скачать книгу бесплатно
– Нет! Кого смогли, вытащили. Кого нет, те лежат в грязи, мы их не трогаем. Уточненные данные, если позволит обстановка, в штаб передаст майор Кувшинин.
– Думаешь, духи повторят попытку штурма?
– Уверен! Мы им здесь как кость в горле, и боевики предпримут все возможное, чтобы сбить нас с позиций, освободить плацдарм. Во, опять какой-то придурок в мегафон начал кричать, чтобы мы сдавались.
– Пусть орут что угодно. Значит, на данный момент обстановка у тебя успокоилась?
– Если не считать снайперов. Те продолжают обстрел зданий. Огонь стал слабее, но он ведется. Соответственно, мы отвечаем тем же. А в остальном да, обстановка нормализовалась. Вопрос, надолго ли?
– Ну, у Дудаева силы тоже небезграничны.
– Мне нужна вода.
– Вода?
– Да. Для местных жителей, что укрылись в подвалах занятых нами объектов. Если кормить их мы еще худо-бедно в состоянии, то воды не хватает.
– Я тебя понял, – ответил Павленко. – Попробуем что-нибудь придумать. С водой начинаются серьезные проблемы. Водопроводная система повреждена, восстановить ее, сам понимаешь, в настоящих условиях невозможно, да и некому. Но будем думать. У тебя все?
– Да!
– Конец связи!
Голубятников передал гарнитуру Р-159 штабному связисту. Присел на табурет перед столом, на котором был разложен план города, пододвинул к себе консервную банку, заменившую пепельницу. Выпустив струю дыма, взглянул на сидевшего напротив начальника штаба:
– И чего, Серега, нам ждать дальше?
– Очередного штурма, командир! – ответил Кувшинин.
– Это понятно. Какими силами духи проведут очередной штурм? И каков у них резерв? Этого не знает даже разведуправление. Хорошо Дудаев подготовился к войне, грамотно. Говорил, тяжело нам здесь придется. Кое-кто не верил. Впрочем, эти «кое-кто» остались дома. Ну и хрен с ними. Ты вот что, давай-ка, пока тихо, уточни данные по потерям, нашим и духов. Последних пересчитать, насколько это возможно. Приблизительно. Данные передать в штаб дивизии.
– Есть, командир!
Начальник штаба пошел было к связисту, но тот сам обратился к комбату:
– Товарищ подполковник, вас капитан Телинский вызывает.
– Что это там у разведки? Вьюга! Я – Аркан!
– Аркан! Я – Вьюга. У нас гость!
– Что за гость?
– Парламентер.
– Даже так! Чеченец?
– Нет, наш. Солдат. В руках палка с белой тряпкой. Снайперы замолчали.
– Прекратить огонь! Парламентера ко мне!
– Есть! Я передам его через Рыбака.
– С чего бы это духи решили пойти на переговоры? – спросил Кувшинин.
– Наверное, надоело орать с улицы.
– Своего выслали?
– Нашего. Видимо, пленного. Я с ним разберусь, а ты занимайся потерями!
Голубятников вызвал начальника связи батальона капитана Башина и приказал быстро приготовить обед для парламентера.
На КНП зашел сержант сводного взвода охранения, собранного из личного состава подразделений обеспечения южнее вокзала, в районе железнодорожных путей:
– Товарищ подполковник, рядовой Синицын, разрешите обратиться? С вами желает поговорить мужик из местных, что прячутся в подвале. Просил передать просьбу принять его.
– Хорошо. Но позже. Сейчас я занят. Освобожусь, приму!
– Разрешите идти?
– Иди!
Солдат удалился. А вскоре сержант девятой роты ввел в помещение командно-наблюдательного пункта батальона худощавого парнишку лет девятнадцати, в грязном, оборванном бушлате и помятой шапке без кокарды. Единственное, что было чистым в его форме, так это обувь – ее заставили почистить. Палку с тряпкой он держал в посиневшей от холода руке. Выглядел солдат неважно. Лицо осунулось, небрит, в глазах – пустота. Под глазами неестественные мешки.
– Да брось ты свой флаг, снимай бушлат и садись к столу! – сказал Голубятников.
– А вы и будете командир группировки, что обороняет привокзальную площадь?
– Я и буду командир группировки.
– Хорошо. Мне приказано разговаривать только с главным командиром.
– Кем приказано?
– Командиром боевиков, что удерживают нас.
– Ты присаживайся, присаживайся.
Солдат сбросил бушлат, сел на табурет.
– Кто ты? Представься! – спросил Голубятников.
– Рядовой Иванченко, служил в мотострелковом батальоне стрелком. В батальоне, что чеченцы разгромили здесь, на площади, перед Новым годом. Попал в плен.
– И много вас в плену?
– Тридцать человек.
– Офицеры есть?
– Так точно. Пятеро.
– Много среди пленных раненых?
– Больше половины. Двое тяжелых, капитан и сержант.
– Как с вами обращаются чечены?
– Извините, товарищ подполковник, у вас закурить не будет? – попросил Иванченко.
Комбат пододвинул рядовому пачку и зажигалку:
– Забирай, кури.
Солдат прикурил сигарету, с жадностью в несколько затяжек выкурил ее, взял вторую, ответил:
– Обращаются нормально. Не издеваются. Скудно, но кормят. Регулярно. С водой хуже.
– С чем пришел?
– Старший чеченец приказал узнать, кто вы такие.
Голубятников усмехнулся:
– Что, до сих пор не понял, с кем воюет?
– Нет. Говорил, на пехоту вы не похожи, воюете по-другому.
– Десантники мы, солдат.
– Ясно!
Вошел капитан Башин, доложил:
– Товарищ подполковник, обед для парламентера готов.
– Есть будешь? – взглянул Голубятников на солдата.
– Не откажусь!
– Неси обед! – распорядился комбат. Спросил у солдата: – Кто старший боевиков? Как его имя?
– Не знаю. Он не представился. Говорил, что бывший офицер бывшей Советской Армии.
– Сколько у этого бывшего офицера подчиненных?
– Я видел человек семьдесят, не меньше. А сколько на самом деле, – солдат пожал плечами, – не знаю. Их в каждом доме полно.
– Как они вооружены?
– До зубов. У каждого пистолет, автомат или пулемет, гранатомет или огнемет. Патронов много, гранат. Скажите, товарищ подполковник, как так получилось, что у чеченцев оказалось столько оружия?
– Это вопрос не ко мне… Сколько времени тебе дали на переговоры?
– Полчаса.
Солдат-связист принес обед. Солдат жадно и быстро управился с ним, выпил две кружки чаю.
– Ты можешь остаться, – сказал Голубятников. – Я передам тебя в тыл, оттуда, скорей всего, отправят домой.
Солдат отрицательно покачал головой:
– Не могу я остаться. Не вернусь – старший чечен обещал пятерых пленных казнить.
Командир батальона внимательно посмотрел на щуплого солдата. Тот мог сохранить свою жизнь, остаться и быть отправленным домой или в часть, откуда прибыл сюда. Но он отказывается, прекрасно понимая, что в плену его могут расстрелять в любой момент. Взбесятся чечены или получат приказ сверху – и все, молодая жизнь, не успев начаться, оборвется. Но солдат отказывается. Потому что, если он не вернется, погибнут его товарищи. Вот таков он, русский солдат. Вчерашний пацан, а сейчас герой. Он и в плену остается русским солдатом. И отговаривать его не имеет смысла.
Голубятников взглянул на часы:
– Тебе пора возвращаться, раз решил уйти.
– Так точно.
– Старшему духу передай, что привокзальную площадь обороняют десантники. И сколько бы боевики ни орали и ни грозили, мы отсюда не уйдем. Сколько бы ни обстреливали, ни штурмовали, позиций своих не оставим. У нас есть все для того, чтобы не только обороняться. Насчет пленных особо передай: хоть одного расстреляют, я лично сверну ему шею. А еще тем, кто у нас в плену. Как говорится, зуб за зуб. А у нас их соплеменников тоже много. Понял?
– Так точно!
– И держи хвост пистолетом, солдат. Недолго вам находиться в плену. Ступай, тебя проводят!
– Одна просьба, товарищ подполковник. У меня с собой три письма. Отправите?
– Как ты их вынес? Тебя не обыскивали?
– Нет…
– Написали, что в плену?
– Я – да, двое других – не знаю. А что? Могут не пропустить почту?
– Не стоило писать об этом. Хотя, с другой стороны, кто знает… Давай свои письма, отправим. Дойдут до адресатов.
– Спасибо вам, товарищ подполковник!
– Не за что. Удачи тебе, солдат!
– Спасибо! Вы держитесь, духи бесятся. Потери несут большие.
– Мы еще придем за вами, а сейчас ступай. Да поможет Бог тебе и всем пленным!
