скачать книгу бесплатно
Пальцы Войны замирают на моей коже.
– Тебе почти удалось сбежать. – Всадник отстраняется и принимается за второй наруч, расстегивая ремни. – Хорошо, что только почти.
Он воистину бесчеловечен. Никто в этом мире не вызывает во мне такого страха, только он.
За последние несколько дней я дважды пыталась избежать Всадника – сначала ценой смерти, потом – побега. Если он, действительно, столь безжалостен, каким хочет казаться, меня ждут серьезные неприятности.
– Ты в самом деле умеешь делать оружие? – спрашивает Всадник.
Я колеблюсь с ответом, не понимая, к чему он клонит.
– Не так, чтобы очень хорошо… – отвечаю спустя пару секунд.
– То есть «да»? – Война поднимает голову, и я неохотно киваю в ответ.
Взгляд Всадника устремляется к моим губам.
– Отлично. Тогда необходимым оружием для армии займешься ты.
Вот еще одна гребаная причина, почему никогда и ни за что нельзя нарушать второе правило и лгать. Теперь у меня есть работа, которую несколько часов назад я сама и придумала.
– Я не смогу ничего сделать без своих инструментов, – отвечаю ему. – А они остались в квартире.
Несколько долгих секунд Война внимательно смотрит на меня, видимо, пытается понять, не очередная ли это ложь.
– Где ты жила?
Жила. В прошедшем времени.
Я все еще смотрю на Всадника, когда приходит осознание: Война считает, что вся моя прежняя жизнь осталась в прошлом; теперь этот палаточный лагерь – мой дом.
Немного помедлив, называю адрес. В обычной ситуации я бы ни за что его не выдала, но… раз Война считает, что сможет достать мои инструменты, пусть попробует. В конце концов, в ближайшем будущем мне вряд ли представится возможность отсюда сбежать – за мной слишком пристально следят.
– Я могу идти?
Взгляд Войны опять устремляется ко мне. Несколько мгновений он смотрит на меня, а затем сосредотачивает все внимание на доспехах.
– Ты ведь не веришь в Бога, правда? – спрашивает он.
Кажется, мне еще нельзя уйти. Сама того не желая, удивленно поднимаю брови:
– А что?
– Просто любопытно. – Уголок губ Всадника чуть приподнимается, словно в словах его таится шутка, смысл которой мне понять не дано.
– С чего вдруг?
Война снова ловит мой взгляд:
– Подойди и расскажу. – Дразнит ответом, как приманкой.
Я делаю маленький шаг в его сторону. И снова эта улыбка, только теперь она кажется чуть менее веселой и более опасной.
– Трусость тебе не к лицу, жена.
– Я не трушу, – огрызаюсь с безопасного расстояния.
Его темный взгляд многозначительно останавливается на мне:
– Тогда докажи это.
Будь храброй.
Спотыкаясь, подхожу еще ближе, чувствую запах пыли и пота.
– Действительно, не трусишь. – Всадник внимательно смотрит на меня. – Что же касается твоего вопроса… любопытно, что ты не веришь в Бога, ведь я-то существую.
– А что в этом странного? Ты не Бог.
Я верю в то, что Война – не человек. Он сверхъестественная сущность. Во все остальное поверить сложнее. Всадника мои слова и прозвучавший в них вызов совершенно не впечатляют.
– Да, я не Бог, – соглашается он.
Война отворачивается, снимает поножи, а я резко выдыхаю, оставшись без его внимания. Не представляю, почему это кажется такой потерей. Каждый раз, когда Всадник устремляет на меня взгляд, меня пробирает дрожь.
– Я верю в Бога, – говорю ему. – Но не в твоего.
Моя мать была иудейкой, отец – мусульманином. Я выросла, веря во все и ни во что.
– Плохо, – отвечает Война, глядя на меня, – потому что ты Его, кажется, заинтересовала.
И вновь тянутся дни налетов; дни, которые начинаются с грохота копыт, а заканчиваются кровавым парадом.
Лишь на четвертый день звуки становятся иными. Проснувшись, моргаю, глядя на ветхие деревянные подпорки палатки. Снаружи доносятся женские голоса. Протираю глаза, сажусь, сдерживая зевок. Колено упирается в кучу веток, занимающую большую часть моего жилища. Война выполнил свою часть договора – мне позволили собирать древесину, из которой я делаю оружие. Но хожу я с сопровождающим, конечно.
Скатившись с тюфяка, подхватываю ботинки и обуваюсь. Затем расчесываю пальцами волосы. Последнее время я сплю в одежде – не рискую оставлять что-либо без присмотра в лагере, где двери не запираются, – поэтому просто расправляю рубаху и выхожу на улицу.
Палатки вокруг разобраны и упакованы. Я в замешательстве оглядываюсь, мимо пробегает женщина.
– Извините, – окликаю ее, – а что происходит?
Она удивленно смотрит на меня, как будто все и так понятно.
– Мы переезжаем.
Переезжаем.
Даже сейчас, когда палатка превратилась в кучу шестов и ткани у моих ног, от одной мысли об этом все внутри сжимается. Я не ожидала, что лагерь будет переселяться. Хотя именно так и ведут себя захватчики – снимаются со старого места, совершают набеги, и снова в путь, навстречу новым грабежам.
– Мириам.
Я едва не подпрыгиваю от прозвучавшего за спиной голоса, оборачиваюсь и вижу двух мужчин с красными повязками на руках. Всадники Фобоса.
– Военачальник желает видеть тебя.
Внутренности снова сводит спазм. С последнего разговора с Войной миновала половина недели, и я никак не могу понять, боюсь ли очередной встречи с ним или предвкушаю ее. За прошедшие дни я убедила себя: даже если у Войны и был ко мне какой-либо интерес, он уже пропал. Наверное, Всадник нашел себе новую женщину, и теперь изводит ее, называя женой.
Роскошный шатер Войны еще не убран. Внутри я вижу хозяина, облаченного в черные штаны и рубаху, на поясе у него висит кинжал. Он стоит на коленях у открытого сундука, спиной ко мне и моим провожатым.
– Господин, – говорит один из всадников Фобоса, – мы привели ее.
Война отвечает не сразу. Прячет вещь, которую держит, в сундук, захлопывает его и проводит ладонями по крышке.
– Свободны, – говорит он на обычном иврите. Видимо, бережет свою тарабарщину для официальных речей.
Воины отступают, я тоже пытаюсь ускользнуть вместе с ними.
– Не ты, Мириам.
Замираю, волоски на руках встают дыбом. Хотелось бы мне сказать, что это от страха, но в голосе Войны слышны особые нотки… навевающие мысли о мягких простынях и теплой коже. Перевожу дух и снова оборачиваясь.
Война стоит и смотрит прямо на меня. Он кажется огромным, величественным и страшным. Угроза, волнами исходящая от него, никак не связана с мечом, который он держит в руках. Есть что-то в самой его сущности, что вызывает страх.
Несколько долгих секунд Всадник изучает меня взглядом. Достаточно долгих, чтобы увериться: никакой другой женой он меня не заменил. И мое сердце пускается вскачь.
– У меня для тебя кое-что есть, – заявляет Война.
Я поднимаю брови. Не думаю, что мне нужен его подарок, что бы он там ни приготовил. Но он продолжает стоять и смотреть на меня, и мои брови взлетают чуть выше.
– Так ты собираешься показать мне подарок? – спрашиваю я.
– Сперва мне хочется посмотреть на тебя, жена. Или откажешь мне даже в этой малости?
В его тяжелом взгляде напряжение, и я не знаю, как мне себя вести. Каждый раз, когда мне кажется, что Всадник свернет направо, он сворачивает налево, и наоборот. Четверо суток Война держался от меня на расстоянии, а теперь говорит так, будто все это время жаждал меня видеть.
Не понимаю его.
Но могу отказать.
К сожалению, не успеваю я и слова сказать, как Война устремляется в угол шатра и поднимает валяющийся на земле мешок. Затем неторопливо возвращается – черная рубашка плотно облегает его тело, – и бросает его к моим ногам. Мне требуется всего мгновение, чтобы узнать мою старую холщовую сумку.
Но я же бросила ее в… Быстро поднимаю глаза на Всадника:
– Ты был в моей квартире?
Пытаюсь представить Войну у себя дома, как он осматривается в моей комнате. Скорее всего, он видел вещи, которые я хранила на память о родных. Видел беспорядок на верстаке, который стал еще ужаснее, когда квартиру разграбили, – заметил фотографии на стенах, часы и захламленную кухню, грязное белье, неубранную кровать, и кучу других, слишком личных подробностей. О чем он думал, глядя на мои вещи?
Война не отвечает, и, опустившись на колени, я открываю сумку. Мой взгляд падает на кожаный сверток – чехол для инструментов. Достаю его, разворачиваю. В мягких кармашках лежат инструменты для работы по дереву. Откладываю их в сторону и продолжаю изучать содержимое сумки. Вижу там листы наждачной бумаги и пару крепежей. И, похоже, Всадник захватил даже мой топорик и одну из маленьких пил. Он сделал это! Принес из дома мои инструменты. Не ожидала от него такой щедрости.
Поверить не могу, он был в моей квартире… При мысли об этом чувствую себя странно – неловко и беззащитно, словно Всадник заглянул мне в голову.
Полог шатра откидывается, входит один из Фобосов:
– Мой господин, пора грузить ваши вещи.
Война кивает, воин подхватывает небольшой сундук и уносит из шатра. Как только Фобос уходит, Всадник подходит ближе, нависает надо мной:
– Поедешь рядом со мной.
– Ты всем своим «женам» раздаешь приказы? – интересуюсь я.
– Думаешь, у меня есть другие? – Война изгибает бровь и жутко улыбается.
В шатер входят другие солдаты, начинают собирать вещи Всадника.
– Тебя проводят, – сообщает Война, уходя. – С нетерпением жду нашей поездки.
Не понимаю, почему мы должны ехать верхом, если есть велосипеды. Они не устают, не требуют еды, не гадят повсюду и уж точно не пытаются лягнуть тебя только потому, что они гребаные темпераментные ублюдки. Однако армия на велосипедах вряд ли вселяла бы страх в сердца людей.
Я еду на жеребце по имени Гром. Он несколько раз пытался пнуть меня копытом, но я все равно должна ехать верхом на этом чудовище, которое считает, что я недостойна сидеть в седле.
Лагерь сворачивают целую вечность. Когда все, наконец, собрано, выстраивается огромная колонна – конные воины, повозки, и бескрайнее море тех, кто идет пешком. Война, величественно восседающий на коне, едет последним. Он вновь облачен в доспехи, огромный меч занял свое место у него за спиной, золотые украшения в волосах сверкают на солнце. Он выглядит так, словно явился из другого времени.
Всадник приближается ко мне.
– Готова?
Я киваю. Можно подумать, у меня есть выбор!
– Тогда следуй за мной.
Он пришпоривает коня, направляется в начало процессии. Толпа разражается приветственными криками, когда он проезжает мимо, словно это их спаситель, а не жуткая сверхъестественная угроза. Несколько мгновений я наблюдаю за ним, потом заставляю Грома двинуться следом. Люди молчат, но я чувствую на себе их любопытные, испытующие взгляды.
Кто она? Почему едет вместе с Войной?
Еду вдоль всей колонны, в самое начало. Там, впереди, ждет Война. Его взгляд будто изучает меня, пока я медленно подъезжаю. Но стоит мне оказаться рядом, как он молча трогается в путь. Никаких «привет» или «как дела?». Лишь спокойная уверенность, что я последую за ним.
Оглянувшись, вижу, что колонна пришла в движение. Однако она движется медленнее, чем мы. И хорошо – никогда еще я так не хотела отделаться от толпы вероломных предателей. Они плетутся за нами метров пятьсот, но за первым же поворотом мы со Всадником остаемся вдвоем.
Мы едем в молчании. Я жду, когда Война нарушит его – конечно, нарушит! – но он продолжает молчать, устремив взгляд на дорогу.
– Зачем тебе нужно, чтобы я ехала рядом? – спрашиваю я наконец.
– Ты моя жена.
Хочется возразить: «Я не твоя жена». Не то, чтобы это имело значение, но… слова вертятся на языке, однако, вглядываясь в точеный профиль Войны, я понимаю: он почему-то уверен, что имеет право так вести себя со мной. Еще несколько секунд я рассматриваю его – от длинных темных волос до изгиба губ и резкой линии подбородка.
– Почему ты думаешь, что я твоя жена? – интересуюсь я.