скачать книгу бесплатно
– Поедешь к себе домой? А ты, кстати, откуда родом?
– Да от Москвы недалеко, четыре часа на поезде. Иваново. Город невест.
– Почему невест? А женихов там нет?
– Так давно сложилось в песне. Когда-то в Иваново работало много текстильных фабрик, на которых трудились в основном женщины, ткачихи. Мужчин было меньше, не всем девушкам удавалось стать чьими-то жёнами, так и старились вечными невестами. Сейчас фабрики позакрывали, а поговорка осталась. Выбора у меня нет, куда ехать. Только домой. Москва слезам не верит, собирай чемодан и на вокзал.
Андрей видел, что Аня произносит эти слова без эмоций, отрешённо и как само собой разумеющееся. Ни восторга по поводу встречи с родными, ни блеска в глазах накануне начала карьеры балерины он не заметил. Отчётливо было видно только, что Аня страдает от необходимости уезжать из столицы.
Чем он мог ей помочь в этой ситуации? Ничем, абсолютно. Вот для него дорога домой, в деревню, означала бы вкусные мамины пироги, пивко с сушёной корюшкой со школьными друзьями, отсып до полудня, – он любил ездить в деревню, но ненадолго. Скучно там.
Отпуск моряка, длиной в четыре-пять месяцев, он старался проводить в городе, где есть чем развлечься. А можно просто с друзьями потоптаться «на пятаке» – так моряки называли площадь перед железнодорожным вокзалом. Улицей выше находился отдел кадров пароходства, в котором работал Андрей и полдня до вечера можно было провести там, общаясь с бывшими коллегами по экипажам.
А вечером – в бар, скоротать приятно время. Или с местными парнями поехать на шашлыки к морю. Уже пошли в народ первые праворульные машины, за пятьсот долларов – не великие для моряка деньги – можно было купить битую «Хонду» в любом японском порту и за бутылку водки отремонтировать её у гаражных умельцев до ходового состояния.
Время, проводимое в период между рейсами, моряки называли «на биче». В двух шагах от отдела кадров располагалась гостиница «Моряк» для плавсостава, именуемая в морской среде «Бич-холл». Во времена перестройки бичами называли бомжей, отбросы общества.
Но моряки в это слово вкладывали свой смысл: на английском языке «бич» означает «берег, пляж». Образованные штурманы и механики английский в бурсе учили как молитву «Отче наш», поэтому бравировать своим «бичеванием» было неким шиком в среде посвящённых.
Отведав материнских пирогов, Андрей поселялся в бич-холле на несколько месяцев. Зарплаты, полученной за полгода в рейсах, хватало. Несмотря на политические и экономические потрясения в девяностые годы, морякам «загранзаплыва» платили и в рублях, и в валюте. Жаловаться было бы грех.
– Так ты к родителям вернёшься? – Андрей решил уточнить позицию Ани.
– Отца у меня с трёх лет нет, уехал на заработки в Москву, так и пропал. Может, жив, может, нет – не знаю. А мама, после того как определила меня в тринадцать лет в училище, вышла замуж. И у них родился сын, пять лет ему сейчас. Но я с ними практически не виделась все эти годы. У меня же занятия, репетиции, гастроли уже были, всё время некогда. Да и… – Аня запнулась, не зная, продолжать ли дальше.
Жаловаться на судьбу не в её характере. Муштра в балетном училище жёстче военного и морского образования. Там хотя бы на ногах маршируют, а здесь – на пальцах. И попробуй согни спину! Педагог приложит меж рёбер так, что больше не захочешь.
Аня закончила всё-таки фразу:
– Не хотелось их стеснять своим присутствием. У нас однокомнатная квартира. На всех.
Для штурмана моментально оценить критическую ситуацию – вопрос навыка. Для третьего помощника капитана предусмотрена не самая простая вечерняя вахта – до двенадцати ночи. Какой бы сонный ты ни был в это время, но нести ответственность за корабль хоть в шторм, хоть в штиль – обязан. Картина для Андрея сложилась ясная: ехать Ане некуда.
– И что же делать?
– Не знаю. Нина говорит, что мне надо снимать квартиру в Иваново и идти работать в дом пионеров, вести кружок танцев. На сегодняшний день это единственное решение. Она говорит, что мама рядом, поможет, если что. Но я-то знаю, что им и без меня там приходится несладко выживать. Я звонила с Главпочтамта вчера, после нашей с вами встречи на нулевом километре, домой. И мама сказала, что им на фабрике зарплату уже третий месяц задерживают и, возможно, скоро закроют предприятие совсем. Муж её работает шофёром на маршрутке, а им же ещё Саньку растить. Ну, брата моего, по матери…
Аня смотрела на проходящих мимо людей, но не видела лиц. На уровне её глаз проходили синее платье, джинсы, юбка в клетку, ребёнок – тот поместился в поле её зрения во весь рост, белая юбка, опять джинсы…
Девушка посмотрела на Андрея:
– А какого цвета твой пароход?
Андрей обрадовался, что девушка сама сменила тему, потому что чёткого плана действий у него ещё не было, но картина вырисовывалась печальная. Для девушки, не для него.
– Да разные они бывали. И чёрные, и зеленые. Однажды был оранжевый, моряки его «морковкой» называют.
– Из-за цвета или формы?
– Цвет, конечно.
– Ни разу не была на море. И больших пароходов тоже не видела, только прогулочные катера в городе.
– А морскую звезду ты видела?
Аня была только рада переключиться от грустных мыслей по поводу своего ближайшего будущего и поговорить о чём-нибудь нейтральном.
– Какую звезду?
– Морскую! Ты на небе звёзды видела? Видела. А теперь представь, что все они упали с неба в море и стали морскими. – Андрей вознёс руки к небу, а потом опустил к асфальту. – Они не сияют так ярко, как на небе, зато у них очень интересные лучи с присосками, которыми они передвигаются по морскому дну.
– Так они живые?!
– Конечно! Это же моллюск, который живёт в море. А по форме он как звезда с пятью лучами. У нас ещё и ёжики есть.
– Ёжиков я видела в зоопарке. – Аня была на экскурсии с классом, животных-то она знает.
– Морские ежи. У них нет мордочки и лапок. Это шарик, как теннисный, только приплюснутый и весь в иголках. А внутри – икра, её можно есть сырой. – Андрей смотрел на изумлённую Аню, не верящую ни одному слову парня.
– Аня, ну что такого? Я не знаю про Турандот, а ты не знаешь про ёжиков с икрой. Ты не находишь, что мы могли бы быть интересными друг другу в этом вопросе?
Аня откликнулась на шутку:
– В вопросе ёжиков?
– Ну, и в этом тоже…
Повисла пауза. Каждый думал о своём, хотя – и об одном и том же. Аня – о напутствии подруги не ждать милостей природы, Андрей – о том, как бы уговорить Аню поехать с ним на Дальний Восток. Такой девушки там не сыскать днём с огнём. Обратное движение – в столицу, а то и за границу – процесс естественный, а вот чтобы в провинцию из столицы, да ещё ждать моряка по полгода из рейса…
– Пойдём, прогуляемся.
Андрей встал и протянул девушке руку.
В этой открытой ладони Аня увидела твёрдую решительность взрослого человека, чего ей так недоставало самой. Возрастная разница в пять-шесть лет, как она примерно посчитала, была для неё внушительной.
До сих пор решения за неё принимали мама, педагоги, воспитатели в училище. Оказавшись перед первым трудным жизненным порогом, она не знала, как поступить. В протянутой мужской руке она увидела надежду на то, что как-нибудь всё само образуется. И она протянула ему свою руку.
6
На Арбате, по обыкновению, толпы народа передвигались в режиме броуновского движения. Мало кто конкретно шёл сюда в дом-квартиру Пушкина или к стене Виктора Цоя. Это обязательный пункт для организованных групп туристов или фанатов певца. А в основном приезжим в Москву был важен сам факт посещения знаменитой улицы. Поставить галочку: я там был!
Народ глазел по сторонам, не особо утруждая себя чтением памятных табличек на домах. А вот всё, что происходило на мостовой, сразу окружалось плотной толпой зевак.
Аня с Андреем полюбовались, как из-под руки уличного художника выходит чёрно-белая копия лица девушки, сидящей перед ним на низком стульчике.
Чуть дальше молодых людей привлекли восторженные крики зрителей: «Молодец, давай ещё!» Здесь парнишка лет пятнадцати танцевал, если можно так сказать применительно к этому виду искусства, нижний брейк. Голова его кружилась по мостовой со скоростью игрового волчка, кепка с козырьком назад только слегка придерживала разметавшиеся по асфальту волосы. Ногами в воздухе паренёк выделывал немыслимые вращения.
Андрей наклонился к Анюте:
– Балет вниз головой, да?
– Молодец мальчишка. Представляю, сколько часов он провёл на тренировках, чтобы сейчас так легко крутить здесь для публики, – Аня оценила трудолюбие танцора.
Прогулка по Арбату дала Андрею время для осмысления ситуации. Изнутри его подталкивало какое-то необъяснимое чувство важности происходящего. Ему казалось – всё неспроста. Вчерашняя встреча на нулевом километре – как точка отсчёта новых отношений. Девушка, образом которой он был пленён с первого взгляда. Досада на завтрашний утренний рейс Аэрофлота.
И совсем трудно определяемое чувство тревоги из-за неминуемой близкой потери того, что очень долго искал и вот только что нашёл. Это чувство было даже не в мозгу, а в районе солнечного сплетения. Где-то в груди щемила какая-то точка, сигналившая SOS.
Он пытался выстроить в одну линию все эти причинно-следственные связи, заодно отреагировать на сигнал внутри себя, но получалось плохо. Его отвлекали эти уличные скоморохи, не давали сосредоточиться на главном – на Ане и на своих чувствах к ней.
Есть связь? Интересен он ей или нет? Он был рядом с ней, касался её плеча, брал за руку – она не отталкивала, но и не проявляла инициативы, не жеманничала, как делали рядом с ним многие девушки до неё. Через прикосновения он хотел прочувствовать свою принадлежность к ней: нужен – не нужен? И не находил ответа.
Если б его попросили словесно нарисовать её портрет, он вряд ли нашёл бы правильные слова.
«Глаза голубые? – да; волосы светлые или тёмные – светлые; рост? – где-то на голову ниже меня, значит, примерно метр семьдесят от моих почти ста девяноста». Ну и всё, пожалуй.
Других внешних данных – какой там нос, губы, щёки, длина ног, овал лица – он не замечал, и ему это было не важно. Прямая спина, сдержанность в разговоре и никак не демонстрируемое, но вполне ощущаемое в этой хрупкой девушке чувство собственного достоинства – эти характеристики для Андрея имели доминирующее значение перед кукольным лицом или стразами на босоножках.
Аня тоже была погружена в свои мысли. Но они были совсем в другой плоскости. «Вот парень, крутит брейк, зарабатывает на этом копейки. А может, он просто для души это делает? А я? Всё, к чему стремилась, – сцена, накрахмаленные пачки, первая линия в кордебалете, а там, чего уж грешить, и сольные партии в мировых постановках… Где всё это теперь? Где я? Где балет? Не ждать милостей от природы. А как их взять? Куда вообще мне деться?»
Присутствие рядом большого, взрослого мужчины не добавляло ей уверенности в себе. Вся система обучения в хореографическом училище построена на личной ответственности за себя и свою судьбу. Будешь трудиться до седьмого пота – будут гастроли. Перетанцуешь всех на сцене – дадут партию Жизель.
В системе координат балетного кнута и пряника мужчине могло быть отведено только одно место – партнёра по роли. Поддержка, подкрутка, иногда и подстава, если интрига в коллективе затрагивает более чем одну балерину…
Прогулка по Арбату не могла быть бесконечной. Пройдя с девушкой всю улицу до Садового кольца и обратно, Андрею нужно было как-то разрешать ситуацию. Расставание неизбежно, но как сказать «прощай»?
– Аня, у меня завтра утренний рейс самолёта. Я должен улетать. – Андрей невесело усмехнулся и добавил: – Море зовёт.
Девушка в ответ не сказала ничего. Также молча шла рядом с ним к станции метро Арбатская, как к пункту расставания надолго, навсегда.
Как Андрей решился на следующую фразу, он сам бы вряд ли объяснил. Патовая ситуация, цейтнот, пан или пропал, быть или не быть…
– Аня, а если я тебе вышлю денег на билет, ты прилетишь ко мне во Владивосток? – Андрей остановился и повернулся к ней лицом. – Сейчас у меня с собой нет такой суммы, билет себе я заранее брал. Но завтра вечером я буду дома, послезавтра схожу в бухгалтерию и выпишу себе аванс. Да и премии нам обычно позднее отпускных начисляют, так что с деньгами у меня всё нормально. Куда тебе выслать?
Анна подняла глаза и впервые посмотрела на Андрея долгим изучающим взглядом. Как будто до этого момента не было повода смотреть в лицо этому человеку. Что она боялась там увидеть раньше и что надеялась разглядеть сейчас? Что изменилось за эти три часа, проведённых вместе?
Да всё изменилось. Ещё утром у неё не было выбора. А сейчас он есть: вернуться в родной город или уехать на край света. Когда появляется выбор, то человек перестаёт быть заложником ситуации: ведь есть же варианты! Хотя бы и из огня да в полымя…
Последнюю мысль Аня непроизвольно произнесла вслух:
– Из огня да в полымя…
– Что? – не расслышал Андрей.
– Нет-нет, это я так, про себя…
– А про меня какой будет твой положительный ответ?
Андрей шутил, чтобы снизить накал решающей минуты.
– Аня, ты не подумай чего плохого, я серьёзный парень. И мне жениться уже пора! Если прилетишь ко мне, сразу пойдём в ЗАГС, моряков быстро расписывают, по справке из отдела кадров, я знаю это точно, у нас второй механик так недавно женился. Ты сможешь сама купить билет на самолёт? Давай я тебе на Главпочтамт до востребования вышлю перевод, так будет быстрее, чем на адрес училища. Предъявишь паспорт – паспорт у тебя есть? – Андрей вдруг понял, что не знает, сколько ей лет.
– Есть.
– Ой! А тебе уже исполнилось восемнадцать лет? Замуж-то тебя можно брать? – Андрей атаковал девушку вопросами.
Тут уже смягчилась и девушка, улыбнулась в ответ:
– Девятнадцать мне, с половиной. Как говорится, замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть.
– Ну что ты! Я же с тобой, куда ты пропадёшь? Правда, у меня нет пока своей квартиры в городе, но я сниму к твоему приезду. Со временем заработаю в рейсах деньжат и куплю нам с тобой семейное гнездо. А в гнезде кроме нас поселятся птенцы. Я сына хочу, родишь мне? Коньки ему куплю, в хоккей отдам, там характер закаляют быстро, настоящим мужиком воспитают.
– Андрей! – Аня остановила далеко идущие планы моряка. – Я не могу вот так, стоя посреди Арбата, сказать «да» человеку, с которым познакомилась всего сутки назад.
– И что же делать? – Андрей развёл руками в стороны и хлопнул себя ими по бёдрам. – Можно, конечно, полгода письма писать друг другу, заказывать междугородние разговоры, но я ведь в рейс уйду, со связью будет совсем всё плохо. Да дело даже не в этом, а в том, что ты через неделю уедешь в своё Иваново, и оттуда я тебя уже совсем никак не вытащу. Обживёшься там, обрастёшь ракушками по самую ватерлинию…
– Чего-чего? – не поняла девушка.
– Да ничего, поговорка у моряков такая. Если пароход застрял в одном порту, то ракушки облепляют днище. Короче, надо решать сейчас!
– Я должна сказать маме.
– Конечно, скажешь! И в гости к нам позовёшь! Как раз до конца недели тебе придётся съездить на почту за переводом, заодно и маме позвонишь. Так, – тормознул парень, – надо же адрес, впрочем, нет, нужна только твоя фамилия и отчество. Говори, я запоминаю.
Аня молчала, пауза становилась неприличной, Андрей не мог больше шутить, но и давить на девушку уже было бы явным перебором. Он ждал, и она ответила:
Глава 2
7
– Граждане встречающие! Совершил посадку самолёт, прибывший рейсом из Москвы.
Андрей, с утра пораньше приехавший в аэропорт к обозначенному в телеграмме рейсу, стоял у самого выхода из терминала, боясь пропустить Аню.
Уже прошли мимо первые пассажиры, летевшие налегке, с ручной кладью. «Багаж ждёт, поэтому задерживается», – только подумал он и сразу увидел в конце коридора девушку в джинсах и белой футболке, катившую за собой чемодан на колёсиках.
Только сейчас он заметил, что её высокий рост, очень узкие бёдра и вытянутые в струну плечи делают её фигуру прямой, как столб. «В платье ей было лучше», – отметил он про себя и приветственно помахал ей рукой.
– Здравствуй, Анюта! Можно я буду так тебя называть? – И, не дожидаясь ответа, подхватил ручку её чемодана. – Пойдем, нас там машина ждёт. Мишель, мой друг, согласился подвезти.
По дороге из аэропорта парни сидели впереди и о чём-то разговаривали. Аня сидела на заднем сиденье, смотрела в окно и молчала. Необычный пейзаж из невысоких холмов, покрытых густо-зелёным лесом, был так не похож на её подмосковные равнины с берёзками.
Машина петляла по дороге между этими холмами, то забираясь повыше, то идя под уклон. В какой-то момент справа в окно плеснуло ярким серебристым цветом, до горизонта наполнившим всё пространство в поле зрения.
– Аня, – повернулся к ней в пол-оборота Андрей, – вот наше море! Ты же говорила, что ни разу его не видела? Правда, это не само море, а только его залив, называется Амурский. Здесь вода спокойная, волн почти не бывает. – И снова заговорил с приятелем.
Девушка была сражена увиденным. До сих пор она думала, что море бывает только синего цвета, а названия – Красное, Белое, Чёрное – это для разнообразия, нельзя же ведь все моря называть одинаково: Синее.
Но это море было невозможных красок. Серебро водной глади отсвечивало миллионом золотых всполохов от яркого полуденного солнца, мелкая рябь поднимала из-под покрывала воды голубые струи, всё это природное великолепие переливалось от края до горизонта медленным величавым движением. И его было так много! И если это не само море ещё, а только какой-то залив, тогда какого же размера настоящее?
