпеливо пощёлкала пальцами, но сдержалась.
Всё! Наконец-то!
Наклонилась над блюдцем так низко, что, не будь композиция магической, сбила бы дыханием места положения каждого из указателей. Но клочки не шелохнулись даже когда я, резко выдохнув, спросила:
– Где они?
Бумага вспыхнула, мгновенно сгорая. Огонь и вода редко дружат, если не знать, как попросить. Я знала. Поэтому владычица Лужа и правдолюб Уголёк ответили. Пламя искривилось, сменило форму, зашипело… В огне проступили силуэты знакомых домов. Западная часть Холмищ как на ладони, на маленькой волшебной карте: вот харчевня, где подают отвратную жарёху, но зато балуют свежей рыбкой с хрустящей корочкой; покосившаяся хибарка, которую я, что ни год, заговариваю от гнили: не потому что у хозяина нет денег на ремонт, а потому что скуп и каждую осень планирует помереть, да всё никак не соберётся; пересохший колодец: я вдыхала жизнь в истощившийся родник каких-то два дня назад. И домик в обрамлении чёрного дыма, чтоб не спутать его с соседними, – цель.
– Вот вы и попались, голубчики, – хмыкнула я.
Домишко оказался более чем подходящим для преступников. Низенький, втиснувшийся между парой богатых хором с белёными стенами, точно надвинувший крышу-шляпу на глаза, чтобы скрыться от проходящих мимо стражников. Никто и не обратил бы внимания на жилище, разве что краем глаза отметил как сарайчик или другую хозяйственную постройку. Но домик был жилой, хоть и пустовал в последнее время: старая хозяйка всё чаще и дольше гостевала у детей на соседней улице, так что, видно, не пожалела сдать избу приезжим. Конечно, на постоялом дворе их бы заметили скорее, а так живут и живут. Может, родня? Ворам лишнее внимание ни к чему.
Вот только от меня не скрыться. Любовно нарисованная кем-то из «элитного охранного» листовка была для меня лучше красочной вывески «здесь поселились грабители».
Я вынула из сумки маленькую метёлку на короткой ручке, с мужскую ладонь размером. Со стороны сойдёт за детскую игрушку, не более. Вот только троица нахалов, отведав этого угощения, заречётся связываться с ведунками.
Стучать я побрезговала. Не помню, чтобы ко мне стучали! Шарахнула ногой – не заперто.
– Ну что, хозяева, потолкуем?
Я подбоченилась, перекрыла проход и, словно карающая Туча, громыхнула дверью.
И как втроём тут поместились? Тесно, темно, затхло, лавка у печи завалена каким-то хламом и накрыта сверху тряпкой, воняет лежалой копчатиной и дешёвым пивом, так и тянет распахнуть окно, чтобы проветрить.
– Эй, дамочка, у вас проблемы?! – с полатей спрыгнуло нечто маленькое, мне по бедро, но грозно сопящее и многозначительно ударяющее кулаком по раскрытой ладони. – Нет? Так мы их вмиг устроить можем!
А вот этот голосок я уже слышала! Звучал он тогда намеренно высоко и пискляво, но…
«Тётенька, купите пирожка!»
– Ах ты ж маленький гадёныш! – недолго думая, я хлестнула недорослика метёлкой.
За дуру меня держать вздумали?! Значит, с самого рынка пасли, следили и отвлекали, пока рыжий вор обшаривал мой дом! Ну, где этот поганец теперь? Подайте-ка его! Я стеганула ещё раз, коротышка взвизгнул и принялся неистово чесаться. Погоди, хороший, это ты сначала только чешешься! Как пойдут по всему телу вонючие волдыри, ты меня ещё не раз вспомнишь!
– Где он? – нехорошо колотить маленьких, но ради такого дела я готова и принципами поступиться, поэтому добавила снова, выбивая из мини-воришки правду: – Где эта завидущая Когтистая лапка, а?
– Ненормальная! Ты что творишь, женщина!
– Колись, коротышка, где Вис? Вы все трое у меня ещё месяц сесть не сможете! Где Вис? Где третий?!
Остёг-трава жжётся похлеще крапивы. А уж если выдержать веник в болотной воде, да посыпать кладбищенской землёй, и вовсе становится незаменимой вещицей в котомке одинокой женщины. Я же не сразу ломанулась уму-разуму учить придурков, подготовилась сначала.
Но случившееся дальше заставило пожалеть, что не пожаловалась стражникам, а пошла разбираться с шайкой самостоятельно.
Недорослик вдруг перестал чесаться, хотя, точно знаю, зуд его мучал неимоверный. Но, видно, другое место зудело сильнее:
– Как ты меня назвала, дылда ногастая? Это я коротышка? Я?! Да я… Да мы тебя сейчас… Да я… Ме-е-е-е-елкий!
Ой-ёй-ёшеньки! Не на таком уж плохом счету я у доблестных наших стражей, стоило всё-таки обратиться к ним…
То, что я приняла за груду хлама на лавке, оказалось не хламом, а вполне одушевлённым, огромным, сонным и крайне недружелюбно настроенным горняком. Сев, он показался ещё крупнее, чем лёжа. Вот про таких и говаривают «косая сажень в плечах». В плече. И ещё одна косая во втором (и, если я и преувеличила, то самую малость!). Забывают также упомянуть про бритый затылок и покрытую густой растительностью спину, наверное, в качестве компенсации за голову.
Он тяжело молча поднялся.
– Бе-е-е-едненький, – протянула я, – как же ты ходишь-то так?
И правда, передвигаться, когда целиком состоишь из мышц, а руки настолько накачаны, что невозможно прижать их к туловищу, должно быть крайне неудобно. Но горняка это не смущало.
– Ы, – он расплылся в оскале (улыбка на такой харе смотрелась бы чем-то чужеродным, только оскалу и место).
– Ага, – слабо кивнула я, пятясь.
Да уж, хорошо, что в прошлый раз громила стоял против солнца. Разгляди я его рожу сразу, точно не решилась бы угоститься «кваском». Даже средь бела дня и когда вокруг уйма народу. Сейчас же рядом вообще никого, а я ещё и сама явилась исключительно со злыми намерениями.
Позорно сбежать? Можно, наверное. Даже если эта парочка примется меня догонять, громила потеряет время, протискиваясь в узкую дверь, а коротышке придётся вдвое чаще перебирать ногами, чтобы меня догнать. Но я не убегала уже очень-очень давно…
– Держи её! – скомандовал коротыш, и я словно проснулась.
– Ну всё, ребятки, – в покрепче стиснула метёлку, – мамочка рассердилась!
Вместо того, чтобы драпать, как поступила бы любая нормальная женщина, я ломанулась навстречу горняку. Он раскрыл объятия, готовый ко встрече, но в последнюю секунду я бросилась на пол и скользнула между ног. Благо, противник оказался мужиком высоким, а то обидно было бы не вписаться, так сказать, в поворот. Оказавшись позади нападающего, я тут же подскочила, хлестнула его промеж лопаток метёлкой и добавила каблуком по заду, заставив пробежать вперёд пару локтей. Не прошиб лбом стену лишь потому, что крепости они оказались приблизительно одинаковой.
Едва затормозив, горняк начал неистово чесаться. Ну, то есть, попытался почесаться. Огромные мышцатые руки незаменимы в бою, но ежели засаднит спина… Он тянулся изо всех сил, крутился вокруг оси, как пытающийся догнать собственный хвост кобель, но всё равно не доставал. Лишь сосредоточенно хмурил маленький лоб и всё больше походил на обиженную дитятю.
Мелкий попытался напасть сзади, рассудив (небезосновательно, надо признать), что его я за врага не посчитаю. Я увернулась чудом, лишь потому, что, поддавшись коллективному беснованию, тоже дёрнулась почесать локоть.
– Спокойно, коротыш! А то наступлю ненароком, – я ловко задрала ногу, пропуская недорослика под коленом. Тот униженно затопал ногами… Хи, нет, не ногами: малюсенькими миленькими ножками в детских башмачках. Я аж умилённо протянула:
– О-о-о-оу!
– За «оу» ответишь! – кровожадно пообещал малыш и вооружился грязной сковородкой, забытой на столе, судя по присохшим остаткам, с завтрака. С позавчерашнего.
Я присела на корточки:
– Ну иди же сюда, маленький, расскажу сказочку!
Коротышка остановился в противоположном конце комнаты, предусмотрительно не приближаясь. И правильно сделал: метёлка-то всё ещё при мне!
– Лучше расскажи, что тебе дышать нечем, – он подбросил сковородку вверх, снова сноровисто поймав за ручку. Во все стороны полетели ошмётки горелой яичницы.
– С чего бы это? – пытаясь повторить удачный манёвр, я перекинула метёлку из руки в руку, но оказалась не так проворна и чуть было не упустила рукоять.
Коротышка скучающе зевнул и равнодушно указал мне за спину:
– А вот поэтому.
