скачать книгу бесплатно
– Нет. – Айка снова светло улыбнулась. – Все верно: воровать плохо. И попрошайничать тоже. Так дядя Лирий учит. Он подобрал меня, выходил и взял с собой на поиски благостного края.
Что у них за вера такая? Благостный край, Посланники, спускающиеся с небес, Господин, который запрещал попрошайничать и воровать и должен был принести всем счастье?
Лайсве протянула Айке заштопанный балахон и помогла одеться. Они снова устроились в зарослях лопуха. Лайсве принялась собственным гребнем расчесывать пушистые волосы девочки. Та терпела, даже когда приходилось с силой раздирать колтуны. После они вдвоем растянулись на мягких листьях и махали руками и ногами, как бабочки крыльями. Солнце лениво опускалось за верхушки сосен, опаляя их закатным заревом.
– Идем с нами. Будешь нас защищать ото всех и приносить покой, и мы заживем свободные, как птицы! – Айка вложила свою костлявую ладошку в руку Лайсве и доверчиво улыбнулась. Золотисто-рыжие солнечные лучи преобразили ее лицо, смягчив худобу и сделав невероятно красивой.
– Рад бы, но у меня тоже есть братик. Если я его брошу, то ему никто даже буханку хлеба не украдет. И, кажется, он меня уже обыскался, – Лайсве попыталась отшутиться, но девочка расстроенно отвернулась.
– Я знала, что ты не согласишься. У тебя другой путь.
Треснули сучья. Кто-то шел к реке по лесной тропинке.
Вейас?
На опушке показался незнакомый босой мужчина в косоворотке и штанах из грубого сукна.
– Дядя Лирий? – спохватилась Айка.
Лайсве поднялась следом и присмотрелась.
Мужчина был невысокий, с заострившимися от худобы скулами. Его правую щеку пробороздил застарелый шрам, а карие глаза смотрели настороженно и хмуро. За поясом торчал большой охотничий нож с отполированной до блеска рукоятью. Шел он вначале степенно, но потом сорвался в бег.
Лайсве испуганно замерла.
У него на шее качался сплетенный из ивовых прутьев амулет – круг, перечеркнутый четырехконечной звездой.
В ее голове что-то щелкнуло, с глаз будто спала пелена, и все слова Айки сошлись в целостную картину подобно мозаике. Это были бунтовщики-пресветловерцы. И поэтому их отовсюду гнали.
Пресветловерцы ненавидели Сумеречников. Нужно было бежать, но ее ноги вросли в землю и не двигались, точно как в кошмарном сне.
Мужчина остановился в нескольких шагах от берега.
– Айка!
– Дядюшка Лирий, что с вами? – недоумевала девочка.
– Это колдун, Айка. Беги! – закричал Лирий и выхватил из-за пояса нож. – Предупреждаю: если попробуешь меня заколдовать…
– Да вы что? – Айка замотала головой. – Никакой Лайс не колдун. Он спас меня в городе и угостил пирожками. Он хороший!
– Он тебя заколдовал. Беги! – Лирий шагнул вперед.
Лайсве вытащила из ножен меч и выставила перед собой. Руки предательски дрожали. Она сумеет защититься, должна суметь!
– Не подходите! Я не собирался причинять никому вред. – Она попятилась к реке, размахивая клинком. Пускай разум возобладает!
– Дядя Лирий, остановитесь!
Айка ухватила его за локоть, но он отмахнулся от нее, как от былинки.
– Вы обираете нас до нитки, калечите за то, что мы пытаемся урвать крохи из награбленного вами, и вешаете, если возмущаемся. Убийцы, душегубы, чума для всего Мунгарда! Каждый ребенок, погибший от голода и холода, на вашей совести!
Лайсве колотило от его злобы, будто сама смерть стояла позади них и ждала, кто не выдержит первым.
– Неправда, – ее голос сорвался на сип, но она изо всех сил старалась говорить уверенно: – Мы защищаем людей от демонов и получаем за это справедливую плату…
В темных глазах мужчины полыхнуло яростное безумие.
– Ложь! Все демоны – ваша морочь! Сдохни, тварь!
– Нет! – вскрикнула Айка.
Сверкнула сталь и скрылась за метнувшейся тенью. Лайсве не разглядела, что случилось. Меч звякнул о землю. В ее руки упало тщедушное тело Айки.
– Нельзя убивать… – отрывисто бормотала она, – Посланников. – Из ее спины торчала рукоять ножа. Кровь пятнала только что выстиранный балахон. – Кто приведет… – слова тонули в натужных хрипах, – господина?
Ее глаза закатились, голова запрокинулась.
– Айка! – грянул отчаянный вопль.
Чей?
Мертвая плоть упала на землю.
Лайсве спрыгнула с обрыва.
Глава 9
Влюбленный кузен
1526 г. от заселения Мунгарда.
Докулайская долина, Кундия
Лайсве пыталась выбраться из воды, но соскальзывала с крутого берега, и течение несло ее все дальше. Благо дно было не каменистым, иначе расшиблась бы еще в момент падения. От холода и напряжения ноги сводило судорогой. Она нашла спасение в отполированных водой корнях нависшей над рекой ивы. Лайсве схватилась за них, подтянулась и вскарабкалась на сушу, ободрав ноги об коряги и обжегшись крапивой.
Сердце бешено колотилось, словно хотело выскочить наружу, но даже отдышаться не вышло – страх погнал в чащу через колючий подлесок и бурелом. Деревья стали выше, появились просветы между ними, но Лайсве не обращала внимания.
Хруст сучьев под ногами преследователя нахлестывал ей в спину. Хриплое дыхание жгло затылок. Косматый и злой Лирий обгонял, заступал дорогу и угрожал окровавленным ножом:
– Сдохни! Сдохни, тварь! Сдохни за Айку!
Торчащий из земли корень схватил ее за ногу, и Лайсве упала, ударившись головой о сосновый ствол. Тело пронзило болью. Дышалось с трудом. К горлу снова подступила дурнота, а слезы смешались с теплыми струйками крови.
Лирия нигде не было – за ней гналась совесть.
Айка стояла перед ее глазами живая, прятала покалеченную руку за спину, улыбалась и протягивала букет васильков, но стоило Лайсве прикоснуться к ней, как та падала замертво. Пластами слезали кожа и плоть, оголяя кости. Из глазниц выползали жирные личинки, у которых было перекошенное от ярости лицо Лирия. Они тянулись к Лайсве и кричали:
– Это ты убила Айку! Тебе подобные уморили ее брата голодом и отрубили ей руку. Убийца! Умри!
Лайсве пыталась сосредоточиться на чем-то добром и светлом, но мысли снова и снова возвращались к Айке.
Жесткий сосновый ствол врезался в спину. Только он и удерживал ее на тонкой грани реальности. Темная бездна небытия надвигалась, уносила в туманную пустошь. Лайсве бродила по ней, звала кого-то, но отвечало лишь эхо.
Внезапно ее лицо утерли мокрой тряпкой. Пахнуло чем-то несвежим. Она дернула головой, отгоняя дурманный сон, и распахнула глаза.
На нее уставилась косматая бурая морда. Громадная пасть была распахнута, обнажая клыки, а затем раздался протяжный рык.
Лайсве затаила дыхание, не смея шелохнуться.
Медведь принялся слизывать запекшуюся кровь с лица. Сейчас откусит. И будет она без лица, как Айка без руки. А потом Вейас загонит ей нож в спину из жалости.
Нет! Нельзя сходить с ума.
Зверь замер. Бездонные глаза смотрели почти по-человечески.
– О Повелитель Зверей, – забормотала Лайсве, перебирая в памяти нянюшкины сказания. Слова молитвы приходили будто сами собой: – Именем твоей милосердной жены Повелительницы Земли заклинаю: прости, что пролила невинную кровь в твоем лесу. Я искуплю ее кровью демонов и благими деяниями во славу всей земли Мунгардской.
Медведь выпрямился во весь рост и закрыл собой небо. Спина прогнулась. Рев ударил по ее ушам. Передние лапы замолотили по воздуху.
Задерет! Просить бесполезно: чужая стихия не знает пощады.
– Брат мой, Ветер, спаси, умоляю, – зашептала Лайсве дрожащими губами.
Налетел ветер, поднял в воздух прошлогоднюю листву и швырнул в косматую морду. Медведь вскинул голову и уставился в небеса. Неподалеку залаяли собаки. Он неуклюже развернулся и скрылся в густых зарослях малинника.
Лайсве измученно выдохнула. Пустая, словно выеденная скорлупа. Ни одной мысли в голове не осталось, лишь тупая апатия и ломящая боль в окаменелых от напряжения мышцах.
Надвигалось темное беспамятство, но лес не отпускал, будоражил шорохами и запахами. Собаки залаяли совсем рядом, спугнув птицу. Затрещали ветки, будто кто-то ломился через чащу.
Над ухом раздался возглас:
– Она здесь, Вей, быстрее!
– Лайсве! – ее внезапно обняли и встряхнули жесткие руки. – Ты в порядке? Что случилось?
Она прищурилась в лучах яркого солнца.
Кто этот высокий стройный юноша?
– Да ты же промокла до нитки! – Он принялся стягивать с нее одежду.
Лайсве соображала как сонная муха, а двигалась и того нерасторопней. Вместо протеста получилось лишь нечленораздельное мычание. Резкий рывок отозвался такой болью, что она едва не лишилась чувств.
– Оставь ее! – возмутился Вейас.
Лайсве облегченно выдохнула и расслабилась.
– Я хотел помочь! Она сильно ободралась, на затылке шишка с кулак. Надо согреть ее и отвезти к целителю, – оправдывался незнакомец.
Лайсве ему не верила.
– Я брат ее, а ты чужак. Занимайся лучше своими гончими. – Вейас оттолкнул его в сторону.
Снова залаяли собаки, под тяжелыми шагами затрещали сучья.
Почему так громко?
– Тише, родная, – зашептал брат. – Я с тобой, теперь все хорошо.
Он развязал тесемки на ее рубашке, вынул руки из разодранных рукавов и стянул превратившиеся в лохмотья штаны. Когда он случайно задевал ссадины и синяки, Лайсве лишь тихо постанывала. Вознаграждением за пытки стал плотно обернутый вокруг нее плащ, который еще хранил тепло брата.
Лихорадочные мысли постепенно упорядочились.
– Заставила же ты нас поволноваться! Еще повезло, что у Петраса свора гончих имеется, иначе ни в жизнь тебя в этих лесах не сыскали бы. – Вей подхватил ее на руки.
Значит, то был кузен.
Лайсве помнила его сопливым мальчишкой, всего на год старше их с братом. Сейчас он стал такой взрослый и важный.
– Не расскажешь, что случилось?
Лайсве спрятала лицо у брата на плече.
– Ну и ладно. Жива главное. Целитель тебя быстро на ноги поставит, вот увидишь.
– Прости, – в ее горле будто встал ком, царапая изнутри. – Я не хотела добавлять хлопот.
– О чем речь? Ты вдохновляешь на подвиги! – И брат потащил ее к дороге.
– Что, даже лучше, чем селянки на сеновалах?
Рядом с братом страх отпускал, словно он был ее броней. Надо забыть и не думать, не вспоминать о произошедшем. Никогда больше!
– Селянок в Мунгарде, что грязи, а сестра у меня одна.
Сделалось совсем спокойно. Вей поудобней перехватил Лайсве за талию. В просветах между деревьями показались роющие копытами землю лошади и снующие вокруг них поджарые псы.
– К тому же, возможно, нам не придется ехать в Нордхейм. – Вейас усадил сестру в седло впереди себя и направился вслед за Петрасом.
Лайсве уснула в самом начале пути и очнулась, лишь когда брат снимал ее с лошади. Посреди дремучего бора притаилась двухэтажная усадьба из круглых бревен. Леса Докулайской долины примыкали к замку Будескайск и принадлежали древнейшему роду мертвошептов Гедокшимска – роду кузена.
– Охотничий домик, – пояснил Петрас и распахнул дубовую дверь. – Здесь удобнее, чем в моем замке, и не придется беспокоиться, что кто-то из слуг донесет ищейкам или вашему отцу.
Вейас устроил сестру на приземистой лежанке, покрытой соломенным тюфяком, спеленал шерстяными одеялами и подложил под голову побольше подушек. В камине потрескивали смолистые дрова. Брат взял кочергу и пошевелил их, чтобы разжечь пламя еще сильнее.
Кузен же скрылся в глубине дома. Должно быть, разыскивал следившего за хозяйством слугу.
