скачать книгу бесплатно
– Ну рассказывай, где был? На Фонтанке водку пил? – начал допрос сержант словами известной песенки.
– Какую водку?! Я абсолютно трезвый!
– Абсолютно трезвые витрины не бьют и манекены не воруют! И тем более не прогуливаются с ними под ручку по Невскому, как жених с невестой! И не падают затем в канал!
Разрозненные мутные фрагменты прошедшей ночи сложились у Романа в один ясный кадр. Парень приподнялся в кровати:
– Товарищ сержант, какой еще манекен?! Я вышел из хостела… прогуляться, остановился на Анькиновом мосту…
– Аничковом, – поправил, поморщившись, сержант.
– Да, Аничковом, где кони, а тут она, эта сумасшедшая! Налетела на меня, ухватила за куртку и давай визжать! Я шарахнулся, конечно! А сзади перила, довольно низкие, ну я и опрокинулся в воду. Это я – пострадавший!
Федотов скептически поморщился.
– Допросите ее сами! Почему она разгуливает в свадебном платье по улицам и пугает прохожих! Дурацкий перформанс!
– Пер… что? Так, парень, ты давай не дури, мы еще родителям твоим не сообщали, как ты тут веселишься в Питере, – дознаватель терял терпение. – Тебе срок за хищение манекена светит! А ты придуряешься!
– Да какого манекена? – теперь Роман испугался всерьез и чуть не плакал.
Сержант так возмутился наглости пацана, что побагровел, но сдержался, молча вышел за дверь и через минуту вернулся, грубо волоча за шею куклу в белом платье с грязным, запыленным подолом, и с чувством выпалил:
– Да вот этого!!!
Роман отпрянул, внутри у него похолодело:
– Я вам клянусь, это была живая девушка! Она сама ко мне кинулась! И сказала, что я ее жених!
Сержант внимательно посмотрел на долговязого оболтуса, вздохнул и вышел в коридор, забрав с собой манекен. В коридоре его ожидали два помощника и медсестра.
– Как окончательно оклемается, позвоните мне. И проверьте парня не только на алкоголь, но и на наркотики, – обратился дознаватель к медсестре, затем отдал распоряжения подчиненным: – Вы остаетесь здесь на дежурстве, чтоб этот «жених» не сбежал, а вы едете в участок, оформляете протокол, все как положено. Манекен уже обследовали, сфотографировали, пусть недели две побудет в деле, а после его можно будет вернуть законной владелице на ответственное хранение до суда без ущерба для доказывания, – Федотов помассировал затекшую шею.
Ночка выдалась напряженной. А надо было еще съездить в названный пацаном хостел, расспросить свидетелей.
Федотов жалел молодого дурня, с виду неплохого, только окончившего вуз и так сглупившего, и не хотел передавать дело в судебные инстанции, но стоимость разбитой витрины и дурацкой куклы в свадебном платье в совокупности получалась внушительной и по классификации нанесенного ущерба тянула как минимум на исправительные работы сроком до 2 лет.
«А вдруг он говорит правду? – подумал Федотов. – Что если он не вор, а жертва злого розыгрыша? А кто же тогда виновен? Возможно, дело не такое простое, как показалось на первый взгляд. В любом случае нужно во всем разобраться».
– 4 –
Оркестр собрался в репетиционной комнате, все расселись по местам. Началась генеральная репетиция концерта для скрипки с оркестром № 2 Белы Бартока.
Бажен солировал. Хармонин встал за пульт, но с первых аккордов сегодня не задалось. Оказалось, виолончелист и скрипачка во втором ряду перепутали ноты и украдкой от дирижера, свернув их в трубочку, передавали друг другу. Операция прошла успешно, дирижер ничего не заметил.
Но вот отсутствие арфы не заметить очень трудно. Машина, которая должна была привезти инструмент из ремонта к началу утренней репетиции, застряла где-то в дорожной пробке. Но Хармонин на компромиссы не шел. Есть арфа, нет арфы – играй. Бедной арфистке ничего не оставалось, как перебирать руками воздух, имитируя игру на арфе. Сидящие рядом еле сдерживали улыбки. Дирижер даже придрался к ней пару раз – мол, играет слишком громко. На этом шуточки кончились.
Первую часть концерта, AlIegro non troppo, отыграли сносно.
На вторую часть, Andante tranquillo, оркестр несколько раз не смог вовремя вступить, эмоциональный и вспыльчивый от природы дирижер занервничал и кинул в провинившегося музыканта дирижерскую палочку.
В конце третьей части, AlIegro molto, когда валторна не смогла сыграть чисто, дирижер окончательно вышел из себя и швырнул на пол партитуру. Затем промокнул вспотевший лоб платком, снял ботинки и продолжил репетицию, стоя в одних носках.
Бажен сидел ближе всех к подпрыгивающему и яростно размахивающему руками дирижеру. Запах вспотевших ног Хармонина настиг его первого в полной мере. Это было жестоко.
В программке концерта написано: «Классика ХХ века. Барток – от мрака, ужаса и безысходности наших дней – к миру, свету и радости».
Бессовестно врут!
Перехода к радости и свету не случилось. Бажену очень захотелось все эти народные венгерские ритмы с задворок Восточной Европы, ставшие теперь достоянием мировой классики, задвинуть на задворки обратно. Вместе с носками дирижёра. Но приходилось делать вид, что все в порядке.
Только Серёга Скрипочка, барабанщик, мог, не скрываясь как другие, подсмеиваться над Хармониным и дырочками в его носках. Барабанщик располагался от дирижёра дальше всех, запах потных ног и дирижёрская палочка до него не долетали.
К счастью, рано или поздно все заканчивается. Подошла к концу и эта жаркая в прямом и переносном смысле репетиция.
Бажен устало опустил скрипку. На коже, выше воротничка рубашки, отчетливо краснела полоса – инструмент, как всегда, натер шею.
– Жека, ты молодец! Хорош как всегда! – к Бажену подошёл альтист Вячеслав, – а мне вот сегодня досталось от нашей Хармони!
– Славка, ты ж фальшивил жутко, – мягко, по-дружески произнес Бажен. – Ждал, что наш свирепый дирижер по голове тебя погладит за это? По голове он может только настучать!
– Так я ж простуженный! Осложнение на уши пошло. Правое ухо слышит «до», а левое – «до-диез»! – Для доказательства Вячеслав вынул из кармана камертон, ударил им по пюпитру и приставил к своей макушке. – Ну, вот, точно, разный звук! В левом ухе жужжит что-то и не так хорошо слышно, как в правом!
Бажен засмеялся:
– Осторожнее с камертончиком! Так и к космосу подключиться недолго! Поймаешь сигнал от инопланетян из соседней галактики, и прилетят за тобой зеленые человечки на тарелочке!
– Да ну тебя, – обиженно отмахнулся Слава и пошел жаловаться на свое ухо скрипачке Леночке.
Потихоньку все разошлись. Через двадцать минут Бажен остался один. Ему требовалось порепетировать еще – соло на бис, если попросит зал. А что зал не только попросит, но и будет стоя рукоплескать, Бажен не сомневался – публика в Питере весьма благосклонная и щедрая на аплодисменты. Для этого случая дирижёр велел разучить наизусть четвертую часть сонаты для скрипки соло Бартока.
Тяжелая, местами нудная и одновременно пронзительная полифоническая структура мелодии, от которой сводило зубы, на взгляд Бажена являлась диссонансным и крайне неудачным композиторским экспериментом знаменитого венгра.
Но, не дай бог, кто-нибудь узнает об истинном отношении скрипача к музыке, признанной во всем мире гениальной, – его придадут анафеме! В оркестре у каждого отличный музыкальный слух (за исключением простуженного Славки). Нужно даже думать тише, а лучше не думать вовсе – играй, что велят.
Соната Бартока состояла из четырёх частей, в каждой из которых исполнителю приходилось преодолевать особые технические сложности. Первая часть, Tempo di Ciaccona, содержала четырехзвучные аккорды на очень высоком регистре, вплоть до четвертой октавы. Во второй части, Fuga. Risoluto, non troppo vivo, был сложный эффект полифонической фактуры. В третьей, Melodia. Adagio, часто сменяли друг друга прием пиццикато и игра смычком, а в финальной четвертой части, Presto, исполнителю приходилось играть подвижные фигурации с сурдиной.
Особенно обижало то, что сам Барток не был скрипачом. А может, он нарочно создал столь сложное произведение, чтоб насолить всем скрипачам на все времена?! Типа: «Вот вам, получите! Мучайтесь, скрипите»!
Но раздумывать об этом было некогда. Хотелось уже скорее закончить затянувшуюся репетицию и пойди обедать.
Бажен раскрыл ноты, прижал скрипку к щеке и начал играть. Звук одинокой скрипки моментально наполнил пустую комнату и, отражаясь от стен, понесся дальше по коридорам филармонии через слегка приоткрытую дверь. Скучающий в вестибюле вахтер не нашел эти звуки чарующими, лишь почесал ухо и перелистнул страницу кроссворда.
В самом конце Presto на четырехзвучном аккорде пиццикато струна не выдержала и лопнула, слегка задев щеку. Несколько капелек крови тут же выступили на щеке. Бажен выругался, правой рукой прижал ранку, а левой стал копаться в футляре для скрипки, разыскивая носовой платок. Ну вот, этого еще не хватало! Послезавтра ведь выступать!
В это время раздался телефонный звонок. Звонила Настя.
– Привет, Женя! Как дела у тебя? Жив, здоров? – прозвучал в трубке приветливый голос.
– Скорее жив, чем мертв, – ответил Бажен словами знахарки-жабы из сказки «Золотой ключик, или Приключения Буратино».
– Что случилось? Рассказывай, – чуткая Настя по интонации голоса Бажена сразу поняла – у него не все в порядке.
Бажен в двух словах рассказал ей о своем «боевом» ранении и быстро завершил разговор. Звонок Насти был сейчас совсем некстати.
Слишком заботливая и участливая подруга временами раздражала Бажена. Они познакомились шесть лет назад и считались парой. Настю знали все друзья Бажена, девушка часто бывала на его концертах, помогала творческому и неприспособленному к быту другу решать прозаические вопросы жизни и давно уже стала для скрипача чем-то привычным, полезным, но не слишком ценным.
О том, чтобы жить вместе, а тем более жениться, Бажен не думал. Его всегда окружали сотни поклонниц намного красивее Насти. Но они сами требовали к себе повышенного внимания и не привезли бы лекарства резко захворавшему другу. Поэтому Бажен, не отказываясь от удобных отношений с Настей, тешил самолюбие, принимая комплименты от других женщин и не связывая себя ни с кем всерьез.
Бажен посмотрел в зеркало, висящее возле вешалки в репетиционной комнате. Ранку немного щипало, но она не была глубокой. Кровь уже свернулась, небольшая узкая полоска около скулы даже придала красивому лицу мужественный вид. «Ладно, пройдет, – подумал про себя Бажен, – могло быть гораздо хуже, если бы струна попала в глаз». Стать одноглазым скрипачом Бажену совсем не хотелось.
Музыкант положил ноты и скрипку в футляр, привычным жестом перекинул ремешок футляра через плечо и наконец-то вышел из филармонии.
В животе бурчало. Духовная пища прекрасна, но организм требовал натуральной еды, и Бажен направился в ближайшее от филармонии кафе, в котором обычно питался, чтобы не готовить дома.
Недалеко от кафе располагалась высокая цилиндрическая афишная тумба – пилларс. Среди прочих афиш и рекламы на тумбе красовалась афиша государственной филармонии с расписанием концертов «Скрипка на Невском» – ежегодного летнего проекта, проводимого при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга с 6 по 27 июля на Площади искусств. На первом плане на афише был изображен гриф скрипки, а на заднем фоне – весь родимый оркестр во главе с Хармониным.
Бажен не удержался, вынул из кармана рубашки шариковую ручку и быстро, пока никто не видит, пририсовал дирижеру хвост и рога. Настроение сразу улучшилось, аппетит разыгрался еще больше, хулиган-скрипач рассмеялся и пошел обедать.
– 5 –
Расстроенная и взлохмаченная Алла Геннадиевна, хозяйка свадебного салона, весь день провела в полицейском участке – оформляла разрешение вернуть из камеры хранения вещдоки, свое имущество.
Манекен поврежден не был, а вот платье выглядело потрёпанным. В районе талии корсет затерли руками, а подол дорогого наряда почернел.
За то время, пока в полицейском участке манекен как вещественное доказательство таскали по допросам, грязь сильно въелась в ткань, и Алла Геннадиевна переживала, что теперь белизну наряда не вернет даже лучшая в городе химчистка.
Пока хозяйка салона «Love story» и ее помощницы кружили вокруг манекена, словно вокруг новогодней елки, трагически взмахивали руками и расстроенно причитали, «невеста в черном» угрюмо и злобно смотрела на них. Но женщины этого не замечали. Для них Ронда была всего лишь вещью.
В итоге манекен почистили, переодели в другое свадебное платье и снова поставили в витрину, которую к этому времени заново застеклили и подключили к сигнализации.
К вечеру все страсти окончательно улеглись, салон отработал целый день, как и положено. За день успешно продали четыре платья, настроение хозяйки улучшилось. Рабочий ритм, нарушенный происшествием, восстановился.
После закрытия работницы разошлись по домам, а хозяйка осталась подвести финансовые итоги дня. Пасмурный вечер в половине десятого разрядился сильным дождем.
Алла Геннадиевна, коренная петербурженка, привыкла к резким изменениям капризной погоды приморского города. На работе в шкафу дежурил плащ-дождевик, а в машине всегда лежал зонт, который, впрочем, крайне редко использовался. Не потому, что в Питере дожди редкость. Напротив – именно из-за их частоты и особенного характера.
Моросящий дождь – настолько привычное явление, что местные жители игнорируют его. Одежда от такого дождя быстро просыхает, стоит зайти на пятнадцать минут в крупный магазин, сесть в машину или спуститься в метро.
Если же налетала гроза, то обязательно с резкими порывами ветра и косыми струями дождя. При такой ненастной погоде на зонтике проще улететь, чем спастись от дождя. Часто спицы зонтика ломаются, вырываются ветром, а дождь льется не только сверху и с боков, но даже снизу. Капли жестко бьются об асфальт и отскакивают вверх, рассыпаясь мелкими брызгами на ваши мокрые ноги. Поэтому путь спасения во время грозы тот же, как и во время мелкого дождичка, – магазин, машина, метро.
Алла Геннадиевна сидела за столом в небольшом подсобном помещении, переоборудованном под директорский кабинет. На столе горела лампа, в торговом зале и примерочной свет был потушен, чтобы не вводить в заблуждение прохожих освещенными витринами, а также ради экономии электроэнергии. Женщину окружали тишина, полумрак и дождь. Вдруг Алла Геннадиевна услышала чьи-то шаги. «Может, одна из сотрудниц что-то забыла на работе или вернулась переждать дождь?» – подумала хозяйка салона и вышла в торговый зал.
У входных дверей стоял тот самый злосчастный манекен. «Снова грабители?!» – Алла Геннадиевна испуганно огляделась. Но в зале никого не было. Только манекены. Все на своих местах, за исключением белой фигуры у дверей.
«Но кто же, когда и зачем переставил этот манекен?» – недоуменно подумала Алла Геннадиевна. И тут кукла обернулась и угрожающе посмотрела прямо в глаза хозяйке салона. Женщина почувствовала, как волосы встают дыбом, а ноги становятся ватными.
Тем временем манекен медленно сжал рукой железную стойку-вешалку, стоявшую возле дверей, поднял ее так легко, будто бы она была невесомой, и быстрыми шагами пошел прямо на Аллу Геннадиевну.
Хозяйку салона парализовал такой ужас, что она не смогла даже вскрикнуть. Тяжелая увесистая ножка вешалки с первого раза раздробила несчастной голову. Но Ронде этого показалось мало. Почуяв кровь, она возбудилась, как настоящая хищница, и наносила удар за ударом по мертвому телу.
Затем, внимание кровожадной куклы привлекли «подружки»-манекены, и Ронда, не выпуская из рук своего «оружия», подошла к ближайшему манекену в платье из новой коллекции и рыжем парике, склонила на бок голову, рассматривая «соперницу», а затем наотмашь ударила по пластиковой голове. Голова рыжего манекена отлетела к стене, ударилась об нее и упала на пол. Вслед за рыжей в разные стороны полетели пробитые, изуродованные головы остальных манекенов.
Мощная энергетика любви и восторженной радости, которую излучали посетительницы свадебного салона – счастливые невесты, пробудила Ронду к жизни, породила в ней зависть, ревность и страстное желание выйти замуж, а пролитая человеческая кровь стала для непознаваемой сущности обрядом окончательного перехода из мира бесплотных духов в наш мир.
«Невеста в красном» бушевала, а за окном яростно хлестал мостовую дождь и сверкали молнии.
К половине двенадцатого гроза наконец стихла. Родна скинула с себя окровавленный наряд, достала из шкафа плащ хозяйки и надела на голое пластиковое тело. Затем прошла в примерочную и сняла с вешалки выглаженное паром и упакованное в чехол свадебное платье, за которым к открытию магазина ожидали покупательницу. Ожившая кукла давно присмотрела себе это элегантное платье в стиле ампир. И покупательницу завтра утром ждал ужас и разочарование.
Больше Ронду в свадебном салоне ничто не задерживало. Она толкнула дверь и ушла в питерскую летнюю ночь.
– 6 –
Ночь пролетела очень быстро. Так пролетают все ночи перед волнительными и приятными событиями, а питерские, белые, тем более. Ольге так не терпелось забрать платье, что она остановила машину прямо напротив салона, рискуя схлопотать штраф за парковку в неположенном месте, и почти бегом помчалась в салон свадебных платьев «Love story», предвкушая, как получит в руки ценнейшую ношу.
Звонить не пришлось – дверь салона была не заперта, хотя до открытия оставалось еще двадцать минут и висела табличка «Закрыто». «Отлично, значит, меня уже ждут, все как договаривались», – весело подумала Ольга и зашла в салон под мелодичный звон колокольчиков, висевших над дверью.
Разгромленный салон и труп в луже крови произвел на девушку должное впечатление. Когда следователь Максим Николаевич Огнецвет в составе дежурной следственно-оперативной группы прибыл на место убийства, Ольга пришла в сознание, но все еще тряслась и заикалась. Она сидела на кушетке, в карете скорой помощи, завернувшись в клетчатое одеяло, любезно предоставленное медсестрой. Врач мерял девушке пульс. Пульс был гораздо выше нормы, но уже не критично – начало действовать успокоительное.
Следователь осмотрел место преступления, а затем опросил свидетельницу.
За время работы следователем Максим много чего повидал: и повешенных, и утопленников, трупы, разрезанные на кусочки и хранящиеся как мясо в морозильнике, был даже один, замурованный живьем в бетонную стену. Хладнокровия и выдержки следователю было не занимать. Но после осмотра места преступления даже он поморщился.
Подошедшие к началу рабочего дня сотрудницы магазина после того, как опознали труп хозяйки, протошнились в туалете и вдоволь наплакались, также дали свои показания следователю. Не забыли рассказать и про первый инцидент, случившийся в салоне три недели назад.
Следственно-оперативная группа в составе оперуполномоченного, двух судмедэкспертов, трех экспертов-криминалистов, кинолога с собакой и самого следователя приступила к работе.
Дело выходило странное. Хозяйка убита с нечеловеческой жестокостью. При этом деньги из кассы не взяты. Дорогая мебель, ноутбук – все целое. Зато разбиты манекены, кроме одного из центральной витрины, который снова исчез.
На первый взгляд, это было похоже на расправу над конкуренткой, которая проигнорировала первый акт устрашения – разбитую витрину и кражу манекена. Но с выводами спешить рано. Максим набрал рабочий номер:
– Старший лейтенант Огнецвет. Я на месте происшествия. Вызовите ко мне сержанта Федотова. Срочно.
Через сорок минут Федотов прибыл. Дознаватель и следователь поздоровались, Огнецвет изложил суть дела. Федотов согласился с мнением Огнецвета, что кража манекена и это убийство как-то связаны между собой, но не корыстными побуждениями. Изложил свои предположения.
Через день, когда получили результаты дактилоскопии, экспертизы, собрали вместе все заявления, рапорты и составили акт расследования, Огнецвет и Федотов снова встретились и надолго засели в кабинете следователя.
По приказу вышестоящего начальства Федотов передал дело о разбитой витрине и краже манекена Огнецвету – хулиганская выходка в свете нового происшествия уже не казалась таковой и теперь представлялась как первая часть продуманной двухходовки, завершившейся убийством. А разбираться с таким серьезным делом – это уже прерогатива следователя по особо тяжким преступлениям.
– Но свадебные платья – это все же не бриллианты и не наркотики, обороты такого бизнеса не столь огромны, чтобы за его делёж размалывать конкурентку до состояния фарша. И почему вешалкой? Не проще ли застрелить или сильно ударить по голове битой, подкараулить и сбить машиной, отравить, наконец? Может, удары нечеловеческой силы были нанесены в состоянии ярости, аффекта? Тогда это больше похоже на сведение личных счетов, – рассуждал следователь. – Но каковы мотивы?
– А может, ссора произошла как раз из-за манекена?! Ведь вы говорите, он снова пропал, – предположил дознаватель, задумчиво покрутил карандаш в руках и продолжил: – Я думаю, это особый манекен, возможно, робот… боюсь показаться вам странным, Максим Николаевич, но я начинаю верить подозреваемому по первому делу парню, который утверждает, что кукла передвигалась самостоятельно…
– Мне давно уже ничего не кажется странным – слишком многое повидал… Но что значит это ваше «возможно, робот»?! И вы это не выяснили?! – спросил следователь, внимательно рассматривая фотографии манекена, приложенные к делу о краже.
– Обижаете, Максим Николаевич! Выяснили, конечно! Просветили, как чемодан в аэропорту! Ни кнопки, ни единого электрического провода! Обычная пустая внутри пластиковая дура! – в чувствах выпалил дознаватель.
– Ну тогда о каком самостоятельном передвижении может идти речь?! Кукловода искать надо, Федотов, а не мистику разводить! – Огнецвет не верил даже в гороскопы, но, не желая выходить из конструктивного русла, продолжил: – К сожалению, видеокамер ни в свадебном салоне, ни на участке улицы близ него не имеется – это бы очень упростило нам расследование.
