скачать книгу бесплатно
Зеркала. Осколок первый
Яков Александрович Табаков
Что мы знаем о сотворении миров? Как они были созданы? Сколько их? Для чего они предназначены? Кем управляются? И управляются ли? Что если вам скажут, что там, на задворках времени, в месте которого нет, есть зеркальная комната, из которой можно наблюдать за неисчислимым количеством миров? Перевернётся ли ваше восприятие, если вы вдруг узнаете, что не одни в этом мире? Что если в один из погожих дней вы поймёте, что боги живут среди нас, контролируют нас, направляют, удерживают в рамках, награждают и наказывают. Что если свободы не было никогда? Плохо это или хорошо? Каких законов придерживаются высшие существа и есть ли границы их власти? Есть ли равновесие, или боги прихлопнут жителей мира, как букашек, если встали с плохим настроением по утру? И самый главный вопрос: «Что оставит могущественное существо от уничтожения всего мира?» «Внимание! Обнаружено нарушение закона, подготовка зеркала Денерот… Поиск виновных… Вербовка агентов… Выполнено. Активация протокола «Видение».
Глава
I
.
1. (императорский зал)
Лариан вошёл в тронный зал и направился к высокому стулу с резной спинкой. В тронном зале было темно, невозможно было разобрать насколько он большой. Горело лишь несколько свечей, поставленных на пол. Жилет и штаны из чёрного бархата с вышитыми золотом очертаниями кинжала и свитка на спине. Обуви не было, но дискомфорта от этого не ощущалось. Он шёл медленно, выпрямив спину и расправив плечи. Одежда на нём была узкая, но не сковывающая движения. Расслабив руки, Лариан держался за потёртый кожаный пояс с проржавевшей пряжкой. Изредка останавливался и, с большим интересом, рассматривал незамысловатые узоры на каменном полу.
Пройдя половину залы, Лариан выставил правую ногу вперёд, перенёс вес на неё и, выставив плечо, чуть приклонил голову. В конце зала, на цельном, вырезанном из чёрного мрамора троне, сидел правитель южных земель. Император Гребиус Элесандро Некромун был загадкой. Его будто не существовало. Его никто не знал, его никто не видел до недавнего времени. Он появился несколько месяцев назад. Убил прошлого императора и занял его место. Он не плёл интриг и не нанимал убийц. Он выступил открыто, вышел против могущественного мага и победил. Одним движением, одним взмахом руки, одним единственным заклинанием. А затем, склонив голову вправо, улыбнулся собравшимся горожанам.
Получив от императора ответный кивок, Лариан, той же самой медленной походкой, двинулся к приготовленному ему месту. Стул был неудобным, сделанным для широкоплечего дворянина, а не для сутулой человекообразной ящерицы, кем являлся Лариан. Ноги не доставали до пола, а руки едва дотягивались до подлокотников. Тёмно-зелёная кожа переливалась и сверкала, словно змеиная. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками, как два раскаленных солнца, светились в свете свечей. Они переливались, меняя цвет со светлого, почти белого, до тёмно бардового.
«Положи руку на стул» – сказал император, голос которого был неестественным, холодным, безучастным. Одновременно низким и высоким, женским и мужским. Один человек говорил двумя голосами. Вернее не человек, а его разновидность. Рослый мужчина был ярким представителем расы тёмных. Кожа была смуглой, покрытой едва заметными точками.
Рассеянно посмотрев на руки, Лариан выбрал левую. Он потрогал подлокотник, провёл по нему небольшими, ровно остриженными когтями. Ничего не происходило. Тяжело вздохнув, он выполнил требование правителя. Что-то кольнуло ладонь, Лариан тихо зашипел. Ладонь кольнуло ещё раз, шипение стало громче. После третьего укола, он широко открыл удлиненную пасть и угрожающе зарычал, выставляя напоказ сверкающие белизной, ровные острые клыки. Его зелёную конечность парализовало.
Мурашки побежали по телу. Абсолютная тишина давила со всех сторон. Взгляд императора очень раздражал. Холодный словно лёд, невидящий, не замечающий. Стеклянные глаза, как у мертвеца. Если бы Лариан присмотрелся, то он бы увидел, что зрачки императора горят зелёным огнём. Не сверкают при свете свечей и не отражают его, а горят огнём, языки пламени которого вырывались из глаз и ласкали почерневшую кожу, не принося вреда.
Лариан вздрогнул, попытался вытащить руку, но не смог. Он вынул из ножен стеклянный кинжал и стал ковырять подлокотник. Деревянная поверхность поддалась, но ненадолго. Стоило отвести взгляд и всё возвращалось в первозданный вид. Старый стул похолодел и опасно заскрипел, будто выражая недовольство.
Из-за трона вышла девушка. Она дотронулась до руки императора, кивнула и приветственно взмахнула руками, привлекая внимание: «Равновесие – это ювелирная работа, её нельзя доверять дилетантам! У вашего нанимателя много имён. Древние люди называли её хранительницей, во времена Крестовых походов она была защитницей, сейчас же она скромная смотрительница сущего. Госпожа, как кличут её подданные и молятся знающие. Да-да, не удивляйтесь, мой император лишь посредник. Посредник, между тёмной богиней и вами, избранными ей. Каждый народ в своём зарождении и процветании обязан Госпоже. Вернее её силе! Силе, которой она может поделиться с вами, если вы достойны, конечно же» – говорила она, широко раскрывая рот, восторженно проговаривая каждое слово.
Посмотрев по сторонам, Лариан, как и предполагал, никого не обнаружил. Он закатил глаза и повёл головой из стороны в сторону: «Говорить со всеми, потратив некоторое время, могут ораторы на трибунах. Говорить с одним, потратив то же время на обстоятельное объяснение, могут только деловые люди. Не трать моё время, оно стоит дорого».
Из темноты послышался нестройный хохот. Девушка прикусила нижнюю губу и зачем-то сжала кисть правой руки. Её взгляд стал нервно бегать по зале, выискивая тех, кто позволил себе насмехаться над ней. Она посмотрела на Лариана с неприкрытой злобой и подмигнула, дьявольски улыбаясь: «Прежде чем принести клятву верности, мы должны знать всё, о тебе и твоей жизни. Самое интересное в том, что мы не будем спрашивать, а ты не будешь лживо отвечать. Всё просто, даже ты сможешь с этим справиться. Ты же не против, если мы узнаем парочку твоих секретиков?»
Электрический разряд пробежал по телу Лариана, заставляя дергаться и дрожать. Его глаза расширились, а сердцебиение участилось: «Что это?» – спросил он и схватился за голову, скривившись от боли. Глаза заволокло белой пеленой, жидкой, словно молоко.
Стало жарко, невыносимо жарко. Тело скрутила судорога. Перед глазами, в белом мареве, стали появляться тёмные краски. Приобретая очертания предметов, палитра насыщалась, изменялась, дополнялась. Белый потолок приобрёл голубые тона, а пол чёрные и зелёные. Спустя несколько секунд императорский зал изменился. Приобретая очертания лесной опушки, видение меняло цвета постоянно. Краски разбавлялись и смешивались, но здесь не было места хаосу. Новых красок не было. Кисть великого художника рисовала воспоминания такими, какими они были на самом деле.
Обеспокоено озираясь, Лариан не оставлял попыток освободить парализованную руку. Кинжал снова и снова врезался в деревянную поверхность. Погрузившись в свою память, звероящер уже не видел подлокотник, но продолжал его чувствовать.
Стул оказался изобретательным, магическим, живым. Сначала дерево было мягким, приятным на ощупь, но после нескольких неудачных попыток повредить гладкую поверхность, оно стало рельефным, а затем острым. Придя к выводу, что наездник не собирается сдаваться, стул опасно заскрипел, казалось, что даже завыл. Высокая резная спинка распалась. Быстро, смазано двигаясь, она перетекла на тело Лариана и затвердела.
Девушка радостно хихикала, наблюдая за безмолвной битвой. Терпеливо дождавшись, когда сопротивление закончится, она снова дотронулась до руки императора, не сводя взгляда со звероящера: «Сиди смирно ящерка. Чего ты как маленький? Расслабься и постарайся получить удовольствие. Я то, уж точно, буду довольна».
1.1.
Племена звероящеров обитали на болотах испокон веков. Старожилы считают, что они были изначальными жителями этого мира, а не эльфы, которые называют себя перворождёнными. История мира, названного Денеротом, не сохранила упоминание о зарождении цивилизации ящеров, равно как о её развитии.
Образы, которые видел перед глазами император и его свита поначалу беспокоили своей яркостью, но затем привыкли, и проблема исчезла сама собой. Они видели глазами Лариана и слышали то, что слышал когда-то он.
Звероящеры всегда были охотниками и земледельцами. У них не было больших городов, лишь небольшие поселения на одну, две семьи. Нельзя сказать, что они были дикими, большинство особей были вполне разумны. Не стоит забывать, что звероящеры – это, в первую очередь животные, которые по какой-то неизвестной причине обрели разум. Божественное это деяние или ошибка природы – большая загадка.
Ввиду многих причин, в летописях почти не упоминается раса земноводных. Главенствующей причиной являлось рабство. Оно знаменовалось рождением религии и появлением святых книг, в которых было сказано, что бог создал детей своих, по своему образу и подобию. Первое же трактование священных писаний говорило о том, что именно люди богу подобны, а остальные являлись лишь пародией, плодом греха и ереси.
Звероящеры почти не оказывали сопротивления из-за разобщенности и низкого интеллекта. Их истребляли миллионами, или собирали в работные лагеря для того чтобы использовать на шахтах, лесозаготовках, на тех работах, которые были слишком тяжёлыми для благородных рас.
Говорить, будто человечество виновато в истреблении целого народа, глупо. Все, кому было мало земли, кто был голоден и слишком жаден, причастен к этому. Попросту, земноводных погубила неспособность к выживанию и слишком медленное развитие как умственно, так и физически.
В старых церковных записях описывалось количество звероящеров – несколько миллионов особей. Но это документы рассвета человечества, когда геноцид достигал пика. А это значит, что земноводных, изначально, насчитывалось не менее миллиарда, а то и намного больше.
С течением времени, трактовка священных писаний изменялась, церковь становилась более терпимой. Работные лагеря начинали распускать. Но гонения продолжались ещё не одну сотню лет. Звероящерам приходилось строить свои дома в труднодоступных местах – в горах, на болотах, или на дальних островах.
«Эй ей, мечтатель, верхом на василиссске нельзя думать о чём-то постороннем!» – сказал Тар и натянул поводья, чтобы зверь успокоился и перестал метаться – «Верхом, на этом красссавтссе не ссстоит забывать, что это не лошадь. Это вольная зверюга, как не приручай. Следи за его нассстроением, за движениями, почувссствуй его» – добавил он, наблюдая за сыном, который покраснел от натуги, но так и не смог сдвинуть животное с места.
«Ларианиссс Эльдь Лякаисссь Иссск, ты как всегда витаешь в облаках, подобно птитсссе ты грезишь о перелётах и дальних странссствиях. Иногда требуетссся возвращаться на землю» – нравоучительно говорил отец, стаскивая сына со спины василиска. Василиском называют большую полуразумную ящерицу, больше похожую на варана, скрещенного с коброй. Грозный зверь достигающих трёх метров в высоту и пяти в длину, не считая двух с половиной метров хвоста с острыми костяными наростами на конце. Благодаря шести лапам зверь достигает очень большой скорости, а прочные острые когти помогают им выживать на болотах.
Плотно встав на мягкую, влажную землю, Лариан отряхнулся от отмерших чешуек и грязи. Болотная трава была очень острой, поэтому он старался на неё не наступать. Они с отцом шли к небольшому мостику, чтобы напоить зверя и прогуляться.
У отца Тара нечасто появлялось свободное время. Большую часть времени он решал проблемы семьи, укреплял логово вместе со старшими сыновьями, охотился или торговал. Но, приходя из дальних походов, он всегда приносил подарки – книги, игрушки, а также всевозможные загадочные приспособления из большого мира – стёкла в оправе на цепочке, стеклянные, глиняные и железные ёмкости различных размеров и форм, деревянные круги с дыркой посередине и это не говоря уже о сотнях разноцветных камней.
Лариан остановился на мостике и показал рукой вперёд, вглядываясь в листву: «Папа Тар, папа Тар, а кто живёт там?»
Солнце только-только вылезло из-за деревьев, было достаточно холодно. Тар присел на одно колено, накинул сыну на плечи серый плащ и ответил: «Там племя человековолков, а правее, территория ящеров погонщиков и быков, слева наши соседи, звероящеры, а по правую руку, вдали, обитают священные многоголовые динозавры, стражи болот».
«Папа Тар, папа Тар, а дальше? Кто живёт там, за пределами наших болот?» – нетерпеливо спросил Лариан подпрыгивая, путаясь в полах длинного плаща.
Пауза затянулась, отец, нахмурившись, молчал. Гримаса, похожая на зубную боль исказила лицо старого звероящера. Но, чтобы утолить неуёмное любопытство сына, медленно, будто пробуя на вкус буквы, ответил: «Люди!»
Тар Пучеглазый не любил людей. Его предки родом из работных лагерей, созданных использовать рабскую силу. Сам он ни секунды не был рабом, но рассказы старейшин отпечатались на его душе. Его отец и отец его отца родились в этих лагерях и помнили жестокость людей, поэтому он никогда не позволял своим детям уходить с болот. Иногда, вопреки здравому смыслу, в эти глухие места забредали путешественники. Тар терпеливо выслушивал их, давал ночлег, затем выгонял, брав платой половину всего, что несли с собой путники. Он был несказанно добр, по сравнению с соседями, которые усеивали свои границы смертельными ловушками, дабы не допустить не прошеных гостей.
Вокруг было так тихо, казалось, будто вся живность устроилась поудобнее и слушает шипение старого мудрого звероящера. Ветер почти неслышно колыхал листья старых деревьев и редкую траву. В прозрачном ручье почти не было рыбы, лишь случайно забредшие мальки.
С неба посыпались искры. Искры и ослепительный белый свет, охватывающий места, куда они падали. Лариан радовался, неотрывно смотрел, как красивые маленькие искорки спускались с небес, переливаясь и меняли цвета. Огоньки появились мгновенно. Они освещали всё вокруг и быстро приближались, спускаясь с облаков. Чем ближе они приближались, тем красивее и разноцветнее они становились.
«Бах» – хлопком приземлилась искра и исчезла. Ещё одна, вторая, третья, им не было конца. Один из красных фонариков пролетел мимо василиска. Он паниковал, издавал гортанные звуки, топал и метался, оттесняя звероящеров к краю моста. Но как только ещё один красный фонарь пролетел мимо, василиск озверел и сбросил обоих хозяев в воду.
Течение подхватило звероящеров и понесло прочь от моста. Глаза Лариана заболели от яркого света, и он их закрыл, не переставая работать руками и ногами, чтобы держаться на плаву. Что-то большое упало в воду вслед за ними. Сильный толчок отбросил звероящеров друг от друга, погрузив их под воду. Свет от искр, проходя через толщу воды, искажался. Поэтому, когда глаза Лариана немного привыкли, он осмотрелся. Обломки каменного моста лежали на дне. Камень выглядел донельзя странно, если бы он не знал, что это камень, ни за что бы, не догадался. Какая температура должна была быть, чтобы расплавить такую необычайно твёрдую поверхность?
Что-то схватило Лариана за шею и потащило вверх. Он стал грести руками и ногами, пытаясь вырваться из цепких лап неизвестного чудища. Скоро ему это удалось. Из-за быстрого течения, он не рассмотрел того, кто его пытался поймать, но понимал, что враг движется в том же самом направлении. Всплыв, он ухватился за ветви дерева, свисающего над водой. Силы заканчивались, но сын Тара не сдавался. Он выбрался на берег. Голова сильно болела, а глаза до сих пор не пришли в норму. Он услышал какой-то шум, вдалеке. Слышался лишь приглушенный звон.
Лариан попытался встать, но ноги не слушались. Хватаясь руками за землю и траву, он пополз. Шум становился отчётливее. Лариан полз по холму к возвышению, с которого он мог бы рассмотреть свой дом и по возможности, позвать на помощь. Преодолев несколько десятков метров, он остановился. Восстановил дыхание и продолжил путь. Спустя час он добрался до верхней части холма. Он сел, осторожно раздвинул однолетнюю траву полевицу и осмотрелся.
Слух восстанавливался. Шум начал приобретать очертания. Это были звуки битвы. Слышалось тревожное шипение звероящеров, а также повторяющиеся фразы сотен голосов, говорящих на непонятном наречии.
Небо было заполнено искрами, которые стремительно опускались на логово. «В чём же их секрет?» – подумал Лариан, пытаясь подняться. Он никогда не видел силу богов. Это казалось сказкой. Примерно как та сказка про дракона, который сжигал целые поселения. Магия казалась специальной уловкой, чтобы пугать маленьких детей. Максимум – это красивые огоньки.
Лариан заметил, как сноп искр падает на логово его старшего брата и привстал, чтобы лучше видеть. Высунув раздвоенный синий язык, он с интересом наблюдал, как ослепительный яркий свет падает с небес. Достигнув звероящера, свет пролетел сквозь него и исчез в земле под ним. Беспомощно глядя на свою семью, которая забралась глубже в нору, он помахал им рукой, успокаивая. Движения Изира становились всё медленнее и медленнее. Кожа мгновенно потемнела и покрылась трещинами. Подул легкий ветерок и звероящер рассыпался как замок из песка, который снесла волна и погребла под собой, а после, не оставила и следа.
Слёзы стали заволакивать глаза Лариана, но тот не смел их закрывать. Напротив, он навострил уши, силясь запомнить всё, что возможно.
Рассказ о «времени расправы» был под запретом во всех человеческих колониях. Но каждый звероящер с самого рождения знает печальную историю о некогда многочисленной расе. Рассказ о том, какой ужас наводили люди в красных рясах, с золотыми крестами наперевес, передавался от старейшин к молодым ящерятам, чтобы они всегда помнили, что может случиться там, на большой земле, за пределами родных, защищённых болот.
Орден красных ряс был основан на заре человечества с целью искоренения зла, покорения непокорных и освещения пути грешникам, или их уничтожение. Отбор из самых ярых монахов-фанатиков производил сам верховный сановник святой церкви, позже этот чин стали называть верховным магистром, а его служителей – инквизиторами.
Поначалу орден инквизиции стоял на защите людей. Но чем больше власти они получали, тем больше развращались. Скоро красная церковь начала создавать свою, регулярную армию, состоящую из поборников святой веры и мастеров не только в молитвах, но и во владении смертоносными искусствами.
Лариан смахнул очередную слезу, стараясь запомнить лицо очередного человека, который вышел из леса: «Пришла пора вновь вернуть веру в сердца людей!» – кричал мужчина в красной рясе и золотым крестом в руках. Символ веры был настолько большой и тяжёлый, что монах еле мог его приподнять, прикладывая немало усилий.
«Во имя церкви» – поддержало его множество голосов из леса. Держась в нескольких метрах друг от друга, вышли сотни инквизиторов с такими же увесистыми крестами. Каждый шептал какие-то слова, от которых крестовина начинала светиться.
За спинами монахов собиралось целое войско, которое не вступало в бой, ожидая и украдкой поглядывая в сторону поселения звероящеров. Грязные, израненные, потерянные, но воинственные. Они боялись! Они боялись тех, в чьё логово вторгались. Именно поэтому простой люд пошёл за красными монахами, дабы искоренить страх в глубине души.
Ящеры бежали со всех лап к своим норам, побросав сумки и корзины. Мужчины хватали длинные палки с заостренными наконечниками и вставали у входа в свои норы, прикрывая самок и потомство.
Лариан лежал без движения и наблюдал, как неведомая божественная сила испепеляет его семью и плакал, стараясь не издать ни одного звука. Боялся, боялся, что его заметят и сделают с ним то же самое, что с его братом.
«Их всех убьют!» – говорил он сам себе, прижимаясь к земле.
Люди подступали ближе. Те, что посмелее, вытащили стальные мечи и бежали вперёд, настигая тех, кого не успевали развеять яркие вспышки. Большинство нападающих были одеты не лучше звероящеров. Плащи, рубахи, штаны, преимущественно серых цветов, из льняной или шерстяной ткани. Обувка была сплетена из бересты, однако у многих и её не было. Крестьяне с вилами и дубинками, разбойники, завёрнутые в балахоны с кинжалами и короткими мечами в руках.
Лариан рыдал, злился на себя и смотрел, не смея отвести взгляда, уже тогда зная, что вернётся за ними, за всеми. За каждую смерть звероящера, он обещал богам забрать десяток.
Послышался рёв горна. Со стороны реки, верхом на василиске, ехал отец Лариана. Трубя в рог, Тар Пучеглазый громко шипел о том, что семья звероящеров едина, что они единый организм. Ящеры замерли и навострили уши, дети перестали плакать, а василиски перестали метаться и стали искать своих хозяев.
Такую реакцию народа звероящеров будет сложно понять тому, кто не знаком с многолетней историей рабства этого народа. Лорды рыцари сгоняли их предков на шахты и лесопилки, дабы использовать для чёрной работы. Да, звероящеров истребляли миллионами, но после того как измучают работой и ударами плёток.
Именно поэтому звероящеры замерли в ожидании. Под такой же зов горна серадрийские воины врывались в работные лагеря и освобождали их предков. Было время, когда некоторые люди были против рабства и яростно с ним боролись. Зов горна подарил «Великим Болотам» свободу. Свободу не только тела, но и духа, ведь королевство Серадрия не назначило своего наместника и не основало своих городов. Они, ценой своих жизней отвоевали болота и отдали их звероящерам.
И ящеры отозвались на зов. Те, кто только что жался от страха, взялись на оружие и двинулись за большим василиском, на котором восседал Тар Пучеглазый, с горном в руках и семейной реликвией за спиной – луком, подаренным тогдашним правителем Серадрии его прадеду.
Тар натянул поводья и зашипел: «Болота наш дом, нам некуда бежать, может нам и не победить, но мы больше не будем рабами!» – он бросил рог в руки бежавшего за ним ящерёнка, и приказал трубить пока хватит сил.
Поселение звероящеров, с высоты птичьего полёта было похоже на улей. Люди не представляли, сколько жителей могло быть тут. У одного Лариана здесь несколько сотен братьев и сестёр, а здесь проживало восемь семей. К сожалению, старого поколения оставалось очень мало, но и их переваливало за сотню. Всё они поднялись по первому зову, хватали своё охотничье оружие, благо оно было у каждого. Всадники седлали василисков. Вооружившись копьями и луками, беззащитная толпа вмиг превратилась в опасного противника.
Искры грянули вновь. Первые ряды звероящеров рассыпались в прах, но звон горна звал за собой. Тар, верхом на василиске, первым добрался до монахов в красных одеждах. По дороге он, меткими выстрелами убил несколько крестьян, которые стояли как вкопанные, в страхе перед нарастающей мощью звероящеров. Монахи, сосредоточившиеся на создании искр, поздно заметили приближающуюся опасность и дорого за это поплатились. Василиск откусывал конечности и расшвыривал людей, отгоняя, а его хозяин опустошал колчан.
Десятью секундами позже до толпы людей дорвались остальные звероящеры. Они не могли соперничать силой с людьми. Ящеры в большинстве были тощими и хилыми, они не умели пользоваться оружием в бою, однако сплочённость звероящеров и эффект неожиданности позволили оттеснить врага.
Это было лишь временной победой. Впереди шли крестьяне, они были так называемой смазкой для мечей, людьми, которых не жалко. Но за ними шла регулярная армия империи Нротар. Ящеры дрогнули. Красные рыцари, с ног до головы закованные в железо, под защитой больших щитов они, прикрывая друг друга, плотным строем оттесняли, а потом и повергали в бегство звероящеров. Их боевая выправка и отлаженные движения завораживали. Латы светились на фоне белого света и искр, а герб красной розы на их броне выглядел более устрашающе, когда окропился зелёной кровью болотного народа. Размахивая огромным мечом, железные воины были похожи на сказочных героев, которые спасают принцесс от драконов. (В книгах, подаренных отцом, рыцари всегда были положительными персонажами).
Тар приказал отступать, но ящеры не были регулярным войском, поэтому их отступление напоминало тучу пчёл, которые устремились в одну сторону, яростно жужжали и, мешая друг другу, сломя голову, бежали к своему улью.
Рыцари попались на уловку, старую как мир. Двинулись добивать слабого противника, не ожидая того, что он будет огрызаться в ответ. Это был роковой шаг, потому что они нарвались на ловушки, установленные задними рядами звероящеров, теми, кто был слаб и не был в состоянии драться. Ящеры никогда не были сильными воинами, но бросаться в бой, не имея плана – это самоубийство, а Тар Пучеглазый был далеко не глупым.
Устроившись поудобнее, на траве, Лариан с наслаждением наблюдал, как красные рыцари умирали. Умирали в муках, корчась от боли. Но самым интересным для него было то, как те замирали, в различных позах. В момент когда это происходило, Лариан блаженно улыбался и хлопал в ладоши.
Ямы для продуктов были наспех переоборудованы, в них разместили колья и ядовитую жидкость. Повсюду, на поле боя, были змеи, капканы, жидкий огонь в кувшинах и пара ящеров, что добивали раненных врагов. Не заметив, рыцари попали в место, откуда было сложно выбраться, несомненно, это лишь остановило их, но это дало народу звероящеров второй шанс.
Зов рога снова возобновился. Ящеры остановили свой побег, но не спешили собираться в кучи, они были научены горьким опытом. Искры, которые создавали инквизиторы, испепеляли небольшие группки существ, поэтому держать дистанцию было хорошей идеей.
Зов рога стал громче, он стал разноситься по окрестностям. Лариан не сразу понял, что рогу его отца вторили другие. Лесные и болотные соседи пришли на помощь как раз вовремя. Сразу стало понятно, что он видел лишь часть войска людей, малую часть. Звуки битвы доносились со всех сторон леса. Искры поменяли своё направление, они летели куда-то вглубь леса. Лариан, в этот момент представлял свой народ, верхом на лошадях и василисках, что бок обок с человекообразными быками врывались в строй врагов и обращали их в бегство одним лишь дыханием.
Лишь однажды Лариан видел это великое и могучее существо. Он представлял из себя обычного быка вставшего на две ноги. Нижние так и остались стоять на копытах, а передние имели хватательные конечности, в которых непременно имелось что-то тяжёлое и опасное. Обычно это был топор, весом килограммов под восемьдесят. Будучи ростом более двух с половиной метров они имели массивное телосложение, присущее обычному быку, а также широкие ветвистые рога, которые сами по себе были устрашающими.
До ушей Лариана донесся волчий вой, а это значило, что стая звероволков, вышла на охоту. Одно из последних полу разумных племён этого народа соседствовало неподалёку, на опушке леса. С виду это обычные волки, однако, их сила значительно превышала силу этого животного.
Страшное многоголосое шипение отвлекло Лариана от радостного созерцания умирающих людей. Прямо на его глазах, из леса выбежал король болот. Гигантский многоголовый динозавр, который успевал расшвыривать, кусать, топтать и довольствоваться новообретённой пищей одновременно.
В него кололи копья, рубили мечами и вонзали стрелы, оставляя при этом небольшие незначительные порезы. Толстая кожа и плотный волосяной покров надежно защищали дикого свободолюбивого зверя. Семь зубастых змееподобных голов разрывали стальную броню, поедая вкусную плоть вместе с железом, деревом и землёй. Из широких пастей доносились семь звериных рычаний, которые оглушали, гипнотизировали, сводили с ума, заставляя бежать без оглядки.
Именно король болот дал звероящерам перегруппироваться, собраться с силами и перевязать раненных. Лариан облегчённо вздохнул, рассматривая выживших. Множество из них были его братьями. Старик Тар раздавал указания, помогал с перевязкой и даже показывал некоторым ящерам, как правильно держать копьё.
Подавшись чуть вперёд, едва не сорвавшись с холма, который с другой стороны был обрывистым, Лариан прищурил глаза. Улей строился на берегу Серебрянного моря. С одной стороны это способ развивать торговлю и рыболовство, а с другой, возможность сбежать от непредвиденной опасности. Здесь была построена небольшая пристань, где было привязано достаточно каноэ, чтобы все звероящеры могли покинуть поселение.
Бросив якорь в воду, повернувшись левым бортом к улью, стоял большой трёхмачтовый корабль. Не подплывая к берегу, чтобы не сесть на мель, он спустил на воду несколько десятков шлюпок. Заполненные до отказа, они прыгали на волнах, стремительно приближаясь.
Тар Пучеглазый, заметив угрозу, приказал готовить баррикады у пристани. Со всех уголков улья стаскивался всевозможный мусор – брёвна, доски, скамейки, куски глины и даже песок, который скреплял всё это добро. Вдоль невысокой, наспех собранной баррикады Тар поставил два десятка стрелков и снял лук с плеча, приготовившись. Несколько ящеров спрятались в камышах, а некоторые нырнули в воду, используя соломинки. Оставшиеся несколько десятков воинов стояли позади и прикрывали тыл.
Встав на одно колено, Тар вытащил из колчана стрелы и вонзил их в прибрежный песок. Он натянул тетиву, проверяя её на прочность и силу натяжения. Затем поднял лук, резко вытащил стрелу, прицелился и замер. Прислушавшись к крикам и улюлюканьям людей, он выбрал цель и спустил тетиву. Грудь самого громко орущего человека окрасилась красным. Тот не смог завалиться на спину лишь потому, что он упирался спиной к другим людям, которые мгновенно замолчали, почувствовав неладное.
Первые крики обречённых послышались лишь несколькими секундами позже, когда Тар выпустил ещё несколько стрел. На переполненных шлюпках невозможно было ни укрыться, ни лечь, прикрывшись высоким бортом. Поэтому, когда прозвучало командное шипение и стрелы сорвались с коротких луков звероящеров, люди стали выпрыгивать из шлюпок, предпочитая волны и акул, стрелам. Первая шлюпка дрейфовала, оставшись без управления и пассажиров, гребцы второй плюнули на смелость и гребли прочь. Но следующие шлюпки не свернули. В них, прикрывшись щитами, сидели закованные в латные доспехи рыцари. Они сильно отличались от тех, что пришли с суши. На плечах каждого крепился красный плащ с эмблемой кроваво красной розы, на шеях висели амулеты в виде христианского, окрашенного в красный цвет креста.
Шлюпка упёрлась в песок и рыцари, ухватившись одной рукой за борт, синхронно выпрыгнули за борт. Плотно встав на ноги они, прикрывшись каплевидными щитами, сделали несколько шагов вперёд. Миновав шлюпку, рыцари соединили строй. Первые ряды встали на одно колено, прикрывая ноги, вторые выставили щиты на вытянутые руки, а третьи подняли щиты над собой.
Досадно сплюнув, Тар схватил последнюю стрелу и вскочил на ноги, приказывая звероящерам отступать. Рыцарский строй, защищённый со всех сторон, стал медленно приближаться. Шлюпки стали причаливать одна за одной. На берег вступили ещё несколько рыцарских отрядов, которые тут же взяли под охрану прибывших в последней лодке. Это были не воины, это были монахи в тёмно-коричневых рясах, во главе которых стоял двадцатилетний мальчик с чётками, которые он постоянно крутил в руках.
Один из рыцарей, с зелёным павлиньим пером на шлеме приклонил колено перед мальчиком и поцеловал перстень с красным камушком на правой руке. После чего рыцарь встал, ударил латной перчаткой по грудной броне и поспешил к отряду рыцарей, тех, кто первым вступил на берег.
Мальчик небрежно снял капюшон, подставляя поднявшемуся ветерку гриву золотистых волос. Не смотря на возраст, лицо у него было покрыто морщинами, а правую щёку, от рта до уха, пересекал свежий шрам, который ещё не зажил и кровоточил. Он смотрел вслед убегающему рыцарю немигающим взглядом, нахмурив густые брови. Отвлёкшись, он что-то сказал своим спутникам и требовательно выставил руку. Прошло несколько секунд, он дождался расторопного слугу в красной шутовской одежде, выхватил из его рук подзорную трубу и стал осматривать место битвы.
Лариан хотел проследить за движением отряда рыцарей и за судьбой отца, который быстро отступал, но что-то заставило его задержать взгляд на мальчике. Он заметил, что его ряса отличается от остальных. Она, в отличие от других, была длинной и даже волочилась по песку. Широкие рукава опускались ниже ладоней. Сама же ряса была не коричневой, скорее тёмной, застёгивающейся на вороте и на поясе. Мальчик вытянул руки вверх. Монахи одели на него зелёную мантию с вышитым красным крестом на груди. А в руки ему дали посох, исполненный в виде креста, с красным камнем в навершие.
Это был Версариус Сергий, ставленник церкви, позже ставший верховным магистром святой инквизиции. Об этом Лариан узнает не скоро, но что-то подвигло запомнить это лицо. Инстинкт, вбитый отцом с самого детства, без устали твердил о том, что этот человек важнее других.
Громкий многоголосый звериный рёв разнёсся над лесом. Король болот разорвал очередную добычу и остановился, зализывая рану от яркой вспышки света, которая пролетела сквозь одну из голов и испепелила её. Искры летели в него с небес, но дикое существо этого не понимало. Оно огрызалось, пытаясь схватить воинов, тыкающих в него копьями не обращая внимания на вспышки яркого света. Его судьба была предрешена.
Звероящеры, во главе с Таром Пучеглазым, встали между двумя глубокими ямами-ловушками и приняли бой. В узкий проход рыцари могли протиснуться лишь по двое. Но это не дало должных преимуществ. Первые же звероящеры были убиты, а вторых грубо столкнули в их же ловушки. Вопреки надеждам Тара, рыцарей было невозможно столкнуть вниз из-за того, что они слишком крепко стояли на ногах.
Рыцарь с павлиньим пером выскочил вперёд, выхватил увесистую деревянную дубину обёрнутую железом с шипами, и нанёс сокрушительный удар. Череп ящера лопнул и разлетелся, а его тело упало в яму. Тар выхватил копье у одного из своих воинов и быстро атаковал рыцаря. Это было похоже не на битву, а на танец. Красивые смертоносные выпады, отскоки, новое нападение. Ни секунды на месте, ни секунды без напряжения. Несмотря на тяжёлый доспех, рыцарь лихо уворачивался, подставлял щит и уводил в стороны быстрые удары звероящера.
Рыцарь не мог нападать, потому, что его держали на расстоянии вытянутого копья. Поэтому он и не пытался. Он делал минимальные движения, сберегая силы, готовясь, выжидая момента, когда противник сделает ошибку. Когда он в очередной раз отвёл копьё в сторону, он встал боком, пропуская ещё одного рыцаря вперёд.
Мгновенно отреагировав, Тар отпрыгнул назад, опасаясь сближения с новым противником, и атаковал издали. Тот хотел отклониться, но ему не хватило скорости. Копьё, направленное снизу вверх, попало в сочленение нагрудника и наплечника и пробило его. Добравшись до плоти, оружие завязло в нём, что дало шанс рыцарю с пером взмахнуть дубиной и переломить копьё. Тар отступил на шаг, запнулся о чьё-то мертвое тело и упал. Отползая, он бросил взгляд на холм, что был перед его глазами и увидел Лариана, который забился в истерике и громко рыдал. Старик прошипел что-то дерзкое и улыбнулся. Он увернулся от удара, прокатился по земле, схватил попавшегося под руку рыцаря и прыгнул с ним в яму. Орущий что-то гневное, человек был насажен на колья, спасая жизнь Тара.
Пролетёв между кольями, старик приземлился и быстро пробежал по земле между двумя недовольными змеями-кобрами. Оттолкнувшись, Тар ухватился за корни, нашёл куда поставить ногу и стал подтягиваться. На той стороне ямы никого не было. Лариан с надеждой смотрел на отца, который уже преодолел несколько метров.
Стрела вонзилась в правую руку и пригвоздила её к земле. Вторая стрела вонзилась в левую. Рыцарь с пером держал в руках лук отца и гоготал, трясясь от смеха. Он переломил стрелковое орудие надвое и выкинул. Развернувшись, он одобрительно похлопал по наплечникам рыцаря, что принял на себя удар копья, и приказал им идти добивать оставшихся.
«Держись!» – закричал Лариан, смотря, как руки его отца ослабевают, а силы уходят вместе с кровью, вытекающей из ран. Старик что-то пытался сказать, но не мог, его язык заплетался. Руки перестали держаться и, не издав ни звука, его тело потеряло опору и упало на колья.
Вцепившись когтями в щёки, вырывая куски чешуи, Лариан скривился и прикусил язык. Ощущая солоноватый вкус крови, сквозь зубы, он произнес слова, которые его отец считал девизом своей семьи: «Враг не забыл, боги тоже не забудут!» – после, он сказал это ещё раз, и ещё раз, и ещё много-много раз, пока не упал на колени и не зарыдал.
