скачать книгу бесплатно
– Слушаюсь. – Окольничий вышел.
Годунов вонзил в дворянина острый взгляд, под которым тряслись и не такие люди.
– Мне известно, кто ты, чем занимаешься у Романовых. Но я не знаю, что они замышляют, в том числе и Александр Никитич. Предупреждаю, на вопросы царя надо отвечать правдиво и полно. Ложь и молчание являются государственным преступлением, кара за которое – смерть. Это понятно?
Бартенев закивал.
– Да, государь.
Он сильно боялся, руки его дрожали, ноги пробирала судорога, голова тряслась. В глазах дворянина виднелся неподдельный животный страх.
Годунов усмехнулся.
– Сядь на лавку, а то от страха в обморок упадешь.
– Благодарю, государь. – Бартенев присел на лавку, сжал дрожащие руки.
– Отвечай, для чего Романовы собирают холопов у себя на подворье?
– Государь, об этом я могу говорить только с чужих слов.
– Говори с чужих.
– Слыхал я от людей, близких к боярину Федору Никитичу, что Романовы всерьез опасаются за собственную безопасность. Они думают, что ты, государь, уж прости, хочешь извести весь их род. Поэтому и собирают по своим вотчинам холопов. Те с оружием, больше с саблями, бердышами. Пищалей и самопалов мало, где-то десятка два.
– А сколько ратников на подворье?
– Точно не скажу, государь, примерно сотни полторы.
– Кто начальствует над ними?
– У каждого отряда числом человек в тридцать свой начальник, ну а над всеми Федор и Михаил Никитичи.
– Значит, Романовы решили, что я намереваюсь извести весь их род? Но разве полторы сотни холопов, большинство из которых и военного опыта не имеют, защитят их?
– Александр Никитич говорил, что если укрепиться на подворье, царь не решится на сражение.
Годунов ухмыльнулся.
– Верно говорил твой господин. Ни с того ни с сего напасть на подворье любого боярина невозможно. Это вызовет гнев сперва москвичей, а следом и всего русского народа.
– Так же и Александр Никитич говорил.
– Из твоих слов выходит, что Романовы укрепляются для защиты, а не для нападения.
– О каком нападении может идти речь, государь? Федор Никитич очень умный человек, он прекрасно понимает, что это смерти подобно, себе дороже выйдет.
– Не все ты знаешь, казначей. Романовы рассчитывают на то, что болезнь подкосила меня, готовят государственный переворот.
Бартенев открыл рот от удивления.
– Переворот?
– Именно. У Разбойного приказа есть доказательства этому. Но готовят хитро, скрытно, вовлекают в заговор все больше людей. Понятное дело, я допустить этого не могу. Федор Никитич все верно рассчитал. Царь не решится на захват подворья. Это вызовет волнения в городе. Но когда появятся веские доводы, я вынужден буду это сделать. Иначе возникнет угроза самой государственности.
– Извини, государь, я плохо понимаю тебя.
– А тебе и не надо ничего понимать. Вон на столе бумага, рядом перья. Садись и пиши донос в Разбойный приказ.
– Донос?
Годунов повысил голос:
– Тебе что, уши заложило?
– Нет, государь, я сейчас. – Бартенев сел за стол, взял перо, пододвинул к себе лист бумаги. – А что писать-то, государь?
– Пиши. В Разбойный приказ от дворянина Бартенева, казначея боярина Александра Никитича Романова. Сим доношу, что бояре Романовы имеют намерение отравить царя Бориса Федоровича и его семью, для чего на подворье втайне держат коренья, из которых знахари, верные Романовым, должны сделать яд, который и подсыплен будет государю с семьей во время одной из трапез.
– Но это же неправда.
– Пиши, если с головой распрощаться не хочешь. Поставь подпись и дату.
Бартенев написал, склонил голову и сказал:
– Это значит, что ты, государь, теперь имеешь повод уничтожить род Романовых.
– Ты сделал свое дело, за что будешь изрядно вознагражден, когда заговор будет раскрыт. Семен!
Окольничий вошел в залу.
Годунов кивнул на лист бумаги:
– Забери!
Семен взял донос, прочитал.
Борис Федорович взглянул на него и спросил:
– Думаешь, откуда взяться ядовитым кореньям на подворье Романовых?
– Да, государь. Это несложно сделать. – Окольничий кивнул на Бартенева. – Я дам ему коренья. Он пронесет их в дом и спрячет где-нибудь в укромном месте. Потом мы займем подворье и найдем их.
– Нет, это рискованно. Коренья могут быть случайно обнаружены до начала захвата поместья.
– Как же тогда быть?
– Мне все приходится решать самому! Неужели трудно догадаться, что во время захвата подворья туда можно пронести все что угодно, а затем найти и объявить, что оно находилось в тайнике?
– Понял, государь.
Борис повернулся к Бартеневу.
– Ты ничего не бойся. О твоем доносе до поры до времени никто не узнает. Потом же, когда начнется дознание, тебе придется подтвердить написанное. Но за это ты будешь очень щедро награжден, получишь мое покровительство. Милость государя безгранична, так же как и гнев. Все, ступайте. Устал я!
Несложно понять, какие чувства испытывал Бартенев. Он верно служил боярину Александру Никитичу, а тут в одно мгновение предал его и весь род Романовых, обрек на смерть людей, к которым относился с симпатией. Но разве можно перечить самому царю, Борису Годунову, сметавшему все и всех на своем пути к трону?
Настроение его было прескверным. Дождь промочил Бартенева до нитки, но ему было все равно. Казначей шел, не обращая ни на кого внимания.
Поэтому он и не заметил, как за ним пристроился какой-то мужчина. Бартенев уже свернул в свой проулок, наконец-то услышал шаги и резко обернулся. Ему в подбородок тут же уперлось острие стилета.
– Тихо, Бартенев, спокойно! Не будешь дергаться, останешься жив.
– Ты кто? – прошептал казначей.
– Тебе это знать не следует. Как встретил тебя Годунов? Угостил медом, царскими яствами?
– Я не понимаю тебя.
– Не надо врать! Вижу, не угостил тебя Бориска. Ну-ка быстро и правдиво поведай мне, о чем имел разговор в царских палатах.
– Но я там не был.
Острие стилета распороло мягкую кожу, тонким ручейком потекла кровь.
– Не глупи, казначей. Не скажешь правды, убью! И никто не защитит тебя. Годунов в Кремле, его братец троюродный, наверное, уже дома. Здесь только ты и я. Не юли. Я смотрю за тобой не первый день. Сам видел, как Семен Годунов тайком привел тебя в Кремль. Уж явно не для того, чтобы показать роскошь царского дворца. Говори!
– Не могу. Царь погубит меня и всю мою семью.
– Он погубит тебя в любом случае. Годунов еще ни разу не оставлял в живых свидетелей своих преступлений. Так же будет и с тобой. Как только сыграешь нужную роль, Семен Годунов тут же прибьет и тебя, и твою семью. Выглядеть все будет обычно. Пожары на Москве не редкость. Сгорит твое подворье, а с ним и вы. Годунов наверняка пообещал тебе царскую милость и покровительство. Это он говорил многим из тех, кто случайно и внезапно канул в вечность. Но дело даже не в этом, а в том, что если ты не расскажешь мне о разговоре с Бориской, то ему не придется посылать к тебе Семена, потому как убью тебя я. Такова судьба всех предателей.
– А если скажу? Оставишь жить?
– Да! Я не Годунов, слово держу.
Что оставалось делать Бартеневу?
– Ладно. Слушай! – Он почти слово в слово передал этому человеку свой разговор с Борисом Годуновым.
Холодов, а это был он, внимательно выслушал казначея Александра Никитича Романова и спросил:
– А когда Годунов собирается напасть на подворье Романовых?
Бартенев перекрестился.
– Вот те крест, не знаю. О том разговора не было, но, наверное, скоро. – Что мне теперь делать?
– Служи далее. Коли чего нового узнаешь, передашь мне.
– Как?
– Ты знаешь Якова Тетерю? Это стражник в доме Романовых, со шрамом на щеке.
– Видал такого не раз.
– Вот через него и передашь.
– А для кого?
– Скажешь, для друга, он поймет. К Бориске ты больше не попадешь, а вот дату нападения они тебе, скорее всего, раскроют. Им надо, чтобы ты скрытно подготовил тайник для кореньев, которые потом и найдут ищейки Годунова. Пока об этом речи не велось?
– Нет.
– Хорошо.
– Подскажи, как мне и Годунову угодить, и живым остаться?
– Сам мог бы додуматься. Чтобы сохранить себе и семье жизнь, тебе надобно, во-первых, обо всем, что узнаешь от Семена, сообщать мне, а во-вторых, когда Бориска стянет к подворью войска, бежать оттуда. Дома заранее все подготовить для быстрого выезда из Москвы. Ратники Романовых без боя не сдадутся, так что свара будет большой. Покуда стрельцы сломят их сопротивление, захватят братьев Романовых, найдут доказательства заговора против царя, времени уйдет много. Ты успеешь далеко уехать. Есть где спрятаться?
– Есть. Но меня искать будут.
– Не та ты персона, чтобы тебя по всей России искать. Но прячься надежней и на Москву, пока правит Годунов, не возвращайся. Таков будет мой тебе совет. Хочешь, слушай, хочешь, нет. Про Тетерю не забудь. Все, что будет касаться интереса Годунова к подворью, передавай ему и не пытайся узнать, кто я. Все, иди домой и обрадуй жену, расскажи ей, что тебя сам государь принимал.
Холодов, промокший до нитки, двинулся к подворью князя Ивана Дмитриевича Харламова.
Рано утром оттуда в Новгород со срочным донесением отправился Фадей Костыль, помощник Андрюши.
Спустя две недели, 24 октября князь Губанов прибыл на Москву и остановился у Харламова.
Вельможи встретились тепло, хотя обстановка складывалась отнюдь не радужная.
Харламов провел Губанова в залу, где они присели в высокие кресла.
– Да, Иван Дмитриевич, признаюсь, не думал, что Годунов после воцарения продолжит убирать со своего пути всех возможных даже по малости претендентов на трон.
– Раньше Бориска для себя дорогу расчищал, теперь, когда пошатнулось здоровье, стремится обезопасить царствование своего сына Федора.
– Бориска, как и всегда, просчитал игру на несколько ходов вперед. Он понимал, что Романовы не подпустят к трону его сына, и решил разгромить их, – сказал Губанов.
Харламов кивнул.
– Так оно и есть.
– Долго что-то Годунов готовится к нападению.
– Ко мне вчера дьяк Ронжин заходил, помнишь такого?
– Ну как же? Афанасий Мартынович из Посольского приказа.
