Первым делом

скачать книгу бесплатно


– Студент я, автомеханический техникум в городе Горьком, третий курс.

– Специализация? – сразу прервал он меня.

– Двигатели внутреннего сгорания, – Свешников удовлетворённо кивнул мне и я продолжил, – здесь случайно оказался, вчера приехал ремонтировать коровник в Макарьево, а утром пошёл рыбу ловить в Ветлуге, а оказалось, что тут режимная зона. Вот товарищ лейтенант и загрёб меня до выяснения.

– Про товарища лейтенанта мне неинтересно, – сразу отмёл эту часть моей биографии мастер, – это ты с ним разберёшься, а вот про автомеханический техникум давай продолжим. Изучить-то успел чего-нибудь по теме? Оценки какие получал?

– Двоек не было, – ответил я, – а изучать конечно всё по программе изучал, от двухтактных и до дизелей. Практика на ГАЗе два раза уже была, собирали-разбирали-налаживали много раз.

– Ладно, испытательное задание тебе тогда такое будет, – он поднялся со своего места и перешёл в дальний конец барака к длинному верстаку, – вот что мне вчера притащили зэки из четвёртого барака – знаешь, что это такое?

И он взял в руки бензопилу «Дружба»… ё-моё, подумал я, откуда здесь взялся агрегат, сделанный на 40 лет позже? И тут до меня дошло, что эту штуку прихватил с собой Андрей, когда мы собирались сюда ехать… ну а потом, видимо, при переносе в прошлое перенесло не только меня, но и кое-что другое. Собрался с мыслями и выдал:

– Знаю, конечно, это бензопила, применяется для валки деревьев, для ручной распиловки брёвен, досок и других деревянных предметов.

– А тактико-технические характеристики у неё какие? – продолжил допытываться Свешников.

– Двигатель одноцилиндровый двухтактный, карбюраторный, мощность 6 лошадиных сил, бензин жрёт марки А-76 и выше. Бензин вон в ту горловину заливается, чуть больше двух литров, хватает на час непрерывной работы. Цепь автоматически смазывается моторным маслом, которое надо заливать вот в эту воронку, так что ресурс цепи очень большой, сколько именно часов, не помню, но много.

– И откуда ж ты всё это знаешь? – немедленно поинтересовался Свешников. – Как я знаю, в нашей стране такие агрегаты пока не выпускаются.

– Так это моя пила, её нашему техникуму немецкие специалисты подарили, ну которые наладчиками на ГАЗе работали, у них там в Германии такие вещи уже давно делают. Ну а мы, студенты техникума, которые полюбознательнее, изучили устройство от начала и до конца, – вдохновенно соврал я, авось прокатит. И сюда я её с собой взял на всякий случай, и посеял где-то, ну а ваши люди наверно нашли.

– Запускай, – и он сунул мне в руки бензопилу, – сейчас посмотрим, как ты её изучил.

– Бензин там есть? – вслух начал размышлять я, а потом потряс устройство, вроде что-то бултыхалось на дне. – Надо какое-то бревно или доску, чтобы продемонстрировать работу, а то чего зря горючку жечь.

– Пойдём, – согласился Свешников, – тут недалеко вязанка брёвен лежит.

И мы вышли из мастерской и прогулялись по территории лагеря направо, почти до самой колючки. Часовой на вышке посмотрел на нас недовольным взглядом, Свешников счёл нужным предупредить его:

– Потапыч, мы сейчас тут эксперимент будем проводить, всё согласовано с руководством – так ты уж не стреляй сгоряча, – сказал он в сторону вышки, а потом добавил мне, – вот они, брёвна, выбирай любое.

Потапыч сплюнул в нашу сторону и отвернулся. Я поставил пилу на землю, нашёл пусковой тросик и рванул его на себя. Завелось, естественно, не сразу, на третий только раз мотор заревел и задымил. Ну и тут я, не долго думая, взял и перепилил конец бревна, который выпирал из кучи. Получилось быстро, ровно и гладко. Заглушил мотор и спросил:

– Нормально для демонстрации работы или ещё чего-нибудь перепилить?

На рёв мотора подтянулись зрители – основная масса зэков, конечно, где-то за территорией лагеря сейчас была, а это, видимо, лагерные придурки были, захватившие тёплые местечки типа хлеборезки или нормировщика. Один из них, весь седой уже старичок спросил у меня:

– Это что же такое сейчас было, молодой человек?

Я ответил, что это была демонстрация работы ручной автоматической лесопилки, а тут и невменяемый сержант Баранов набежал, и глаза у него были, как у того барана, который глядит на новые ворота.

– Это что за безобразия? – завопил он ещё издалека.

– Всё, начальник, – ответил за всех Свешников, – безобразия прекращаем и удаляемся в свою мастерскую.

А сам взял меня за локоть и направил в сторону барака. Сержант Баранов немного смягчил тон:

– Чтоб в последний раз, потом переведу на штрафную пайку!

А мы со Свешниковым тем временем скрылись за скрипучей входной дверью.

– Значит ты студент третьего курса и зовут тебя Веня, – сказал он, разглядывая меня, – и с двигателями внутреннего сгорания ты неплохо умеешь обращаться. Меня, кстати, Иван Семёнычем зовут, можешь просто дядей Ваней. А что насчёт электродвигателей скажешь?

– Не так подробно, как ДВСы, но тоже изучали, – ответил я, – и постоянного, и переменного тока, синхронные и асинхронные, даже шаговый двигатель как-то раз разбирали-собирали.

– Вон на верстаке лежит один такой, нерабочий – сможешь определить тип и что в нём не так? – хитро прищурясь, ткнул он пальцем в тёмный угол барака.

Я подошёл к верстаку, на нём лежал самый обычный трёхфазный синхронный двигатель, я такие сотнями видел. Сказал об этом Свешникову, а потом добавил, что неисправности тут самые разные могут быть, но на практике чаще всего встречается физический износ щёток, включить, дескать, надо, тогда точнее можно будет сказать.

– Ну включай, вон на стенке розетка на три фазы, – махнул рукой Свешников.

Я воткнул вилку от мотора в розетку, ничего не произошло.

– Рубильник ещё надо врубить, – сказал мастер, поднимая вверх чёрную рукоятку на другой стене.

Мотор глухо зажужжал и завонял чем-то жжёным.

– Всё ясно, – дал я отмашку, – выключайте – щётки надо подточить. А ещё лучше сразу заменить, для надёжности.

– Запасных щёток у нас нет, – ответил Свешников, – так что бери инструменты и точи.

––

Вечером меня опять заперли в ту же опостылевшую камеру, но сержант Баранов уже в спину меня не пихал и обращался более уважительно. А я продолжил размышления на тему, что делать и как быть после того, как придёт ответ из Москвы. Итогом моих раздумий был только план побега… а что тут ещё придумаешь а самом-то деле? Завтра буду изучать территорию лагеря и периметр на предмет выявления слабых мест и возможных путей эвакуации…

Но завтра утром вместо того, чтобы вести в мастерскую, меня опять вызвал на беседу лейтенант. На этот раз он таки представился и я узнал, что зовут его Штольц Илья Арнольдович. Ничего себе, как героя из «Обломова», из немцев что ли он?

– Значит так, Вениамин Павлович, – начал он задушевную беседу, – по поводу автомеханического техникума ты, похоже, не соврал, с техникой обращаться ты умеешь. Теперь давай в подробностях про эту пилу, откуда взялась, кто её тебе разрешил с собой брать и всё остальное.

– Я же рассказал уже Свешникову, – отвечал я, – её нам подарили немецкие мастера, когда оборудование в колёсном цехе налаживали. Где её сделали, не знаю, но подозреваю, что в Германии. С собой эту пилу мне разрешил взять замдиректора техникума по хозчасти Белов Андрей Кузьмич. Вкратце всё.

– Допустим, – отвечал мне Штольц, записывая то, что я сказал, на листок, – что ты правду говоришь. Тогда план действий у нас (мне понравилось это слово «нас», похоже, он меня больше подследственным-то не считает) будет такой. Сегодня под конвоем сержанта Баранова и ещё одного нашего сотрудника ты проследуешь на лесосеку и спилишь там как можно больше деревьев. Баранов проконтролирует время. А потом мы уже решим, что делать дальше.

Утром я впервые попал на общий развод лагеря, охрана подсчитывала и пересчитывала заключённых, всё время путаясь, то на одного меньше выходило, чем нужно, то на двоих больше. Когда наконец цифры сошлись (а то ведь, если они кого не досчитаются, так и вместо него лес валить могут пойти), меня определили в третью бригаду. Пилу мне не доверили, её покатили сзади на тачке два особо доверенных придурка, один наглее другого.

Кстати в этой бригаде, как я понял по перекличке, числился и Сокольников, мой потенциальный родственник – посмотрел я на него, посмотрел, да и решил пока никаких контактов не завязывать, не понравился он мне, слишком суетливый и дёрганый. Идти до нашей лесосеки было не так, чтобы очень далеко, но и не два шага – с километр примерно в противоположную сторону от Макарьева и Лядов. Соседи по колонне косились на меня явно недоброжелательно, но тоже говорить видимо опасались, мало ли кем я тут окажусь. Так что разговоров вообще не было.

– Сокольников, – обратился ко мне старший конвоя, хорошо, что без приставок типа «подследственный» или «заключенный». – Вот твой участок.

И он махнул рукой налево на делянку из вековых сосен, каждая по полсотни метров высотой и полметра в диаметре.

– Остальные направо, продолжаем вчерашний урок, – и он завернул прочих зэков в количестве 12 штук направо.

– Товарищ… эээ… гражданин начальник, – успел сказать свою ремарку я, – мне бы ещё одного в помощь надо, а лучше двоих. Надо упираться в ствол, чтобы пилу не заело – один я никак не справлюсь.

– Сокольников и Ковбасюк, налево, – тут же принял решение старший.

Вот люблю я деловых людей, которые быстро принимают решения. Ну, не подведи теперь, родная и до боли знакомая Дружба…

––

До обеда я сумел спилить 18 (в скобочках восемнадцать прописью) вековых сосен – первые две пошли тяжеловато, но потом приноровился, вспомнил предыдущий опыт, а двое подсобных товарищей тоже наловчились помогать мне, так оно и потекло, как по накатанной дорожке под горку. Ещё и сучья все опилил, и стволы на части разделил, справившись предварительно у старшего о необходимой длине хлыстов. А потом бензин в баке закончился. Старший сосредоточенно записал мою выработку в записную книжечку и сказал, чтоб я перекурил у костра.

– Две дневные нормы всей бригады выполнил, – сказал он, ни к кому не обращаясь, просто в воздух. – Этак мы досрочно годовой план сможем сделать…

Пилу у меня отобрали, и я вместе со своими подручными, вторым оказался украинский националист со стажем, отошёл к костру, где уже готовился обед для всей бригады. Тут и пришла пора поговорить мне со своим родственничком.

– Откуда ж ты такой на нашу голову взялся? – спросил он у меня, когда мы уселись на охапку хвойных веток.

– Сам не знаю, Фома Кузьмич (так его, оказывается, звали), – осторожно ответил я, – провал в памяти какой-то… что учусь в техникуме в Горьком, помню, а как и зачем сюда попал, как отрезало. Вот и задержали меня до выяснения. А вы сами-то за что здесь, если не секрет?

– Не секрет, – степенно ответил Фома, – статья 58-10, пропаганда и агитация.

– И сколько сейчас дают за агитацию?

– Сколько и всем, червонец, – со вздохом отвечал тот. – Тебе тоже на всю катушку влупят, не сомневайся.

– Спасибо тебе на добром слове, – огрызнулся я, – но я всё-таки лучше посомневаюсь.

Тут вступил в разговор украинский Ковбасюк, говорил он на суржике, ясное дело, но я уж эту особенность его речи передавать не буду.

– Тут всем по червонцу дают, паря, – врезал он мне правду-матку со всего плеча, – а потом ещё и сверху добавляют.

Я спорить с ними не стал, а вместо этого завёл разговор о лагерном начальстве.

– Начальником лагеря тут зверь, а не человек, у него и фамилия подходящая, Медведь – кого хочешь заломает, и глазом не моргнёт.

Ну и слава богу, что мне с ним пока встретиться не довелось, подумал я, а вслух спросил:

– А ещё кто тут в начальниках ходит?

– Из командиров только дознаватель Штольц да еще кум Тыква есть…