скачать книгу бесплатно
– Жди меня – и я вернусь!
Прилукин крутанул ручку газа, мотоцикл взревел и унёс террориста… нет, пожалуй, не террориста, а просто так, несостоявшегося убивца, в туманное будущее.
Света мчалась, не жалея технику, по колеястой дороге на Лебединку. От неё начинался асфальт до самых Любеничей. Каких-нибудь полчаса – и она там! Но судьба сыграла с мадам Мальковой злую шутку: кончился бензин, и двигатель, пукнув несколько раз, заглох. До Лебединки было ещё километров восемь с половиной. Пнув ни в чём не повинное транспортное средство, Света заплакала. Надежды, что кто-нибудь проедет мимо и поделится бензином, было мало: вечер, грузовики уже все на приколе, а личного транспорта в Красном Раю не так много. Да и кто на ночь глядя путешествовать будет? А ещё она с ужасом осознала, что денег у неё ни копейки! Забыла второпях взять кошелёк!
Света сидела на пеньке уже три часа и ничего не могла придумать. Конечно, можно было бросить мотоцикл и вернуться домой пешком… Или толкать тяжеленную железяку по ухабам и колдобинам? К утру дотолкала бы…
Темнело. На синем бархате небосвода появились первые звёзды. За ними последовали звездищи, звёздочки и звездюлинки. Все они заняли отведенные им в созвездиях места. Большая Медведица приветливо помахала бедняжке своим длинным пушистым хвостом. Из-за леса выглянула любопытная луна, похожая на начищенный медный тазик для варенья. Увидев одинокую фигурку, нахмурилась и попыталась согреть её своими лучами. Но – увы! Лунные лучи не больно-то тёплые… А тут ещё и тучка наплыла. Негромко, но страшновато ухал филин. В кустах прошмыгнула лиса. На душе у молодухи сделалось неуютно. Мало ли, вдруг, вообще, леший из чащи вылезет и заставит с ним хороводы водить?
Света сильно проголодалась и, поколебавшись, отломила горбушку булки. Ей хотелось и колбасы тоже, но ножа не было, а кусать от целого куска она постеснялась. Как потом такую передачу Васе нести?
Внезапно хлеб застрял у неё в горле! От испугу, ибо по дороге к ней медленно приближался… всадник без головы! Вспомнилась книга с таким названием, прочитанная всего месяц назад. Насилу дочитала, так страшно было. Вгляделась попристальней, мобилизовав силу воли: туловище в холщёвой рубахе с пояском, руки-ноги… а головы, точно, нет! Вот ужас, так ужас! Конь был обыкновенный, серый в яблоках. Света попыталась упасть в обморок, но опять не смогла. Всадник подъехал вплотную и остановился.
– Здравствуйте, девушка! – раздался голос из того места, где должна была быть голова.
Света задрожала крупной дрожью, но, тем не менее, нашла в себе силы ответить на приветствие:
– И вам здравствуйте! Только я уже не девушка, я замужем.
В этот момент тучку сдуло ветерком, луна засияла поярче, и Света увидела, что голова у всадника есть, только лицо чёрное-чёрное.
«Негр, наверное!»
Чернокожий слез с коня.
– А вы тут, что?
– Бензин кончился, – вздохнула Света, перестав дрожать, – Не знаю, что и делать…
Незнакомец улыбнулся ослепительно белыми зубами:
– О! Этому горю можно помочь! До Лебединки точно доедете!
Света удивилась невероятно: где он бензин-то возьмёт? Не с коня же отсосёт?
– Так, деву… женщина, отвернитесь, а я всё сделаю!
Пришлось отвернуться, хотя ужасно хотелось посмотреть, что произойдёт. До слуха донёсся скрип отвинчиваемой крышки бензобака, затем журчание.
– Готово! Можете ехать!
Света нажала на ручку стартера. Ничего! Ещё раз… Мотор чихнул и завёлся!
– Ой! А как это?
Черный человек засмеялся:
– Я, прошу прощения, в бензобак попысал. Остатний бензин уровнем выше приподнялся, снова в топливозаборник поступать стал. Между прочим, меня Беня зовут!
– А я – Света… Малькова.
– Счастливого пути, Света Малькова!
Света уже хотела тронуться в путь, но вспомнила насчёт денег.
– Ой, товарищ Беня… Вы мне не займёте ли рублей пять? Или, хотя бы, три… Заправиться и вообще! А я, как управлюсь, сразу отдам взад. Вы не подумайте, у меня дома деньги есть, просто кошелёк забыла второпях. Вы, ведь, в Лебединке живёте?
– О чём речь! Конечно! Вот, возьмите!
Беня, пошарив в карманах, протянул Свете трёшку и четыре полтинника.
– А живу я на улице Карла Маркса, третий дом по левой руке, мимо не пройдёте, у нас ещё калитка резная.
– Спасибо, товарищ Беня!
– Путь добрый! Не забудьте всё с бензобака слить, прежде, чем заправляться!
И Света поехала, стараясь не газовать, чтобы бензин экономился. До Лебединки доехала без проблем, даже удивительно! Ночевать попросилась к тётке Дарье, золовке шурина дяди Корнея. Она была своя, Красно-Райская, просто замуж вышла за лебединского парня.
Несмотря на поздний час, Дарья собрала ужин, и долго слушала душераздирающую историю о стрельбе из ружья в сортире, о раненном картечью молодом муже, о заглохшем в чистом поле мотоцикле.
– Так бы и куковала там до утра, кабы не этот Беня! – закончила рассказ Света и отпила пересохшим ртом остывшего чаю, – Но, спужалась я его мрачно, аж пальцы на ногах скрючило.
– Знаю я его, – кивнула Дарья, – Мы тута к нему привыкли. Хороший человек, зоотехником работает. Двойняшек-девчушек один воспитывает. Прямо, шоколадки!
– А… почему он чёрный? – спросила Света, умирая от любопытства.
Автор не утаит от тебя, Читатель, эту тайну!
В марте сорок шестого вернулась с войны на родину Галина Долотова, служившая медсестрой в Берлине. Там она сошлась с американским сержантом, Бенджаменом Роули. Дело молодое! Хотели пожениться, но Первый Отдел не разрешил. В результате сержант уплыл в свою Америку, а Галину демобилизовали всвязи с беременностью. В июле месяце, аккурат на праздник Рождества Иоанна Предтечи (7 июля), у неё родился мальчик. Чёрный-пречёрный! Вся райбольница сходилась посмотреть на эдакое диво. Галина в честь отца записала сына Бенджаменом. Крестили, правда, Вениамином. Вот и вырос в Лебединке Бенджамен Бенджаменович Долотов!
Утром Света встала пораньше, доехала до заправки и залила полный бак шестьдесят шестого, не забыв слить остаток, как ей было рекомендовано. Двенадцать литров, по три копейки за литр. Всего вышло тридцать шесть копеек. Затем продолжила свой путь на Любеничи. По асфальту мотоцикл тянул шустро, всего за два с четвертью часа добралась. Перед тем, как идти в больницу, купила свежую булку в булочной, в очередной раз восхитившись, что для хлеба отдельный магазин выделили.
В больнице пришлось ждать. Посещение больных разрешалось с полудня. Часов у Светы не было, поэтому она следила за ходом времени по солнцу. Тень самая короткая в полдень! Дождавшись этого, пошла, объяснив пожилой вахтёрше, что она жена Малькова, привезённого вчера по «Скорой Помощи».
– А! Это который раненый с ружья в полужопицу?
– В ягодницу! – чопорно поправила тётку Света.
– Ну, проходи! Второй этаж, третья палата. На, вот, халат, прикройся. И бахилы тоже напяль!
Закутавшись в халат, который был на пять размеров велик, и путаясь в бахилах, пошитых не иначе, как на слона, Света пошла в указанном направлении. Она чувствовала себя неуютно в этом храме медицины, ибо не болела никогда, если не считать прыщей, и в лечебных учреждениях не бывала, в смысле, не лежала. Практику проходила, да, но это же совсем другое дело! Вот и двери с табличкой «Хирургическое отделение». Постовая медсестра показала, где третья палата, и Света вошла туда с бьющимся сердцем.
Палата была маленькая, всего на пять человек, но, кроме Васи, в ней больных не было. Все ходячие ушли на свидания с родственниками и друзьями. А Вася, её Вася, был не один! Он целовался!!! С женщиной!!! Взасос!!! Услышав скрип двери, парочка прервала сие приятное занятие и с замешательством и испугом воззрилась на Свету. У бедняжки потемнело в глазах, но, несмотря на это, она тётку опознала: Ритка Пантюхина! Тоже медсестра, вместе учились. Вот, шалава, чужих мужьёв отбивать! А Вася, тоже хорош! Всего четвёртый день, как женаты, а уже…
– Светик! – жалким лживым голосом вскричал Василий, – Это не то, что ты подумала! Она меня насильно… нарочно!
– Ага, из засады! – понятливо кивнула жена и швырнула в неверного мужа колбасой.
Затем последовало масло несолёное, масло шоколадное, сыр… Хлебом Света кидаться не стала: грех.
– Вот, поправляйся! – пояснила она, с удовольствием наблюдая, как шоколадное масло, впечатавшееся прямо в лоб, натекает в левый глаз (растаяло от жары).
Затем Света быстрыми шагами пересекла палату и вцепилась Ритке в волосы левой рукой, одновременно царапая ейную рожу правой. Эх, жаль, что ногти короткие! Ритка пронзительно завизжала, забилась, как птичка в когтях у кошки. На шум прибежали люди, разняли-растащили. С клоком волос в руке Света выскочила на крыльцо.
– Ну, что, твой-то? Поправляется? – равнодушно поинтересовалась вахтёрша, принимая халат и бахилы, – Чтой-то ты быстро!
– Да чтоб он сдох! – буркнула Света и прыгнула в седло мотоцикла.
Приехав в Красный Рай уже без всяких приключений, она зашла к Мальковым и забрала вещи, объяснив, что поживёт пока у мамы – надо же её поддержать. Про Василия лишь скупо обронила, что поправляется. Дома, как могла, утешила мать. Две безмужние женщины…
Василий, между нами говоря, вовсе не имел в виду ничего такого, в смысле измены. Это Маргарита, пришедшая делать укол, восхитилась его атлетической мускулатурой, а также красотой лица, и сама попросила поцеловаться. Василий не смог отказать ей в этой просьбе. А кто бы смог, когда девушка, хотя и некрасивая, сама предлагает? Вот, ты бы, Читатель, смог? То-то! Но сделанного не воротишь, поцелуй не воробей, вылетит – не поймаешь.
Кстати, операция по извлечению картечин прошла успешно, и хирург заверил Малькова, что, буде послеоперационный период пройдёт без осложнений, его выпишут дней через восемь.
Уже на третий день в Любеничи приехал на Волге директор винсовхоза товарищ Кремень (ударение на первом слоге) и попросил свидания с подследственным Тарасовым.
– А вам зачем? – поинтересовался прокурор.
– По производственной надобности…
Свидание было разрешено. Товарища Кременя завели в комнату, разделенную мелкоячеистой металлической сеткой, и усадили за стол.
– Ничего не передавать! Никаких предметов, даже маленьких! – строго предупредил конвоир, – Свидание пять минут!
Через другую дверь ввели Арчибальда. Тот сел напротив директора и грустно улыбнулся:
– Здравствуй, Алексей Палыч!
– Здорово, Ромуальдыч! Ну, ты как тут?
– Да, как… Сижу, вот. Говорят, недели через две суд будет.
– О! Уже скоро!
Оба закурили.
– Что теперь с производством будет, без тебя, значит? Качество упадёт! Может, откроешь лично мне секрет-то? А я никому ни полсловечка не проболтаюсь! – приступил к цели своего приезда Кремень.
– При всём моём к тебе уважении, Алексей Палыч, не могу. Ты же не сын мне, и даже не внук. А насчёт качества не волнуйся: ещё года полтора не упадёт, ежели ёмкости мыть не будете. Там секрета ещё много! Только технологию не меняйте. Ну, да, Витольдыч проследит!
Витольдыч был заместителем Ромуальдыча.
Директор облегченно перевёл дух. Слава КПСС, не пострадает качество!
– Я тебе, Ромуальдыч, адвоката найму за счёт винзавода. Самолучшего!
– Вот, за это спасибо!
– Время! Свидание закончилось! – объявил конвойный, и Арчибальда увели.
В адвокатской конторе Кремень договорился с единственным свободным адвокатом, неким Пыркиным, о защите гражданина Тарасова.
– Так, говорите, из ружья стрелял? И даже ранил человека? – принялся задавать вопросы специалист.
– Ага.
– И всё это на почве личной мести? Может, в состоянии аффекта?
– Думаю, да. Он решил, что Васька… то-есть, пострадавший, его дочь обесчестил. Ну, и схватился за ружьё!
Уточнив некоторые детали и оставшись довольным посуленным гонораром, Пыркин, неопределённо пошевелив пальцами, заверил Кременя, что всё будет в порядке.
– Постараюсь добиться минимального наказания, а то и условного! Случай не очень сложный.
Раны Василия зажили без осложнений. Как и было обещано, его выписали на девятый день. Накануне он позвонил в Красный Рай и товарищ Крупский передал телефонограмму Мальковым. Лука завёл мотоцикл и поехал забирать сына. Знамо дело, вручил хирургу пятилитровую бутыль вишнёвки, а медсёстрам – здоровенный пирог с вишней, испечённый Капитолиной.
Василий вышел на свежий воздух бледный и осунувшийся.
– Здорово, батя!
– Здравствуй, сынок! Ну, как ты?
– Да, как… Не очень, чтобы очень.
Садиться в седло Василий не стал, умостился в коляске. Раком, ибо сидеть было всё ещё больно. Лука поехал медленно, чтобы не растрясти сына. По дороге тот спросил:
– Светка у нас живёт?
– Не, у матери. Для поддержки, значит. Арчибальда же посадили!
Василий закручинился, запечалился и загоревал.
«Сам виноват! И леший меня дёрнул эту дуру прыщавую целовать! А как не поцелуешь? Она же сама первая губищи распустила! Ой, говорит, какой ты мущина замечательный! Вот бы ты только со мной был всегда! Хочу! А в больнице скучно, вот и поддался… Ну, ничего, прощенья попрошу, покаюсь хорошенько, Светка и простит, в конце концов. А, вот, с секретом как быть? Тесть, поди, не скоро освободится…»
Все эти мысли оптимизма не прибавляли. Обогащение отодвигалось на срок отсидки Арчибальда.
Прибывши домой, Василий первым делом пообедал по-человечески. Сам знаешь, Читатель, как кормят в больницах. А в хирургии ещё и первый стол назначают, что значит картофельное пюре без соли и манная каша. Или это нулевой стол? Не помню…
После обеда пошёл искать жену. Нашёл с первой же попытки, на работе. Света была занята сортировкой лекарств, привезённых из аптеки. Не больно простое дело: список А, список Б, что в шкаф положить, что в сейф, а что и в холодильник. На мужа она взглянула холодно и работу не прервала.
– Светик! Я, это, прощения просить пришёл. Сам не знаю, как оно так вышло. Ритка эта как накинулась с поцелуями… Понять можно, одинокая она. Вовсе у меня к ней ничего! – многословно бубнил Василий, не поднимая глаз, – Возвращайся, а?
Света прищурилась:
– А если бы я не приехала, ты бы ей, вообще, вдул!
– Да ты чё несёшь-то! – всполошился Василий, – Прямо, в палате, что ли?
