Стиратель

скачать книгу бесплатно


– Ну, что же, твоё право. Но этим ты ничего не достиг. Я сдаю дело в суд.

– Требую адвоката! – вспылил я.

– Его не будет, – отрезал дознаватель, – он отказывается работать с тобой из-за того, что ты говоришь ему неправду. Такова суть их труда. Ему не на чем строить свою линию защиты. Такие вот дела, брат.

– Я вам не родственник! – огрызнулся я, – и никогда им не буду. Они не издеваются друг над другом!

– Знаешь, что, учитель, – взорвался следак, – ты достал меня! Я помогу тебе устроиться в такое место, где тебе преподадут и научат иным жизненным урокам. Там запоёшь по-другому! Конвой! – крикнул он. – В камеру!

Две недели я "сидел на якоре", ждал судебного процесса. Ко мне не допускали никого, лишь получал передачи от мамы. Что я только не обдумал за это время! Мысли роились, словно пчёлы, но ответ напрашивался один: "Работники милиции всё-таки сговорились и поделили "общак" на троих. Следователь, после моего невольного признания, видимо, прижал козлов, и они взяли его в долю. Теперь им выгодно, чтобы о деньгах не знал никто, а меня, свидетеля, в тюрьму! Потому он и пошёл в попятную, как бы принял показания первых допросов.

Тем самым, они "переводят стрелки" на меня и бандиты будут продолжать думать, что их присвоил я, и теперь не отстанут в этом вопросе. Как докажу, что хотя и был там, но не брал?" Я понимал, что меня ждёт нехорошее будущее. Но не предполагал, что оно будет таким безжалостным и жестоким по отношению ко мне, невиновному. Ах, Артём, Артём, вы не представляете, какой невероятной может быть действительность! Мы везде кричим: правда, суд, пытаемся что-то доказать, надеемся на справедливость, но всё это фикция! Два-три человека, обладающие законной властью, могут сделать всё, что угодно и так представить дело, что общество отвернётся от тебя. А потом, уже не важно, что будешь говорить, доказывать кому-то: я не такой, меня оклеветали! Ты уже с тавром! Большинство будет "понимающе сочувствовать", но мнения своего уже не изменит! Судили, значит было за что! Такова логика множества наших людей". Но, посмотрите, за окном стемнело, а мы ещё не ужинали.

Действительно, за изложением событий необычной жизни, мы не заметили, как прошло время. С трудом верилось в рассказанное. Неужели такое может происходить в нашей "преуспевающей" стране! В милиции, которая нас "бережёт" и "готова на всё" ради благополучия российского человека! Наконец, в нашем суде, "самом гуманном в мире"! Но передо мной был живой человек, который прошёл через всё это и нёс на лице и теле видимые свидетельства чудовищной несправедливости! Мог ли он говорить неправду? Конечно! Но для чего? Что бы значило для него оправдательное мнение одного, к тому же случайного, человека, которому он "навесил лапшу" на уши? Жизнь изменилась бы что ли? Я видел, как трудно ему сообщать о прошлом! Нехорошие воспоминания так волновали Даниила и, видимо, действительно были такими, что иногда он не мог говорить, сжимал кулаки и делался красным. Даже дыхание становилось прерывистым и он, с трудом, глотал слюну. И это притом, если бы он плёл неправду? Нет, глядя на него, я верил ему беспрекословно.

На этот раз мы не пошли в ресторан. У меня были свои продукты, я же недавно из дома. Позвал к столу попутчика. Он согласился, но "общепит" всё-таки посетил: принёс коньяк. Я ещё пошутил ему: – Даниил, так, пока мы доедем, вы пропьёте все свои деньги. Здесь это немало стоит!

Он усмехнулся, повернул ко мне голову. И я впервые увидел не напряжённую, открытую улыбку, может даже счастливую.

– За это не волнуйтесь, "алтушек" хватит на мою жизнь! Как вы думаете, эти "педерасты" должны компенсировать страдания, что они причинили мне? Обязаны! И они это делают перед смертью, "вносят" свою долю. Кто сколько может! – усмехнулся он.

Мы неплохо поужинали. Даниил опять раскраснелся. Я не мог понять от чего. То ли от выпитого, то ли от воспоминаний о невзгодах своей непутёвой жизни. Был уже глубокий вечер, и я предложил устраиваться на ночь, то есть лечь. Он принял моё предложение. Мы выключили основной свет, оставили только ночник и он продолжил свой рассказ. Я, конечно, не забыл включить магнитофон и вот что услышал.

"…Так вот, пробыл я в камере чуть больше десяти дней и время пришло. Меня и ещё двоих мужчин вывели, затолкали в воронок и повезли. Ехали недолго. И вскоре я оказался в небольшом помещении. Там сидели три человека. Оказалось, что это судья, обвинитель и… адвокат. Мне объявили, что процесс будет закрытым. А как же, "порицали" "матёрого" бандита! Передо мной разыгралась невероятная комедия, в которую раньше никогда бы не поверил.

Толстый, неприятного вида, арбитр уточнил мои данные. Прокурор произнёс обвинительную речь. Мне вменяли участие в преступной группировке и утаивание большой суммы денег. Услышав подобное, я оцепенел. Меня объял ужас. "Как же так, ведь настолько далёк от всего этого! Окончил институт, работал преподавателем, был на хорошем счету в школе. Какой из меня бандит! Многие могут описать мою жизнь, характер! И вообще, почему никого нет в зале? Неужели эта троица, тоже купленная? И судят лишь для того, чтобы избавиться от меня, как от свидетеля похищения больших денег государственными служащими! Выходит, мою жизнь оценили в полтора миллиона "деревянных" и десять тысяч баксов!" Я был поражён разыгравшейся комедией, и дух мой сломался. Сумел только выкрикнуть: – А почему нет свидетелей?

– Процесс закрытый, их не будет!

И беззаконие началось! Троица вполголоса переговаривалась между собой, даже не глядя на "подсудимого". Моё внутреннее возмущение достигло апогея. Они вычёркивали меня из жизни, и ничего невозможно было сделать! Нервы не выдержали свалившегося несчастья, и я ушёл в себя, отключился от реальности. Слышал слова, но смысл их не доходил до моего сознания. А привести в чувство, видимо, никому не нужно было. И сидел я, как обезьяна, без мыслей, эмоций и даже постижения самого себя. Живой труп! Меня захватила невероятная апатия ко всему происходящему. Больше ничего не слышал и не видел.

Пришёл в себя в камере. Оказалось, проспал почти сутки. О том, что произошло, совершенно ничего не помнил. Мозг, защищая мою психику, уничтожил память о происшедшем событии. Но чувствовал себя невероятно плохо. Видимо, где-то, подспудно, оно всё же существовало и давало о себе знать. К тому же, я был уже далеко не таким, что был раньше: балагур и весельчак. Мой стержень, основа моего бытия, надломился. От осознания незаконных действий чиновников, наступил долговременный шок. До меня начала доходить проза жизни, мысль о том, что все мы букашки и живём, словно в клетке, у циклопов – людей наделённых властью. Они могут в любой момент съесть каждого из нас или раздавить, не моргнув при этом глазом. И всё это наш, российский народ: чьи-то папы, мамы, братья, сёстры и дальнейшие родственники.

За мной пришли. Доставили в некий кабинет. Мужчина в гражданской одежде усадил меня за стол и протянул лист бумаги: – Прочитай и распишись!

Мне не хотелось даже смотреть на этого козла и я, молча, отвернулся. Он ухмыльнулся.

– Напрасно, это приговор. Мне сказали, что ты его не слышал. Уснул, что ли? Читай! Пять лет, это немало!

Я едва не упал, услышав эту цифру. "Какой огромный срок! За что? Всё, кончилась моя жизнь! Теперь я буду человеком с клеймом! Меченым!" Меня пробрали слёзы, и я закрыл руками глаза.

Вскоре взял себя в руки и сказал мужчине: – Шакалы вы все! Ради денег упекаете в тюрьму невинного человека! Как жить-то будете с таким грузом на совести? Но ничего, придёт и моё время торжества!

– Ты оскорбляешь служителей закона? Да ещё и угрожаешь!

– Я утверждаю очевидное! Отправляйте в камеру, не буду ничего подписывать!

– Ты и сейчас козлишься? Мы поможем оказаться там, где с тебя собьют спесь! Ещё вспомнишь нас!

– Да я и так никого из вас не забуду. Бог даст – свидимся, "отблагодарю" тогда всех причастных к моему делу. "Спасибо" скажу за "перевоспитание особо опасного преступника"!

Глава 10

Вечером меня, почему-то поместили в одиночную камеру. А ночью сильно избили. Тихо вошли три человека, и среди них был… Змей. Они прямо от порога кинулись на лежащего на нарах. Я был сам не свой от приговора и к тому же ещё дремал. Урки мигом сбросили на пол и принялись пинать, причём ударяли куда попало. Затем "ползучий" остановил побоище, наклонился ко мне и зловещим голосом спросил: – Где "общак", "фраерок"? Убьём!

Я выплюнул зуб. Страшно болели разбитые дёсны, бока. Изо рта текла кровь.

– Его взяли менты, с собакой, – ответил я, – она привела их к нему по твоему следу.

– Вот как! Ты же говорил, что спал в бурьяне и ничего не видел!

– Я испугался, что застрелишь, потому и сказал так. Что мне оставалось делать?

– Ты сам, своими "шнифтами" видел? Или "пургу гонишь"?

Перед глазами появилась картина завода.

– Они раскопали рюкзак, а потом вновь зарыли и не доложили о нём руководителю группы. А потом, видимо, забрали его себе.

– Значит, и ты мог увести его до них! – вскипел уркаган. – Менты говорят, что "прикарманил" и не признаёшься в этом! Мы проверим, но если "горбатого лепишь", держись! В любом месте найду тебя! Кроме того, у нас везде свои братки и они спросят так же, как я! Зализывай пока свои синяки. Возможно, мы ещё встретимся!

Они шмыгнули в дверь. Сразу же заскрежетал замок: кто-то находился за ней. Я не удивился тому, как попали сюда бандиты!

Я остался в одиночке. Через три дня в камеру "подселили" вновь прибывшего "подследственного". Им оказался… мой брат. Он сразу объявил, что от Змея. Бить меня не будет, но должен "разрыть помойку": добраться до сути дела. Поэтому я должен не "пунтить", а "расколоться": куда перепрятал его "цуци"? На все мои объяснения, отрицания и уговоры, он только смеялся, и грозил всевозможными карами. Перед уходом, сказал: – Ты, "бабан", даже представить себе не можешь, как теперь перевернётся твоя жизнь! Кем ты был и чем станешь! Тебя давно бы "завалили, но ты нужен для "следствия". Так что, "жихтарь" пока!

Я пытался поговорить с ним, рассказать, как было дело, убедить в своей невиновности, но Юрий засмеялся наглым смехом мне в лицо и стукнул в дверь. Она тотчас открылась. Он ушёл, не выслушав доводы.

Утром меня вывели во двор. Там стоял воронок с зарешеченными окнами и два милиционера. Они открыли боковую дверь. Приглашающий жест и команда: – Вперёд! Поднялся в будку. Меня поместили в клетку и машина тронулась. Я был сам не свой, и порой казалось, что это дурной сон. "Ну, не может же так быть, чтобы невинного человека посадили в тюрьму! Что же за люди верховодят в нашем "свободном" обществе, стране открытой "гласности" и "демократии"! И где искать на них управу, когда все поголовно берут деньги!"

Я закрыл глаза и едва сдержался, чтобы не пустить слезу, так, как понимал, что жизнь моя покатилась под откос.

Внезапно, пришла неожиданная мысль: "А если бы завтра война! Кого защищать и стоит ли? Народ, в своей основной массе, бесправный, в стране властвуют нечестные, зарвавшиеся люди! Ради кого умирать? За них! Чтобы снова воцарился беспредел! И вторично бы старики рылись в мусорных баках! Умирали от "изобилия" пустых лекарств, которые невозможно купить из-за заоблачных цен! А воевавших заново будут оскорблять, как сейчас афганцев!"

Невесёлые мысли были прерваны, воронок остановился. Мы подъехали ко второму этапу моей трагедии – "казённому дому". Оказывается, у нас тоже была маленькая перевалочная "кича". Я о ней даже и не знал. От пропускного пункта в обе стороны тянулся высоченный кирпичный забор, увенчанный рядами колючей проволоки. Послышался лязг открываемых створ. Автозак тронулся, затем опять остановился. Открылись ещё одни ворота, и машина въехала во двор тюрьмы. Меня вывели и двое конвоиров с собакой, как ярого преступника, в наручниках, повели к входу в мрачное, серое здание. После документальной проволочки и снятия отпечатков пальцев, прошёл быстрый медосмотр. Заглянули даже в "очко".

Появился парикмахер и "оболванил" наголо голову, но особым образом выбрил виски. В дальнейшем я заработал за это лишние страдания. После этого меня сфотографировали в двух ракурсах. Затем отправили в баню. Она оказалась нетопленой, но тазик горячей воды налили, дали обмылок. Одежду я повесил на крючки, и она отправилась на прожарку, после чего приобрела такой вид, что, будучи на воле выбросил бы её на свалку. Искупавшись, получил в "каптёрке" постельные принадлежности и "попкарь" повёл меня по коридору. Вскоре открыл дверь, и я оказался… в карантинном помещении.

Это была большая комната, но людей здесь было уже человек двадцать. И странное дело: кроме двоих, на меня никто не обратил внимания. Я поздоровался и спросил, где мне устроиться? Один из поднявших голову, кивнул в сторону: – Занимай любое, свободное.

Я прошёл в середину и положил постель на голые нары. Молча, расправил матрас, простыню и улёгся. Никто не подошёл ко мне, не заговорил. Видимо, ввиду того, где они оказались, все были заняты своими мыслями и думами о том, что будет дальше?

Вскоре вспомнил напутствие Жигана, его наставления и меня, идиота, это удивило. Где же блатные, их вопросы и всевозможные ухищрения? По причине уголовной безграмотности, принял пересыльную камеру с "новичками" за тюремную. Но тогда это дурака, взбодрило. Понравилось то обстоятельство, что никто не лезет с расспросами и своими историями. Не до того было: слишком быстро и коренным образом изменилась моя беззаботная жизнь. Я решил полежать, прийти в себя и ждать дальнейших событий. В голове, в одном направлении вертелся рой мыслей: что будет далее? Ведь впереди целых пять лет! Здесь "сидеть" или отправят куда-то? И что меня ждёт? Смогу ли объяснить блатным, что не имею никакого отношения к их общаку. Так, лёжа и задремал.