скачать книгу бесплатно
Я вглядываюсь в ее лицо, надеясь, что резкий тон мне померещился.
– Ничего особенного. Вчера была пятница.
– Мама так устала, что уснула в кресле прямо у себя в конторе! Утром нам с папой пришлось за ней ехать. Папа сказал, за ней нужно приглядывать, – вмешивается Матильда.
Я закрываю лицо руками и тру глаза.
– Мама заснула на работе? Значит, она очень сильно устала. Может, вы с Флорой чипсы попробуете? Она наверняка проголодалась. – Луиза вручает Матильде блюдо с чипсами и ведет девочек к двери.
Да, я просто устала. Смертельно устала.
– Так тебе наконец дали убийство? Вот так новость! Ты, наверное, чем-то очень угодила сотруднику судебной канцелярии, раз получила такое дело, – усмехается Дейв.
– Она это упорным трудом заработала и наверняка заслужила. – Луиза обжигает мужа взглядом и поднимает бокал, салютуя мне.
– А что за убийство? Кровь-увечья-расчлененка? Давай поделись с нами пикантными подробностям.
– Дейв, не при детях же… – шипит Луиза.
– Если честно, с материалами я еще толком не ознакомилась. О чем бы там ни шла речь, собираюсь приступить завтра и разобраться. – Я поднимаю бокал, салютуя Луизе, и пью до дна.
– Я думал, мы завтра уедем из города, – удрученно говорит Карл. – Тилли, я же говорил, что мы все вместе куда-нибудь съездим?
– Я хочу в тот замок с лабиринтом! Папочка, ты обещал, что мы вместе съездим! – Матильда выпячивает нижнюю губу: обещанная поездка уплывает из-под носа.
– Сперва надо было у меня спросить… – бормочу я. Поработать можно, когда мы домой приедем, после того как дочка заснет. Замок – это здорово! Тилли будет бегать по лабиринту, я – за ней. Потом мы потеряемся, станем звать на помощь и смеяться-смеяться-смеяться… – Доченька, мы конечно же поедем в замок!
Чем больше мы прикидываемся счастливой семьей, тем убедительнее выглядим со стороны.
Работа Дейва. Работа Лу. Пациенты Карла – никаких имен, лишь общие фразы о еженедельных собраниях новой группы сексоголиков. Дейв и Луиза нервно посмеиваются, а я слушаю вполуха: неинтересно, мне хватает преступлений сексуального характера на службе. Про мое убийство больше не заговаривают. Держа бокал за ножку, я выпиваю одну порцию, потом еще одну – только бы заглушить беспокойные голоса у меня в голове, которые бормочут, что дело об убийстве сложное, готовиться придется долго.
– Как насчет караоке? – предлагаю я.
– Как насчет сыра? Я портвейн купил.
Карл – суперхозяин, домом занимается так, как я в жизни не смогла бы.
– Кому бри? – предлагаю я, отрезая кусок.
– Элисон, смотри, что ты наделала, – говорит Карл. – Ты же поперек отрезала!
Я смотрю на бри, потом на отрезанный кусок. Горло сжимается, я кладу отрезанное обратно на доску и совмещаю куски. Карл тяжело вдыхает, но у меня нет сил с ним разбираться.
– А правда, как насчет караоке?
От пения мне стало бы легче. От хита Адель, например.
– Нам уже скоро ехать, – говорит Дейв. – Да и не рановато ли для караоке?
– Боже, ты всегда такой правильный… Ну и уезжайте! Я и одна спою.
– Не злись, уже почти семь, – напоминает Луиза. – Мы тут не первый час сидим.
Почти семь? Я опять потеряла счет времени. Половину разговоров уже и вспомнить не могу. Я встаю и залпом допиваю вино. Бокал я наклоняю так сильно, что две красные змейки из уголков рта ползут мне на белый топ.
С грохотом опустив бокал на стол, я шествую к двери:
– Ладно, я буду петь караоке, а вы кисните, если хотите. Суббота сегодня или нет?!
Сегодня я в ударе. Девочки, разинув рты, слушают, как я беру высокие ноты в треке «Грозовой перевал». Они в полном восторге. Хитклифф[3 - Хитклифф – главный герой романа Эмили Бронте «Грозовой перевал».] меня точно не пропустил бы. Я скатываюсь в бездну вместе с Адель, не забываю о Принце и его «Маленьком красном корвете», а потом исполняю свой мегахит, «Свет, который никогда не гаснет»[4 - „There is a light that never goes out“ – саундтрек к фильму «Пятьсот дней лета» в исполнении группы „The Smiths”.]. Как-то раз мне сказали, что у меня эта песня звучит «сверхъестественно», как настоящий гвоздь любой программы. «Мой путь»[5 - „My Way” – мегахит Фрэнка Синатры.] исполнять не стану – закончу концерт собственным путем, заткнув за пояс Моррисси[6 - Морисси Стивен Патрик – британский певец, фронтмен группы „The Smiths”.]. То есть, возможно, заткнув. Я максимально вытягиваю последнюю ноту и без сил падаю на диван. Где шквал аплодисментов?! Я точно помню, что Карл, Дейв и Луиза завороженно слушали, восторгаясь моим пением.
– …как ты это терпишь. – Луизин голос вспарывает тишину, воцарившуюся после окончания песни.
– Тс! – шипит кто-то, призывая ее молчать.
Они обо мне говорят? Разве я плохо пела? Я откидываюсь на спинку бежевого дивана и закрываю глаза. Дверь хлопает, я вскакиваю, но вскоре снова устраиваюсь на подушках и плотно закрываю глаза.
Я резко просыпаюсь. В доме тишина. Я бреду на кухню и начинаю убирать в раковину грязные тарелки и бокалы. Для гостей Карл выставил хорошие бокалы из толстого стекла, которые выглядят дорого, но при малейшем соприкосновении у них обиваются края. Я переношу в мойку одну партию и возвращаюсь за другой.
Вечер закончился как-то странно. Мне думалось, что идея с караоке понравится всем, а сейчас терзают смутные опасения, что я все испортила. От выпивки мозги набекрень, мысли путаются. Раньше такого не было. Я проношу бокалы мимо кухонной двери, и в коридоре на глаза попадается репродукция с изображением церкви Темпла[7 - В квартале Темпл находится одно из двух лондонских обществ адвокатов.]. Карл подарил ее мне, когда я только стала адвокатом. Помню, я радовалась, что он такой чуткий. А вот мне чуть больше чуткости явно не помешает. Потеря работы сильно ударила по его самоуверенности, хотя он успешно переквалифицировался в психолога и открыл практику психотерапевта. Домохозяином он не собирался быть никогда.
– Не носи их так, я уже просил, – напоминает Карл.
Я вздрагиваю и едва не роняю бокалы. Они ударяются друг о друга и звенят.
– Я просто хотела помочь.
– Не надо. Иди присядь. Если ты что-то разобьешь, я не вынесу.
Спорить бессмысленно. Я смотрю на Карла сквозь челку. На виске у него пульсирует вена, щеки горят. Разрумянившись, он выглядит моложе. На миг я снова вижу Карла-мальчишку с растрепанными темными волосами и улыбающимися глазами. Видение тает вместе с густотой Карловых волос, пока я не остаюсь наедине с реальностью – с раздраженным мужчиной за сорок, седеющим и лысеющим. Но тень воспоминаний остается – в недовольном мужчине просматривается смеющийся мальчишка, – и во мне вспыхивает искра любви.
– Пойду почитаю Матильде.
– Не хочу, чтобы ты ее расстраивала.
– Я не собираюсь ее расстраивать, я просто почитаю ей книжку! – Я очень стараюсь, чтоб мой голос не звучал жалобно. Искра любви тут же потухла.
– Матильда знает, что ты пьяна, и не рада этому.
– Не так я и пьяна. Все в порядке.
– В порядке?! При том что ты разозлила моих друзей настолько, что они не выдержали и уехали пораньше? При том что сегодня утром мне пришлось отскребать тебя от пола твоего кабинета?
– Я сидела в кресле, и не так уж рано они уехали.
– Ты понимаешь, о чем я.
Да, понимаю, но не согласна.
– По-моему, это несправедливо. Дейв и Луиза уехали не из-за меня. Я приглашала их петь караоке.
– Боже, Элисон… Я даже не знаю, с чего начать.
– Это несправедливо!
– Не кричи на меня. Я не намерен разговаривать с тобой, когда ты в таком состоянии.
– Я знаю, что разозлила тебя, и мне очень жаль. Раньше и мы с тобой, и Дейв с Луизой умели веселиться. Не знала, что все мы стали такими занудами. Ну и ладно. Пойду почитаю Тилли.
Не дав Карлу ответить, я выбираюсь из кухни.
Матильда сидит на кровати, читает книгу о Кларисе Бин[8 - Серия книг о Кларисе Бин написана и иллюстрирована английским автором Лорен Чайлд с 1999 года.]. Детка моя, хотя и уже шестилетняя.
– Спокойной ночи, мамочка! – бормочет она, обнимая меня. – Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – говорю я, укутывая ее цветастым одеялом.
Карл появляется, когда я собираюсь выключить свет, и буквально минуту мы стоим вместе, глядя на нашего ребенка. Я поворачиваюсь к нему и протягиваю руку. Карл замирает, словно думая ее взять. Кисть у него почти расправлена, но в последний момент он отстраняется и сжимает ладонь в кулак.
– Я чай тебе налил. Он в гостиной.
– Спасибо!
Ответ короткий, но Карл уходит, не успеваю я его озвучить. Это начало, маленький, но ход. Не исключено, что Карл делает шаг навстречу, хотя я этого не заслуживаю. Лишь двадцать четыре часа назад я обещала себе, что выпью одну порцию и поеду домой. На миг я погружаюсь в черное отчаяние. Я не могу ограничиться одной порцией. Я не могу как следует заботиться о близких. Я долго смотрю вдаль, терзаясь угрызениями совести, а потом выбрасываю их из головы. Выпив чай, я ложусь в постель, расстроенная и обессилевшая. Неделя была сложная. Засыпаю под тихий плеск воды: Карл моет посуду. По крайней мере, я предлагала помочь.
Глава 3
Когда я просыпаюсь, в доме ни души. Карл и Матильда уехали смотреть замок – так говорится в оставленной мне записке: «Разбудить тебя не удалось. Мы поехали смотреть замок. У тебя же все равно работа. Посуду я домыл». Никаких крестиков внизу – никаких значков поцелуев. Я слишком… Я обещала поехать с ними. Они должны были взять меня с собой. Осознав случившееся, я пытаюсь дозвониться Карлу, но телефон у него отключен. Лежа в постели, я слушаю сообщение его голосовой почты: «В настоящее время я не могу вам ответить. В настоящее время я не могу вам ответить…»
Скорее «не хочу».
Наконец он берет трубку.
– Что же вы меня не разбудили?!
– Я пытался. Ты пошевелилась и послала меня. Я решил, что лучше дать тебе выспаться.
Этого я совсем не помню.
– Я проснулась в одиннадцать. На меня это совсем не похоже.
– Ты выжата как лимон. Прошлая ночь сказывается.
– Жаль, что вы не постарались меня разбудить. Или что не дождались.
– Я старался, Элисон, но ты не просыпалась. Мы уехали в девять. Позднее уже смысла не было.
– Понятно. Что же, мне очень жаль. Я не нарочно. Могу я поговорить с Матильдой?
– Она сейчас играет. Прерывать ее не хочется. Она сильно расстроилась из-за того, что ты с нами не поехала, но сейчас развеялась. Лучше оставь все как есть.
– Не понимаю… Я в жизни так долго не спала. Скажи ей хотя бы, что мне жаль.
– Как получилось, так получилось, – говорит Карл, потом меняет тему разговора так решительно, что я не отваживаюсь спорить: – Ты работой своей занимаешься?
– Сейчас засяду. На ужин жаркое приготовлю.
– Что же, не буду мешать. – Карл отсоединяется, не дав мне попрощаться.
Я перезваниваю, но тут же отменяю вызов, проведя пальцем по экрану. Поговорим позже, за сытным ужином. Я извинюсь перед Тилли и заставлю ее понять, что проспала поездку не нарочно. Я качаю головой, надеваю пижаму и спускаюсь на первый этаж работать.
Два кофе спустя я открываю записки по делу и хлопаю глазами, пытаясь разогнать туман головной боли, поселившейся за правым зрачком. Корона против Мадлен Смит. Центральный уголовный суд. Дело переведено из мирового суда Камберуэлл-грин, ближайшего к месту совершения преступления, богатого жилого района на юге Лондона.
Пищит сотовый, и я тотчас хватаю его, надеясь, что Карл готов помириться.
«Что скажешь о деле?»
Патрик! Волна радости сменяется злостью. Как он смеет писать мне в уик-энд, особенно после того, как мы расстались?! А потом меня осеняет.
«О каком деле?» – пишу я в ответ.
«О деле Мадлен Смит, твоем первом убийстве, так ведь?»
Кажется, об этом деле я Патрику не рассказывала. Мало-помалу меня осеняет, и я просматриваю записки. Вот оно! На последнем листе указаны адвокаты, инструктирующие представителя в суде, «Сондерс и Ко°», фирма Патрика. Я спрашиваю себя, чем заслужила это дело – как далеко зашла, сколько раз у нас было, как сильно, как быстро. Только я знаю, что суть не в этом. С работой Патрик дурака не валяет. Только со мной.
Телефон снова пищит.
«Хм, да, всегда пожалуйста!»
А он строптивый!
«В пятницу я сказала, что между нами все кончено».
Я чувствую себя пятнадцатилетней.
«Помню-помню, но работа есть работа. На след. неделе предвар. встреча. Клиент хочет увидеть тебя в ближайш. время. Я согласую у секретарей».
Конец разговора, но не конец интрижки. О пятнице ни слова, беспокоиться мне не о чем. Трахни Патрик кого-то еще, он наверняка сообщил бы. Хотя мне должно быть по барабану. Я возвращаюсь к своей эсэмэске: «В пятницу я сказала, что между нами все кончено» – и стираю ее. Стираю всю беседу. Может, ради своего брака мне нужно отказаться работать с Патриком? Но дела вроде этого – моя профессиональная мечта. Я просто выполняю свою работу.
Чуть позже я откладываю записки и начинаю готовить ужин. Медленно крошу луковицу. Нож ловит последние солнечные лучи – я поворачиваю лезвие и так и эдак, пуская по стенам и потолку солнечных зайчиков. Этот большой кухонный нож мы получили в подарок ко дню свадьбы. Помню, я тотчас дала монетку дарительнице, своей школьной подруге Сандре. «Не хочу резать любовь на части: мы слишком давно знаем друг друга», – сказала я, а Сандра улыбнулась и спрятала монетку в карман.
Мадлен Смит любовь не просто резала, а рубила, кромсала, неоднократно колола ножом – в своей клапемской спальне нанесла мужу пятнадцать различных повреждений. Смертельными могли оказаться несколько, хотя, согласно фабуле дела, составленной обвинением, наиболее вероятным патологоанатом назвал порез, едва не рассекший яремную вену. На фотографиях места преступления хорошо видны красные пятна на белом постельном белье.
Я мелко рублю еще одну луковицу.
Жаркое поспевает как раз к возвращению Карла и Матильды, но Матильда, едва взглянув на него, заявляет: она голодна, но мясо есть не станет.
– Вчера ты ела барашка, – напоминаю я.
