скачать книгу бесплатно
Последний вечер безысходности
Кристина Тарасова
Вселенная Моршарха #2
Я наемный убийца поневоле. Вернувшись после успешного завершения последней операции, гильдия отправляет меня на новую, с которой еще никто не возвращался. Миссия, казавшаяся вполне обычной сначала, привела к открытию нового мира, в котором существует магия и я являюсь одной из ее носителей. И теперь у меня, кажется, появилась возможность выбраться из гильдии. Осталось только выжить в этом задании…
Кристина Тарасова
Последний вечер безысходности
Глава 1
– Святой отец, я согрешила, – со вздохом сказала я.
– Опять ты? – возмутились из соседней кабинки.
– Месяц был насыщенным.
– И кого на этот раз ты убила, Диара? – недовольно спросил хриплый голос.
Я нахмурилась и пальцем постучала по железной сетке, разделяющей нас и скрывающей друг от друга.
– Вообще-то ты должен выступать в роли свидетеля, а не критика, – пришлось мне напомнить, – ты плохой святой отец.
– А ты плохой наемник, которого вечно мучает совесть.
– Да пошел ты! – не выдержала я, после чего встала.
Надевая огромные очки и натягивая на нос шейный платок, я вышла из исповедальни. Недалеко сновали люди, пришедшие в святую обитель для успокоения или замаливания бесчисленных проступков. Я приходила сюда за последним.
– Я отпускаю тебе все грехи, дитя мое, – донеслось мне в след.
В ответ я, не оборачиваясь, отсалютировала.
Прихожане с интересом наблюдали за невысокой складной девушкой в штанах и пальто, то есть за мной. За темными стеклами были не видны мои зеленые глаза с коричневыми вкраплениями, смотрящие на всех с призрением, а коричневая ткань на лице скрывала кривую усмешку, обрамленную острыми скулами. Все, что могли опознать окружающие – каштановые волосы с рыжим отливом, выбивающиеся из-под платка.
Сегодня не было настроения слушать нотации о том, как должен вести себя наемник – у меня все равно было свое мнение на сей счет. Убийство себе подобных было исключительным явлением, которое я всячески избегала. Но, так как в нашем деле без этого никуда, мною было установлено правило – после смерти от моей руки плюс-минус трех душ, я приходила за отпущением грехов. Вчера был большой плюс. Да и за последний квартал мне довелось бывать тут уже дважды.
Обычно отец Парут всегда меня поддерживал и давно перестал быть просто священником. Однажды, проходя по коридорам гильдии, я узнала его голос, а после уже воочию лицезрела своего постоянного исповедника. Им оказался коренастый мужчина с живым взглядом, округлым лицом и густой бородой с небольшой проседью.
Встреча не особо удивила – гильдии принадлежали разные доходные структуры, включая многие храмы, но Парут носил наш знак отличия! Им была особая печатка, на синем фоне изображалось острие кинжала, с которого капала кровавая капля. На лезвии была выгравирована буква У в честь создателя гильдии – некого Уриша. Кстати, имя – это единственная достоверная информация, что о нем известна. Остальное лишь домыслы.
Парут также узнал меня, тем не менее тайну исповеди сохранил.
В тот день нас послали напарниками в один собор для кражи одной из реликвий. По окончанию задания мы стали общаться. А так как все это было лет пять назад, к сегодняшнему дню мы могли бы считаться друзьями, если бы видели в этом необходимость.
Парут являлся скорее контролером при церкви и, в случае необходимости, доносил о поступающих ценных вещицах, а на задания гильдии ходил редко, в чем я ему очень завидовала – у меня такой возможности не было.
Я запахнула пальто, кутаясь от промозглого ветра и села в машину, возвращаясь в нелюбимую обитель. Если Парут не настроен меня слушать – делать в этом городе мне нечего. Я приезжала сюда, чтобы излить душу. Отдаленность от цитадели в несколько десятков километров, большое количество жителей и обильное количество торговых центров в свое время манили меня для развлечения, но, однажды, я наткнулась на храм и ноги сами повели меня в него.
В тот день я не решилась раскрыться, долго наблюдая за прихожанами и мысленно прося прощения сама до конца не зная у кого. Через пару месяцев приехала снова, а через год решилась заглянуть в кабинку, правда рассказала лишь о мелких грехах, все также скрываясь под платком и очками. По окончании исповеди мне стало легче дышать, а жизнь немножко озарилась красками.
С тех пор я ходила сюда время от времени, пока не поняла, что могу рассказать отцу Паруту обо всем. А после того, как узнала о том, что он повязан, сделать это стало проще.
Следя за дорогой, я отгоняла непрошенные отголоски памяти. В моей жизни почти все воспоминания считались нежеланными. Поэтому я жила сегодняшним днем, прекрасно понимая, что наступление завтрашнего от меня не зависит, а вчерашний уже не перепишешь.
Через сорок километров появилась вывеска, гласившая о том, что я выехала из города Бартон, а это значит, что до гильдии осталось еще двадцать километров по главной дороге, затем надо будет свернуть на частную территорию, проходившую через лес. Сразу за ним будет небольшой городок под названием Ливьер, в котором, по факту, обитают наемники, в том числе и я, а ближе к побережью расположилась сама гильдия.
Огромная каменная крепость находилась на прискальном массиве и тщательно охранялась. Цитадель, по сути, являлась небольшим городком, в котором находился штаб, главный административный корпус, два общежития – одно для наставников, а другое для учащихся, а также небольшая академия, обучающая новобранцев и площадка для тренировок. Когда-то мне приходилось часто там бывать. Сейчас я захожу сюда в центральное здание.
Припарковавшись у подножья скалы, я вышла к ограждению с колючей проволокой. Дальше проход осуществлялся только пешком и сопровождался бдительным осмотром стражников, исключая проникновение чужаков.
– Успех? – участливо спросил один из верзил, пропуская внутрь.
– А бывало иначе? – криво улыбнулась я, проходя вперед.
Вчера я вернулась с последнего задания – цель была обезврежена. Навсегда. К сожалению вместе с ней пришлось уничтожить еще парочку ребят, которые не желали оставаться безучастными в потасовке. Такие задания я не любила, отдавая предпочтения кражам или поискам утраченного. Но, к сожалению, ликвидация – это одна из непременных основных направлений нашей организации.
Так или иначе, гильдия смогла неплохо развернуться, благодаря соблюдению инкогнито. Все это было не от большого умения держать язык за зубами, а из-за минимальности предоставляемой информации при обозначении цели – условие, являющееся для наемника порой достаточно обременительным.
Нам никогда не говорят кем является объект, кто заказчик и причины задания. Более того, нас посылают в другие точки мира, чтобы нам было сложно разузнать что-то. Заинтересованность обычно наказуема – можешь сам стать неугодным объектом. Такое уже бывало не раз.
Для обозначения цели нас вызывает наставник, он же передает нужные данные и билеты на самолет при необходимости. Появлялась она очень часто.
Направлялась я в центр цитадели для того, чтобы отчитаться и получить вознаграждение. Главное здание представляло собой трехэтажное сооружение. Пропуск у всех был только ограниченный. Свободный вход производился лишь на нижних этажах, давая доступ к расчетному отделу и для получения задания или отчетности.
Пройдя на второй этаж, я постучалась.
– Входи, Диара, – гаркнули в ответ.
– Привет, Гариян, – входя, сказала я.
В темном кабинете за столом восседал грузный мужчина в привычном облачении – штаны и футболка из износостойкой ткани, в его случае черного цвета. В силу возраста мужчина перестал котироваться как наемник и сейчас выполнял только работу наставника.
Когда-то он был востребованным и высокооплачиваемым и мог бы быть для меня примером, если бы это был предел моих мечтаний. Тем не менее к Гарияну у меня было особое отношение, временами даже теплое и далеко не из-за профессиональных качеств.
27 лет назад он под покровом ночи вернулся в цитадель с младенцем на руках. Мать дитя находилась в лечебнице в плачевном состоянии, поэтому за ребенком ухаживать не могла. Мотивы поведения наемника не отслеживались, потому что обсуждать этот момент наставник не любил. Лично я думаю, что он мой отец, потому и забрал под свое крыло. Гильдия была не против такого расклада и приняла меня в свои ряды. Как только я научилась бегать, началось мое обучение.
Обычно сюда набирали малолетних преступников и трудных подростков, а вот попавших сюда с рождения было не так много, но преимущества были очевидны – такие, как я, становились лучшими.
Так или иначе, по прошествии времени, к Гарияну были смешанные чувства. Колеблющиеся от благодарности до ненависти.
– Твоя оплата уже подготовлена, – махнул он рукой.
– Ты не дождался отчета?
– Я в тебе не сомневался.
Пожав плечами, я развернулась с намерением уйти.
– Это не все, – остановил он меня, протягивая папку.
– Я только вернулась! – возмутилась я, перехватывая бумаги.
– Задание не терпит отлагательств.
В папке находились фотографии трех людей. Все они были наемниками. Пат, Вебр и Хоун. Фамилии здесь были не приняты, но Верб точно был мне известен. Я подняла бровь, выказывая крайнюю степень удивления.
– Обезвредить? – уточнила я.
– Разобраться, – нахмурился Гариян, – они исчезли при выполнении заданий. По одиночке.
Я удивилась еще больше и посмотрела на место назначения. Передо мной была карта, изображающая полуостров Маоха. А тонкий красный карандаш пометил тропический лес где-то на отдаленном острове, не имеющем строгого названия. Больше не было ничего.
– Джунгли? – удивилась я, – это все координаты?
Наставник развел руками. Понятно – значит подробностей не будет. Нужно понять причины их исчезновения или, если точнее сказать, понять на месте кто отлавливает наемников, а, следовательно, наносит ущерб репутации гильдии.
– Задание срочное, – прервал мои мысли мужчина.
– Не пойдет, – покачала я головой, – мне нужен этот день.
Сдвинув брови, Гариян хотел что-то спросить, но, передумав, кивнул, после чего забрал папку. Правила требовали выдавать информацию только накануне отбытия.
– Передать привет? – уточнила я.
Но ответом была тишина. Это вошло в традицию – ни разу не было положительного ответа.
Заскочив за наградой и сдав амуницию с последнего задания, я снова села в машину. Мне предстояла дорога в территориальный округ Бартона. Там находилась лечебница для психически нездоровых людей, принадлежащая, конечно же, гильдии. К сожалению мой путь лежал именно туда.
Обычно я провожу там немного времени и вечером смогу быть дома и, теоретически, могла отправиться на задание и завтра, но мне понадобится моральный отдых после посещения больницы.
Потратив три часа на дорогу, я остановилась у широкого здания, огороженного высоким закрытым забором.
Помню свое удивление, сопутствующее моему попаданию сюда впервые. Было лето и при входе открылся невероятный вид на роскошную зеленую территорию. Широкая дорожка, мощенная брусчаткой, была обрамлена яркими цветами, периодически прерываемые лавочками.
По бокам дорожка разветвлялась на извилистые тропинки, ведущие в парковые зоны и небольшие открытые беседки. А по центру располагался высокий фонтан, бьющий из земли. Восхищение красотой быстро сменилось изумлением от поведения прохожих, находившихся на прогулке. В темно-бежевых балахонах заторможено бродили люди с пустыми глазами и плавающими походками, озирающиеся на окружающую действительность так, будто ее не существует. Между ними взгляд натыкался на врачей в белых халатах, из-под которых виднелась темно-бирюзовая форма.
Встретившись взглядом с одним из пациентов, я тогда жутко испугалась, но храбро нахмурилась, сжав кулачки.
– Эй, остынь, амазонка, – сказал Гариян, – они безобидны.
– Почему они такие?
– Они больны, – после небольшой паузы ответил тогда еще молодой мужчина.
– Как мама? – с печалью спросила я.
– Именно, пора вам познакомиться, как считаешь?
В тот момент я была на седьмом небе от счастья, но виду старалась не подавать, потому что за эмоции нас наказывали. А быть побитой мне не хотелось. Наставник позволил нам остаться наедине, если не брать в расчет врача.
Молодая женщина, несмотря на болезнь, признала во мне дочь и, казалось, помолодела сразу, как только мы встретились.
В первый раз мы пробыли здесь не долго, но с тех пор, время от времени, Гариян провожал меня на новые встречи, постепенно увеличивая время пребывания в больнице.
Мама часто рассказывала мне истории о параллельных вселенных, и я с упоением слушала ее, ведь сказок перед сном в гильдии не было, а рассказы матери казались живыми и настоящими. Ловя и запоминая каждое ее слово, я верила всему, что она говорит, лишь с возрастом поняв, что все эти истории – плод воображения сумасшедшей.
Пару лет мне удавалось жить в счастливом неведении о буйстве своей матери, но однажды мне пришлось его наблюдать. Самалия, так зовут мою маму, рассказывала о волшебном поле, по которому она любила гулять в детстве, а тысячи звезд лежали прямо у ее ног, стоило только дойти до воды, охраняемой русалкой. Упоение вымышленным рассказом перешло в громкое повествование с сумбурными вставками и резкими жестами. А в глазах разжигался нездоровый блеск, приравнивая ее облик к остальным больным. Врач, что следил за ее поведением, расслабленный по началу, встрепенулся и подошел с намерением успокоить маму, но она, выбросив руку, нанесла ему точный удар в челюсть, отправляя того в нокаут. После этого она больно схватила меня за руку и потащила куда-то, разгоняясь до такой степени, что мои ноги еле касались земли. «Бежим!» – кричала она.
В итоге все больные переполошились и, раскинув руки, возбужденно бегали по территории, вторя матери. Все в совокупности настолько выбило меня из колеи, что я утратила способность рассуждать здраво и не сопротивлялась.
Ее остановил Гариян, которому пришлось сделать подсечку и отправить нас вместе с мамой прямо на густую траву.
Этот день отпечатался в моей памяти и заставил сделать небольшую передышку в посещениях. Однако спустя некоторое время, я смогла уговорить наставника отправиться туда вновь и встречи продолжились. Правда после того инцидента маму периодически выбивало из реальности и каждый раз при этом она показывала крутой нрав. Но ни разу гнев не был обращен на меня, видимо, поэтому я продолжала посещать ее и не переставала любить. Со временем что-то поменялось и мама стала более отрешенной и безропотной, скорее всего, связано это было с изменением курса лечения.
Стоило мне чуть подрасти, как Гариян начал отпускать меня одну, оповещая врачей о моем прибытии. Так как это было учреждение, сотрудничающее с гильдией, препятствий нам не чинили.
Таким образом виделась я с мамой не менее пары раз в месяц и наставник, к сожалению, усмотрел в этом рычаг давления. Дело в том, что мое поведение никогда до этого не отличалось примерностью, и наказания в виде избиений не помогали. Но вот запрет на посещение матери сделал свое дело. Теперь за каждую провинность я лишалась возможности видеться с ней.
Если уж в цитадель тяжело попасть, то сбежать также не представлялось возможным. Однако в шестнадцать лет я все же осуществила такую попытку. Она вышла удачной, все-таки меня неплохо обучили, а, может, повезло в том, что стража не ожидала. Мне бы тогда задуматься об этом, но окрыленность свободой пьянила, а излишняя самоуверенность мешала анализу окружающей действительности.
Так или иначе, я сбежала и пробралась на территорию больницы, в которой меня, конечно же, ожидали. Здесь же в беседке состоялся долгий разговор с деканом факультета разведки. Мне спокойно, но доходчиво объяснили, что стоит мне уйти из гильдии, как спонсирование лечения моей матери прекратится. Более того, учитывая, что мать являлась осужденной и была перенаправлена в лечебницу прямо из камеры для особо опасных преступников, ни для кого не будет удивлением, если Самалию приговорят к смертной казни сразу, как только она выйдет отсюда.
Это остудило мой пыл и привязало к гильдии как ничто не могло бы в этом мире. Даже если мне чудом удастся выкрасть маму и забрать отсюда, это ничем не сможет помочь. Я видела ее приступы и лечение ей действительно необходимо, а эта больница является одной из лучших в округе. Да и вообще искать что-то лучшее не имело смысла. Если я сбегу, мне потребуется исчезнуть от взгляда гильдии, что само по себе очень сложно, а с человеком, требующим специализированную помощь и привязанным к больницам – просто нереально. Поэтому теперь выполнение заданий является гарантией жизни матери в комфортных условиях и с должным врачебным уходом.
Раз в квартал я отдавала не малую часть выручки на лечение, но при этом не бедствовала – оплата у нас была хорошей.
Я вступила на территорию больницы. В это время года здесь было особенно уныло, и отрешенные взгляды прогуливающихся только дополняли мрачную картину. Некоторые пациенты представляли собой лишь оболочку человека и от этого становилось жутковато, другие вызывали жалость своими крикливыми яростными спорами с самими собой, приводя при этом бессмысленные несуразные аргументы. Но были те, кого я опасалась – они казались абсолютно адекватными, но стоило в их голове чему-то переключиться и появлялся блеск в глазах. Тогда они открывались с другой стороны своей личности. Мама металась во всех этих направлениях.
Стараясь не обращать внимания на людей, я зашла в здание и у администратора заполнила все необходимые бумаги, после чего расплатилась и стала ждать. Я бывала здесь много раз, и первый этаж был мною вполне изучен. Здесь находились: административная часть, бухгалтерия, приемный покой и кабинеты врачей. Но выше я никогда не поднималась.
Через несколько минут вышла мама. Нас отличали остро очерченные черты лица, но, учитывая болезнь и нездоровую худобу женщины, резкие линии были более ярко выражены, делая лицо жестким. Увидев меня, в глазах появилось кратковременное узнавание.
– Диара, – с теплотой в голосе позвала мама и раскинула руки, – я так скучала, девочка моя.
– Прости, я только вернулась, – виновато сказала я, подступая к ней.
– Она очень ждала вас, – улыбнулась медсестра.
Однако через секунду лицо мамы изменилось.
– Не подходи ко мне! – вскинув руки в попытке огородиться, рявкнула мама.
Видимо, дождавшись дочь, мозг решил успокоиться, считая задание выполненным, и оставил жалкие попытки удержать информацию в голове.
Медсестра оттолкнула меня и подошла к пациентке, успокаивая. Через несколько минут Самалия общалась со мной вполне мирно, по-прежнему не подпуская и считая чужой. Она приняла меня за какую-то подругу детства, с которой делилась «свежими» новостями. Я кивала, слушая, улыбаясь и глотая ком в горле.
Вернувшись в тот день домой, я посвятила половину ночи успокоению, а утро сну, поэтому в гильдию вернулась только к вечеру. Требовалось подготовиться к заданию, но для начала все-таки стоило его получить. Гарияна на месте не оказалось, и от двери кабинета наставника я направилась прямиком в штаб, где мне и выдали папку.
