скачать книгу бесплатно
Я скрывать не стану,
Всё чаще и сильнее
Я по вам скучал!
Добрый голос мамы
Полный кратер магмы,
Лава клокотала
И из жерла текла,
Лапилли летели,
Гейзеры кипели,
Какой тогда был праздник
Для нашего села!
Наконец, они раскрыли Маме Вулканоедихе тайну. Мама заплакала от тревоги за них, благодарности за то, что её так сильно любят, радости скорого выздоровления и ещё многого, чего она и сама не могла объяснить.
Доктор Гиппократер обрадовался и сказал, что слёзы – это хороший признак. Не так уж плохи дела у больного, который плачет. Все знакомые вулканоежки пришли пожелать им счастливого пути и обещали, что помогут Вулке справиться с домашними делами.
А Гранитов сказал, что будет каждый день учить с ней уроки.
Глава восьмая, в которой Маленький Вулканоежка знакомится с Петькой
Папа Вулканоед взял Маленького Вулканоежку за руку, и они вошли в здание аэропорта. Народу там было так много, и люди так быстро передвигались с места на место, что у вулканоежек зарябило в глазах. Ноги, ноги, ноги – в ботинках и туфлях, босоножках и кроссовках, и даже в шлёпанцах и сапогах. Папа Вулканоед решительно протискивался вперёд, таща за собой Маленького Вулканоежку. Ловко уворачиваясь от надвигавшихся на них ботинок, сумок на колёсиках и чемоданов, вулканоежки взобрались на второй этаж аэровокзала. Там люди сидели в креслах, дремали, читали журналы, кормили детей, разговаривали – словом, ждали своего рейса.
Папа Вулканоед и Маленький Вулканоежка подошли к перилам и стали разглядывать первый этаж. Оказывается, и внизу не все бегали взад-вперёд. Некоторые люди стояли, медленно продвигаясь к стойке, за которой улыбающаяся девушка проверяла документы и ставила на билеты штамп. После этого люди сдавали свой багаж, который тут же подхватывали грузчики, приклеивали на него ярлык, ставили на конвейер, и сумки исчезали из виду, уезжая в отверстие в стене.
Небольшая группа людей стояла перед мигающим табло, на котором появлялись надписи. Прочитав их, Папа Вулканоед понял, что это названия городов, номера рейсов и время вылета. «Вот то, что нам надо! Здесь мы узнаем, когда будет ближайший рейс в вулканические края».
– А куда мы полетим, Пап?
– Не всё ли равно? Нам ведь главное найти работающий вулкан и набрать лаву.
На табло одновременно появилось несколько названий городов: Рим, Елизово, Мехико, Манила. «Однако! – изумился Папа Вулканоед. – У нас богатый выбор».
Они увидели окошечки под вывеской «КАССЫ» и пошли покупать билет. Никто во всём этом огромном море людей не замечал вулканоежек. Никому не было дела до их трудностей. А, между тем, трудности были немалые. Папа Вулканоед не доставал до окошечка. Когда же он взгромоздился на урну и смог дотянуться до окна, кассир решила, что её разыгрывают. «Перестань баловаться, мальчик! – строго сказала она, поджав морковного цвета губы. – Где твои родители?» И, как ни старался Папа Вулканоед объяснить, что он давно взрослый и сам уже родитель – ничего не помогло. Кассир сердилась всё больше и, наконец, сурово нахмурившись, закрыла окошечко. Что делать? Чтобы лететь куда-то, нужно попасть в самолёт. Чтобы попасть в самолёт, нужен билет. Чтобы был билет, надо его купить. Чтобы купить, нужно заплатить деньги в кассу. А чтобы заплатить в кассу – надо чтобы кассир поверила, что её не разыгрывают. Ведь именно так она и подумала. Мало того, она вышла из кассы и позвала ближайшего милиционера, что-то объясняя ему на ходу.
Милиционер нахмурился и подошёл к Папе Вулканоеду. «Где твои родители, малыш?» – спросил он и внимательно оглядел зал. Никаких заливающихся слезами мамаш и позеленевших от ужаса отцов видно не было. «Вовсе я не малыш! – возмутился Папа Вулканоед. – И я понятия не имею, где мои родители, я их лет тридцать не видел». «Всё понятно, – промелькнуло в голове лейтенанта, – это лилипут. Наверное, из цирка. Однако вид у него какой-то подозрительный».
Кассирша фыркнула, прошла на своё место и открыла окошечко, как прежде.
– Лейтенант Филимонов. Ваши документы? – откозыряв, сказал милиционер.
– Нет, не мои, – признался Папа Вулканоед.
– Гражданин, – сурово произнёс милиционер, – предъявите ваши документы.
Папа Вулканоед замешкался, потому что не понимал, что именно от него хотят. Дело в том, что у вулканоежек никогда не было документов. Вернее, они никогда их сами себе не выдавали. Вулканоежек на белом свете не так уж много, и, по совести говоря, документы им совсем ни к чему. Когда столетиями живёшь на вулканах, глупо полагаться на бумажку, в которой записано кто ты и откуда. Надо самому про себя знать. Папа Вулканоед пытался втолковать это милиционеру.
– Всё понятно, – кивнул милиционер, которому ничего понятно не было. – Пройдёмте со мной.
И он наклонился, чтобы придерживать Папу Вулканоеда по дороге в милицейское отделение.
А Маленький Вулканоежка остался стоять возле касс и никто его не замечал. И неудивительно, что в такой суете на него не обращали внимания, ведь он был такой маленький, такой маленький, что люди просто не могли принимать его всерьёз. И вот он стоял один посреди моря людей, и не знал, что ему делать, и маленькие горячие ручейки уже начали стекать по его щекам.
Маленький Вулканоежка всхлипнул и приготовился заплакать, когда над его головой раздался восхищённый возглас:
– Ух, ты! Прям как настоящий!
Маленький Вулканоежка замер. Он так растерялся и испугался, что даже не моргал. Над ним склонился загорелый, немного чумазый ребёнок лет десяти, которому больше всего подходило слово «расхлябанный». Всё на нём было так, сяк, наперекосяк. Кроссовки не зашнурованы, штаны продраны на колене, кепка надета задом наперёд, куртка нараспашку, под ней свитер, а из-под него торчит ещё один, рюкзак за спиной болтается на одной лямке, а вторая оторвана. Мальчишка поднял Маленького Вулканоежку к своему лицу. Никогда в жизни Маленький Вулканоежка не был так высоко от земли. Он посмотрел вниз и вздрогнул.
Синие глаза мальчишки широко распахнулись от удивления:
– Ты что, поправдишный? Так ты не игрушка?
Маленький Вулканоежка кивнул. На мальчишечьем лице отразилось нескрываемое восхищение, и Маленький Вулканоежка немного успокоился. Пожалуй, не так уж страшно болтаться в воздухе, когда тебя держит человек, взирающий на тебя с таким восторгом. Однако мальчишка вёл себя, по меньшей мере, странно. Он стал озираться по сторонам, прижал к себе Маленького Вулканоежку, прикрыл его курткой и, пробежав через зал, шмыгнул под лестницу. Там он убедился, что на него никто не смотрит, и распахнул куртку.
– Ты кто? – шёпотом спросил он.
– Маленький Вулканоежка. А ты кто?
– А я – Петька. А что, есть и большие вулканоежки? – В Петькиных глазах сверкали искорки любопытства.
– Конечно, есть. И большие, и маленькие, и старые.
– А где вы водитесь?
– Да нигде мы не водимся, – обиделся Маленький Вулканоежка. – Мы ж не звери лесные, мы рядом с вами живём.
– А почему мне про вас раньше никто не рассказывал? – В Петькином голосе звенело возмущение.
– Не знаю. Люди нас не замечают. Правда, мы не обижаемся. Себя люди не замечают тоже.
– Но я вот тебя прекрасно замечаю. Наклоняюсь шнурок завязать, смотрю – ты. А ты чего там делал?
Вздохнув, Маленький Вулканоежка рассказал про Маму Вулканоедиху, про доктора Гиппократера, про недоверчивую кассиршу и строгого милиционера.
– Да-а, дела, – протянул Петька. – Ну что, пошли твоего отца выручать.
– Пошли, – обрадовался Маленький Вулканоежка. – А как?
– На месте разберёмся. Сначала надо изучить обстановку, а потом что-нибудь придумаем. Не дрейфь, со мной не пропадёшь.
Петька посадил Маленького Вулканоежку в свой рюкзак и уверенно зашагал в сторону отделения милиции.
Глава девятая, в которой лейтенант Филимонов не может понять, кого он допрашивает
Лейтенант Филимонов с утра был не в духе. Вчера он допоздна смотрел футбол и не выспался. А самое неприятное, что его любимая футбольная команда проиграла, продула с разгромным счётом главную игру сезона. Филимонов ещё не пришёл в себя от этого разочарования и смотрел на жизнь хмуро и подозрительно.
Приведя Папу Вулканоеда в отделение, Филимонов уселся за стол, достал бумаги и начал заполнять протокол.
– Фамилия? – спросил он, исподлобья глядя на задержанного.
– Андезитов, – ответил тот.
– Так и запишем: Андезитов. Редкая фамилия, никогда такой не встречал. Имя, отчество?
– Гейзерит Авачинович.
– Гейзерит Авачиныч, ну и имечко. Это какой же вы национальности? Армянской? – полюбопытствовал Филимонов.
– Вулканоедской. Вулканоежка я.
– Вул-ка-но-еж-ска-я, – по слогам продиктовал себе Филимонов, записывая в документ. – Ну и зачем вы, гражданин Андезитов, дразнили кассира и мешали работе кассы?
– Никого я не дразнил, даже не собирался. Я просил кассира продать мне билеты. А она вместо этого вас вызвала.
– Ну, если вызвала, значит, есть причина. Марья Антоновна человек опытный, зря вызывать не станет. Какие билеты вы хотели приобрести, гражданин Андезитов?
– Самолётные, какие ж ещё.
– И куда же вы собираетесь лететь?
– Да мне, собственно, всё равно, – смутился Папа Вулканоед.
– Вот как? – брови лейтенанта Филимонова подпрыгнули на лоб. А когда они опустились на прежнее место, он насмешливо переспросил: – Значит, гражданин Андезитов, вы признаёте, что вам всё равно, на какой рейс покупать билеты?
– Так и есть, – кивнул Папа Вулканоед.
– А вас не смущает, гражданин Андезитов, что самолёты летят в разные стороны, разные города и даже в разные страны? Или вам так срочно нужно улететь, что даже безразлично, куда именно? – В голосе Филимонова появись язвительные нотки.
Лейтенант уже понял, что задержанный в высшей степени подозрительная личность. Нормальные люди не летят туда, не знаю куда. Может, это душевнобольной? От таких тоже неприятности могут выйти, когда они без присмотра. Или преступник, который спешит поскорее скрыться из страны, пока его не объявили в розыск? Филимонов ясно представил, как ему вручают медаль, да что там медаль, орден за поимку особо опасного преступника. Представил новую, третью, старшелейтенантскую звёздочку на своих погонах, да ладно, третью, а уж сразу и четвёртую, капитанскую. За такого субчика, небось, и премию дадут…
И он сам не заметил, как начал мурлыкать под нос песенку:
Звёзд на небе, звёзд на небе миллионы,
А мне надо, а мне надо лишь чуть-чуть,
Чтоб упали, мне упали на погоны
И собою озарили весь мой путь.
Ох, ох, ох, ох!
Ох, говорят,
Ох, говорят ведь недаром:
Плох, плох, плох, плох
Тот лейтенант,
Который не хочет стать генералом!
Повышенье, повышенье – уваженье,
Украшение мундира и погон.
Я с рождения достоин повышенья,
Коль не я, то уж тогда никто другой.
Ох, ох, ох, ох!
Ох, говорят,
Ох, говорят ведь недаром:
Плох, плох, плох, плох
Тот лейтенант,
Который не хочет стать генералом!
Я готов носить звезду от башни Спасской,
Если б только её выдержал погон,
И глядят мне вслед с усмешкой и с опаской
Все, кто для земных железных звёзд рождён.
Ох, ох, ох, ох!
Ох, говорят,
Ох, говорят ведь недаром:
Плох, плох, плох, плох
Тот лейтенант,
