скачать книгу бесплатно
– Кто бы говорил, Сейдж Астория Берд. Просто пытаюсь выяснить, есть ли у него потенциал стать твоим кавалером на лето. Кстати, Сайлас сообщил его имя: Фишер Лэнг.
Звучит знакомо. Впрочем, имя и фамилия довольно распространенные.
– Ладно. – Прикидываю, какие подробности можно поведать, не рискуя показаться чересчур заинтересованной. – В ухе две маленькие сережки. Статный, но не грузный… Брюнет, волосы до плеч. – Глядя на дочь, машинально заложил прядь за ухо; милый жест.
Рен широко раскрывает глаза.
– Как сексуальный пират?
– Во-первых, я не называла его сексуальным. Во-вторых, даже не думай.
– Судя по описанию, мужчина твоей мечты.
– Ты же обещала не использовать эту информацию против меня. – Засовываю в рот половину скона. Никогда не прощу себе, как однажды вечером, сразу после расставания с Иэном, я вылакала бутылку вина и выболтала всю подноготную – в частности, что полтора года не испытывала оргазм и меня затянуло в блаженный (хоть и весьма специфичный) лабиринт эротических фанфиков про пиратов.
Рен с деланым равнодушием подходит к окну.
– Ладно, ладно. Но… это же круто! У тебя есть бинокль?
– О господи! – стенаю я с набитым ртом. – Не ты ли боялась, что он извращенец?
Она хлопает ладонью по кухонному столу. Я вздрагиваю от неожиданности.
– Надо же! Быть того не может!
Поспешно глотаю остатки скона.
– Что такое?
– Серена Линдхаген только что подрулила к его дому!
– Да ладно! Ничего себе скорость! – Выглядываю из окна. Так и есть. Серена поправляет бретельки симпатичного голубого платья, которое я похвалила на прошлой неделе, достает из багажника розовую коробку и устремляется к крыльцу Андерсенов.
– Она несет ему мои слойки с сыром! – Рен искренне возмущена, будто Серена разделась догола и прыгнула на нового жильца.
По идее, надо бы изобразить равнодушие… черта с два! Хватаю с захламленного комода бинокль и передаю Рен.
– Ты лучше читаешь по губам, чем я.
– Ну-ка, ну-ка… Он смущен. Вроде просто знакомятся. Чешет в затылке – мужики всегда так делают, когда им неуютно. Ерошит волосы… Мнется. Благодарит. Серена уходит.
– Как, уже? Интересно.
Рен смотрит на меня долгим холодным взглядом и неожиданно толкает в плечо.
– Ой! Ты чего?
– Он же обалденный красавец, дуреха. – Она откладывает бинокль в сторону. – Это ты должна быть на месте Серены и вести себя как финтифлюшка или какое там смешное слово больше подходит.
Забираю бинокль.
– Она просто угостила его с дочерью выпечкой, а не позвала под венец. Даже если и так, я бы ее не осудила.
– Это не дочь, а племянница.
– Что, прости?
Лицо Рен смягчается.
– Сайлас сказал, девочка – племянница Фишера, а он опекун. Я так поняла, ее мама умерла.
На грудь тяжелым камнем опускается печаль. Помню, у него был усталый и раздраженный вид, но теперь ясно, почему он такой… подавленный, словно даже улыбка дается с трудом. Скорбь изнуряет.
– Кстати, – хрипло говорю я, – его племянница… Инди… на следующей неделе пойдет в летнюю школу. Я могла бы предложить, чтобы Сэм показал ей город.
Рен великодушно кивает.
– Разумеется. Он добрый парень и не станет возражать.
– Знаю, – тихо отвечаю я. Во мне по-прежнему пульсирует печаль, словно весть о горе Фишера и Инди затронула струны моего личного горя.
– Я вот о чем подумала, – задумчиво произносит Рен, что-то подсчитывая на пальцах. – Новый жилец здесь на все лето. Он шеф-повар. Наверняка его приезд как-то связан с загадочным зданием.
– Шеф-повар?
Она тяжело вздыхает.
– Не умеешь ты выуживать из людей информацию. А твои братья умеют. Выходит, Афина права: там будет ресторан, и этот Фишер Лэнг точно имеет к нему отношение.
– Посмотрим.
Подруга беспокойно хмыкает.
– Наши не обрадуются.
– Почему? Нам требуется что-то кроме закусочной Уолтера. Если город не будет развиваться, даже фестиваль не принесет достаточно денег.
Нет нужды объяснять: благосостояние жителей Спунса зависит от туризма, а заведения вроде ресторанов и пивоварен – хорошая приманка, позволяющая пополнить местный бюджет.
– Я-то согласна, но ведь Уолтер уходит на пенсию. Ты же знаешь, все желают ему провести хороший туристический сезон напоследок.
– Уолтер уже три года собирается на покой. Кстати, он до сих пор не объявил, кто из его племянников и племянниц будет управлять закусочной вместо него. Я считаю, он блефует.
– Не спорю, новый ресторан – дело хорошее, – смеется Рен. – Возможно, если у Уолтера появится конкурент, он наконец определится с решением.
Пристально оглядываю дом на другой стороне луга. Во мне разрастается любопытство, словно клубни георгинов, которые я посадила в этом году.
– Поживем – увидим.
Вообще-то я считаю себя идеальной соседкой. В чужие дела не лезу (как правило), участок содержу в порядке – никаких мусорных куч, уродливых садовых гномов или нелепых скульптур. Однако, если нужно, всегда рада помочь: встречаю арендаторов, когда Андерсены в отъезде, могу выручить луковицей или чашкой сахара, но не навязываюсь, чтобы они не чувствовали себя обязанными каждый раз при встрече поддерживать беседу. В общем, всеми силами стараюсь опровергать провинциальные стереотипы. Соответственно, при обычных обстоятельствах я не подглядываю за соседями, а значит, не пользуюсь биноклем и тем более не дежурю у окна.
Стоило Серене Линдхаген покинуть порог Фишера (а Рен покинуть мой порог), у дверей моего нового соседа нарисовалась Беа Маршалл, роскошная рыжеволосая парикмахерша и первоклассная сплетница. Она ухитрилась напроситься в дом, правда, ушла меньше чем через десять минут; вид у нее был донельзя самодовольный, а у Фишера смущенный.
Вечером просыпаюсь от грохота тарелки, упавшей с колен на пол; видимо, я прикорнула на диване во время ужина (как ни прискорбно, состоящего из покупного набора закусок в коробке). Несу тарелку на кухню. Внимание привлекает отдаленный свет: на участке Андерсенов зажегся прожектор с датчиком движения. В ярком луче мелькает безошибочно узнаваемая фигурка девочки-подростка, явно пытающейся улизнуть.
После этого я просто не могу не шпионить за соседями. В течение следующих нескольких дней Ласка не отходит от меня, а Хромоног раздраженно мяукает чаще обычного. Наверняка оба заразились болезненным возбуждением, которое можно описать словом «ажитация». Я искренне заинтригована Фишером и Инди; увы, у меня никак не получается оставить их в покое и заняться своими делами.
– Надо уже купить телевизор, – частенько бормочу я, придумывая очередную причину выглянуть в окно. – Мне явно не хватает реалити-шоу.
«Тебе стоит завести хобби», – написано на морде у моей собаки.
«Или полежать», – читается в полупрезрительном взгляде кота.
Теперь я провожу в саду больше времени, чем обычно, – торчу рядом с живой изгородью, разделяющей наши участки, и притворяюсь, будто пропалываю сорняки, а на самом деле бесцельно ползаю по земле на карачках, подсматриваю и пытаюсь подслушать обрывки разговоров.
В общем, я превратилась в карикатуру на саму себя: сельская простушка, запавшая на печального красивого незнакомца. Жалкое зрелище, и я не предпринимаю никаких действий, чтобы исправить ситуацию.
Единственное, что мне удалось уяснить в результате неловких попыток поиграть в детектива, – Фишер и Инди в напряженных отношениях. Они никогда не бывают вместе. Если появляется один, второй тут же уходит. Каждый раз, выходя на крыльцо, Фишер изучает свои руки, словно ждет от них какого-то волшебства, а Инди крепко держится за перила и смотрит вдаль.
Спустя два дня после нашествия первых визитеров у соседнего дома паркуется пикап О’Дойл. Немедленно хватаюсь за бинокль. Мы, местные, действительно не отличаемся деликатностью. Бедняга Фишер и так устал от незваных гостей. Это уже просто смешно.
А еще (как ни стыдно признавать) очень весело.
Нахожу в объектив постное лицо Марты О’Дойл. Она приближается к дому, звонит в дверь. Ей открывает Инди. О’Дойл заходит внутрь, но уже через минуту Фишер выставляет ее на крыльцо. На его лице не столько смущение, сколько насмешка. О’Дойл, напротив, вся красная и явно не в своей тарелке.
– Тетя Сейдж?
– Ой! – От неожиданности отшвыриваю бинокль. В кухню заходят Сэм и Эллис. – Рядом с дверью есть звонок, знаешь ли. Даже твоя мама им пользуется.
Судя по дурацкой улыбке любимого племянника, он ни секунды не верит моему суровому тону.
– Я тоже рад тебя видеть, тетушка.
Сэм обхватывает меня длиннющими ручищами. Похлопываю его по накачанной спине, заглядываю в еще детское лицо, словно в зеркало. Тот же квадратный подбородок, большие серые глаза, даже веснушки как у меня. Правда, он унаследовал от отца темные волосы, а от матери – кудри; не то что мои патлы цвета мокрого песка.
– Что вы здесь делаете?
Ласка прыгает на Сэма, кладет лапы ему на плечи, и тот ловко принимается кружить ее в вальсе.
– Мама говорит, ты сосватала меня своей соседке.
– Рен попросила его познакомиться с девочкой и показать ей окрестности, – поясняет Эллис.
– Инди твоя ровесница, Сэмюэл. Кстати, хорошенькая.
– Да-да, уже иду. Просто хотел сперва поздороваться. – Сэм тщетно пытается отпихнуть Ласку. Та с восторгом облизывает ему лицо. – Э-э, и еще передать гостинец от мамы.
При виде корзинки с десятком легендарных сконов недоуменно фыркаю.
– Погоди! Я столько не съем! – кричу племяннику, но тот уже собрался уходить. Ласка не отстает от него ни на шаг. – Сегодня ведь не воскресенье! – Значит, Рен специально их испекла.
– Ничего не знаю! – Сэм выходит на улицу, но тут же просовывает голову внутрь и удостаивается очередного слюнявого поцелуя от моей невоспитанной собаки. – Мама велела ни в коем случае не принимать их назад! – С этими словами он исчезает.
Ласка скулит. Я тоже (про себя). Рен знает: я терпеть не могу выбрасывать еду, особенно выпечку, значит, обязательно попытаюсь кому-нибудь ее пристроить. То есть практически вынуждает меня идти к соседям.
Эллис усаживается за кухонный стол.
– Помоги мне с ними расправиться, – говорю я, указывая на корзину.
Он хмурится.
– Ты же знаешь, я их больше не ем.
Испускаю тяжелый вздох. Эллис любит впадать в крайности. Отец умер от инфаркта, случившегося из-за пожара в амбаре, поэтому мой брат стал пожарным. Когда ему исполнилось восемнадцать, мы лишились обоих родителей; он взял на себя заботу о семье, нес все финансовые трудности и не произнес ни слова жалобы, когда в том же году родился Сэм.
Мне кажется, он выбрал Рен своей суженой с того дня, как они подружились в детском саду, а теперь не позволяет себе насладиться ее выпечкой, потому что они расстались. Для меня эти две вещи никак не связаны, но в его невыразимо сложной логике все сходится.
– А ты зачем приехал? – непринужденно спрашиваю я.
– К Бутону. Надеюсь, ты отвезешь меня домой, если Сэм заберет джип.
Бутон – обожаемый конь его бывшей жены. После их развода он живет со мной. Рен часто катается на нем, а Эллис чистит и обрезает копыта. Раньше я надеялась, что, ухаживая за ним, они снова сойдутся. Однако прошло четыре года, и похоже, их вполне устраивает раздельное существование.
Глядя на сконы, принимаю решение: я не поддамся и не понесу их к Фишеру. Хватит подсматривать и вмешиваться в чужие дела. Моя личная жизнь и так сложна. Нечего запутывать ее еще больше.
Глава 6
Фишер
С тех пор как Инди впервые заявилась ко мне домой, прошло восемь недель. За два месяца в роли опекуна плюс несколько дней в этом городишке я провалил все что можно и, кажется, совершенно потерял с ней контакт.
Сейчас объясню.
С момента нашего приезда мы познакомились не только со службами быстрого реагирования Спунса, но также с местным ветеринаром – молодой женщиной; она угостила нас выпечкой и сообщила, что, если потребуется, с радостью меня подлатает, невзирая на отсутствие шерсти. А еще с рыжей парикмахершей; та бесцеремонно взъерошила мне волосы и вручила купон на бесплатную стрижку. Каким-то необъяснимым образом ей удалось выудить из меня информацию про ресторан, увольнение и новое назначение, что Инди моя племянница, что живу в Нью-Йорке, холост и никогда не был женат. За десять минут ее визита я словно заполнил заявление на кредит и одновременно прошел сеанс психотерапии.
Стоило закрыть за ней дверь, я тут же наткнулся на недовольный взгляд Инди.
– Ну что еще?
– Ты совсем ничего не соображаешь? – процедила она. – Не давай местным пищу для сплетен, Фишер. Сам знаешь. – И, скрестив руки на груди, удалилась к себе. Я скучаю по девочке, которая вместо подарка на день рождения просила испечь торт и называла меня «дядя Пишер», но сейчас рад услышать от нее хотя бы пару слов.
Между прочим, Инди права. Я потерял навык общения и разучился держать язык за зубами. Сам знаю.
Именно по этой причине, когда ровно в девять часов утра звякнул дверной звонок, я тут же пригнулся за кухонным островком. Многочисленные панорамные окна, конечно, очаровательны, но прятаться крайне неудобно.
Невзирая на мои отчаянные жесты и свистящим шепотом произнесенное «НЕТ!», Инди ехидно ухмыльнулась и открыла входную дверь.
– Доброе утро, – пропела она. – Дядя, кажется, это к тебе! – Однако самодовольное выражение тут же исчезло с лица моей дерзкой племянницы, ибо незваная гостья решительно оттерла ее в сторону и вошла. Пришлось вылезти из укрытия и неохотно натянуть улыбку. Эта женщина определенно внушала беспокойство. Поджатые губы, суровый взгляд, короткие седеющие волосы – точь-в-точь моя директриса в младшей школе.