скачать книгу бесплатно
Губочкина внимательно посмотрела ему в глаза:
– Заинтриговал ты меня, дальше некуда! Я подумаю, Игорь, и в обед ты получишь ответ.
– Не сделай ошибки, дорогая.
– Постараюсь.
– Постарайся!
Старший лейтенант поднес ко рту портативную рацию:
– Мансур?
– Я, командир!
– Что с обедом?
– Порядок. По распорядку.
– Добро! Теперь следуй в капонир позиции «АГС-30», убери оттуда солдат и жди меня там.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего серьезного, сержант. Просто тема для личной беседы образовалась.
– Вот как? Хорошо. Жду в капонире.
– Отбой!
Отключив рацию, Жаров направился к выходу из блиндажа. У тамбура остановился, бросил через плечо связистке:
– Не забудь стол накрыть вовремя. Да спирт разбавь. Я сегодня выпью. Тем более, что будет повод. В любом случае!
Не дожидаясь ответа, Жаров вышел в траншею. Возле станкового гранатомета уже находился Мансуров. Увидев командира взвода, он с присущей ему ухмылкой первым задал вопрос:
– Что случилось, Игорь?
Жаров подошел к нему вплотную:
– Спрашиваешь, что случилось? Дурочка решил из себя строить?
Взгляд Мансура посуровел:
– В чем дело, Жаров?
Старший лейтенант повысил голос:
– В твоем паскудстве, сержант!
– Что?
– Ничего! Ты какого черта суешься в мои личные дела? К Губочкиной специально нырнул, чтобы мне подлянку подкинуть?
– Да с чего ты взял, что я трахал твою Валентину?
Жаров хотел врезать по этой лживой физиономии, но сдержался, взяв себя в руки:
– Короче так, сержант. Либо ты сейчас же клянешься мне в том, что никогда не доставишь мне хлопот даже в мелочи, а будешь служить верой и правдой нашему общему делу, что подразумевает твое полнейшее подчинение мне, о чем, кстати было оговорено на встрече с Расулом в свое время, либо я связываюсь с чеченом и предупреждаю его о том, что проход для каравана будет заблокирован. Ущелье закроется до тех пор, пока между нами не будут сняты возникшие противоречия. Причем вину за срыв акции я возложу на тебя, да оно так и есть на самом деле. Слишком много ты взял на себя, сержант!
Мансур выслушал Жарова:
– Все сказал? Теперь выслушай меня! Если ты сорвешь проход каравана, то ответишь за это в полной мере. Значит, собственной шкурой! Так что особо не понтуйся и в позу не вставай! Тебя купили. И теперь ты должен отрабатывать получаемые деньги. А то, что я трахнул гарнизонную шлюху, так это мое и ее дело. Я твою ценную Валентину не насиловал. Сама дала. Так что не хера мне выставлять претензии. Эта сучка в нашем деле ни при чем. А с Расулом хочешь связаться? Свяжись! Только потом я тебе не завидую!
Сержант рассчитывал, что сумел отбить натиск взводного и припугнуть его, но не тут-то было. Старший лейтенант пошел ва-банк:
– Ты, Мансур, о себе лучше подумай! С Расулом я свяжусь и объясню ситуацию. Посмотрим на его реакцию! Пусть он решит, как можно работать с человеком, который своими выходками ставит под угрозу проведение важной акции. Я не могу доверять тому, кто ведет за моей спиной двойную игру, даже если эта игра касается обычной шлюхи. Нельзя доверять тому, кто собственные амбиции ставит выше дела. А ты поступаешь именно так! Расул, а тем более Мулат люди не глупые, они разберутся, кто в действительности виноват в срыве акции, и кто будет платить свое шкурой – еще большой вопрос! Таких, как ты, можно внедрить в армию сотнями, это не проблема, а вот заполучить в союзники кадровых офицеров – совсем другое дело! Так что решай, Мансур, либо я сейчас же выхожу на связь с Расулом, либо ты клянешься мне в полном подчинении.
Мансур готов был разорвать этого сопляка в погонах старшего лейтенанта, но в одном тот был прав. Завербованные офицеры Российской армии ценились гораздо выше каких-то там наемных контрактников, несмотря ни на какие родственные связи. И если Расулу с Мулатом придется выбирать между ним, Мансуром, и Жаровым, да еще в придачу с замполитом батальона, то главари бандформирований однозначно пожертвуют сержантом! Так что придется идти на поводу этого пацаненка. Сержант подтянулся:
– Хоп, командир! Признаю, что был не прав. Допустил непростительную ошибку, грубо вмешавшись в твои личные дела. Клянусь Аллахом, в дальнейшем подобных вещей не допускать, а выполнять твои указания беспрекословно и в установленном порядке! Этого достаточно?
– Достаточно. Но учти …
– Игорь! Я же дал клятву! Не надо ни о чем меня больше предупреждать!
– Хорошо, закроем тему, будем считать, что ничего не произошло. Сейчас иди на кухню, проконтролируй прием пищи личным составом, а в 15-30 встречаемся здесь же. Снимаем сигнал, подтверждающий ночной проход каравана Мулата.
Сержант кивнул:
– Понял. Разреши удалиться?
– Давай! И не обижайся, Оман. Иначе поступить я не мог.
Мансур улыбнулся:
– Да ладно. А вообще ты молодец. Не ожидал. В жизни так и надо. Выживает сильный, слабых давят. Я думал, ты слабый, ошибся! И можешь не поверить, но рад этому. А насчет обиды даже базара быть не может. Никаких обид.
– Хорошо. Работай.
Сержант последовал к полевой кухне, старший лейтенант вернулся в блиндаж.
Валентина уже накрыла стол.
Посередине стояла фляжка со спиртом и банка с водой. Губочкина разбавила спиртное в пластиковой бутылке. Жаров спросил:
– Приняла решение?
Женщина ответила:
– Да!
– Слушаю.
– Я решила, Игорек, подчиниться тебе. Но если ты не сдержишь своего слова о вознаграждении, договор будет расторгнут. Согласен?
– Вполне. За это и выпьем.
– Я не пью спирт!
– Извини, но «Мартини» я тебя угостить не могу, так что придется выпить то, что есть!
Старший лейтенант разлил крепкий напиток по кружкам. Себе граммов 200, любовнице и подельнице с этого мгновения наполовину меньше.
Поднял кружку:
– За наше взаимовыгодное и очень приятное, по крайней мере для меня, сотрудничество!
Валентине пришлось подчиниться.
Она с трудом проглотила разбавленный спирт, тут же закусив соленым помидором.
После обеда почувствовала себя плохо. Ее тошнило. Не привыкла к крепким напиткам. Попросила разрешения прилечь. Старший лейтенант спросил:
– А как же связь?
– Так я же буду рядом.
– Хорошо. Полежи, поспи. Но так, чтобы сеанс связи не пропустить. Впрочем, сейчас в части вряд ли кто вспомнит о нас. Ложись. А я пройдусь, не буду тебе мешать.
Начальник блокпоста вышел из блиндажа, направившись в пустой капонир. Без пяти четыре появился Мансуров с биноклем на груди. Доложил, как ни в чем не бывало:
– С обедом порядок, командир. Личный состав накормлен.
– Хорошо. Дай оптику, я свою в блиндаже оставил.
Сержант передал бинокль офицеру.
Жаров навел объективы на верхушку перевала, прямо напротив капонира, чуть правее начала трещины, рассекающей склон до террасы и входа в пещеру.
Ровно в 16-00 среди двух валунов появился черный флаг. Без оптики с поста заметить его было невозможно. Флаг замер на несколько секунд, затем невидимый знаменосец помахал им из стороны в сторону. После чего черное полотно исчезло, вершина Катаванского перевала приняла первозданный вид.
Старший лейтенант, опустив бинокль, удовлетворенно проговорил:
– Порядок. Есть сигнал.
Мансуров спросил:
– С Расулом мне связаться?
Жаров неожиданно для контрактника запретил:
– Нет. Я сам сделаю это. Следуй в блиндаж первого отделения, отдыхай до полуночи! Затем выставишь на позиции Гошу и сам займешь обычную позицию. Перед началом акции, я подойду к тебе.
Сержант пожал плечами:
– Как скажешь, командир.
– Давай, Мансур!
Контрактник побрел по траншее к полевому укрытию первого отделения, где был оборудован его спальный отсек. Проходя мимо главного блиндажа, сплюнул на камни. Козел! Но ничего предпринять против Жарова Мансуров не мог. Пока не мог! А дальше время покажет, как и кому ляжет козырная карта.
Старший лейтенант так же дошел до блиндажа, но остановился, не входя в укрытие, за душевой кабиной, в ближайшей пустой стрелковой ячейке второго отделения. Достал из накладного кармана миниатюрный американский прибор кодированной связи. Такие же приборы имели Мансур, Расул и Мулат. Поднес рацию ко рту, нажал клавишу вызова нужного абонента.
В это же время Валентина почувствовала приступ рвоты. Проклиная Жарова с его спиртом, женщина встала, прошла в душевую, нагнулась над отверстием стока воды. Желудок сдавил спазм, но ее не вырвало. Тогда Губочкина решила искусственно вызвать рвоту. И уже засунула два пальца в рот, как голос за бревенчатой перегородкой остановил ее. Женщина услышала, как старший лейтенант вызвал кого-то:
– Расул? Жар. Да, я! Сигнал снял. Проход каравана сегодня ночью в 3-00. Что? Почему не Мансур? А какая тебе разница? У Омана есть дела по службе! … Да! Да, конечно! Все будет как обычно! Не беспокойся. Прошу, предупреди Мулата, чтобы поторопил людей на входе, чтобы мне не пришлось подозрительно долго отвлекать караул Катавана. Да и деньги готовь. Теперь они мне ой как потребуются. Что? … Да, нет, никуда я не собираюсь линять, просто предстоят большие затраты на одну блядь… Это мое дело, Расул! Вот и я о том же. Ну, все, конец связи! До вторника!
Валентина, побледнев, забыла о тошноте. То, что она услышала, буквально шокировало ее. Очнувшись, она быстро юркнула в блиндаж, легла в кровать, накрывшись одеялом, притворившись, что спит. Сделала она это вовремя, по сути, сохранив жизнь.
Выключив рацию, Жаров взглянул на блиндаж. Увидел женщину, укрытую одеялом. Жаров подошел к постели. Перегнувшись, взглянул в лицо. Оно было бледным, но спокойным. Дыхание ровное. Спит! Это хорошо! Для подстраховки старший лейтенант заглянул в душевую кабину, ничего особенного не заметил. Похоже, связистка не заходила сюда. А не заходила, значит, и не слышала его разговора с Расулом. Но он допустил серьезный промах. Расслабился. Надо собраться и быть настороже. Хотя бы до завтрашнего утра. Потом можно будет отдохнуть. Пока осторожность и предельная концентрация внимания. Закурив, Жаров покинул блиндаж, направившись на запасные позиции третьего отделения.
А Валентина, как только офицер ушел, открыла глаза. Ее сковал ужас. Жаров связан с бандитами. Теперь понятно, почему он обещал приличное вознаграждение. Лейтенант-оборотень получает деньги за пропуск через границу караванов. А за это платят большие деньги. Очень большие деньги. И Жаров решил как-то использовать ее, Губочкину! Ведь говорил же, что ей еще кое-что придется делать, кроме того, как быть его любовницей. Вот влипла! Доигралась, дура! Дораздвигала ноги! Ведь она с этого дня, по сути, стала сообщницей предателя. И ни хрена не сделаешь! Люди, занимающиеся переправкой караванов, беспощадны! Раз заманили в западню, то уже не выпустят. Да, попала так попала. Но интересно, с кем здесь на блокпосту работает Жаров? Одному ему не под силу обеспечить проход каравана. Мансур, это ясно. А кто второй? Неужели Демидов, которого они постоянно держат при себе и зовут Гошей? Возможно. Но может быть и не он, а любой другой боец из первого или второго отделения. Но похоже, ее, Губочкину, Жаров в главные грязные дела посвящать не собирается. Он отводит ее роль в гарнизоне. Какую роль?
Валентину все же вырвало. После чего наступило облегчение. Заставив себя еще и успокоиться, она вновь легла в постель.
Глава четвертая
Военный городок у станицы Разгульной, среда 22 сентября, 9-20.
Ночью оперативный дежурный полка внутренних войск получил телефонограмму, из содержания которой следовало, что в пятницу в гарнизон Разгульной нагрянет комиссия штаба Северо-Кавказского военного округа. Текст телефонограммы командир полка довел до комбата батальона спецназа. И хотя проверка комиссии планировалась в полку, подполковник Белянин решил подстраховаться и подшаманить территорию батальона, отменив на сегодня все плановые занятия. Поэтому после развода, отправив взвод наводить порядок в районе специальной полосы, капитан Бекетов решил остаться в части. От выпитой ночью солидной дозы спиртного его мутило. Казарма давила своей духотой и разнообразными неприятными запахами. Взводный вышел на улицу. Достал из пачки сигарету, прикурил. И тут же выбросил в урну, захлебнувшись кашлем, вызвавшим острый рвотный приступ и обильное слезовыделение. Откашлявшись и выругавшись, капитан решил пройтись по тенистой аллее, ведущей к штабу полка и общежитию роты связи. Одно обстоятельство скрашивало и даже облегчало состояние офицера. И заключалось оно во вчерашней прогулке с Кристиной. Наконец, она согласилась провести с ним время наедине. Воспоминания прошедшей ночи теплой волной накрыли капитана. Накрыли настолько, что он не заметил скамейку в окружении кустов акции, на которой сидела та, о ком и были его мысли. Родимцева окликнула Бекетова:
– Доброе утро, Юра!
Капитан, вздрогнув, повернулся на голос:
– Кристя? Как же я не заметил тебя?
Женщина улыбнулась:
– Наверное, думаешь о чем-то очень серьезном!
– Да о тебе я думал! Извини, доброе утро!
Придя в себя, Бекетов присел рядом с Родимцевой.
Та, продолжая улыбаться, спросила:
– Обо мне? И что же ты думал обо мне?