скачать книгу бесплатно
За торговыми рядами устроители праздника сделали детские горки, которые ещё за сутки до праздника опробовала деревенская ребятня, а сейчас детей так много, что выстроились в рядок и ждут свое очереди, чтобы на саночках с ветерком спуститься с горки. Мальчики веселятся, толкают друг друга, а девочки скромные, они не озорничают, они мирно стоят и поют песни:
– Пойдемте-ка на горку, да на горку, ой!
Да на горку, да на горку, ой!
Гляну я всё под зорьку, ой!
Кликну я соловейку, ой!
Соловейка мой, родный братик.
Что же ты ко мне не летаешь?
Пацаны десяти, двенадцати лет послушали девочек и тоже выдали свою песенку:
– Широкорожая масленица, мы тобою хвалимся.
Мы тобою хвалимся!
На горах катаемся, на горах катаемся!
Блинами объедаемся, блинами объедаемся!
И вот уже вся ребятня, притоптывая и приплясывая, запела:
– Уж ты, Масленица-полизуха,
Лелюшки, лели, полизуха!
Протянись ты хоть до Духа,
Лелюшки, лели, хоть до Духа!
А мы масленицу дожидали,
Лелюшки, лели, дожидали!
Сыром горочку посыпали,
Люлюшки, лели, обсыпали!
Вскоре на площади от ярких девичьих платков; зелёных, малиновых, лиловых, голубых, розовых и пестрых, казалось бы, стал таять снег, а от приталенных девичьих душегрей, расшитых золотыми и серебряными нитями, обшитых по краю сияющей на солнце золотой бахромой, она заиграла причудливыми узорами. Давно не видела Карагайка такого красочного великолепия. Девицы красавицы, в будни, казавшиеся обыкновенными деревенскими девчонками, сегодня в глазах взрослеющих юношей стали самыми милыми и в этот день они, кажется, даже прозрели, осознали, что милее и краше девичьей красы нет ничего на свете. Увидели, что нет краше своих карагайских девчат нигде, даже в распластавшейся по другую сторону реки Иша – деревне Тайна нет таких красивых девушек как в их деревне. Да и парни нынче хороши; в новых сапогах, начищенных до блеска, в лихо сдвинутых на затылок бобровых шапках, меховых малахаях и треухах, с улыбкой на лицах уже зарастающих редкой порослью тонких волос, притягивали к себе девичьи глаза, горящие тайным огнём. Лишь матери тех дев знают, что искры в глазах их дочерей это естественный энергетический выплеск созревшего тела, желающего нежности, ласки и страстной любви.
Пока юные девицы-красавицы и лихие молодцы красовались меж собой и друг перед другом, пока соревновались в песнопениях и подзуживали друг друга едкими частушками, на заснеженном льду реки готовились к кулачному бою отроки.
Санька Косарев отбор прошёл. Помогла та шапка-ушанка, из-за которой чуть было не произошёл утренний переполох в его избе. Сползла на затылок отрока эта шапчонка, когда с великой дрожью в ногах проходил мерило под дугой, сдвинула её с головы, значит, может он принимать участие в бою в своей возрастной группе. К пятнадцати годам Сашко был уже широк в плечах, как, собственно, и все члены его семьи мужского пола, а вот в росте отставал. Рос рывками, бывало, за год вырастет на два – три сантиметра, а иной год аж на целых десять – двенадцать. И вот если бы не его хитрость с шапкой быть ему вновь в зрителях, ибо за последний год вырос всего на три сантиметра.
– Ну, теперь я их всех победю, – сверкая глазами, возбуждённо проговорил Саша, подойдя к своему деду.
– Обязательно победишь, Санёк, – нахлобучив глубже на голову татарку, ответил Данила Степанович. – Которые выше тебя пусть дерутся с таким же. Ты к ним покуда не лезь, а потом, когда уж, коли такие останутся, ты им под дых головой, дыхалку сбей, а потом вали.
– Со своими я, деда, справлюсь. Там тайнинские… братья близнецы Прошка с Никиткой завсегда вместе. Они мои главные враги.
– Не враги они тебе, внучок, противники в честном бою. Это ты должен различать. Враг он, – потеребив бороду, – убивец, на жизнь покушается. Это ты запомни, Сашко.
