скачать книгу бесплатно
– Остальные органы у вас тоже расположены не там, где им надо быть? – опять не удержалась от колкостей девушка. – Может, мне расположение других органов тоже проверить? Печени, почек, чего еще я забыла.
– Нет, мой главный орган находится там, где ему и надо быть. – Артем, как гипнотизер, посмотрел на Катю и со стула пересел на кровать. Но в эту минуту дверь комнаты открылась и в проеме возникла Нюра Пройдохина.
– Посторонние должны освободить комнату, – Нюра показала на ходики с кукушкой, висевшие на стене. – Время уже одиннадцать. А ты здесь что забыл, Артем? Иди, там тебе кто- то звонит. Приятный женский голос.
Артем не забыл о своем обещании: он объяснил Нюре, в какую передрягу попали Андрей и Катя, и попросил коменданта сделать для девушки исключение.
В общем-то, можно было ничего и не объяснять. Нюра знала, что Артем по заданию Семена Корешкова негласно следит за Андреем, стараясь фиксировать в специальной тетради почти каждый его шаг на территории «Анти -общежития». Еще ночью Артем переслал Корешкову информацию о чрезвычайном происшествии, участником которого стал Андрей. Оперативно были переданы и фотографии Кати. В самых разных ракурсах. Артем надеялся, что за выполненную работу он получит неплохое вознаграждение. Алименты с такого вида нелегального дохода он не выплачивал.
Как только все ушли, Катя набрала номер своей подруги Клавы Клык и в красках, подробно, рассказала ей о своих последних приключениях.
– Это просто геморроидно, высший класс, ох…ть можно- восклицала Клава. – А как же теперь Федя? Если он обо всем узнает, тебе не позавидуешь. А не послать ли его на х….
Клава трудилась стоматологом и обладала прямым и острым, как хирургический нож, характером. Ее лексикон наполовину состоял из матерных слов и жаргонных словечек. При этом душой Клава оставалась очень сентиментальной и ранимой женщиной, а ненормативная лексика служила для нее броней от внешних непредвиденных угроз.
– Федя встретил белого медведя, – ответила Катя.
То, что отношения с Федором придется прерывать, Кате было ясно, как божий день. К Федору девушка в последнее время боялась притронуться и принимала его ласки как тяжелый груз, а вот Андрея, когда он находился рядом, ей хотелось приласкать, обнять, сказать ему что-нибудь приятное. От приветливого, теплого взгляда Андрея Катя таяла, как снег под апрельским солнцем. Достаточно было испытать такое хотя бы один раз, чтобы понять, чем настоящая любовь отличается от суррогата.
Стакан Стаканыч
Степан Степанович Полянский, редактор газеты «Голос Вселенной» – коллеги по работе часто называли Степана Степановича «Стаканом Стаканычем» за его пристрастие к алкоголю- был поглощен подсчетом материалов в очередном номере газеты с упоминанием имени президента федерации Владимира Тургинова, – разумеется, только позитивных материалов. Министерство печати в последнее время требовало публиковать как можно больше статей, в которых бы реальные успехи в разных сферах жизни связывались с указами президента. Когда таких успехов катастрофически не хватало, получалось, что благодаря «поддержке» Тургинова в семьях празднуют рождение двойни, ремонтируются дороги между планетами, одерживают громкие победы спортсмены, ведется борьба с неплательщиками за услуги ЖКХ, изобличают террористов – и д.т и т.п. В общем, из газетных статей выходило, что федерация в едином порыве решает важные задачи, поставленные президентом.
«Выборы на носу, – вздохнул Стакан Стаканыч, – всегда так, что ж, теперь придется заниматься арифметикой. Главное сейчас – мобилизовать, расшевелить бюджетников, ведь на выборы в основном ходят только они. Если, не дай бог, Тургинов проиграет Ухорезову, я могу своего кресла лишиться. – Двадцать один, двадцать два», – редактор продолжил подсчет. В эту минуту дверь в кабинет распахнулась и перед утомленным взором редактора предстал корреспондент Андрей Мурашов.
– Степан Степаныч, я принес материал-бомбу, – репортаж с места совершения теракта, – у Андрея горели глаза и весь он напоминал Данко, собирающегося вырвать из груди сердце. – В поезде, в котором я вчера ехал, в одном из вагонов прогремел взрыв. Есть погибшие и раненые. Я смог сделать несколько снимков с места трагедии, успел побеседовать с командиром группы спасателей. Лучшего материала для первой полосы в очередной номер не придумать.
– Подожди-подожди, не гони, – Полянский открыл сейф и достал початую бутылку водки, тарелку с бутербродами, и две серебряные стограммовые стопки. – Это большая удача Андрей, что ты не пострадал. Нужно отметить такое везение. Об этой трагедии, конечно, уже вся федерация знает. Ведется расследование. Так что мы, разместив твой материал, вряд ли кого-то заинтересуем. Давай для начала пропустим по рюмочке, ты успокоишься, и мы все спокойно обсудим.
Андрею приходилось раньше пить с шефом, но не один на один, а в кругу коллег. Полянский без труда за полчаса мог «уговорить» пол-литровую бутылку водки и остаться в здравом уме, – лишь мясистый нос Стакан Стаканыча принимал красно-фиолетовый оттенок.
– Степан Степаныч, как вы не понимаете, лишь раз в жизни выпадает шанс написать такой репортаж, – Андрей положил готовый материал на стол редактора. – Я, между прочим, за несколько минут до трагедии случайно вышел из вагона, в котором произошел взрыв. Так что, действительно, мне в каком-то смысле повезло.
– Вот за это и выпьем, – Полянский сильно дрожащей рукой разлил водку по рюмкам, – За везение. Настоящим журналистам всегда везет. Я ознакомлюсь с твоим материалом, но ты должен понимать, что такую вещь без согласования с министерством, на свой страх и риск, я поставить не смогу. К тому же до выборов осталось несколько недель, а здесь теракт, ЧП. Конечно, такие события не скроешь, но и муссировать эту тему сейчас нам вряд ли разрешат. Ты еще молодой, горячий, не понимаешь тонкостей большой политики. – Стакан Стаканыч наполнил рюмки по второму разу. – Приходится иногда жертвовать малым, чтобы сохранить что-то большое, важное.
Полянский начал философствовать в привычном для себя духе, его нос стал покрываться фиолетовыми пятнами. Андрей тоже захмелел. Алкоголь, как известно, развязывает языки.
– Буквально час назад мне позвонили из «Анти-газеты» и предложили сотрудничество, – Андрей посмотрел в глаза шефу, – сказали, если я отдам им для публикации свой репортаж с места теракта, получу очень большой гонорар. Уж не знаю, откуда им стало известно о том, что я стал свидетелем и невольным участником этого печального события.
– Ты случайно не блейфуешь, – шеф икнул. – «Анти-газета» – это оппозиционное издание, которое поддерживает Ухорезова. В каждом номере всегда есть сомнительного качества материалы с критикой Тургинова. Попросту говоря, беспардонно обливают грязью нашего президента. Если ты опубликуешься в «Анти-газете», считай, что в «Голосе Вселенной» ты уже не работаешь. Да и меня по головке не погладят, скажут: редактор не доглядел, пора ему на пенсию. Кстати, в случае победы на выборах Тургинова, министерство печати нам повышенные премии обещает выплатить. Я сегодня же отправлю твой репортаж на согласование в министерство, и завтра все станет известно. Так что, наливай, выпьем за нашего президента.
Андрей в ответ ничего не сказал, работой в «Голосе Вселенной» он не дорожил, давно хотел попробовать себя в другом качестве, стать более независимым и свободным. К тому же очень привлекательной казалась сумма гонорара, обещанная Семеном Корешковым.
В «Анти-газете» ценились острые правдивые материалы, хотя не гнушалось издание и заказными статьями, особенно в период предвыборных кампаний. Что, в общем-то, считалось обычным делом.
В кротовой норе
Андрею не терпелось увидеть свой материал опубликованным. После разговора с Полянским он не находил себе места, и наконец, утомленный неопределенностью, связался с Семеном Корешковым и сообщил ему, что готов перейти работать в « Анти-газету».
–Молодец, старик, давно пора, – без раздумий одобрил это решение Корешков, – как говорится, большому кораблю – большое плавание. В «Голосе Вселенной» ты, как в смирительной рубашке. Ждем, приезжай.
Публикация в «Анти-газете» репортажа с места теракта принесла Андрею известность. Журналист старался поддерживать эту добрую репутацию новыми яркими материалами, рвался в командировки, в «горячие» точки федерации.
В «Анти-газете» можно было без суеты, в спокойной обстановке обдумывать материалы, хватало времени и на дневниковые записи. Совсем не такая атмосфера царила в «Голосе Вселенной», где каждый номер готовился с колес, в горячке, с обнаженными нервами.
Правда, Андрею не очень нравилось, как бездоказательно, однобоко и только с критической точки зрения в «Анти-газете» расписывалась деятельность президента Владимира Тургинова. Выходило так, что во всем он виноват, многое делает не так, как надо. При этом успешно реализованные проекты космического олигарха Федора Ухорезова всегда выставлялись на страницах издания, как ходовой товар на витринах. Не трудно было догадаться, что «Анти-газета» финансируется Ухорезовым.
«Да, никуда не деться от этой политики, – думал иногда Андрей, – наверное, независимая пресса – это недостижимый идеал. Порой и не разберешься, кому приходится служить – богу или дьяволу. А с другой стороны, если есть плюс, значит, обязательно должен быть минус. Любой атом – это соединение плюса и минуса. Протон – это плюс, он в ядре атома, а электрон имеет отрицательный заряд. Выходит, что электрон –это дьявол, он может быть одновременно в разных местах. Правда в анти-мире есть положительно заряженные антиэлектроны – позитроны. Если позитрон столкнется с электроном – мало не покажется. Будет очень большой взрыв. От такого взрыва может новая вселенная возникнуть. Если Тургинова столкнуть с Ухорезовым, наверное, тоже рванет.»
Дальше этих аналогий Андрей идти в мыслях боялся. Ведь он сам чуть не оказался в эпицентре одного взрыва…
– Зайди ко мне, разговор есть, – размышления журналиста прервал звонок редактора, Семена Корешкова. Семен сообщил Андрею о том, что на ближайший понедельник запланировано очередное испытание машины времени.
– Ты не передумал? Дело это добровольное.– Корешков вгляделся в Андрея с каким-то необыкновенным вниманием, как будто перед ним был не человек, а картина Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». – Никто ведь не гарантирует твоего возвращения.
– Разве от такого откажешься. – Андрей поправил съехавшие на лоб волосы. – Нет уж, этот вопрос решенный. Если я откажусь, потом до конца жизни буду об этом жалеть…
Андрей не стал сообщать Кате об испытаниях машины времени и своей роли в этом рискованном предприятии. Сказал только, что нужно срочно выехать на несколько дней в командировку. «Как вернусь, сразу позвоню», – пообещал Андрей, заехавший на несколько минут в «Анти-общежитие», чтобы проститься с девушкой.
–Вот так дела, – огорчилась Катя. – Я останусь совсем одна, хотя нет, я не так давно познакомилась с местным электриком – Артемом Алмазовым. Мужчина с высоким напряжением.
– Быстро Алмазов тебя вычислил, – Андрей ходил по комнате и не мог решить, какие вещи ему взять с собой. – Артем – местная достопримечательность. Иногда возникает ощущение, что он сильнейший магнит, а женщины гвоздики, которые попадают в поле притяжения этого магнита. Я так, тебя предупреждаю. Наверное, он уже признался, что ни разу в жизни не видел таких глаз, как у тебя. Таких небесных бирюзовых глаз.
– Да, на комплименты он щедрый, но про бирюзовые глаза ничего не говорил. – Катя достала из сумочки зеркальце и внимательно посмотрелась в него, – в «Анти-общежитии» мне оставаться нельзя, даже не знаю, где бы мне бросить якорь. Хотя, наверное, слетаю на Янтарную, нужно один вопрос решить. Не забывай почаще со мной связываться. Мне недавно вмонтировали в ноготь указательного пальца правой руки последнюю модель космофона. Вот смотри, видишь, – это серебряное напыление с нанопокрытием. Я лишь дотрагиваюсь до пальчика и связь с тобой установлена. Более того, – ты передо мной на поверхности ладони, как на экране. Очень удобно. Все в моих руках.
Катя, конечно, не стала уточнять, что продвинутую модель космофона ей подарил Федор Ухорезов.
Если ноготь на указательном пальце девушки имел серебряное напыление, то на остальных пальцах ногти имели темно-синий оттенок. Синий небесный цвет был любимым цветом девушки.
«Когда я окажусь в прошлом, такой чудо-аппарат вряд ли установит связь со мной, – подумал Андрей, – а находясь в черной дыре, даже бог не сможет позвонить архангелам и рассказать, что он испытывает».
– Конечно, Катюша, я обязательно позвоню, не задерживайся надолго на Янтарной. Гариона очень красивый город, есть что посмотреть. Помимо Алмазова здесь немало достопримечательностей. – Андрей поцеловал девушку и погладил Джексона, поднявшего рогатую голову.
– Вот, у Алмазова тоже такие рога есть, – не удержался от шутки журналист.
Запись из дневника Андрея Мурашова.
«Перед стартом меня поместили в некую камеру, где время текло с обычной скоростью. Конечно, долго и нудно инструктировали, как действовать в тех или иных ситуациях. Было решено, что меня переместят на два дня на планету Земля в начало 22-ого века. Предупредили, что если возникнет реальная угроза для моей жизни, специальный датчик в лаборатории на Гарионе просигнализирует об этом, и я буду мгновенно возвращен, так сказать, на круги своя.
Честно говоря, очень боялся оказаться в кротовой норе – в этой бешено вращающейся сердцевине черной дыры. Как известно, попасть в нее легко, а вот выйти из этой пасти дьявола довольно проблематично. Но без кротовой норы в прошлое никак не попасть. Других технологий для путешествий в безграничном океане времени пока не изобрели.
Преодолев кротовую нору я, как утверждали ученые, окажусь в другой камере, где время течет гораздо медленнее, чем в нашей космической федерации. Если на Гарионе проходит час, то в этой камере за обычный час истекает всего одна минута. По идее, выбравшись на божий свет из камеры с более медленным ходом времени, я должен оказаться в прошлом. Все настроили так, что «десантироваться» я должен был в начало 22-ого века. Мне даже одежду подходящую подобрали, дали денег и снабдили универсальным мини- роботом переводчиком, способным найти общий язык хоть с самим чертом.
Как известно, Земля в начале 22-ого века переживала тяжелые времена, испытывая жесточайшее кислородное голодание. Последствия парникового эффекта, увеличение в атмосфере углекислого газа привели к тому, что средняя температура воздуха на Земле к этому периоду выросла на 10 градусов. Таяние льдов Арктики приняло лавинообразный характер. В результате за пятьдесят лет глобального потепления уровень Мирового океана поднялся на 15 метров и бушующие, все сметающие на своем пути потоки воды начали смывать целые государства и затоплять материки.
Усугубляло катастрофу то, что углекислый газ и метан в больших объемах высвобождались со дна океана, из разбуженной земной коры и очнувшейся вечной мерзлоты. Как оказалось, мерзлота не такая уж вечная. Именно человек, а не гигантский астероид, оказался повинен в разрушении экосистем, десятки тысяч лет сохранявших Землю уникальным райским уголком Вселенной.
Случилось это несмотря на то, что ученые-экологи еще задолго до точки невозврата били в колокола, призывали правителей сесть за стол переговоров и объединить усилия в работе по восстановлению безопасного климата на Земле, созданию промышленности с нулевыми выбросами. Но этот призыв не был услышан, а потом наступил момент, когда уже не имело никакого смысла вносить какие-то коррективы в деятельность человека. Затопило Голландию, Данию, Юго-Восточную Азию, почти весь Китай, Бангладеш, Флориду, Аляску и многие другие части старого света.
В России под водой оказалось все Поволжье, как ливнем смывает с лобового стекла машин пылинки, так потоп стер с лица планеты Астрахань, Санкт-Петербург, Москву. Стихия, как ненасытное жуткое чудовище, поглотила тысячи деревень и поселков вместе с жителями и предметами быта. В Сибири образовалось огромное море. Погибли миллиарды людей.
Впрочем, элита государств и приближенные к элите люди, каким-то чудом спаслись. Новый островок жизни возник в освободившейся ото льдов Антарктиде. Именно в Антарктиде я должен был оказаться по замыслу ученых-физиков, отправлявших меня в прошлое.
– Я не удивлюсь, если ты встретишь Ноя, – пошутил один из физиков, – спроси у него, почему он на этот раз выбрал Антарктиду, а не гору Арарат.
Но, как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Еще при приближении к горизонту событий – это невидимая граница черной дыры – я почувствовал жуткую боль в ногах: казалось, кто-то со страшной силой тянет меня за обе ноги. В эти секунды я вспомнил, как казнили пленников в Золотой Орде: сначала несчастных намертво привязывали к четырем лошадям, затем заставляли лошадей одновременно рвануться в разные стороны. Таким образом, приговоренного к такой казни человека, разрывало на части. В какой миг мне показалось, что я тоже буду разорван на мелкие кусочки, да что там на кусочки – на атомы, а может быть даже на кварки. Конечно, это большая честь стать частью черной дыры, но лучше все-таки задохнуться в женских объятиях, чем оказаться размолотым прокрустовым ложем кротовой норы.
И вдруг все изменилось. Передо мной мчались по дороге машины, я стоял на тротуаре. Где-то высоко в небе висел большой красный шар. Мимо меня проходил люди. Многие из них улыбались. Красивая миловидная женщина остановилась в двух шагах от меня. Она читала книгу и не обращала на окружающих никакого внимания. Вот прошла, низко опустив голову, дремучая старушка. За собой она катила сумку-коляску. К ручке коляски была привязана георгиевская ленточка. «Решения XXX съезда КПСС – в жизнь» – красочные транспаранты с таким странным призывом украшали фасады некоторых зданий. «Это явно не Антарктида», – невольно подумалось мне.
Я пошел, как говорится, куда глаза глядели. Очень хотелось есть – никто ведь не сказал мне, сколько времени я провел в кротовой норе – но сильное чувство голода подсказывало, что сутки, а то и больше, точно прошли. Это же чувство помогло мне отыскать в одном из переулков столовую. С большим удовольствием ел вкуснейший борщ со сметаной. На второе взял жареную картошку с домашней котлетой. Запил все компотом. За обед заплатил всего лишь 90 копеек. Вполне удовлетворенный, я откинулся на спинку стула и стал наблюдать за теми, кто находился в столовой. Вроде бы обычные люди, да, одеты слишком просто, но явно не нищие и не маргиналы.
Неожиданно к столику, за которым я сидел, подошел мужчина, чем-то сильно отличавшийся от окружающих. Я вгляделся в него и… обомлел, точнее говоря, проглотил язык: на меня в упор смотрел президент нашей космической федерации Владимир Тургинов…
Разговор с президентом
Или точная копия президента. Характерный прямой греческий нос, выражение лица знающего себе цену человека. Человека, похожего на актера Жерара Депардье. На всякий случай я протер глаза: вдруг это мне все снится.
–Кажется, где-то мы встречались, – президент поставил на стол поднос и стал расставлять тарелки с обедом. – Если мне не изменяет память, вы журналист, работаете в «Голосе Вселенной?»
– Работал, – ответил я, – сейчас я сотрудничаю с «Анти-газетой».
– Вот так номер. – Тургинов поднес ко рту ложку с супом-харчо. – А как же вы оказались здесь?
– Если бы вы сказали, где я нахожусь, я был бы вам очень благодарен. Дело в том, что я в качестве подопытного астронавта принимаю участие в испытаниях машины времени. Есть такой журналистский ход: попробовать сыграть чужую роль, чтобы материал получился зримым, ярким и конкретным. По замыслу, я должен был оказаться на планете Земля в начале 22 века. Но что-то, видимо, пошло не по сценарию: не похоже, что я попал в запланированный отрезок времени. Не подскажете, где я и каким образом вы здесь оказались?
– Вопрос не простой, но раз так вышло, я вам все расскажу. – Тургинов вилкой разломил кусочек курицы, щедро облитый темно-красным кетчупом. – Сейчас мы находимся в столовой научно-исследовательского института физики передовых технологий. В одной из параллельных вселенных. Уж не знаю как, но вы попали именно в эту параллельную вселенную, где время течет гораздо медленнее, чем в нашей космической федерации.
Здесь нет олигархов, нет капиталистов. Вся вселенная – это развитое социалистическое государство. Мы поддерживаем экономические и культурные связи с другими мирами, наша валюта очень крепкая и стабильная. Тарифы на услуги ЖКХ предельно низкие. Более того, каждый год они уменьшаются. Жители нашей вселенной самые читающие по сравнению с обитателями других миров. И с рождаемостью, кстати, здесь все в порядке. Всюду царит любовь. А если люди друг друга любят, то и время тогда для них останавливается. Они времени не замечают. Может быть, поэтому время здесь идет так медленно. Что еще важно, мы с уважением и почтением относимся к истории наших предков. И считаем, что те, кто боролись за светлые идеалы справедливого социального строя – настоящие герои. И развенчивать их никто не собирается. Кажется, великий Пушкин сказал: «Ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее послал…». Мы тоже другой истории не хотим.– Тургинов отломил кусочек черного хлеба и поднес его ко рту. – Слишком много было заплачено за все, что мы сейчас имеем.
Всю эту информацию я с трудом переваривал. Неужели передо мной действительно Тургинов?
– То есть вы и здесь президент?
– Можно сказать и так. Дело в том, что когда в нашей федерации начались непродуманные реформы, я был на стороне тех, кто предлагал не разрушать социалистический строй, а лишь ограничиться некоторыми изменениями. Понятно, что тогда я еще не был президентом. В состав нашей партии входил ряд известных политиков, несколько выдающихся ученых-физиков. Нас поддерживали миллионы наших сторонников, но, как известно, к власти пришли силы, разрушившие социализм. Вот тогда-то мы решили попробовать переместиться в одну из параллельных вселенных, чтобы продолжить там дело, которому мы остались верны. Наши ученые-физики держали в строжайшем секрете свои разработки по мгновенному перемещению в пространстве и времени. Конечно, мы сильно рисковали, когда решили применить эти разработки на практике, но у нас все получилось. Сюда удалось переселить несколько миллионов наших единомышленников. Более того, я мечтаю возродить социализм и в нашей федерации, поэтому, собственно, и совмещаю две должности. Кстати, в федерации об этом никто не знает. Нет, теперь об этом знаете вы. Думаю, когда вы вернетесь на Гариону, о нашей встрече никому не расскажете, ведь иначе мне не разрешат участвовать в предстоящих выборах, Ухорезов может импичмент инициировать. Он только и ждет, где бы на меня взять компромат.
– Начинаю сомневаться, что я смогу вернуться на Гариону, ведь испытания машины времени можно признать неудачными, – растерянно произнес я.
– Не волнуйтесь, о вашем возвращении я позабочусь. – президент отпил из стакана густой, похожий на кровь, темно-красный томатный сок. – Из этой параллельной вселенной проделан тайный квантовый тоннель в пространстве, соединяющий ее с галактикой Млечный путь. Именно этим тоннелем я всегда пользуюсь. Так что, возвращение домой я вам обеспечу. А когда будете писать репортаж, я бы посоветовал вам сделать акцент на социальных благах государства, в которое вас переместила машина времени. Разве вас не удивили цены на продукты питания, низкие тарифы на услуги ЖКХ. Здесь бесплатное образование, в том числе и высшее, бесплатная медицина. Чем бы вы не заболели, вас будут лечить бесплатно. Не нужно будет думать о том, хватит ли вам денег на операцию или на лекарства. Эти цели, кстати, вошли в мою предвыборную программу.
– Очень не хотелось бы опять протискиваться сквозь кротовую нору в черной дыре, – я попробовал заявить о своих интересах. – В черной дыре невольно чувствуешь себя верблюдом, которого пытаются продеть через игольное ушко. Может быть, есть другие пути возвращения в нашу федерацию?
– Никаких черных дыр не будет, – засмеялся президент. – Эту технологию придумали физики, которые работают на Федора Ухорезова. Хотя, вы же сами захотели участвовать в этом научном эксперименте.
– Если черных дыр удастся избежать, то и мой репортаж не будет черным, – я попытался пошутить, хотя понимал, что на самом деле заключаю негласный договор с президентом. Договор о мирном сосуществовании и сотрудничестве.
– Извините, сигаретой не угостите, курить хочу, умираю, – решился попросить я.
– К сожалению, здесь никто не курит, – Тургинов допил томатный сок и понес поднос с опустевшими тарелками к отдельно стоящему столику.
Конечно, я раньше слышал о параллельных вселенных. Реально в них верил. Более того, я мысленно соглашался с учеными-физиками, которые считали, что мы каждый день оказываемся в границах той или иной параллельной вселенной, просто это не замечаем. Точнее говоря, не чувствуем их, не ощущаем, не воспринимаем. Нет у нас таких органов, которые могли бы распознать эту реальность.
Хотя, у меня были прецеденты, когда мне казалось, что я каким-то волшебным образом перемещался в одну из параллельных вселенных. Помню однажды я шел по оживленной, наполненной разными звуками улице Гарионы. Мимо с бешеной скоростью проносился общественный транспорт, обгоняя друг друга, мчались по дороге атомобили (автомобили на атомной тяге), по тротуару, чуть ли не касаясь друг друга, спешили прохожие. В один из моментов, устав от беспорядочного мелькания перед глазами, я свернул в ближайший переулок, преодолел несколько метров – и вдруг осознал, что оказался в каком-то другом, незнакомом мне мире. Во-первых, меня поразила почти абсолютная тишина. Слышно было лишь, как щебетала где-то в ветвях цветущей яблони птица. В небольшом, затянутом изумрудной осокой пруду, важно плавала серебристо-матовая утка, а за ней, причудливо изгибающимся хвостом тянулись восемь забавных утят. У моих ног золотистым ковром расстилалась лужайка с устремленными к солнцу одуванчиками. Старые одноэтажные деревянные дома с резными наличниками казались музеем под открытым небом. Раньше мне никогда не приходилось бывать в этом месте. Может быть, поэтому на контрасте с гудящей, оживленной центральной улицей, этот тихий робкий мир показался мне чем-то вроде параллельной вселенной. И еще удивило отсутствие людей. Больше пяти минут поблизости никого не было видно, кроме грациозной величественной утки в пруду, видимо, возомнившей себя важной павой. Только потом, приглядевшись, я заметил под ветвями раскидистой ивы мальчишку-рыбака. Он сидел, не шевелясь, видимо, очень боялся спугнуть карасей.
Действительно, складывалось впечатление, что я провалился в пространстве, а не свернул с главной улицы в маленький проулок. Конечно, что-то подобное не один раз испытывали многие люди.
Также полностью согласен я с теми, кто считает, что каждый человек – это не просто отдельная планета, как выразился поэт, а отдельная вселенная. Так что, поразмыслив, я отнесся к своему неожиданному путешествию в параллельную вселенную и обнаружению в ней Владимира Тургинова, как к чему-то само собой разумеющемуся. Если это и чудо, то самое обыкновенное.
На Янтарной
После того, как Андрей уехал, Катя еще двое суток провела в «Анти-общежитии». Пробовала за это время несколько раз связаться с Андреем, но в ответ каждый раз слышала: «Абонент не отвечает». На всякий случай проверила наногаджет, связавшись с Клавой, – на этот раз осечки не было.
– Странный твой новый знакомый, – резюмировла Клава, – словно испарился. Все они мужики такие, козлы. Сильно не огорчайся, подожди немного, может быть и отыщется…
Катя, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, стала собираться на Янтарную. Купила в дорогу голубую шелковую вуаль, отороченную басмой, решив, что такая вещь подойдет к ее бирюзовым глазам. Коротко постриглась, чтобы вуаль хорошо держалась.
– Такая вуаль защитит вас в открытом космосе или на необжитых планетах и от лазерных лучей, и от рентгеновского излучения, – объяснил продавец. – В составе басмы не только тонкое серебро, но и новые материалы с переменной прозрачностью на основе графена. В таком необычном скафандре вы будете чувствовать себя комфортно, к тому же вуаль легкая, как пушинка.
В дополнение к вуали Катя купила невидимый, как воздух, плащ из нанотрубок, совмещенных с плазменным окном. Такие плащи, имеющие «подкладку» из материалов с переменной прозрачностью, по утверждению производителя, служат надежной защитой как от обычных стальных пуль, так и от лазерного оружия. Конечно, Кате не хотелось бы проверять этот плащ в деле, но лучше заранее подстраховаться, чем попасть впросак, когда возникнет реальная опасность.
Катя приянтарилась – то есть прилетела на планету Янтарная – поздно вечером. Мини-звездолет с двигателем на анти-веществе в управлении ничего сложного не представлял – все команды пилота выполняла автоматика.
На небольшой взлетно-посадочной площадке, освещенной прожекторами, Катя увидела хорошо знакомый ей звездолет Федора Ухорезова. Красивый космический корабль имел форму юлы. В его отливающих золотом боках отражалось скромное деревянное здание космопорта и часть гранитного панно с изображением улыбающегося Ухорезова. Ни у кого больше во всей федерации не было такого звездолета – эксклюзивный корабль служил чем-то вроде лакмусовой бумажки для распознавания Федора. «Поддержим нашего кандидата! Голосуем за новую жизнь!» – эти, словно парящие над панно билборды, развеселили Катю. Она никак не могла поверить, что Федор может стать президентом. К тому же не совсем было понятно, для кого собственно предназначались плакаты: Янтарную, которая находилась в собственности Кати, могли посетить в случае каких-то ЧП или представители службы безопасности, или работники инспектирующих органов. Также разрешалась делать посадку на частной планете при аварийных ситуациях любым пролетающим в радиусе 5 световых лет космическим кораблям. Прецедентов таких не было и Янтарная почти всегда пустовала, как чья-нибудь дача на Земле в зимнее время.
Правда, Катю иногда навещала ее подруга Клава, которая, не прибегая к помощи спонсоров (не хочу зависеть от козлов-мужиков, говорила стоматолог), купила себе мини-планету недалеко от Янтарной.
«Принесла, нелегкая, гостя- подумала Катя, – хотя, может оно и к лучшему. Нужно с Федором поговорить. Ни планета мне не нужна, ни он сам».
Примерно в километре от космопорта выгибал темно-фиолетовую спину океан. Чувствовалось его свежее дыхание. Катя с удовольствием вдохнула полной грудью пропитанный морской солью воздух. «Почти как на Земле, – взгрустнулось девушке, – только жалко, что здесь не растут ни березы, ни клены, ни ясени. Степь кругом янтарная, хотя, по словам Ухорезова, где-то есть сосновые леса, что –то вроде тайги.»
Обычно Катя добиралась до домика пешком – приятно было размять ноги после долгого полета, ощутить свою силу и молодость, но в этот раз, в сгущающихся сумерках, идти не хотелось. Катя решила воспользоваться антигравитационным магнитным поясом, позволяющим левитировать над планетой со скоростью от 5 до 50 километров в час. Легкий ветерок оказался попутным, так что через несколько минут девушка увидела внизу покрытую тонкими серебряными пластинами сланцевую кровлю двухэтажного дома. Из трубы вился сизый дым – Федор любил растапливать камин, даже когда температура воздуха не опускалась ниже отметки «минус». Свет горел только на первом этаже, в гостиной, как раз там, где находился камин.
Одно из окон второго этажа неожиданно открылось и Катя, успев с ловкостью ведьмы скользнуть за трубу, различила в неярком свете незнакомого мужчину. Незнакомец раздвинул створки окна и недовольно пробасил: «Жарко, как в аду». Мужчина чем-то напомнил девушке мифологического Сатира. Бросался в глаза раздвоенный приплюснутый нос, покатый череп не имел растительности, верхняя толстая губа чуть нависала над вытянутым вперед подбородком. «Да, только ветвистых рогов на голове не хватает, – мысленно дополнила Катя складывающийся в сознании образ. – Сразу видно, такой тип не выругавшись, не перекрестится. Хотя, он вряд ли вообще когда-либо крестился». Незнакомец минуты две покурил – приятно запахло какой-то травкой- и затем словно растворился в темной комнате. «Да уж, меня здесь точно не ждут, – решила Катя, – мальчишник, похоже на предвыборную сходку. Свалюсь как снег на голову».
Девушка, отстегнув магнитный пояс, легко проникла через раскрытое окно на второй этаж. В правом углу стояла широкая двухспальная кровать с овальным каркасом из красного дерева, обитого крокодиловой кожей. Ухорезов привез специальным рейсом эту диковинку из столицы Туманности Андромеды – Кобры. Иногда Кате казалось, что Федор любил кровать больше, чем ее.
Ничего не изменилось в обстановке: та же, занимающая добрых пол-стены над кроватью репродукция картины Аньело Бронзино «Венера, Купидон, Безрассудство и Время», фотографии в самшитовых рамках, прикроватная тумбочка из дуба, чуть мерцающий экран телевизора, два стула с широкими резными спинками, расписанными золотыми лилиями по лазурному полю. «Да, это не комната в «Анти-общежитии», – невольно подумала Катя. В углу, отключенный от питания, стоял Кузя – робот-слуга. Катя развязала рюкзак, вытащила футляр-террариум. Покормила хамелеона кусочками банана. Затем поставила Кузю на подзарядку. Так все обычно происходило и раньше, в прежние приезды на Янтарную, в этот раз все чувства девушки затмевала растущая тревога от предстоящего тяжелого разговора с Федором.
Катя оставила рюкзак на кровати и уже в шаге от лестницы внезапно остановилась, услышав мужские голоса, доносившиеся снизу.
О чем говорил Федор с «Сатиром», девушка долго понять не могла. Оба сидели в удобных креслах, метрах в трех от камина, за небольшим столиком. На столике лежал то какой-то чертеж. Незнакомец, склонившись над ним, карандашом-указкой, что-то показывал Федору.
– Вот смотри, если на 47 градусов отклонить ось вращения ближайшей к нам умирающей звезды и нацелить ее на Землю, то поток гамма-излучения сотрет в порошок все живое на этой старушке. Как рассчитали наши физики, достаточно будет одного месяца работы такой лучевой пушки, чтобы Земля превратилась в обугленную пустыню. Если не станет Земли, где, как известно, живут миллионы избирателей, готовых проголосовать за Тургинова, ты точно победишь на выборах, – услышала Катя голос незнакомца. Девушке пришлось приникнуть ухом к одной из половиц.
– Хандсман, ты с ума сошел, – Федор отклонился от столика, – ты предлагаешь сжечь Землю. Да если кто-то узнает об этом проекте, нас самих сожгут.
Катя, включив встроенный в ноготь космофон, просунула указательный палец правой руки в узкую щель между половицами. Навела резкость на чертеж. Заработал диктофон. Одновременно с записью шла передача фиксируемого материала на космофон Андрея.
«Должен же он когда-то отозваться, журналист хренов, здесь судьба Земли решается, а он в своей командировке», – эти мысли проносились в голове девушки, как ракеты.
