скачать книгу бесплатно
Видно только путь, по которому ноги несутся сами. Никакого отдыха, никакого сна. Сангвин была готова к тому, что спустя несколько дней в избитом домике никого не окажется. Местные правоохранители уже вынесли всевозможные улики и следы, да и Эван наверняка не идиот и прихватил с собой что-то ценнее этих следов. Если он связался с Альянсом, с этой стороной мира, то у него есть что-то, что даже полиция не должна найти и увидеть.
Что ж, Сангвин вовсе не нужны очевидные следы чтоб найти их. Притронувшись к стене в детской, она почувствовала страх. Его было много, настолько что его можно было разделить ровно на 4 человека. Каждый был уникальным отпечатком, теперь их нельзя было спутать или забыть. Теперь можно было словно притронуться к разуму каждого, к их душе. Совершенно мимолетно, только почувствовать малый импульс, но его хватало чтоб показать тонкую линию. Она загорелась янтарным пламенем и приглашала последовать. Оглядев кучки пепла своих подчиненных, которые были размазаны по разгромленной комнате также, как несколько дней назад в Зале Альянса, она двинулась за линией.
Выходя в широкий коридор Гервирут огляделась. Что-то зацепило ее чутье. Что-то было здесь, слабое и бледное, что-то размазанное. Ни то энергия, ни то аура. Живое, но серое. Оно тянулось с перил лестницы до входной двери и резко застыло. Чья-то легкая вуаль прошла сквозь нее. А дальше снова пустота. Было сложно предположить, что здесь был кто-то помимо ее подчиненных и семьи Эванлина, Сангвин почувствовала бы это, ведь так? В любом случае она задержалась, нить энергии не бесконечна, нужно спешить.
Ходя по следам, прям как кошка, Сангвин натыкалась на крошки сыра, оставленные мышкой Эваном. День за днем она шла без устали, гналась за его тенью, а он успешно убегал от нее. Нить пропала сразу через сутки как она покинула его дом и с тех пор она ищет всевозможные пути и изредка мимолетно показывалась та самая нить. Прошло уже достаточно времени, недели сложились в месяц и даже там добавилось пару недель безуспешных поисков. Сангвин не надеялась вернуться и получить почести, одобрение Бресциала. Улучшить свою репутацию. Сейчас она обязана выполнить задание исключительно в интересах Альянса.
И вот оно: цель, желаемая так долго, уже совсем близко, стоит только подцепить когтем и раздавить. Сангвин нарвалась на самую большую крошку. Еще одно звено брякнуло и натянулось следующим.
Глава 3 Крошки, которые привели под подошвы
Сангвин заприметила маленький садовый ангар. Огромные окна высотой в пару метров были покрыты толстым слоем рыжеватой пыли, который закрывал собой весь обзор, показывая только размытые и тусклые силуэты. Поток энергии – горячий, свежий, желанный до безумия, дразняще тянулся из-за двери спустя долгое затишье. А потом еще один, и еще. Нити рвались навстречу Сангвин и было так тяжело не хвататься за них, не упиваться чем-то триумфальным. Сомнений не было – игра в кошки-мышки закончится прямо сейчас, и она точно заслужила еще насладиться моментом власти над жалкой жизнью Эвана. Потому Сангвин стояла достаточно близко к дверному проему, чтоб слышать происходящее внутри ангара, и достаточно тихо, чтоб не мешать этому шуму. Голоса двух человек, в том числе и Эвана, гулко растряхивали старый пыльный ангар:
– Что ж… Я готов рассказать тебе о том дне. Ну, когда кое-кто обыскивал мой кабинет, а потом сбежал сломя голову. – Проговорил Эван и Сангвин напряглась.
Она помнит чью-то мутную энергию на лестничной площадке, значит она тянулась из кабинета? Почему она ее не почувствовала? Теперь эта маленькая игра обретает новые краски для притаившегося Гервирута в тени.
– Долго же ты мучил нас таинственностью. – Ответил мягкий голос второго силуэта.
– Это слишком важно чтобы разбрасываться такой информацией. Это было не просто нападение, ты это и так знаешь. Но не знаешь, как многие, почему. Так вот… – Эван заметно замялся.
Он прекрасно знал, что неожиданный гость заглотил наживку, и боялся, что он сорвется. Они слишком долго готовили эту ловушку, враг не должен почувствовать фальшь, и оставалось надеяться только на посредственную игру Кая.
Кай положил тяжелую ладонь на плечо друга показывая поддержку и ожидания продолжения. Было понятно, что жесткий и хладнокровный Эван тоже нервничает. Кай знал все подробности того дня от и до, он и сам застал их по приезду, даже быстрее чем Стражники. Но вспоминать все это для друга было тяжело. Это был момент не кривой игры, а горького, хоть и притворного откровения.
– Два месяца назад было не начало этого кошмара. Все началось еще раньше. Некоторое время назад я нашел очень важный старинный документ, его важность ты теперь понимаешь сам.
Кай кивнул и нервно теребил замок куртки. И Эван продолжил:
– Этот документ связан с ними.
Вот этот шанс – Гервирут теперь точно не сорвется. Это был знак что пора действовать. Эван специально понижал голос до полушепота и увлеченный Гервирут чуть ли не вваливался в помещение. Они знали, что загнали ее в угол – участок был забит сторожевыми, что означало неизбежность драки и главный козырь уже крался сзади. Но это все же был не человек. Обернувшись, Сангвин застала врасплох источник той самой непонятной энергии из дома Эвана. Перед ней на мгновение застыла высокая девушка с разочарованным взглядом.
«Я идиотка» – подумалось этой девушке.
Реакция Сангвин не заставила себя ждать. Из спокойного наблюдателя она превратилась в разъяренную кошку. Она бросилась на девушку, несмотря на то, что была точно на голову ниже. Ее не волновал ни рост, ни вес, ни пол соперника. Она знала, что разберется со всеми.
Девушка тут же закричала:
– Что же вы стоите! Он сейчас свернет мне шею, я не могу вечно отбиваться!
Техничные и резкие удары Сангвин явно превосходили подготовку высокой брюнетки. Та все тянулась к голове Сангвин, словно хотела вытрясти из нее все содержимое. Эти действия в бою были непонятны Гервируту, но все же она активно пресекала такие попытки.
Неожиданно тяжелый треск в районе затылка заставил Сангвин потерять равновесие. Удрученно повернувшись она заметила крепкого парня с разлохмаченной деревяшкой, похожей на биту. Его взгляд сразу же сделался испуганным и виноватым. То ли за содеянное, то ли за плохо сделанное содеянное. Резкий взмах кулака Сангвин был заблокирован деревяшкой, и та разлетелась на щепки.
– Ну и удар у него! Селинн давай же, следующая явно моя голова!
Между делом Сангвин оглядела украдкой ангар и поняла, что Эван сбежал. Нужно было срочно разобраться с двумя проблемами и ринуться за ним, пока он не слишком далеко ушел.
Селинн постаралась выбить равновесие окончательно и со всей силы ударила ногой в коленную ямку Гервирута. Тело предательски послушалось и скривилось над землей, ее тут же поймали подмышки, а Селинн вцепилась в края маски и ее голос тут же завибрировал везде – так, как Сангвин никогда не слышала. Ее голова была заполнена брюнеткой и безучастный взгляд был направлен куда-то в лицо Селинн.
«Усни» – ударило по сознанию с упорным нажимом.
Сангвин боролась с резким наплывом свинца в голове. Он вытеснял звон Селинн и было так тяжело цепляться за свет вокруг, он куда-то исчезал, становилось темно.
Последние, неуклюжие, слишком жалкие рывки, но все бесполезно. Капкан плотно захлопнулся, чужие руки напоминают об этом каждую секунду. Они держат так крепко и также крепко связывают. Невнятные выкрики заставляют напрячься и прийти в себя. Но она больше не может.
«Срывай!» – Послышалось где-то сбоку, но уже снаружи. Стальной голос Эвана зацепил Сангвин.
Резкий запах специй оглушает сознание наповал. Неясные образы обрываются и снова пляшут.
«Черт тебя подери! Идиот, сорви ее уже!». – Стальной голос Эвана зацепил Сангвин.
Вот он, момент, что снова поделил ее жизнь на до и после. И символ его – сорванная маска, разбитыми кусками хрустит под чужими подошвами.
Глаза тяжко разлепляются, в них с жестокостью бьет свет, проливая его внутрь, изгоняя тьму и пустоту. Мысли теперь материальны, за них можно схватиться. Смаковать ими, придать им значение. И знать почему теперь страшно.
– Вот ты и попалась. – тихий шепот над лицом заставил сердце биться быстрее.
Страх. Страх. Страх. Страх. Цепь снова звякнула и пропала в темноте.
Глава 4 Рассвет
Запах чего-то приятного и съедобного моментально разлепил веки, живот скрутило и проснулась обычная боль в мышцах рук после сна. Судя по прохладе в комнате – сейчас совершенно раннее утро, солнце даже не успело взойти. Тяжелая голова перевесила шею и комок желтоватых волос повис над полом, пока лоб упирался в ватные предплечья. Эта маленькая комнатушка сохраняла свой особый уют даже в такую рань и не давала сонному наваждению уйти насовсем. Хотя сон уже давно не шел, как нужно. Всегда боль в мышцах, словно существовали ночные, безумные тренировки. Мозг то и дело неожиданно просыпался посреди ночи, а мог и каждый час.
Ноги поднялись и понеслись в сторону кухни. Там стоял обыденный гул и шкворчание чего-то подходящего на завтрак. Вот стоит женщина с полуседыми волосами, ее лицо уже давно не сохраняло ту молодую нежность и озабоченность, но она до сих пор готовила завтраки. Для нее.
«Мама» – подумалось ей.
Вот стоит сгорбленный и ворчливый мужчина, от него несло гадким перегаром. Он безумно недоволен этим миром, для него он более гадкий, чем этот перегар. Он накинул соломенную шляпу на шею и молча вышел из дома. Сезон сбора овощей.
«Гадкий и надоевший, да, папочка?» – мысленно передразнила она.
Семья Грай жила в далеком и забытом селении, занимаясь бесконечным фермерством. Когда-то давно тут может и была перспектива создания чего-то большего, чем обычный поселок, но сейчас это просто пустырь с домами в разброс на пять километров каждый.
Взлохмаченная девушка стояла и тупо смотрела на отца, удаляющегося в поле. Они с отцом давно в отношениях максимально отстраненных, он был слишком занят работой и выпивкой чтобы замечать такую мелочь, как ребенок. Ей было уже семнадцать лет и одновременно это был возраст ребенка. Она должна быть для него ребенком всегда. Его внимание должно быть подарено ей всегда, но его лимит закончился где-то в пределах одиннадцати или тринадцати лет. Она уже не помнит. Она знает, что это просто такая ситуация, такая жизнь, это нормально, она уже выросла. К тому же есть мама. Мама была такая же угрюмая, местами нервная, но она была тут и готовила завтрак для нее. Может в семнадцать это было уже не круто, но ей это нравилось, она чувствовала себя замеченной посреди пустыря, где соседи со всех сторон в радиусе пяти километров. От мрачного наблюдения ее оторвал бесцветный голос:
– Кайса, садись, готово.
Молчаливый завтрак перетек в молчаливые сборы на работу. Кайса тоже помогала по хозяйству, это было безотлагательно. Ведь это ее будущее наследство, она должна уметь и делать все безупречно.
День был жаркий, как большинство июльских дней в этом округе. Фермерская роба снова заставляла высыхать от жары словно капризный подсолнух. Она помнит и чувствует это.
Мир вдруг закружился. Золотое поле сменилось зеленой истоптанной травой. Стало слишком свежо. И даже как-то резко потемнело. Неужели она провела тут весь день?
«Наверное, голову напекло» – подумала Кайса. – «Пора домой».
Трава не заканчивалась, солнце не всходило обратно. Становилось холодно от неожиданной влажности.
«Что за чертовщина?!» – Огляделась она.
Куда не ступи – мрачная пелена не заканчивалась. Совсем другая местность, даже время года будто сменилось. Она потрогала траву и обнаружила что она вполне реальная, даже ощутимая роса охладила ладонь. Могла ли она в фантазиях уйти куда-то в сторону леса? А о чем она вообще думала последние минут десять-пятнадцать? Какая-то неожиданная пустота в голове застопорила движения. И тут же послышался детский рев, причем самый противный на свете. Девушка испугалась – она непонятно где находится и слышит детский плач. Такие обстоятельства наводят панику и мурашки.
Плач усиливался, хотя Кайса стояла на месте. И она поняла: место, откуда он исходил, притягивалось к ней само. Миллиметр земли за миллиметром сокращались и стягивались, словно время повернулось вспять. И вот она стоит перепуганная и вспотевшая, а перед ней затуманенные силуэты. Они что-то говорят, но не ей, а она все равно не может разобрать что. Они слишком размыты, даже лиц не видно, это была самая неуклюжая картина, написанная самым жирным маслом. И единственное что она слышит отчетливо это детский плач. Он оглушает и пугает ее еще сильнее, только почему?
Резко посветлело, золотые колосья защекотали запястья. Она вцепилась в них дрожащими руками, словно они могли ее удержать. Ей потребовалась минута чтобы отдышаться, и она поспешно огляделась: она явно была дома, на своем фермерском поле, где-то тут ходит недовольный отец и скорее всего ищет ее чтоб отчитать за отлынивание. Это ее успокоило.
«Точно перегрелась!» – успокоила она себя. – «Привидится же такой бред посреди дня…»
Тут за спиной выросла тень отца, слишком угрожающая, и она обернулась. Он стоял с исказившимся от гнева лица. Она никогда такое не видела, он всегда был недовольным, но не злым. Сандер Грай схватил свою ошарашенную дочь за плечи, до боли, тряся ее и крича в лицо:
«ПРОСНИСЬ!», «ВСТАВАЙ! КОМУ ГОВОРЮ!»
И она проснулась. Вредный голос отца сменился совершенно незнакомым. Чужое лицо искривилось в ожидании реакции, но она совсем растерялась.
–Что происходит? Кто вы? – Спросила Кайса.
Мужчина сидящий напротив сложил руки на груди и смотрел на нее изучающим недовольным взглядом.
– Добро пожаловать. Меня зовут Эванлин.
Железный обруч надавил на кисти рук.
Глава 5 Три потухших свечи
Кайса вскочила и уселась на кровати, сжав покрывало руками. Оглядевшись она поняла, что находится не в своей кровати, не в своей комнате и уже явно не в своем доме. Было тяжело связать все происходящее и это безумно давило на нее:
«Что было до этого? Я же была на ферме, мы позавтракали с мамой, и я пошла в поле…Это было реально или все же сном?»
Её взгляд упал на свои нервные руки, и она заметила колоссальные изменения – они были уже не такими детскими и округлившимися. Длинные, исхудалые, будто совсем чужие. Но что поразило ее до глубины души, так это еле заметные белесые нити, тянущиеся с предплечий к кончикам пальцев, там они сгущались в небольшой комок. Пока она задавалась вопросом тату ли это или какое-то заболевание, ей напомнили, что она здесь не одна совершенно интересным вопросом:
– Кто ты? – спросил Эван.
Девушка моментально уставилась на него в новом чувстве. Кайса вскинула брови и заострила взгляд. Она тоже могла позволить себе бесстыдно рассматривать непонятного мужчину, вальяжно раскинувшегося на стуле, напротив. И случилось невероятное: она будто знала его. Нет. Не его. Его присутствие. Его тепло тела, исходящее невидимыми лучами. Его энергию?
Помолчав с минуту, она подала голос:
– Почему я должна вам отвечать? И вообще с вами разговаривать? – она прервалась, панически вдыхая воздух, а после продолжила. – Почему вы спрашиваете меня кто я, если я нахожусь в вашем доме, и попала сюда явно не по своему желанию!
– Ты бы видела, с каким желанием разнесла моих ребят и мою теплицу. – на его лице расцвела вызывающая улыбка.
– Что, простите?! – глаза Кайсы округлились, вырвался нервный смешок.
– Совершенно ничего смешного – Эванлин вдруг посерьёзнел – Тебе стоит начать вспоминать, на кону стоят твои тонкие ручонки. Я с удовольствием их вырву, если ты будешь молчать!
Кайса качнулась назад и почувствовала, как вязкая слюна раздражает сухое горло. Она совершенно забылась в своем положении.
«Стоит отвечать на все вопросы, может я смогу выбраться и уйти домой?».
– Меня зовут Кайса Грай.
Лицо раздражали мелкие сальные прядки, но ей было страшно двинуться даже чтоб быстро закинуть их за уши. Во все глаза наблюдая за его реакцией, она сидела и сжимала колючее серое прокрывало.
Он опустил взгляд, одобрительно мотнув головой и задумался. Глубоко вздохнув, Эван крепко зажмурил глаза и вернул ей спокойный, но закрытый взгляд. Кайсу не волновало, что он прятал там закрытым, ее радовало, что там была не открытая враждебность, прозвучавшая минутой ранее.
– Хорошо, Кайса Грай. Я погорячился в свои угрозах и невероятно взволнован. Я ждал сутки пока ты очнешься и порядком устал.
Она кивнула, подыгрывая ему. Ситуация казалась ей все более абсурдной.
«То добро пожаловать, то вырву руки, то погорячился. Может я в психиатрии?» – подумалось ей и Кайса спросила:
– Объясните, пожалуйста, что происходит? – неожиданно к горлу подкатил горький ком и сжал горло.
– Прошлой ночью ты пришла сюда и разнесла тут все. Я уже сказал это. Что конкретно ты хочешь знать?
– Почему я этого не помню?
– Очевидно, что воспоминания не успели вернуться. – Эван раздраженно посмотрел в потолок. – Значит, сейчас разговаривать бесполезно.
Эванлин уже собрался вставать, но Кайса встрепенулась и потянула руку:
– Подождите! Эван? верно? Эван, вы же не бросите меня здесь? Я ничего не понимаю!
– У меня нет желания нянчиться с тобой. Когда вспомнишь хоть что-то, мы поговорим. Сейчас я позову кого-нибудь из ребят и Килина.
Он пошел к двери, совершенно довольный своим властным положением, но резко остановился.
«Она ведь не виновата в произошедшем. В полной мере…» – подумал Эван и посмотрел на неё через плечо. Её глаза будто застилала темная пелена отчаяния, лицо пыталось не сморщиться от накативших слез. И он сказал:
– И приходи в себя, я знаю, тебе было не легко, как и сейчас. Ты скоро все поймешь.
И вышел.
Кайса осталась одна и её заполонили панические и горькие мысли. Она услышала глухой зов и бормотание за дверью. Сейчас сюда придут еще люди, которые могли ей навредить. Может она попала в секту? Или ее пичкают какой-то гадостью, от того она и не помнит ничего? Что же делать?!
Девушка подошла к замыленному зеркалу над умывальником. До неё сейчас дошло что комната была похожа на тюремную камеру: односпальная хиленькая кровать, скудное белье на ней, самое колючее и омерзительное покрывало вместо одеяла. Над кроватью маленькое окошко не впускало свет – была глубокая ночь. Вместо шкафа на стене у входа были вбиты несколько крючков. Унылый железный стол с таким же стулом занимали место у одинокой стены напротив. И старый ржавый умывальник с капающим краном. Это место явно не задумывалось для жизни. Но что было общим с её маленькой, но уютной комнатой – холод.
Кайса подняла взгляд с раковины на свое отражение и испугалась. Изменения произошли не только с руками: на неё смотрела куда более взрослая девушка. Куда более уставшая, исхудавшая и разбитая. Даже её взгляд был не таким как раньше, по крайней мере цвет глаз не изменился, может только стал тусклее. Темно-болотистые глаза с грустью изучали себя и сдерживали едкие слезы.
«Что же со мной произошло?!» – пронеслось в её воспаленной голове.
Короткий стук в дверь отвлек её от зеркала. Она быстро скрутила сальные волосы в пучок сзади, но без резинки он сразу развалился. В комнату зашло пару парней. Один низкий брюнет, другой высокий и рыжий. И оба смотрели на неё с некоторой опаской и неловкостью. Они переглянулись с вызовом, рыжий пихнул другого в бок и первым заговорил низкий:
– Меня зовут Таммел. А это Килин. – кивнул он на рыжего парня.
Кайса вцепилась в него взглядом. – «Эванлин выделил его, кто он?».
Окинув его мимолетным изучающим взглядом, она вернула его тому, кто назвался Таммелом. И осторожно сказала:
