Узница тамплиера. Тень инквизиции

Светлана Мерзликина

Узница тамплиера. Тень инквизиции

Глава 1. Снова один

Мрачный, тёмный лес простирался, словно бесконечный кошмар, сотканный из теней и безмолвия. Деревья вздымались к небу, переплетая свои корявые ветви в непроницаемый свод. Солнечный свет, дерзнувший проникнуть сквозь эту живую преграду, умирал, не достигнув земли, окрашивая всё вокруг в оттенки вечного сумрака.

Под ногами хрустела толстая подстилка из опавших листьев, влажная и гниющая, хранящая в себе запахи тлена и сырой земли. Тут и там виднелись поросшие мхом валуны, словно зубы древнего чудовища, торчащие из земли. Корни деревьев, точно змеи, выползали на поверхность, образуя коварную ловушку для неосторожных путников.

Каждый шаг отдавался приглушённым хрустом, нарушая гнетущую тишину, которая, казалось, давила на уши. Воздух был тяжёлым и сырым, пропитанным запахом гнили, мха и чего-то неуловимо зловещего. Ветер, прорываясь сквозь сплетение ветвей, выл, словно раненое животное, разнося по лесу жуткие звуки, заставляющие кровь стынуть в жилах. Говорили, что здесь можно встретить проклятых духов, ставших вечными пленниками леса.

Раненый, я пробирался сквозь эту чащу, словно через вязкий кошмар. Каждый шаг отзывался пульсирующей болью в боку – болезненным напоминанием о поражении от графини Девон. Моя магия затаилась глубоко внутри, отказываясь служить мне. Я чувствовал её слабое, едва различимое присутствие, но не мог пробудить, чтобы залечить раны и вырваться из этого зловещего места. И та другая… Девушка, что стояла рядом с графиней, будто бы выпила всю мою силу до дна. Кто она такая? Никогда прежде я не сталкивался с подобным. Её изумрудные глаза смотрели сквозь меня, как будто я был призраком, а в их глубине плескалась лишь ледяная пустота. Что-то в ней было неправильное, чуждое самой природе магии.

Я споткнулся о корень, едва удержавшись на ногах. Мучительная рана тут же дала о себе знать острой, пронзительной болью. Пришлось опереться на ближайшее дерево, чтобы перевести дух. Кора под рукой оказалась скользкой от влаги и поросла лишайником, как древняя могильная плита.

"Ну же, соберись," – прошептал я, обращаясь к самому себе. "Нельзя сдаваться. Графиня не должна остаться в живых. Отец де Рош не простит мне такого поражения".

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на остатках своей силы. В голове снова всплывали обрывки воспоминаний о битве: ярость графини, её холодный, торжествующий взгляд, когда та девка вытягивала из меня магию.

Собравшись с духом, я оттолкнулся от дерева и продолжил свой путь вглубь леса. Каждый шаг давался с трудом, но мысль о возмездии придавала сил. Нельзя позволить им победить. Во имя служения епископу я должен найти способ одолеть графиню.

Внезапно я услышал тихий шорох в кустах. Инстинктивно напрягся, доставая из-за пояса кинжал. Зверь? Или что-то похуже? Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках. Я приготовился к худшему, но из кустов выскочил лишь небольшой олень, который, испуганно фыркнув, тут же скрылся в чаще.

Я медленно выдохнул, убирая кинжал. Всего лишь олень. Но в этом дремучем лесу даже самое невинное создание могло оказаться марионеткой в руках тьмы. Расслабляться было нельзя.

Вскоре я наткнулся на небольшую поляну. В центре её рос огромный дуб, его ветви закрывали небо. Под ним виднелся небольшой ручей, журчание которого казалось единственным звуком жизни в этом проклятом лесу. Решив, что это неплохое место для передышки, я направился к ручью.

Упав на колени, я жадно припал к живительной влаге. Вода была обжигающе холодной и кристально чистой, как слеза горного духа. Она немного уняла ноющую боль в боку и вернула ясность затуманенному рассудку.

Поднявшись, я окинул взглядом поляну. Что-то до боли знакомое было в этом месте, словно отголосок давно забытого сна. Но где и когда я мог здесь быть?

Внезапно я почувствовал, как сквозь меня начинает пробиваться магия. Едва ощутимое, но настойчивое покалывание пробежало по венам. Закрыв глаза, я попытался уловить это ускользающее ощущение. Вода… для меня, водяного мага, она – сама жизнь, источник силы.

Я сосредоточился на ручье, представляя, как его ледяная энергия вливается в меня, заполняя каждую клеточку тела. Давно забытые воспоминания тут же начали всплывать в голове: вот я, ещё совсем маленький мальчишка, с отцом на рыбалке; вот я ныряю в горное озеро, чувствуя, как вода обволакивает меня, даря ощущение свободы и безграничной силы. И вот, на поляне, я снова ощущаю эту связь. Магия медленно, но верно возвращалась. Я почувствовал, как рана в боку начинает затягиваться, боль отступала, уступая место приятному теплу.

Выпрямившись, я вытянул руки вперёд, призывая воду. Сначала лишь несколько капель, потом тонкая струйка, и вот уже в моих руках заплясала небольшая сфера из чистой воды. Я почувствовал, как сила наполняет меня, как возвращается контроль над стихией. Да, я ещё не в форме, но скоро я снова смогу сражаться.

Улыбка скользнула по моим губам, хищная и довольная.

Графиня Девон, берегись! Твоя победа была недолгой. Осталось только понять, как одолеть ту выскочку. Чутьё подсказывало, что обычная магия тут бессильна. Нужно искать иной путь. Быть может, в пыльных фолиантах ордена тамплиеров отыщется хоть намёк на подобных существ.

Ощутив небольшой прилив сил, я решил не медлить. Нужно было как можно скорее добраться до епископа.

К утру я выбрался из леса и увидел вдалеке аббатство, ставшее мне родным домом.

Его серые, грубые стены, сложенные из камня, потемневшего от вековых дождей и ветров, хранили память не о руках, трудившихся с любовью, а о спинах, согнутых под бременем повинностей.

Пятна лишайника, как причудливые заплаты, украшали камень, а цепкий плющ, оплетал стены, проникая в каждую трещину.

Над аббатством, как каменный исполин, возвышалась массивная башня, увенчанная зубцами, словно короной, давящей на голову. Узкие окна, прорезанные в её стенах, позволяли монахам обозревать окрестности.

Я прибавил шаг. По мере приближения, аббатство становилось всё более отчётливым.

Я различал каждую деталь: выщербленные ступени, ведущие к массивным дубовым дверям, старую каменную кладку, покрытую мхом, и даже знакомый скрип флюгера на башне, как будто предвещавший беду.

У ворот меня встретил брат Томас, старый монах, чьё лицо испещрили морщины. Во взгляде его плескался неприкрытый страх. Он знал о моей силе, и, как и все остальные в этой обители, боялся меня. Не меня самого, а того, что я собой представлял – оружие в руках епископа.

– Отец де Рош у себя? – спросил я, сбрасывая с плеч дорожный плащ, пропахший лесом и кровью.

Брат Томас лишь молча кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и дрожащей рукой указал на дверь, ведущую вглубь аббатства. Я прошёл мимо него, ощущая, как его взгляд буравит мою спину. Тишина в монастыре была гнетущей, казалось, даже ветер затих, боясь потревожить вековой покой этих древних стен.

Я двинулся по знакомому коридору, мимо келий, откуда едва слышно доносилось тихое бормотание молитв. Дверь в кабинет отца де Роша была чуть приоткрыта. Я постучал, смиренно ожидая разрешения войти.

– Входи! – прозвучал его голос, резкий и нетерпеливый.

Я замер на пороге. Отец де Рош сидел за огромным дубовым столом, погружённый в чтение.

– Что с графиней? – резко спросил он, не поднимая глаз от книги.

Я поспешил к нему и рухнул на колени.

– Отец, прости меня, я не справился. Девчонка, что была с ней… поглотила почти всю мою силу.

Я видел, как ярость заливает его лицо. Он вытер рукавом пот, внезапно выступивший на лбу.

– Как ты смеешь являться ко мне с такой вестью!

Я опустил голову, чувствуя стыд и бессилие.

– Она… она была особенной. И теперь я… я слаб, как никогда прежде.

– Что? Две сопливые девчонки справились с тобой?

Отец де Рош вскочил так резко, что чернильница опрокинулась, и чернила расползлись по пергаменту тёмной кляксой, словно дурное предзнаменование. Он заметался по комнате, что-то бормоча себе под нос. В глазах плескалось отчаяние, приправленное яростью.

– Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Графиня должна была умереть! Королевству не нужна такая сильная магичка! Эта девка себе на уме, теперь её не остановить!

– Я знаю, отец, – пробормотал я, не поднимая глаз. – Я виноват. Но я вернусь. Я попытаюсь ещё раз.

Отец де Рош резко остановился, вперив в меня свой тяжёлый взгляд.

– Нет, – отрезал он. – Ты больше никуда не пойдёшь. Ты слишком слаб. Ты бесполезен.

Я вскинул голову, поражённый его словами. Неужели он действительно так думает обо мне? После всех лет служения, после всего, что я принёс в жертву ради него?

– Но, отец… – начал я, но он перебил меня, взмахнув рукой.

– Хватит! Ты останешься здесь. Будешь молиться и искупать свои грехи. А я… я сам займусь этой девчонкой. Королевство не может позволить себе такую угрозу.

Я молчал, не смея поднять глаз. Знал, что заслуживаю любого наказания. Подвёл его, предал его доверие.

Он навис надо мной, словно коршун, и защёлкнул на моей шее коллар. Холодный металл тут же выжег остатки сил.

– Убирайся! – прорычал он, наконец остановившись напротив меня. – Убирайся и не попадайся мне на глаза, пока я не решу, что с тобой делать. И помни: если хоть слово об этом вылетит из твоей грязной пасти, я лично скормлю тебя псам.

Я поднялся с колен, чувствуя, как коллар тянет вниз, словно якорь. Молча развернулся и поплелся прочь из кабинета, оставив отца де Роша в его праведном гневе. В коридоре меня встретили любопытные взгляды монахов, выглядывающих из своих келий. Они шептались, переглядывались, но никто не осмелился подойти ближе. Я был для всех изгоем.

Я добрался до своей кельи, маленькой, унылой комнаты с каменными стенами и узким окном, из которого не было видно ничего, кроме серого неба. Рухнул на жёсткую подстилку, служившую мне ложем, и уставился в никуда. Что дальше? Вся моя жизнь – служение отцу де Рошу, исполнение его воли. Я был его мечом, его щитом, его верным псом.

А теперь я оказался бесполезным. Обузой. Что мне делать без него? Кто я теперь?

Я попытался сосредоточиться на молитве, но слова путались, ускользали, словно песок сквозь пальцы. В ушах звенело от унижения, от осознания собственной никчемности. Я всегда считал себя сильным, непобедимым, но теперь, лишенный силы и благосклонности отца де Роша, чувствовал себя тем маленьким и потерянным мальчиком, кого он подобрал много лет назад.

Вечерело. За окном сгущались сумерки, и монастырь погружался в тишину. Я лежал на подстилке, не в силах пошевелиться, словно парализованный. Коллар давил на шею, напоминая о моём позоре. В животе урчало от голода, но аппетита не было. Я понимал, что должен что-то предпринять, но что именно? Бежать? Но куда? У меня никого нет, кроме отца де Роша. Или, вернее, не было. Теперь я для него никто.

Внезапно в дверь моей кельи постучали. Я вздрогнул от неожиданности и с трудом поднялся с подстилки. Кто бы это мог быть? Неужели отец де Рош передумал? Или это один из монахов пришёл поглумиться над моим падением? Я медленно подошёл к двери и приоткрыл её. На пороге стоял брат Томас.

– Простите, что беспокою, – прошептал он, опустив глаза. – Я принёс вам немного еды. И… это. Он протянул мне небольшой свёрток, завёрнутый в грубую ткань. Я развернул его. Внутри оказалась краюха хлеба и небольшой кусок сыра. А ещё… кинжал. Мой кинжал. Тот самый, который я всегда носил с собой.

Я посмотрел на брата Томаса, не понимая. В его глазах я увидел сочувствие. И… надежду?

– Отец де Рош не должен так с вами поступать, – прошептал он. – Вы всегда были добры ко мне. И… я думаю, вам нужно бежать. Он что-то задумал. Что-то ужасное. И вы… вы должны остановить его. Найдите, того, кто снимет ошейник.