скачать книгу бесплатно
На горизонте маячил очередной репортаж, съёмка пресс-конференции Съезда народных депутатов. Путевой лист ещё не выдали, однако никаких иллюзий на сей счёт не питалось изначально – уж кому-кому, а ей там делать нечего. Нос не дорос. О такой поездке и мечтать глупо, хотя желание буквально распирало изнутри.
Одно лишь то, что верхи разрешили, в обход желанию Дениса Владимировича, поехать на съёмку к универмагу, уже казалось настоящим подарком. Так что рано пока губу раскатывать и замки воздушные строить.
А жаль.
– Эй, красавица!
Агата не сразу даже поняла, что обращались к ней: столь крепко задумалась. И потому, обернувшись, оторопела. Из-за угла вышел крепко сбитый мужчина; держа в руке кожаную борсетку и тасуя во рту жвачку, он огляделся по сторонам, и, больше никого не увидев, вразвалочку подошёл к Агате вплотную. И та вдруг сжалась, словно инстинктивно, и к стене отшатнулась.
– Да ты не бойся, милая, – на свету блеснула цепь, выглядывавшая из наполовину расстёгнутой рубашки. Пахнуло дорогим одеколоном, липкий взгляд окинул с макушки и до пят, задержавшись на естественных изгибах, пусть и совсем невыдающихся. – Я смотрю, девочка хорошенькая идёт, думаю, а дай-ка познакомлюсь.
Агате бы слово хоть сказать, хоть что-нибудь выдавить, но куда там! Неотрывно она глядела на пару огромных перстней, красовавшихся на толстых пальцах, и чувствовала, как язык словно налился свинцом.
– Чего молчишь-то? Я вот по делам пришёл, а ты? Работаешь здесь?
Кивок вышел рваным, нечётким. Попытки дыхание выровнять и хоть немного собраться тщетными оказались едва ли не полностью – внешний вид незнакомца лишал малейшей выдержки. А потому, когда мужчина вытянул руку, оперившись о стену в сантиметрах от головы Агаты, и подол его пиджака распахнулся, вся краска вмиг отлила от лица. Слишком явственно удалось пистолет разглядеть, за пазуху спрятанный и вряд ли игрушечным бывший.
Сердце ударилось о рёбра и, казалось, затихло, а горло сдавило таким спазмом, что лишь хрип мог бы из него вырваться. Он бы и вырвался через мгновение, наверное, если бы…
– Проблемы?
Он подошёл совсем неслышно. А, может, просто слух подвёл? Не это важным оказалось, на самом деле.
Оттолкнувшись от стены, незнакомец развернулся и глянул на абсолютно спокойного, казалось, совершенно не напрягшегося даже, Кравцова. Ещё плотнее Агата вжалась в стену словно в попытке слиться с серой облупленной краской. Очень хотелось зажмуриться, но что-то внутри стойко порыву истовому сопротивлялось.
– Никаких проблем, дорогой, – мужчина поиграл борсеткой и чуть голову вбок склонил. – А у тебя?
Ни одной эмоции! Ни одной дрогнувшей мышцы! Так ведь невозможно, он же живой человек, в конце концов. Агату бросило в дрожь и холод, а Денис был спокоен настолько, что казалось, будто разговаривал с давним знакомым о чём-то донельзя банальном.
Не впервой.
Догадка уколола больно куда-то под ребро.
– Нормально.
– Подожди-подожди, – незнакомец стоял к Агате вполоборота, и потому с лёгкостью распознался прищур в его глазах. Пару секунд висело молчание, и его, казалось, ножом разрезать можно, – а я тебя знаю. Точно, по ящику видел. Ты же новостник.
– Ну, вот раз ты меня знаешь, – Денис вдруг едва заметно хмыкнул; Агата узнавала холодную вкрадчивость в его голосе – так он обычно разговаривал в моменты тщательно маскируемой ярости. Кивок в её сторону заставил сжаться ещё больше и втянуть голову в плечи, – то вот эта – со мной.
Незнакомец обернулся; смерил Агату долгим взглядом, а затем, вновь повернувшись к Кравцову, рассмеялся – хрипло, надрывно – и даже поднял руки вверх, словно бы сдаваясь.
От страха захотелось заплакать.
– Тысяча извинений, братан. Понятия не имел. Ладно, бывай, – и мужчина, отойдя от Агаты, двинулся по коридору. Правда, через несколько метров остановился и обернулся. – Слышишь, а где здесь дирекция?
Кравцов неотрывно смотрел на Агату. И кто бы только знал, как сильно хотелось ей отвернуться, закрыть лицо руками и спрятаться куда-нибудь от этого взгляда!
– На четвёртом.
Она не видела, как незнакомец скрылся за поворотом. Она забыла обо всём, и стояла, сгорбившись и обхватив себя за плечи, чувствуя лишь, как мурашки заставляли едва заметно дрожать.
– Тамбовский волк тебе братан, гнида, – голос был полон металла. На пару мгновений Денис запрокинул голову и медленно выдохнул. Затем вновь глянул Агату, которая словно окаменела. – Пошли.
И, не оборачиваясь, Кравцов зашагал вперёд, так, словно ничего не произошло. Но у неё не нашлось сил, чтобы оторваться от стены. Она так и стояла неподвижно, боясь даже вздохнуть лишний раз и чувствуя, как заполошно колотилось сердце где-то у самого горла.
Кравцов уже почти дошёл до поворота, когда, должно быть, сообразил, что никто не топал ни рядом, ни следом. Обернулся – Агата вновь почувствовала на себе пристальный взгляд, – и вернулся. Молча взял за локоть и чуть встряхнул, заставляя посмотреть на себя.
Голос его показался каким-то глухим.
– Испугалась?
Тепло его руки. Он сжимал плечо крепко, цепко, но при том как-то осторожно, и это касание, это ощущение знакомого человека рядом… Агата не понимала, что происходило, но впервые случалось так, что от Дениса Кравцова повеяло теплом. Он буравил своим пристальным взглядом её макушку, словно силясь выжечь дыру, а она чувствовала, как постепенно отступала дрожь, а руке и вовсе становилось жарко. Вот только сердце по-прежнему ухало где-то под горлом, отчего никак не получалось издать хоть звук.
Но хотя бы кивнуть получилось, как следует.
– Давай, пошли, – Денис чуть вперёд подтолкнул и буквально поволок, одной рукой продолжая держать за локоть, а второй с силой сжав плечо. Ноги оказались ватными, идти оказалось сложно, и Агата просто плелась рядом, опустив голову и не задумываясь о том, что волосы закрывали почти весь обзор.
Кравцов волок по коридору, не обращая внимания на вопросы и оклики от проходивших по коридору людей. Редакторская находилась в отдалении, и потому неудивительно, что никого не оказалось в той части этажа. Понемногу, постепенно, но сознание прояснялось, возвращалась способность рассуждать.
– Денис, что?.. – кто-то попытался окликнуть, но…
– Потом.
Поворот, ещё поворот. Денису даже лавировать не приходилось: люди сами расступались, явно видя, как он буквально волок Агату, притихшую и какую-то словно безжизненную. Наверное, со стороны она напоминала сейчас куклу тряпичную.
– Что… кто это был? – вопрос прозвучал едва слышно.
– Привыкай.
Вот и весь ответ. Она не заметила, как они дошли до кабинета, и опомнилась, лишь когда её буквально втолкнули внутрь.
За столом Володя читал газету, допивая бог весть какую чашку чая. Глянув на опустившуюся на свободный стул Агату, он отбросил периодику и обернулся на подошедшего к чайнику Кравцова.
– Что у вас опять случилось?
– У нас всех случилось. Гости пожаловали.
Повернувшись к Агате, Вовка заглянул в глаза и осторожно, почти неуловимо коснулся плеча.
– Что сделали?
– Да ничего ей не сделали. Зажал один в углу, хорошо, морду мою узнал. Испугалась просто.
– Давно их не было.
Беспомощно Агата глянула сначала на Володю, затем куда-то в стену.
– Зачем им вообще здесь быть?
Кравцов подошёл к столу и с грохотом поставил чашку с чаем.
– Пей.
Агате бы хоть «спасибо» обыкновенное сказать. Но как-то слишком странно она приходила в себя, и потому лишь машинально схватила горячую кружку. Напиток обжёг сначала губы, затем язык. Сморщившись, Агата кашлянула.
– Сладкий очень.
Но Кравцов и бровью не повёл – спрятав руки в карманы потёртых джинсов, он хмуро смотрел сверху вниз, и голос его всё так же холодным и твёрдым казался.
– Пей, сказал.
И она – видел бог, она не знала, почему – послушно сделала большой глоток. Сладкий чай казался противным с детства, но именно сейчас об ослушании не возникло и мысли. Тепло разлилось по внутренностям, но…
Но каким же оно было искусственным.
– Известно, зачем, – Володя придвинул тарелку с оставшимися тремя пирожками поближе к Агате, но та лишь головой покачала. – Они сейчас к верхам, как к себе домой ходят. Реклама, знаешь ли, огромные деньги приносит, вот они и нашли себе новый способ дохода. У нас такое с начала года примерно началось. Тебе просто повезло, что только сейчас столкнулась.
– С хера ли ей повезло? – Кравцов не выдержал и раздражённо фыркнул. И снова от него повеяло холодом, да так, что пришлось Агате сделать очередной глоток чая нелюбимого, чтобы хоть как-то согреться. – С таким чем раньше, тем лучше. Как головой в колодец.
Володя лишь пожал плечами и глянул сочувственно.
– Ну, как?
– Вроде получше.
Агата не соврала – ей и впрямь становилось спокойнее. Страх отступил, оставив лишь неприятное послевкусие и даже стыд за саму себя. Раскисла, словно барышня кисейная. А в жизни ведь и пострашнее вещи происходили.
Глупая ты, Волкова.
Это странно, но сладкий чай сделал своё дело – мозг заработал в привычном режиме, и показалось даже, что появилось пусть лёгкое, но всё же чувство бодрости. Осторожно подняв взгляд, Агата посмотрела на изучавшего кинутую Володей на стол газету Кравцова.
– Спасибо.
Взгляд тёмных глаз на мгновения замер на одном из множества печатных слов. Володя вытянулся на своём стуле и замер в ожидании реакции. Казалось, минула целая вечность, прежде чем Денис оторвался от статьи и повернулся к Агате. Он смотрел молча, и сложно было разгадать, о чём думал в эти мгновения.
И одно лишь повторил, словно какой-то итог подводя:
– Привыкай.
Глава 5
Ветер рвал волосы. Пробирался под тёплый свободный свитер и остужал кофе. Шестой час утра встречал тяжёлым небом предрассветным и ледяными порывами, от которых деревья теряли постепенно желтевшую листву, а озеро покрывалось рябью.
Пара уток недовольно взмахивала крыльями и ёжилась, качаясь на лёгких искусственных волнах.
Над водной гладью серая дымка виднелась едва-едва. И тишина не давила на плечи.
Стрелки наручных часов неумолимо двигались, предрекая совсем скорый рассвет, и небо в эти минуты казалось особенно чарующим.
Улыбка тронула искусанные губы, и Агата сделала глоток, обхватив кружку обеими руками.
Седьмая ночь казалась особенной.
Впервые она заночевала здесь две недели назад, когда не успевала сделать подшивку репортажей в срок. Потом вошла во вкус. Чтобы окончательно не растерять приобретённые в институте навыки, приходилось изощряться, и в том охотно помогали: Валерка то и дело приносил из дома старые наработки на кассетах, а Володя тайком от Кравцова доставал из архива целые мотки плёнок с репортажами самых разных сроков давности. И Агата вновь и вновь доводила допотопный проектор до огненной температуры, прокручивая материалы и цепко вглядываясь в уже давно знакомые лица.
Утка подплыла к самому краю озера и настойчиво крякнула. Пришлось кинуть ей кусок булочки.
Купольный крест храма сверкнул в сумерках. Утро вступало в свои права медленно и красиво.
Если бы только Агата умела рисовать!..
За спиной разом погасли фонари, ознаменовывая капитуляцию ночи окончательную. Ветер пробрался под свитер, покрыв кожу колкими мелкими мурашками. Поплотнее сжав колени, Агата потянулась, распрямляя плечи, и сделала очередной глоток.
Ночёвки здесь стали костью в горле Марка. Первые пару раз он демонстративно и старательно дулся, словно в надежде к совести воззвать; потом махнул рукой, поняв всю бесполезность выпадов.
По пустынным улицам ветер гнал листья вперемешку с мусором, а старенькая лавочка, на спинке которой и сидела Агата, упираясь подошвами кроссовок в сиденье, скрипела от каждого неосторожного движения. Становилось холодно, однако о том, чтобы уйти, не возникало и мысли.
Агате казалось, что утро будет вечным.
Утки начали плескаться с такой силой, что ледяные капли долетали до скамейки. Через час люди начнут покидать дома, спеша на работу, и двадцать четвёртое сентября тысяча девятьсот девяносто второго года наступит для всех. Но сейчас оно принадлежало лишь ей одной, и в том находилось что-то чарующе-прекрасное. Мгла отступала с каждой минутой, гасли последние звёзды, и город постепенно просыпался.
А вот спать хотелось неимоверно.
Синяки под глазами тщательно маскировались, и с каждым новым днём слой пудры становился всё толще. Володя пару раз спрашивал о самочувствии, на что в ответ получал лишь улыбку и заверение в том, что всё просто прекрасно. На том и расходились, потому как явно не в Вовкином характере в душу лезть.
Спрыгнув со скамейки, Агата поставила полупустую кружку на асфальт и, сложив руки на груди, медленно побрела вдоль озера. Ветер вновь рванул волосы, залез под свитер и обвил ноги, заставив поёжиться. Самая смелая утка взлетела, подковыляла к лавке и стянула остатки булочки.
Останкино никогда не знало сна. Всегда в здании телецентра имелись, помимо охраны, дежурные бригады и такие, как сама Агата, хотя последних было относительно немного. И пусть даже все каналы прерывали вещание во втором часу ночи, можно быть уверенным: телевидение работало всегда.
Башня длинным шпилем острым вонзалась в лёгкие облака, разрезая их и устремляясь в бесконечность розоватого неба. Агата долго стояла неподвижно, наблюдая за неспешным торжеством нового дня, и отчего-то в эти минуты ей очень хотелось петь.
Больше часа она ходила вокруг озера неспешно, встречая новый день и думая обо всём, казалось бы, на свете сразу. И потому в здание вернулась, лишь когда поняла, что пальцы перестали нормально сгибаться от холода, а остатки кофе в чашке напоминали не более, чем ледяное пойло.
Кабинет она, разумеется, не закрывала, ведь брать там нечего: стародавние плёнки мало кого сумели бы привлечь, равно как и древний проектор. И потому, распахнув дверь, Агата едва удержалась от вскрика, замерев на пороге и отчётливо ощутив сердце где-то под горлом.
Денис Кравцов стоял возле стола и рассматривал одну из плёнок в свете настольной лампы. Желваки на его острых скулах виднелись так отчётливо, что страх сам собой пробрался под кожу, заставив коленки задрожать предательски. Слова застревали на языке, да и не находилось их таких, которые бы прозвучать могли уместно. А потому приходилось лишь ошарашенно смотреть на собственное начальство в ожидании хоть какой-то реакции. Изо всех сил вцепившись пальцами в дверной косяк, Агата чувствовала, как исходила от Кравцова с трудом подавляемая агрессия.
Откинутая на столешницу плёнка тихо зашуршала, а сам Денис на несколько мгновений прикрыл глаза и голову запрокинул, словно пытаясь прийти в себя после длительной работы. Невооружённым глазом было видно всё напряжение, а ещё – как дёргался кадык; хотелось просто сбежать, чтобы не видеть и не слышать того, что Денис непременно бы сказал.
Ведь ничего хорошего ждать не приходилось.
С шумом выдохнув, Кравцов еле слышно побарабанил кончиками пальцев по столешнице и пару раз сжал челюсти: скулы от того ещё сильнее очертились.
– Ты выбрала самую плохую политику.
Недоумение, верно, во взгляде отразилось; неслышно шагнув в кабинет, Агата опустилась на подлокотник старенького диванчика и ощутила, что даже вздохнуть боялась громче обычного. Денис спрятал руки в карманы джинсов и обернулся.
В тёмных глазах такое привычное уже равнодушие с примесью чего-то, напоминавшего не менее привычную злобу. И Агате стоило нечеловеческих усилий заставить себя смотреть прямо, не отворачиваясь. Но она не понимала смысла сказанного, и это, должно быть, заметным оказалось, потому что Кравцов продолжил, холодно хмыкнув:
