Жестокие нити Любви

Светлана Скорнякова

Жестокие нити Любви

Глава 1

С годами у каждого человека накапливается опыт, который поддерживается воспоминаниями о событиях его жизни, что оставили в ней особый след. Они могут быть счастливыми и приятными, и изменить его судьбу в хорошую сторону, а могут быть ужасными и опасными, но всё равно они оставляют в ней след и даже время не может его вычеркнуть из этой жизни.

Стояли последние деньки августа. В воздухе чувствовалась прохлада. Поёживаясь, Пётр Иванович укрылся плащом, и натянул поглубже шляпу. Был поздний вечер, а он ехал из дворца к себе домой уставший и голодный. Его вызвали, чтобы он осмотрел больного, который сильно захворал. Не раздумывая, он взял с собой саквояж и отправился во дворец.

Больным оказался князь Голицын. Он был сильно возбуждён и его сильно морозило. Оказывается, что утром князь занимался фехтованием с царевичем, а потом промок, попав под дождь.

Внимательно осмотрев князя, Пётр Иванович успокоил его и объяснил, что ему ничего серьёзного не угрожает. Главное пить, побольше чая с малиной и мёдом, а ещё много потеть, чтобы не было осложнений. Потом он дал нужные рекомендации слугам, засобирался восвояси. Неожиданно в комнату больного вошла сама царевна Софья. Увидев Петра Иваныча, она смущённо уточнила у него о прогнозах болезни князя и вручила ему за хлопоты несколько золотых. После чего нарочито равнодушно зевая, попрощалась со всеми и вышла прочь.

Следом за ней вышел и Пётр Иванович. Он тоже не стал особо докучать больному и тотчас распрощавшись, покинул дворец. Тем более, что дома его тоже ждала жена с расспросами, сгорая от любопытства, почему его вдруг вызвали во дворец.

Кучер вывез его из дворца и минуя площадь плавно свернул в сторону Тверской. Лошади шли рысью, а новая карета катилась легко и плавно, мягко покачивалась на поворотах, и лишь изредка подскакивая на ухабах новой мостовой.

В карете Петра Ивановича слегка разморило и он превозмогая дрёму, по привычке придался размышлениям. Ах, если б у него спросили сейчас, почти под самый конец его долгой жизни: " Что тебе, дорогой Пётр Иванович, больше всего запомнилось в твоей жизни? То он непременно отметил бы в ней всё, но только хорошее. Его учёба на врача, становление в царского лекаря. А ещё переезд в Москву, дружба и встреча со своей будущей женой, их свадьба, рождение трёх дочерей и пятерых внуков. И даже их большой новый дом, отстроенный после пожара.

Его тонкие губы расплылись в довольной улыбке. Разве мог себе представить его прадед Семён Писарь, бедный выходец из литовских дворян, что его правнук станет самим царским лекарем. Будет на царской службе в Бутырском полку?

Возможно, и представлял. Дед рассказывал, что он был странный, постоянно молился и покланялся древней вере.

Те года были самыми светлыми его воспоминаниями, если бы не стрелецкий бунт…

Ужаснее всего была его друга, князя. Ах, как он плакал тогда. А потом ещё эта ссылка его младшего брата вместе с другими детьми в вечную каторгу в Сибирь, в Тобольск. Мальчика, которому он был крёстным, и кто стал наречённым женихом для его Любавы.

А потом и за ним пришли. И были дознания, допросы из-за его дружбы с этим семейством в Расправной палате. Спасибо царевне Софье, которая через князя Голицына дала ему чудесное спасение и своё заступничество.

Жизнь потихоньку восстанавливалась. Мало-помалу, здоровье, подорванное при дознании, восстанавливалось. Кожа на спине после плетей заживала. Хорошо хоть к нему не применяли дыбу, а то вряд ли бы он выжил. И хоть прошло уже несколько лет, после тех событий, но и сейчас его частенько не отпускал страх, что за ним ещё придут. И этот страх был самый противный, такой липкий и ужасный до дрожи в голосе и в коленях, что сердце его стыло, а рот немел от страха.

Вот и сейчас ему вдруг отчётливо вспомнился тот день, когда он вместе с другими зеваками прибежал на площадь, чтобы поглазеть на шум возле Кремля.

Стрельцы, подстрекаемые Милославскими, требовали от Нарышкиных сознаться в убийстве царевича Иоана. Тогда, после жуткой казни растерзанных бояр, внимание его привлёк вид юного царевича. Тот едва шёл. Слабость после болезни делала его лицо белее белого. Неожиданно юноша оступился и упал, сильно ударившись головой об деревянную ступеньку. Из его рта выступила тонкой струйкой кровь, а тело, словно в горячке начало биться в судорогах падучей болезни. Кто-то закричал, что царевича Ивана убили, рёв толпы и заломленные руки Софьи, её страшные огромные от ужаса глаза, и крик, что Иоан умирает.

Как он, следуя зову врача, растолкнув беснующихся стрельцов и глупых зевак, стрелой вбежал на крыльцо, туда, где бился в припадке беспомощный царевич, и кричит в ужасе испуганная царевна Софья.

Тогда без колебания, действуя одними инстинктами, он разжал рот царевича, вставил ему между зубами специальную трубку, чтобы уберечь его от прикусывания языка, пока тот был без сознания и в любой момент мог захлебнуться кровью, идущей из его горла.

Спокойствие Петра Ивановича сразу успокоило царевну. Она начала отдавать приказы стоящих поодаль в замешательстве стражникам. Оттеснив к воротам обезумевших стрельцов.

Опыт врача спас не только царевичу жизнь, но и помог ему самому в дальнейшей судьбе. Дружба с Голицыным переросла во благо его семьи, тем более что его супруга была кузиной жены Василия Васильевича.

Князь Голицын при дворе пользовался огромной популярностью не только у царевичей, но и у самой царевны Софьи. Они с Петром Ивановичем были земляками, может эта связь и была той невидимой чертой между смертью и жизнью. А спасение царевича и вовсе преподнесло ему статус в лице царевны Софьи благонадёжного и верного слуги.

Своим поступком он словно рассёк Гордиев узел, который вскоре крепко обхватит его тонкую шею и спасёт ему жизнь.

Пётр Иванович часто слышал разговоры, что царевна хочет сместить своих братьев с царства и занять трон единолично, что готовиться новый стрелецкий бунт, но старался всячески гнать эти тяжёлые мысли от себя.