скачать книгу бесплатно
– Ага, удивительно! – вторили мы.
– Интересно, что она скажет вам! – сгорала она от нетерпения и любопытства пока везла нас в гости.
Глядя в мою чашку, гадалка сказала сразу без раздумий:
– Ждут тебя девонька дороги, дороги, дороги… Будешь много путешествовать, в дальние страны.
– Куда это интересно? – недоумевала я. Тогда мы ещё жили за железным занавесом, и чтобы отправиться за границу нужно было иметь вескую причину: дипломатическая работа, культурный обмен или туризм «для своих». У меня таких причин не было.
– Замуж выйдешь, но не скоро, родишь двоих детей, причём второго еле увидела – поздний ребёнок. Будут трудности, в которых поможет тебе человек, похожий на молодого Володю Ульянова (Ленина), как на значке октябрёнка, со светлыми кудрями. – продолжила гадалка.
Это меня насмешило тогда. И ещё она чего-то предсказывала, но я, к сожалению, не записала.
Мы тоже с энтузиазмом заглядывали в свои чашки и задавали себе единственный вопрос:
– Ну как, как она в этой маленькой чашке разглядела всё это?
Я теперь тоже варю кофе и обязательно переворачиваю чашку с гущей, а потом рассматриваю её. Интересно! Рисунки там точно есть, разные. Я для себя всегда хорошие выбираю.
Кстати, Мире гадалка, посмотрев в её чашку, ничего не сказала. Вернее так:
– Давай девонька я тебе говорить ничего не буду, сама всё узнаешь со временем.
Неужели она там увидела, что Миру отчислят из института, она не выйдет замуж и не родит детей. Уедет в свой городок и станет жить там с мамой.
Правда, что ли, она это увидела и не сказала ей ничего?
Недавно слышала, что настоящие гадалки не говорят о плохом. И правильно делают! Всё же у человека остаётся право выбора из множества вариантов. А не один заданный, даже если и кому-то заранее известный. В общем, среди нас, обычных людей, есть пробудившиеся – видящие, слышащие. И это здорово!
Потом ещё пару раз были в моей жизни удивительные подсказки и вещие сны. Сбывалось!
Глава седьмая
Иностранцы
А сейчас, после летних каникул я возвращаюсь в Москву, в общежитие. Уже третий курс.
Оказалось, что моя подруга Мира, приехавшая чуть раньше, по счастливой случайности, получила два места в более комфортном, ближе расположенном к метро и институту общежитии для иностранцев. Там жили все ребята, приехавшие учиться в наш институт из других стран, а оставшиеся места занимали обычные студенты. Правда только благонадёжные – те, кто постарше, от предприятий или после армии. Я от предприятия, Мира от предприятия и постарше. Всё сходится.
Проживание здесь отличалось не только хорошими бытовыми условиями, но и другим "человеческим составом". В нашем распоряжении была однокомнатная квартира с кухней, балконом и ванной комнатой на четверых. С нами жили две девушки из Монголии. Жили дружно.
Ребята из других стран привносили каждый свой колорит. Наши соседки привозили из дома вяленое мясо, пили чай с молоком и солью. Угощали нас. Они были доброжелательны, улыбчивы, общительны. Иностранные студенты больше общались между собой, устраивали вечеринки, дискотеки, ходили друг к другу в гости, обращались за помощью. Они были так же далеко от дома, как и мы, но они ещё и были иностранцы, гости в чужой стране и это их сближало. Да и в роли гостя проще воспринимается окружающая действительность. Знаешь, что всегда можешь уехать домой, где тебя любят и ждут. Правда, так было не для всех.
На нашем этаже жил парень из Ливана. В его стране тогда шла война.
Когда была сессия, он стучал к нам в дверь и говорил:
– Девчонки, пойдёмте есть курицу, я приготовил. А то вам некогда.
Или мог запустить к себе в комнату толпу ребят, чтобы те посмотрели футбольный матч на большом экране. С любовью рассказывал нам о своей стране, о красивых пляжах с Ливанскими кедрами. И ни слова о войне.
С этими иностранными ребятами можно было просто дружить без всяких подтекстов. Девушки были другие, а мы подружки, хорошие соседи. Нас это очень устраивало.
Ещё один парень пригласил нас в Киев, на встречу арабского Нового года. Вернее, приглашал он меня одну, но я сказала:
– Без подруги не поеду.
На тот момент у меня появилась ещё одна закадычная подруга Лара. Она была с другого факультета и с ней мы до этого встречались возле раздевалки, у зеркал в стенах института. Знали друг друга "шапочно", но у неё была удивительная, отличающая её ото всех остальных особенность – делать комплименты. Это было, как-то не принято в нашем окружении. А от неё при встрече я всегда слышала:
– Как ты хорошо выглядишь. Какое у тебя красивое платье, причёска, сапоги и т.д.
Она всегда что-то подмечала хорошее и говорила об этом. И я ей стала отвечать тем же. С Ларой всегда было приятно встретиться. На этом мы и сошлись, и подружились. Для меня всегда было важно, как я выгляжу. До сих пор хочу отойти от этой привычки и не париться так много об этом.
На самом же деле, внутреннее состояние важней?!
Хотя…, одно цепляется за другое, как нитка за иголку. И без красивой нитки не вышить красивый узор. Узор своей жизни. И этот узор только мой, ни у кого другого такого узора нет.
В Киев ехали вместе и как-то неожиданно – большой компанией, всю дорогу играли в Мафию, конечно, не спали. В Киев на праздник съехались студенты из разных городов, которые стали для них временным пристанищем на период учёбы. Был большой потрясающий концерт, с национальным колоритом. Было очень необычно, интересно узнавать чужие традиции, пробовать национальные блюда, соприкасаться с культурой людей, живущих далеко, на другом континенте, но всё же на одной планете Земля. Мы тогда не путешествовали по миру и не знали, что до Марокко ближе, чем до Владивостока.
Ночью гуляли по Крещатику, вдыхая аромат чуть зацветающих каштанов. В спешке пронеслись по прекрасному городу. Обещая себе, обязательно вернуться, на более длительное время, чтобы облазить все уголки этого великолепного, гостеприимного, утопающего в зелени красивейшего города.
Про мои путешествия, как вы уже поняли, гадалка не обманула. Буквально с этого учебного года, с третьего курса, открылся для меня "портал странника".
Глава восьмая
Польша
А дальнейшие события развивались так.
Бронислав сделал нам приглашения в Польшу – благонадёжной Мире и мне, её подруге. Мы с вытаращенными от изумления глазами начали спешно оформлять загранпаспорта и получать выездные визы. И ближе к концу этого учебного года, в период только-только пробуждающейся мартовской весны, двинулись за границу. Предварительно получив инструкции от Бронислава:
– Что купить, что привезти с собой? Чтобы уехать из Польши не с пустыми руками.
Был, на минуточку, 1989 год.
Мы затарились. По паре золотых колец и по паре электрокофемолок. На этот товар бухнули все свои деньги и с лёгким сердцем и пустыми кошельками были готовы к отправлению.
На таможне к нам в купе вошла оочень строгая женщина. Грозно спросила:
– Что везёте?
Мира с чистой искренней простотой выложила всё:
– По золотому кольцу и по две электрокофемолки.
Таможенница отчеканила:
– Положено по одной кофемолке на человека!
Ещё раз посмотрела на наши растерянные, недоумевающие лица, на которых застыл немой вопрос, – и что нам теперь делать? Закатила глаза и скорее всего подумала, – ну и дуры… И ушла.
И в общем-то, эта таможенница была права. Мы были полные профаны в этом "челночном бизнесе". Кто-то в эти годы сколотил состояние на поездках, кто-то кормил семьи. Респект вам ребята! А мы, что называется, потолкались у дверей и заглянули в замочную скважину этого бизнеса.
Нас тогда больше поражало и удивляло, что на границе у вагонов «меняли колёса». Потому что железнодорожные пути в Европе были более узкими и приходилось «переобуваться» при въезде и выезде. Менять, так сказать – стоптанные тапки на модельную обувь и наоборот.
В Польше мы взяли столько товара, сколько нам дали, за привезённые кольца и электрокофемолки. Затарили нас, как тогда, казалось, на "изобильном польском рынке" вещами, косметикой… И как вы думаете, что ещё везли из Польши эти две очаровательные пани?
Книги. Прикупили Ахматову, Цветаеву, Гумилёва, Солженицына. Все слава Богу на русском, на русском языке.
Мы помогали тогда с поляками друг другу подниматься, вставать с колен, вылазить из дефицита, блата и прочей х… И справились. Теперь-то сам Бог велел дружить!
А тогда, нас встретил Бронислав с женой. Привёз в квартиру в панельке. Усадили за стол, раздали ножи и вилки. Нам дали курицу. Я не умела есть курицу ножом и вилкой.
Почему?
Не знаю. По-моему, у нас в СССР были лозунги общепита: "Птицу едят руками." и "Яйцами и пальцами в соль не тыкать».
А за столом меня прямо заклинило. Может вспомнился фрагмент из детства. Когда я с дядей и тётей в ресторане. И нам подали бульон в тарелке посередине которой лежало яйцо. Абсолютно круглое и скользкое. И мне нужно было с помощью ложки и ножа поймать его, разрезать и не обляпаться. Тетушка строго смотрела на меня, со словами: «Сделай это, что тут сложного?!" А дядя робко пытался помочь, но останавливался от строгого тона тёти. Это слёзное яйцо, по-моему, улетевшее на соседний стол, и вспомнилось мне тогда.
Наверное, моя чрезмерная застенчивость, когда кусок в горло не лезет, могла вызвать какие-то подозрения. Но, нет! Всё дело было в не вовремя нахлынувших воспоминаниях. Это я к тому, что не стоит судить и приписывать какие-то мысли и поступки другим людям. Бывает, что всё совсем не так, как кажется. Какие бы мы не сделали выводы, они могут оказаться ошибочными.
Кстати, Бронислав с женой доверяли друг другу. Ванда, его жена довольно радушно и приветливо встретила нас. Мы не заметили никакой ревности, косых взглядов, недовольства с её стороны.
И правильно делала. Они вместе использовали все свои новые и старые связи себе во Благо!
И нам эта поездка была во Благо и в копилку Души.
Помимо коммерческой составляющей, ребята предложили и культурную программу. Свозили в Варшаву. На тот момент, по общему облику, архитектуре и внутреннему состоянию людей она не очень отличалась от Москвы. Только была более рыночная и торговая.
Отдельным, значимым пунктом была поездка в музей концлагеря Освенцим. Вот это событие точно было в копилку Души. В музее меня изнутри разрывал вой и стон замученных людей. Возникало и захватывало чувство…, вмещающее – трепет, страх, нарастающий ужас, слёзы. Мне кажется, если есть переселение Душ, то я точно была молоденьким безусым солдатиком, которого убили в первые же дни боёв и для которого был невыносим этот страх и кошмар войны. С этим чувством я встречусь ещё не раз в путешествиях по Европе.
В эту же поездку мы побывали в Кракове и в небольшом городке у Чешской границы – Закопане. Там мы уже гостили у другого парня из футбольной команды.
Он нас так запросто пригласил в свой родительский дом. Красивый, добротный, двухэтажный, с уютной гостиной и зоной отдыха во внутреннем дворе. Сейчас и у нас таких домов много, а по тем временам было редкостью.
Мама его говорила на польском, с небольшими вставками русских слов. Но всё было понятно. Меня она приняла за девушку своего сына и даже похоже одобрила. Мне почему-то было очень неловко в этот момент. Ведь, по правде, это было не так. Он просто был тот самый поляк из футбольной команды, который танцевал лучше всех. На этом и сошлись.
В Закопане мы погоняли на машине, по абсолютно гладким и пустым дорогам, с какой-то умопомрачительной скоростью. Ездили в горы. Было здорово, как в каком-то кино. Возвращались с прогулок радостные, возбужденные и его мама усаживала нас за красиво сервированный стол. Я ничего не предприняла, чтобы там остаться. Наверное, потому что я никогда не была корыстной, а шла только за своими чувствами. Кстати, с Мареком мы остались друзьями. И он даже побывал у меня на родине, в моём отчем доме. Но об этом позже.
Ещё религиозность поляков поразила наше атеистическое воображение. Можно сказать потрясла до духовных колыханий. Когда в великолепном Краковском костёле Марек преклонил колени и стал молиться, мы с Мирой оторопели от неожиданности. У нас тогда только старые бабульки молились так неистово. Это потом мы все стали православными. А тогда ещё атеисты, комсомольцы, строем идущие в светлое будущее. А будущее в итоге оказалось у всех разное – на любой цвет и вкус.
В обратную дорогу нас собирали те же Бронислав и Ванда. Мы, как заядлые аккуратистки, разложили всё по пакетикам, вещичка к вещичке. Но эта аккуратность оказалась излишней. Нужно было сделать всё наоборот: максимум новых вещей надеть на себя, а остальное просто распихать по сумкам, как попало.
Почему-то обратно мы возвращались почти в пустом вагоне. И было более волнительно на границе при въезде в СССР, чем когда только выезжали в Польшу. Было ощущение, что мы что-то украли и хотим протащить незаметно какой-то «запретный груз». И для этого нужно произвести благонадёжное впечатление и не попасться, поэтому мы нарядились и сидели на своих полках во всём новом.
Как сейчас помню. Я в новых розовых кедах, джинсовой юбке, фильдеперсовой кофточке, с небрежно распиханной косметикой по всей сумке. И какая-то уже немножко другая. Более смелая, глотнувшая воздуха свободной рыночной экономики и чуть-чуть другой жизни.
На таможне, как полагается, пока снова «переобували» вагоны, вошли таможенники с проверкой документов и вещей. Советские были чуть посуровее, решили помимо паспортов заглянуть и в наши сумки. Мы с готовностью приподняли нижнюю полку, расстегнули молнии своих толстобоких сумок. И первое, что они там увидели – это связки книг. На этом и завершили досмотр.
Но, не всё было так лучезарно.
Глава девятая
Огорчения
Мирочку мою отчислили из института после поездки в Польшу, после третьего курса. Мы, по приезду из Польши, а это была весенняя пред сессионная пора, увлеклись распродажами, особенно хорошо разлетелась косметика. А вот учёбу забросили. В горячий период сессии брали справки о болезни, передвигая сдачу экзаменов. У меня получилось проскочить с одним экзаменом, оставшимся на сентябрь. А Мира застряла на стадии зачётов. Было обидно! Но как учат психологи, и я проверяла – помогает: «во всём, что тебе не нравится на данный момент все равно искать, что-то с положительной окраской, используя слово – ЗАТО. Это, что-то положительное, обязательно проявится, но позже».
ЗАТО, тем самым застреванием, Мира продлила себе пребывание в Москве на два года, нашла работу и все-таки закончила и получила долгожданный диплом уже переименованного тогда не просто института, а Университета.
У меня тоже начались не очень приятные встречи и столкновения. Я приехала в конце августа, нужно было досдать экономику. И оказалось, что летом наши комнаты в общежитии не пустуют. Один из деятелей комсомольской верхушки не терял времени зря, устраивая за деньги, приезжающих молодых туристов из других стран. Что-то вроде нынешнего Хостела.
Я застала у себя в комнате ребят из Чехословакии, два парня и две девушки. Они были очень поражены моему неожиданному появлению на пороге комнаты, которую я открыла своим ключом.
– Здравствуйте! А вы кто? – удивилась я. Как вы сюда попали? – замерев в дверях с ключом в руке продолжала я задавать вопросы, а в голове пронеслось уже миллион мыслей: отчислили, выселили, здесь уже живут другие студенты….
– Мы приехали посмотреть Москву. И наш знакомый Семён, помог нам с недорогим жильём. Сказал, что студенты, проживающие здесь вернутся только к первому сентября. Мы завтра уезжаем. – быстро, с мягким акцентом ответил один из парней и все четыре пары глаз изумлённо и немного смущённо уставились на меня.
А я, не сходя с места, затараторила, как бы оправдываясь,
– У меня завтра экзамен. Задолженность за прошлый семестр из-за поездки в Польшу. Я приехала раньше. И не ожидала, что в комнате с нашими вещами может кто-то находится, когда нас нет, – с некоторой обидой закончила я.
Ситуация была не очень приятная для обеих сторон. Но разрешилась мирно. Я понимала их, как путешественников. И это вовсе не их вина, что они оказались в такой ситуации. Они понимали меня, как студентку, которой нужно скинуть экзамен, обязательно заполнить эту графу в зачётке, которая и так не давала мне покоя все каникулы. Поэтому, неожиданные гости дали мне возможность подготовиться и выспаться перед экзаменом, уехали гулять по городу, не шумели, оставили мне бутерброды на завтрак и записку.
«Спасибо тебе! Извиняемся за проблемы. Как презент оставляем тебе несколько консервов и другие наши запасы. (По тем временам это была роскошь.) Мы уверены в том, что экзамен ты сдала на отлично. До свидания! Приезжай в Прагу».
Экзамен я сдала. А вот наш «комсюк» так дело не оставил. Ведь, как водится, такие люди начинают активно действовать, прикрывая свой зад. Начал вокруг меня какую-то возню, вызвал меня на комсомольское бюро, якобы отчитывал за неуспеваемость и требовал переселить в другое общежитие. Было как-то неприятно, липко и гадко от такого "руководящего" комсомольского актива. Наверное, можно было затеять ответную атаку, но мне всегда так жалко тратить время на таких людей, а может и страшновато "они-то в этом асы". Всю жизнь тренируются.
Вообще, меня не обходил стороной гнев комсомольской элиты. Помню, ещё на первом курсе, я и несколько девчонок убежали с последних пар, чтобы отстоять в километровой очереди в магазине «Лейпциг» и приобрести красные итальянские сапоги из тонкой кожи с голенищем гармошкой. Когда, как не в молодости носить супермодные вещи. Это же была мечта! И я её исполнила и не расставалась потом с этими сапогами все пять лет учёбы. Пока они не почернели, расхлябались и не стали пропускать осенне-весеннюю слякоть.
Почему-то тогда именно моё отсутствие на занятиях было замечено, я была приглашена на комсомольское бюро актива и отчитана по всей форме. Но сапоги–то были на мне и грели и ноги, и душу. Поэтому – говорите, что хотите! Учёбу я точно наверстаю, а вот дефицитные сапоги – поди поищи. Итальянские красные сапоги просто обязаны были вписаться тогда в мою жизнь, не зависимо от мнения комсомольской организации.
Так и на этот раз я решила, что в мире полно всего интересного и захватывающего. Опять же, – ЗАТО – такие ситуации укрепляют и делают тебя сильнее. Ведь никто не обещал, что жизнь будет состоять только из бонусов и приятных плюшек, иногда попадаются подгоревшие и чёрствые корочки.
К тому же вокруг меня снова закрутился водоворот событий.
Глава десятая
И снова – Выбор
Бывают же у девушки периоды, когда совсем пусто, ни одного претендента на руку и сердце. Этот период, о котором я хочу рассказать – не такой.
Знакомьтесь. Друг жениха моей сестры, друг этого друга и Марек, поляк. Все с пометкой «холост». И в один прекрасный момент все оказались в одном месте.
«Ну и чего, выбирай, тебе же уже больше двадцати. Пора бы и замуж!» – вторил хор голосов изнутри и снаружи.
Девчонки-однокурсницы, узнав, что я еду чисто по дружбе к трём молодым красавцам, недоумевали. Но моя поролоновая прокладка идеализма была пуленепробиваема. Она же давала мне возможность дружить с ними, тусить, ходить по гостям и свадьбам.
На свадьбе сестры в моём родном городе Марек танцевал, играл на балалайке и пел по-польски здравицу молодым. Он вообще оказался очень компанейским парнем, лёгким на подъём. Узнал из нашей переписки, что я еду на свадьбу к сестре, тут же примчался в Москву.
