скачать книгу бесплатно
Княжна Голицына – принцесса моды
Михаил Григорьевич Талалай
Елена Скаммакка дель Мурго
Первое издание настоящей книги, вышедшее в 2018 г., было приурочено к 100-летию И.Б. Голицыной. Ее актуальность, помимо юбилейной даты, вызвана тем, что перевод на русский замечательных мемуаров Ирины Борисовны, прекрасно выполненный ЕЛ. Степановой, в замужестве баронессой Скаммакка дель Мурго, остался, говоря по-современному, не востребованным: текст прошел мало замеченным не только широкой публикой, но и специалистами. При этом из первоначальной публикации, подготовленной литератором Чинцией Тани на основе бесед с Голицыной и из массы разного рода печатных рецензий и интервью, мы изъяли фрагменты, предназначенные для итальянского читателя, с пересказом, порой неточным, исторических событий, происходивших в России. Вместе с тем мы постарались прокомментировать разные обстоятельства и уточнить сведения.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Елена Скаммакка дель Мурго, Михаил Талалай
Княжна Голицына – принцесса моды
Издание второе, дополненное.
Герб князей Голицыных
Dormite Galitzine, svegliatevi Galitzine, fate colazione
Galitzine, passeggiate Galitzine e soprattutto sorridete
Galitzine – Спите, пробуждайтесь, завтракайте, прогуливайтесь, а главное – улыбайтесь, как Голицина[1 - Irene Brin, La biancheria ingualcibile di Galitzine // Corriere d’Informazione, 23.1.1964.]
Княжна Ирина Борисовна Голицына, в замужестве Медичи де Менезес (1918–2006)
© Елена Скаммакка дель Мурго, 2022
© Михаил Талалай, 2022
Ирина – Ирене – Ирэн
Михаил Талалай
Тридцать лет тому назад, в 1988 году, молодым сотрудником Советского Фонда культуры, я впервые попал в Рим. Фонд, основанный Дмитрием Лихачевым и Раисой Горбачевой, в числе прочего, всячески привечал русских эмигрантов, и я с ними увлеченно встречался в Италии, в поисках неизданных архивов – с уже покойными Дмитрием Вячеславовичем Ивановым, Евгением Александровичем Вагиным, священником Михаилом Осоргиным… Среди телефонов, которыми меня снабдили коллеги из Фонда культуры, был и номер Ирины Борисовны Голицыной, и задание – напомнить ей о благотворительном мероприятии в Ленинграде. Я позвонил из автомата – нужна была монетка в 200 лир – и переговорил. На встрече не настаивал, будучи далеким от мира моды вообще и от благотворительных программ Фонда в частности.
Спустя десять лет, когда я уже обосновался в Италии, я об этом пожалел: в руки мне попалась – дайне могла пройти мимо – книга мемуаров Ирины Борисовны, с замечательным названием «Dalia Russia alia Russia» – «Из России в Россию». Богатый материал, интереснейшая жизнь… Откликнувшись на книгу несколькими рецензиями[2 - См., к примеру, рецензию: Воспоминания И.Б. Голицыной // Россия и Италия. Вып. 5. Русская эмиграция в Италии в XX веке ? отв. ред. Н.П. Комолова. – М.: Наука, 2003. С. 327–328.], я не предполагал, что спустя еще двадцать лет появиться замечательная возможность работать с русским переводом этих воспоминаний, вчитываться в них, комментировать, вникать в уникальную судьбу знаменитой соотечественницы.
* * *
Первое издание настоящей книги, вышедшее в 2018 г., было приурочено к 100-летию И.Б. Голицыной[3 - Хотя согласно историку моды А.А. Васильеву, мы должны были отмечать юбилей двумя годами ранее, в 2016 г. – см. ниже его статью.]. Ее актуальность, помимо юбилейной даты, вызвана тем, что перевод на русский замечательных мемуаров Ирины Борисовны, прекрасно выполненный ЕЛ. Степановой, в замужестве баронессой Скаммакка дель Мурго, остался, говоря по-современному, не востребованным: текст прошел мало замеченным не только широкой публикой, но и специалистами. При этом из первоначальной публикации, подготовленной литератором Чинцией Тани на основе бесед с Голицыной и из массы разного рода печатных рецензий и интервью, мы изъяли фрагменты, предназначенные для итальянского читателя, с пересказом, порой неточным, исторических событий, происходивших в России. Вместе с тем мы постарались прокомментировать разные обстоятельства и уточнить сведения.
Княжна, принцесса, государыня
Называть княжну Голицыну «принцессой моды» стало штампом – ни одна публикация не обходится без этого ее эпитета, ставшего почти титулом. Не смогли отказаться от него и мы… Однако принцесса имеет более смысла в итальянской культуре, где родовой и гламурный титулы Ирины Борисовны совпадают: principessa. Более того, в итальянском языке principe – это не только принц и князь, но и монарх, государь, властелин – некое величество, распространяемое и на женскую форму слова. При этом итальянцы уже не обращают внимание на то, что дочь князя, княжна – это вовсе не principessa, aprincipessina, титулование вымирающее и применяемое только к малым детям. Еще менее в Италии обращают внимание на то обстоятельство, что после замужества с нетитулованным мужем Ирина Борисовна потеряла формальное право именоваться как principessa: с 1949 года она становится госпожой Медичи де Менезес… Но в данном случае ее титул был сохранен миром моды: за два года до свадьбы Ирина основала свое собственное ателье, и соответственно марку, по счастью, с аристократической девичьей фамилией, в ее французском написании Galitzine.
Грузия – Россия – Италия
Какова культурная идентичность Ирины? Она открывает свои воспоминания красивой фразой, которую часто цитируют: «Я ощущаю себя русской на пятьсот процентов». Но по ознакомлению с воспоминаниями напрашивается вывод, что мемуаристка, вне сомнения, – итальянка, более того, представительница довольно замкнутой римской элиты, пусть и космополитичной, в той степени, в какой космополитичен Вечный Город и Ватикан. Речь может идти исключительно о русских корнях, поначалу весьма слабых. Ирина сама признается, что в детстве и отрочестве отказывалась от русского языка, как ненужного в Италии, точнее нужного лишь для общения с одним-единственным человеком – строгой и меланхоличной матерью, неприязненно следившей за светскими успехами дочери в «чужой» среде. Однако модельеру с именем «княгиня Голицына» нужно было развивать имидж, укреплять русскость: Principessa Galizine по статусу должна была иметь обстановку в русском стиле, портреты царей на стенах, повара со знанием закусок и борщей.
Успешной итальянизации юной эмигрантки способствовал и ее средиземноморский облик. Не вдаваясь в подробности, Ирина сообщает о том, что ее мать – грузинка, хотя ее фамилия, Ковальджи – бессарабского происхождения, а фамилия бабушки по материнской линии, родившийся в Дагестане, – Лазарева (вероятно, армянская). Грузинкой мать можно считать по месту жительства – Тифлису. Занятно, что итальянцы, определяющие национальность по географическому месту рождения, а не по культуре и языку, и саму Ирину Борисовну в современных электронных энциклопедиях позиционируют как «грузинскую стилистку»[4 - См. итальянскую википедию: it.wikipedia.org/wiki/Irene_Galitzine.].
Аристократическое происхождение, профессия модельера и связь с Парижем наложила на Голицыну налет французскости, и ее часто называли Ирэн[5 - Именно как об Ирэн (Ирен) о Голицыной пишет русская википедия: ru.wikipedia.org/wiki/Голицына,_Ирен; укажем также содержательную Интернет-статью «Русская принцесса итальянской моды»: http://april-knows.ru/persona/irina_golitsyna_ russkaya_printsessa_italyanskoy_mody.]. Однако все ее лично знавшие именовали исключительно на итальянский лад – Ирене.
Титулованная золушка
Ирене – теперь и мы будем звать ее на итальянский лад – была принцессой уже в начале своей звездной карьеры. Но принцессой бедной. Настолько, что когда ее пригласили на первый настоящий бал – для 18-летних – у нее не оказалось средств на дорогое платье. И тут случилось первое, но не последнее, маленькое волшебство. Титул principessa открывал ей двери в римские палаццо, где были средства (порой тоже немногие), но главное были исключительные связи – так в жизнь Ирене вошли три добрые феи, сестры Фонтана, которые сшили для дебютантки недорогое платье. Эти сестры успешно начали свою карьеру в 30-е годы, при режиме Муссолини, став образцом национальной предприимчивости и таланта. Дуче уделял внимание и моде, более того, – стремился поставить ее на службу своей идеологии, пропагандируя национальный стиль и бичуя буржуазную моду Франции и Англии. Римским аристократам приходилось и тут проявлять двоемыслие, как это полагается при тоталитарных строях: на публике надевались одежды в итальянском стиле, в кругу друзей – в иностранном. Сестры Фонтана элегантно и без национального пафоса сумели найти компромиссные решения, которые вызывали у всех восторг. И бальное платье Ирене, ее инициация, имело успех – настолько, что ее элитарные сверстницы стали обращаться к сестрам Фонтана. Те в свою очередь обратились к ней, предложив ей заняться делом, для которого тогда еще не было названия – пиаром. Справедливости ради следует отметить, что на юную Голицыну работал не только ее княжеский титул и европейская мода на русский «старый режим», но и качества, привитые матерью – вкус, музыкальность, манеры, владение языками. Добавим присущее лично Ирене: амбициозность, трудолюбие, настойчивость плюс девичье увлечение модными платьями.
Однако наступали времена, когда было не до моды. Муссолини ввязался в Восточную кампанию нацистской Германии, и потеряв в России целую армию, потерял власть. В Рим вошли гитлеровцы.
В военное время произошло еще одно маленькое чудо. Ирене по сути дела избежала войну, не познав комендантского часа, бомбежек, дефицита. Все эти тяготы, наложившие отпечаток на римлян, остались ей неведомы – и она в неприкосновенности сохранила свой гедонизм, радость, знаменитую улыбку. На сей раз ей пригодились русские связи и удивительная история эпохи диктатур. Видный дипломат барон Ренато Бова-Скоппа, представитель Муссолини в разных странах, будучи в Ленинграде в середине 20-х годов, влюбился в советскую девушку, Нину Косякову, и вывез ее в фашистскую Италию. Такой сумасбродный брак был почти невозможен, но тут свои связи подключила мать Ирины, княгиня Нина, и дело кончилось свадьбой. Семьи подружились. Во время войны дипломата и его русскую жену послали в хлебный Бухарест, куда прибыла и Ирене.
«Galitzine»
Кончается война. Итальянцы стремятся наверстать потерянное из-за Муссолини время – в том числе и через образ жизни и моду. Послевоенная эйфория – а Италию союзники не стали наказывать за агрессию и за фашизм – проникала в самые разные уголки быта. Ирене – тридцать лет, и эта красивая римлянка с аристократическим титулом решает себя попробовать самостоятельно. Прощайте, добрые итальянские феи Фонтана! Курс – на собственное ателье, с оглядкой на Париж и на французских кутюрье. Так в 1947 году Ирене основывает марку, оставившую неизгладимый след на внешнем облике мира.
Первые самостоятельные шаги: И.Б. Голицына в 1950-е гг.
И опять услугу оказал титул – особый шик итальянской моде тогда придавало участие дворянства: воспоминания Ирене пестрят именами римских графинь, баронесс и герцогинь (мемуаристка порой путает их титулы). Ее главная конкурентка, с которой она потом не разговаривала 20 лет, герцогиня Симонетта Колонна ди Чезарб, имеет аристократическую приставку «донна», и свои воспоминания называет «Автобиографией примадонны итальянской моды»[6 - Colonna di Cesar? S.Una vita al limite: l’autobiografia della prima donna della moda italiana. Venezia: Marsilio, 2007.]. Аристократичность моды – исключительная характеристика Рима. В Париже аристократию разметала Французская революция, в Лондоне она не изволила нисходить до портняжничества. Характерно также, что лишь итальянская аристократия с страстью и вкусом отдавалась костюмированным играм – балам-маскарадам. Их не пропускает и Голицына. Для маскарадов есть и особая площадка – Венеция.
Американская мечта
Американцы сделали для Голицыной то, что теперь называют «раскруткой». В целом римская мода их привлекала не менее, чем парижская, а многие аспекты делали ее даже более привлекательной. Помимо титулов, которых у американцев не было и которые вызывали в заокеанском воображении романтичные палаццо и замки, Италия манила легкостью, веселостью, артистизмом. Париж был серьезен, деловит, буржуазен. В Риме же происходили приключения подобные в фильме «Римские каникулы» – с принцессами и вечеринками в трактирах.
Амбициозную Голицыну влек американский размах. Отсюда – столько американских друзей, конечно, эксклюзивных – как супруги Кеннеди. И ее греческие друзья-магнаты, Онасис и Ниархос, вращались на американской орбите. Самая знаменитая ее модель – пижама-палаццо – родилась в Нью-Йорке, под впечатлением небоскребов и Бродвея. И название для этой модели тоже придумали американцы.
Произведения Голицыной охотно продвигали ведущие журналы США, как итальянскую «Сладкую жизнь» в целом. Пик успеха модельера пришелся на 60-70-е годы, именно на годы «Сладкой жизни»: не случайно и ее ателье находится в эпицентре этой жизни – на виа Венето.
Однако как будто по русской пословице «От тюрьмы и от сумы…» Ирене дважды подвергалась арестам за финансовые нарушения, о чем она откровенно пишет в мемуарах (называя их причиной легкомысленность покойного мужа). Не только эти удары, но и сама динамичность мира моды обусловили закат фирмы.
Из России в Россию
Ирене часто полушутливо говорила, что мама унесла ее из России под мышкой. После успешной западной карьеры, ее, носившую русское аристократическое имя, не раз подталкивали к поездке на родину. Но она избрала интересную стратегию – возвращаться не туристкой, а исключительно по делу. Судьба и в этот раз была к ней благосклонна: Голицына дождалась радикальных перемен, горбачевской Перестройки, успешного проникновения западных фирм в разваливавшийся Советский Союз. Ее приезд в Россию можно назвать «возвращением» лишь формально: в Москву и Петербург прибыл успешный итальянский модельер с русской фамилией и с мировой славой.
Русским впечатлениям посвящены последние, трогательные страницы ее мемуаров. Особый восторг вызвал у нее Петербург, который она назвала «самым красивым городом мира». А прекрасных городов она, будучи и сама создателем красоты, перевидала немало.
Обложка итальянского издания мемуаров И.Б. Голицыной «Из России в Россию» (1996)
Благосклонная судьба принесла последний дар Ирине Борисовне: в 2006 году, за несколько месяцев до кончины она удостоилась высокого чествования: в Риме, в престижном зале рядом с собором св. Петра, состоялась выставка ее моделей, сопровожденная роскошным каталогом. Организатором экспозиции стала фирма «Xines», ставшая владельцем марки Galitzine, научным куратором – Боницца Джордани-Араньо, признанный историк моды, в почетный комитет вошли представители разных администраций, мира моды, а также российский посол (тогда им был А.Ю. Мешков). Вся манифестация называлась, конечно, «La principessa della moda». Спустя несколько месяцев Ирины Борисовну Медичи де Менезес, рожденную княжну Голицыну, отпевали в русской церкви на виа Палестро, в тех же стенах, где она некогда венчалась с Сильвио.
Парабола «из России в России» завершилась в конце концов могилой под так называемым русским крестом на некатолическом кладбище Тестаччо. Сюда на панихиды по «болярине Ирине» порой приходят русские священники и русские жители Рима.
В работе над настоящим сборником помощь, в разной форме, оказали: Ирина Будо (Рим), Алена Ослина (Чефалу), Елена Конюхова (С.-Петербург), Катя Голицына (Лондон). Особая благодарность – Александру Васильеву, передавшему ценные фотографии из своей коллекции.
Дом Моды княжны Ирэн Голициной
Александр Васильев
Дом моды княжны Ирэн (Ирины Борисовны) Голицыной (Galitzine) был открыт в Риме в 1958 году и просуществовал до его банкротства в 1969. Затем вновь был реанимирован в 1970-е годы и действовал до кончины основательницы в 2006 году.
Существуют разночтения в дате рождения княжны Ирэн Голицыной – справочники упорно указывают дату 22 июля 1916 года, в то время как модельер предпочитала кокетливо называть своим годом рождения 1918. В то время метрики и паспорта были всегда рукописными, и исправить 6 на 8 большого труда не стоило.
Пережив революцию в имении Голицыных в Саратовской губернии, семья подумала о переезде на Кавказ, в более тихое место. В Тифлисе стоял полк, в котором служил отец Ирэн, Борис Львович. Супруга, Нина Петровна, последовала за ним, смешавшись с толпой беженцев. Когда она добралась до Тифлиса, узнала, что полк отозван куда-то для участия в боях. Революция достигла Грузию, и Нина Петровна с крошечной дочерью на корабле весной 1919 года отправилась в Константинополь, а оттуда – в Италию, где семья воссоединилась.
Отношения родителей со временем ухудшались. В какой-то момент уже ничего нельзя было поделать. Князь Борис Львович Голицын уехал в Париж, где в тот период собралось большинство русских аристократов и творческой интеллигенции старой России.
Закончив школу, Ирэн поступила на факультет политических наук Римского университета. Княжна мечтала о карьере дипломата, хотела быть переводчицей, представляя себя на международных конференциях. Но страсть к моде, красивым моделям платьев, которые княжна вырезала из итальянских модных журналов, постепенно захватывали воображение молодой русской эмигрантки.
И вот случилось чудо! Раздался телефонный звонок от именитых портних сестер Фонтана. После знаменитого бала, где Ирэн успешно дебютировала, многие ее подруги стали заказывать им платья. Смекалистые сестры Фонтана, почувствовав редкий во время войны запах денег, предложили русской княжне работу «пиарщицы», профессию, которая тогда еще официально не существовала. Предложение было принято. Так Ирэн вошла в мир итальянской моды в 1943 году и до 1946 года оставалась на работе в вышеназванном доме. В круг ее деятельности входили и показы моделей, и разговоры с клиентками, и поиски тканей в трудные военные годы, и даже первые пробы в деле создания моделей платьев!
Сильвио Медичи и Руди Криспи – тогда корреспондент американского журнала «Вог» предложили Иран Голицыной открыть собственное ателье. Так княжна Ирэн отправилась в Париж, и он очаровал ее своими модными течениями. Она увидела коллекции Кристиана Диора, Баленсиаги и Ланвен, влюбилась и в творчество Жака Фата. Теплая профессиональная дружба связала русскую княжну с американской журналисткой Беттиной Баллард, которая писала для «Вог». Там же в Париже Ирэн познакомилась с русской моделью Кристиана Диора Аллой Ильчун, которая согласилась на время поехать в Рим и показать платья княжны Ирэн Голицыной на подиуме.
Княжна Ирэн Голицына выйдет замуж за Сильвио Медичи де Менезес. Это был человек изысканного вкуса, красивый мужчина, высокий и элегантный. Он родился от матери-португалки и отца итальянского происхождения. Свадьба состоялась в Риме 23 июля 1949 года. Сильвио был старше Ирэн, импозантный и холеный, но большой любитель казино, что в дальнейшем плачевно отразится на финансах семьи.
Ее первые творения были близки стилю ее парижских кумиров. Она сама писала о том, что ей бы хотелось сделать парижскую моду ближе к итальянскому духу. Для достижения этой цели в популяризации идей Нью Лука, Ирэн Голицына заказала в Италии шелковые ткани по своим рисункам, созвучным ее личным моделям. Успех не заставил себя долго ждать и как писала княжна в своих воспоминаниях – «Вскоре мое имя стало весомым в мире моды». Но это было лишь началом большого творческого пути!
Для подготовки своих показов, княжна дважды в год отправлялась в Париж, в январе и августе на просмотр коллекций кутюра, чтобы познакомиться с модными новинками от ее кумиров – Кристиана Диора, Кристобаля Баленсиага и Юбера де Живанши. Доступ к этим показам Ирэн обеспечивала себе своими связями и тем фактом, что была и ранее лично знакома с этими модельерами еще и потому, что была их клиенткой! Самые приятельские отношения у Ирэн сложились с Кристианом Диором. Именно у Диора Ирэн Голицына познакомилась и с начинающим венецианским кутюрье Пьером Карденом (бывшим ранее Пьетро Кардини). Общий итальянский язык и любовь к моде сблизили ее и Кардена, который тогда работал у Диора, делал для Ирэн Голициной костюмы и пальто, что было его основной специальностью до открытия своего, ставшего впоследствии очень знаменитым, дома моды в Париже.
Вторая половина 1950-х годов стала для Ирэн Голицыной периодом больших потерь и переживаний. В конце апреля 1956 года ее отец, князь Борис Львович Голицын, скончался в Каннах от инфаркта. Но через год после смерти отца Ирэна потеряла и свою маму: впав в депрессию, она покончила жизнь самоубийством.
В 1958 году, вместо того, чтобы импортировать модели из Франции от своих любимых кутюрье, Ирэн решила монетизировать свое имя и создавать модели сама, имея вокруг солидную и богатую римскую клиентуру. Как всегда в большой моде, дома рождаются и угасают, а к тому времени исчезло несколько домов высокой моды в Париже, например, закрылся легендарный дом римлянки Эльзы Скиапарелли, а в 1957 году скончался Кристиан Диор. В своих воспоминаниях Ирэн не скрывает своего раннего пристрастия к копиизму. Она писала: «К тому же, французские модели, измененные по моему вкусу, становились более удачными. И я решила попробовать».
Свою первую авторскую коллекцию Ирэн Голицына представила в мастерской на улице Венето в Риме. Журналистка Кэрри Доновен после показа написала статью в «Нью-Йорк Таймс» под заголовком «Родилась звезда», копируя тем самым название знаменитого голливудского фильма с Джуди Гарланд в главной роли.
Именитая и состоятельная клиентура, всегда падкая на звучные аристократические титулы, потянулась к очаровательной «русской принцессе». Одну за другой она начала одевать многих прекрасных дам, с которыми знакомилась на светских вечерах. Одной из первых звездных клиенток Голицыной стала юная киноактриса Клаудия Кардинале. Впоследствии Ирэн Голицына очень сдружилась и с великой дивой итальянского кино Софи Лорен, которая не только была ее клиенткой, но и соседкой по подъезду. Они жили в центре Рима, в угловом здании прямо напротив Капитолийского холма. Также клиентками Ирэн Голицыной была и Грета Гарбо, великая голливудская актриса, к тому времени уже сошедшая с экранов, и незабвенная красавица Лиз Тейлор, звезда послевоенного времени. Одно время модели от Ирэн Голицыной заказывала также утонченная и очаровательная Одри Хепберн. Среди самых знаменитых клиенток Ирэн Голицыной стоит назвать икону стиля Жаклин Кеннеди. Для нее Ирэн сделала несколько костюмов по случаю ее поездки в Индию, первого зарубежного визита после избрания Кеннеди президентом.
В начале 1960-х годов Голицына ввела в моду брючные костюмы в пижамном стиле, которым суждено стать известными под именем пижам-палаццо. Ирэн делала их из материи, которую закупила, посмотрев в Нью-Йорке бродвейский мюзикл «Король и я», со знаменитым русским актером из Владивостока Юлом Бриннером. А само название «пижама-палаццо» пришло в голову знаменитому эксперту моды Диане Вриланд, которая поместила в журнале «Вог», который она тогда редактировала, репортаж об этой итальянской новинке.
Пижама-палаццо революционизировала женскую одежду и окончательно вытеснила маленькие черные классические строгие костюмы с ниткой жемчуга вокруг шеи, которые доминировали в 1950-е годы с легкой руки Кристиана Диора.
16 января 1968 года распространилась тревожная новость: итальянский торговец тканями представил в римский трибунал иск о банкротстве фирмы Голицыной за неуплату кредита в два миллиона лир. В тайне от Ирэн ее муж Сильвио взял банковский кредит. После уведомления о банкротстве деятельность фирмы была поставлена под контроль специальной инспекции. Клиенты, покупали одежду, а деньги поступали прямо инспектору. Грустная ситуация!
К тому же, после начала эры хиппи, высокая мода претерпела больше изменения, винтаж стал входить в моду, а джинсы-клеш в стиле унисекс понравились всем. Одеваться дорого и с аристократическим пафосом стало просто не модно, и надо было что-то предпринимать. Страстная путешественница Ирэн Голицына побывала в Китае эпохи Мао Дзэдуна и, вернувшись в Рим и расплатившись с долгами, вновь открыла свой дом моды 13 июня 1970 года. Новая коллекция была создана под влиянием модного в те годы Востока и ее недавнего визита в Китай. Это была серия кимоно для вечерних и ночных визитов, покрой «дзюдо» с брюками.
Только в эпоху «перестройки» при правлении Михаила Горбачева, открывшего границы страны для иностранного влияния, модели Ирэн Голицыной наконец можно было показать и у нее на родине. В апреле 1988 года прошел показ ее моделей в Москве. Связи с Россией у Ирэн укреплялись и в 1990-е годы. В Риме она была знакома и с графиней Еленой ди Карли, урожденной Щаповой, первой женой Эдуарда Лимонова. Она писала: «Я вхожу во двор уютного особняка на виа По. Захожу в лифт, обитый белой кожей. И вот через секунду я уже на втором этаже. Молоденькая горничная проводит меня в гостиную цвета “само”. Открывается дверь и заходит она, не постаревшая, а помолодевшая, элегантная, подтянутая, с живыми, горящими глазами. Весь ее облик напоминает кубок искрящегося шампанского. Мы обнимаемся, как старые добрые знакомые, и проходим в небольшой салон-студию».
Уже в 1996 году осуществилась мечта Ирэн Голицыной: открылся небольшой бутик под ее именем в коммерческом центре на Пушкинской площади, там, где ранее находился Дом актера, сгоревший в 1990-е годы. Именно в Москве Ирэн познакомится со своим будущим ассистентом, уроженцем Великих Лук, молодым модельером Игорем Чапуриным, который в 1997 году начнет с ней работу в Риме. Талантливый дизайнер Игорь Чапурин всегда с теплом вспоминает о совместной работе с прославленным модельером. Вот что он писал: «Полтора года мы вели ночные разговоры по телефону, и только потом я начал с ней работать. Она уже была слаба и лоббировала меня как своего представителя. Я летал к ней в Рим и в Милан, выбирал с ней ткани, не зная языка, участвовал во всех переговорах. Это была потрясающая школа! Я в свои двадцать с небольшим стал частью ее великого прошлого, хотя как дизайнер делал совсем другие вещи. В конце концов, мы договорились, что модели для нее я буду разрабатывать у себя, эскизы высылать по факсу, а встречаться для подбора тканей мы будем в Милане. С Голицыной я работал три сезона, и за это время она показала мне, что такое индустрия моды, и научила общаться с людьми из этого мира. Она отрекомендовала меня всем крупным поставщикам, и я до сих пор пользуюсь этими связями». Игорю предлагали остаться в Риме и возглавить работу дома, но он предпочел вернуться в Москву, где с успехом открыл свой собственный модный дом.
Ирэн Голицына скончалась 20 октября 2006 года в своем жилище в Риме в возрасте 90 лет. Похоронена на кладбище Тестаччо в столице Италии. Ее дом моды ее был перекуплен новыми владельцами, которые пытались вернуть ему былой блеск и славу, но тщетно.
Книга воспоминаний Ирэн Голицыной «Из России в Россию», переведенная на русский язык баронессой Скамакка дель Мурго, была опубликована в Москве в 2001 году в издательстве «Международные отношения». Именно благодаря ей мы смогли подробно восстановить биографию этого кутюрье.
июль 2018 г.
Москва
Корреспондент «Известий» интересуется модами[7 - Лоллий Петрович Замойский (1929–2004) – советский и российский журналист-международник и писатель. В 1970-х гг. работал специальным корреспондентом «Известий» в Риме, в 1980-х гг. – собственным корреспондентом «Литературной газеты» в Париже. Корреспонденции из Рима были собраны в книгу «Итальянские фрески» (М., 1973). Данный текст был им написан как предисловие для книги И.Б. Голицыной «Из России в Россию», в переводе Е.А. Скаммакка дель Мурго, в девичестве Степановой (М.: Международные отношения, 2001).]
Лоллий Замойский
Разбирая бумаги давних лет, я обнаружил голубой квадратик картона с текстом, хранящим следы старинной русской орфографии:
Дорогой другъ,
просто не знаю, как Вам высказать мое удивление и громадное удовольствие, когда получила бутылку шампанского!
Очень была тронута, что Вы не забыли, а я до сих пор не открыла бутылку и держу ее на память!
Надеюсь, что когда-нибудь снова увидимся, а пока шлю наилучшие пожелания для Нового Года!
Ирина Голицына
Эти строки воскресили события лета 1973 года, когда после вернисажа моделей высокой моды княгиня Голицына пригласила нас с женой к себе домой. Жила она на площади Тринита дей Монти, в доме, выходящем на всемирно известную лестницу площади Испании.
История с обещанием бутылки шампанского, которую доставил княгине мой друг журналист Виталий Попов[8 - Виталий Борисович Попов (род. 1946, Мичуринск) – художник, журналист. Член центрального правления Общества «СССР – Италия», позднее – Ассоциации культурного и делового сотрудничества с Италией. – Здесь и ниже прим. М.Г. Талалая.], началась в тот самый памятный вечер. В зале, который украшали старинные картины и ширма из уральского малахита, хозяйка познакомила меня с Татьяной Яковлевой[9 - Татьяна Алексеевна Яковлева (С.-Петербург, 1906 – Уоррен, штат Коннектикут, 1991) – модельер женской одежды, американский художник-дизайнер русского происхождения. Возлюбленная и адресат двух любовных стихотворений Владимира Маяковского, 1928–1929 гг.], прибывшей из Нью-Йорка на вернисаж, заметив: «Это для Вас может быть интересно».
Представляя меня, Ирина Борисовна добавила: «Таня, это корреспондент “Известий”, но он вполне культурный человек».
Беседа с Яковлевой действительно оказалась интересной, она рассказала об отношениях с Маяковским, который звал ее в Москву. «Мы любили друг друга и собирались обвенчаться». История эта, как известно, закончилась трагично. Но остались строки поэта: «Ты одна мне ростом вровень…»
Я был благодарен Голицыной за это знакомство. Собирался раскланяться, когда Ирина Борисовна попросила: «Скажите, пожалуйста, моему мужу, что у вас делают шампанское». «Он что, разве не знает?» «Он думает, что у вас вообще ничего нет», – заметила княгиня с досадой. Муж, мрачноватый человек, недоверчиво взглянул на меня.
«Ваша жена просила рассказать, где у нас производят самое лучшее шампанское…» «Вы хотите сказать, что у вас есть свое шампанское?» «Вообще-то в Советском Союзе более двадцати заводов шампанского, но самое лучшее изготовляют как раз в бывшем имении Голицыных». Ирина Борисовна, собиравшаяся было покинуть комнату, возвратилась. «Как Вы сказали? Разве в Советском Союзе кто-то помнит о Голицыных?» «Разумеется. Под Москвой даже есть город Голицыно. А в Крыму, близ Судака, в Новом Свете расположен винный завод, созданный одним из Голицыных. Он-то и поставляет лучший в СССР “брют”». Я пообещал по возвращении отправить княгине и ее мужу бутылку, хотя знал, что в Москве найти «Новосветское» будет нелегко.
Получив записку Голицыной, я был, однако, огорчен, что посылку хранят, так и не откупорив. Пришлось послать вдогонку другую бутылку.
Как состоялось знакомство с Голицыной? К нему подтолкнули мои «Известия», вернее, «Неделя», выходившая воскресным приложением. Газета просила описать новинки моды предстоящего сезона. Кажется, автором освещения мод был Мэлор Стуруа[10 - Мэлор Георгиевич Стуруа (род. 1928, Тифлис) – журналист-международник, автор многих книг на политические темы]. Не будучи силен по этой части, я долго отпирался. Мне доказывали, что глубокого понимания здесь и не требуется. Важно найти грамотного собеседника, а тот поведает, куда шагает мировая мода. Один молодой дипломат посоветовал обратиться к княгине Голицыной, которая «к нам неплохо относится». Это было немаловажно, поскольку барьеры между «советскими» и эмиграцией были еще изрядно заминированы. Голицына была в этой области более чем компетентна – ей принадлежал римский дом «Альта мода», то есть дом «высокой», высшего класса, моды. «А как ее величать? Она ведь княгиня, “принчипесса”. – «Просто Ирина Борисовна».
Мне ответил приятнейший грудной голос. Ирина Борисовна была несколько удивлена, что корреспондент «Известий» интересуется модами. Но, похоже, ситуация ее даже забавляла. «Что ж, приезжайте. Посмотрим, что можно сделать».
Дверь мне открыли две невообразимой высоты девицы, вероятно, шведки, наверное, модели. Но Ирина Борисовна и сама оказалась высокой и статной женщиной. По-русски она говорила прекрасно, с едва заметным кавказским акцентом, что придавало ее речи еще большее очарование. Манера говорить – прямая, порой острая. Помогла она мне основательно.
«А как Вы намерены это подавать?» – спросила она, когда мы собирались расстаться. Она намекала на полюса, разделявшие журналиста официальных «Известий» и представителя знатной семьи, которой пришлось после революции покинуть не по своей воле родину. В августе 1973 года я принес княгине номер «Недели» с интервью. В нем, в частности, говорилось, что княгиня «происходит из старинной семьи, давшей России немало выдающихся государственных деятелей». Я мог бы добавить, что в их числе было также много дипломатов, военных, людей, поощрявших искусство. Но важно, что появилось первое в советской печати упоминание о Голицыной и ее работе. «Унаследованные ею культура и вкус, – писал я, – помогли создать в чужой стране, в обстановке свирепой конкуренции свой Дом моделей, один из наиболее универсальных по структуре».
И.Б. Голицына, октябрь 1971 г.
Во время вернисажа зал был заполнен до отказа. Некоторые сидели даже на ручках кресел. Было немало иностранцев, профессиональных журналистов. Впрочем, атмосферу этих вернисажей Ирина Борисовна хорошо описывает в своей книге «Из России в Россию»[11 - Galitzine I.Dalla Russia alia Russia / a cura di C. Tani. Milano: Longanesi. 1996.]. А тут я ограничусь собственными впечатлениями. Коллекции Голицыной были отменными. Все сверкало какой-то первозданной, радостной, молодой элегантностью. Особенно поражало использование цвета. Княгиня предпочитала цвета вин – «бордо», зеленых и фиолетовых его собратий. В ее моделях было сочетание Севера с Югом, Запада с Востоком. Было немало и «русскости», в которой, как и в голосе Голицыной, возникали кавказские ноты. Впрочем, читатели по фотографиям могут составить впечатление о смелости линий, об экзотичности и удобстве ее «дворцовых пижам», пижам-палаццо, которые стали всемирно знаменитыми и украшали туалеты звезд мирового кино и других именитых клиенток Голицыной, таких, например, как Жаклин Кеннеди.
С Ириной Борисовной довелось встречаться неоднократно, и всегда наши беседы доставляли мне большое удовольствие. Замечания ее порой были колкими, но справедливыми.
Делилась она и своими невзгодами, которые, однако, переносила стоически. Незадолго до нашего разговора ее квартира подверглась вооруженному ограблению. Обворовывали их семью и пользуясь болезнью и недееспособностью мужа, который в последние годы постоянно подвергался какому-то шантажу и отдавал лицам, уверявшим его, что он брал у них в долг многое из общего имущества, в том числе весьма ценные картины, принадлежавшие Ирине Борисовне и ее родным. Среди них портрет Павла I, морской пейзаж Айвазовского, целый ряд уникальных вещей. Последовали банкротства.
Ирина Голицына под портретом Павла I
Я удивлялся, откуда Ирина Голицына брала силы и в таких обстоятельствах создавала удивительные и никогда не повторявшиеся модели, выбиралась из банкротств, в которые подлавливали ее недобросовестные люди. С чувством стыда за Италию, известной вообще-то своей отзывчивостью и гуманностью, я узнал, что Голицыной пришлось претерпеть унизительное заключение в одной из самых мрачных тюрем страны. Только благодаря друзьям и своей энергии она смогла восстановить фирму и вернуться к работе и даже расширила собственное дело, занявшись косметикой и аксессуарами, получившими известность не только в Европе, но и в Америке, а также в Японии.
Голицына так ярко рассказывала о своей жизни, о встречах с такими знаменитостями, как Коко Шанель, Кристиан Диор, Элизабет Тэйлор, Грета Гарбо, Мария Калласе, с Жаклин и Джоном Кеннеди, что возникал вопрос: неужели все это останется на уровне бесед? И другое: неужели она так и не побывает на родине, не увидит Россию, разрыв с которой для нее был столь неестественен, столь болезнен?
К счастью, этого не случилось. Княгиня, сохранившая любовь к родной культуре, к своей земле, смогла побывать в сильно изменившейся, но узнаваемой и для нее дорогой стране. Эти эпизоды венчают ее рассказ о прожитой жизни – книгу, смысл которой заключен в названии: «Из России в Россию». С волнением я читал повествование княгини, думая в то же время о многих людях, притом небездарных, которые предпочли отправиться в иные края, покинуть, как они выражались, «эту страну», а ведь многие из них не встречали на своем жизненном пути и сотой доли тех препятствий и горьких испытаний, которые выпали Голицыной. Представитель известнейшего рода, кипучей деятельностью которого отмечены многие места страны – от Севера и Крыма до Волги и Кавказа, Ирина Борисовна Голицына сумела преодолеть исторические обиды и в полной мере оценить исторические нити, которые связывают ее со своим народом.
Уже одно это порождает чувство глубокой благодарности к автору.
