скачать книгу бесплатно
Град разрушен, и «железки» нет —
Вороньём кружились сотни бед.
Дан приказ: дорогу провести,
Чтоб из пепла город возвести.
Вот на древке семафор горит:
Лампа с керосином в нём стоит.
Открывает путь зелёный свет,
Красный значит, что пути тут нет.
Восемнадцати девчонка лет
За движение несёт ответ!
Без еды, без сна, совсем одна —
Вытянулась будто бы струна.
Мессеры кружили ночью, днём,
Девушки стояли под огнём.
Низко опускался самолёт,
И в лицо смеялся фриц-пилот.
Не забыть тех наглых стервецов —
Лётчиков, их красное лицо.
Тыл сравнялся в миг с передовой…
Ради ЖИЗНИ на земле родной
Сутки напролёт стоят подряд:
В дождь и снег, и бомб фашистских град…
Чтоб живой мишенью немцу быть,
Как же надо Родину любить!
Коридором смерти этот путь
Называли. Помни, не забудь!
3. Девушки в тылу
Передо мною сотни фотографий
Таят в себе страницы биографий.
На них был миг войны запечатлён —
Вновь пред глазами явь, как страшный сон.
Тут о моей родне рассказ немой:
Был тыл и фронт окутаны войной;
И вальс оттанцевав на выпускной,
Покинули мальчишки дом родной.
Девчата утром сразу повзрослели —
Отцов и братьев заменить сумели.
Вот фото: девушки в мороз, под снегом,
Под взрывы бомб и огневым обстрелом
Окопы роют на передовой,
Траншеи, дзоты – бруствер огневой.
Они вели с фашистом тот же бой —
Им тыл крепить назначено судьбой.
Другое… Фронту миномёты слали,
Стрелковое оружие из стали.
Их быт на снимках был правдив, суров:
Как часто спали прямо у станков.
И груз взвалив на плечи непростой,
Порой имели кипяток пустой,
И платьица свои на хлеб меняли,
А с фронта письма от любимых ждали.
Им от парней ни в чём нельзя отстать:
Налет – и «прикурить» фашисту дать!
Как зорок был в ночи девичий глаз —
От фрица небо охранял не раз.
Вот группа, что в тушеньи знала толк —
На снимке противопожарный полк.
Он молодежно-комсомольский только,
Но помощи оказано им сколько!!!
Их фронт в тылу для них обычным стал,
Порой опасным – не событье.
Тех девушек ввести б на пьедестал.
Да в бронзе памятник отлить бы!
Память
японский сонет
Медленно тает
клин журавлиный в дали,
ввысь поднимаясь.
Белый журавлик
вновь закурлычет, придя
к милому крову.
Разъединить нам нельзя
души погибших
с домом родным, где скорбят.
Память там вечна.
«Оставшиеся без погребения»
Одноимённому памятнику
скульптора Вадима Сидура
«Не могу найти дороженьки,
чтоб заплакать над могилою…»
Р. Рождественский «Реквием»
Монумент. Мать с поникшей стоит головой —
Сын из боя её не вернётся домой.
Нет священной войны, не за Родину он
Пасть в жестоких боях был тогда обречён,
Не за матушку Русь кровь в боях проливал,
За чужой и далёкий для всех Кандагар.
На чужбине покоиться вечно ему —
Гроб свинцовый с войны не отправят в Москву.
И родные не смогут его схоронить,
Чтобы головы низко в поклоне склонить,
Чтобы бросить на гроб горсть родимой земли.
На войну наши парни навечно ушли…
Безутешные слёзы прольются рекой —
Смотрит с фото сынок, как и прежде, живой.
И, убитая горем, мать будто мертва…
Только в скорби склонилась её голова…
Памяти погибших детей Беслана
15-летию трагедии посвящается
Замерли в скорбном молчании камни—
Пулей, снарядом пробитые,
Окна зияют в отчаяньи, рамы
Взрывом корёжены, битвою.
В Городе Ангелов слышны рыданья.
Боль никогда не уменьшится.
Мать над могилой – застыло дыханье,
Сердце, что в угольях, мечется.
Осень. Все более хмурятся тучи.
Клином журавлики строятся.
С ними, взлетая в небесные кручи,
Души погибших укроются.
Беслан. 1 сентября 2004
Был первый сентябрьский денёк:
На праздник детей наряжали.
Но выстрел, не школьный звонок,
Пришедшие вдруг услыхали.
Захвачена школа врагом —
Прикладами всех загоняют
И в душный спортзал набивают,
Где бомбы, гранаты кругом.
Испуганный мальчика крик,
И голос спокойный мужчины…
Всё выстрел прервал в тот же миг
Сидеть всем без звука – причина.
Нельзя говорить и ходить,
И даже воды нет напиться.
Нежданного дождика прыть —
Спасенье: глотком насладиться.
Ребёнок сидит на полу,
Тревога во взгляде застыла.
Я помню, давно это было:
Детей убивали в войну.
«Фашист!» – так убийцу клеймя,
Кричали, страдая от муки.
Чужак убивал по чём зря
От злобы, от мщенья, от скуки.
Но эти, не зная стыда,
Кораном подчас прикрываясь,
Детей убивали тогда,
Над ними три дня издеваясь.
Три дня и две ночи кошмар
Держал всех заложников в страхе.
Вдруг взрыва внезапный удар…
А в небе – журавликов взмахи.
Былое бабочкой забилось
Жизнь
