скачать книгу бесплатно
Ага, у самой ярко-красный кабриолет «Volvo C70», как будто кричит «все смотрите на меня красавицу». Я ей об этом, конечно, не сказал, зачем бередить нервную систему женщины, она у них и так на грани. Нравится? Ну и на здоровье. У каждого свое мнение есть, а нравится – не нравится, поговорка гласит «на вкус и на цвет…» в общем, вы меня понимаете. Бизнес у меня развивается неплохо, работает стенд стрельбы из гладкоствольных ружей и тир для стрельбы из нарезного оружия. Территория, которую я купил приличная, 10 гектар отхватил, успел пока цены были низкими, так что я в целях развития строю там площадку для пейнтбола. Кроме этого, есть парк квадроциклов и открытые «уазики»2 – это все для туристов, народ проявляет желание кататься по горам и полям, ну и хорошо, собственно, для этого и работаем, развлекаем людей. Вкладываю деньги и в более крупный бизнес, но это все с подачи моего друга, я его братом называю, Бориса Беневича, а между нами мальчиками, просто Беня. Он у нас не олигарх, конечно, но и не бедный малый, сами понимаете, еврею бедным быть неудобно, а в некоторых случаях неприлично. У Бориса идея в голову пришла построить «марину», такая стоянка для яхт. «Марину» ставят, где развивается яхтенный туризм в «Лисьей бухте», недалеко от посёлка Николаевка. Он, конечно, поскреб по финансовым «сусекам» у себя, плюсом привлек инвесторов московских и израильских. Результат получите, сбылась мечта потомка Моисея – приступили к строительству «марины». Правда сегодня это почти законченный комплекс, принимает, в первой очереди строительства, яхты и небедных туристов. Мне Борис по дружбе предложил вложить деньги в бизнес, у которого есть перспектива. Комплекс расположен от Евпатории совсем недалеко, это от города, где я и проживаю сейчас. Спросите откуда у «подпола»3 в отставке средства на бизнес? Наверно стоит пояснить, чтобы не возникало домыслов. Я достаточно большую часть жизни отдал службе Родине в силовых структурах, поработал в ОСО4, отдел специальных операций, это с ГРУ связано. А вот путь свой начинал в ВДВ, в далеком 96-ом на Кавказе. Последнее время работал в международной военной компании, которую создали по инициативе ООН. Должность была по тому же профилю – ОСО. Был направлен от нашего ведомства туда. Именно там я заработал неплохие деньги, которые позже вложил в бизнес. За границей приобрел множество друзей, в том числе из силовых структур других стран. Знаю кое-кого из американцев и европейцев. Сейчас в отставке, наслаждаюсь способностью самому распоряжаться своей жизнью. Женат, есть сын в возрасте максимализма. Лена, моя жена, хирург, и уже доктор наук. Призвание у нее такое, ну и востребована она в своей ипостаси. Окончила университет в Питере, долго работала в престижной клинике. Когда решили переехать в Крым ее отпускать не хотели, но впоследствии даже помогли. Получился из нее хороший «Айболит». Сейчас работает в современной клинике недалеко от дома, в новом микрорайоне Евпатории. Вроде как складывается у нас все хорошо, можно сказать жизнь удалась. Семья у нас полноценная, в браке семнадцать лет, чувства свои не растеряли, страстная любовь переросла в уважение и понимание друг друга. Сын Иван, ему шестнадцать лет, старается быть самостоятельным, не балбес – это уже хорошо. Увлекается живописью, это у него от бабушки – моей матери, я сам тоже грешу этим с юности. Сын в меру увлечен компьютерами. Внешностью больше походит на Лену, волосы светло-русые, а вот ростом он её уже обогнал. Если так будет расти, не по дням, а по часам, меня быстро догонит, мой рост 185 сантиметров. У меня внешность обычная, глаза серо-зеленые, нос прямой, волосы русые, даже седину на висках почти не заметно, в общем, обыкновенный непримечательный вид. Супруга у меня ростом всего 170 см, так что Иван сейчас растет между папой и мамой. У Лены глаза серо-голубые и Ване достались такие же. Супруга в свои тридцать с хвостиком фигуру держит в форме, фитнес посещает регулярно, если находит время от больничных забот. С физкультурой у нас порядок, Иван, конечно, не рвется в спорт удариться, но и не отлынивает от физической, ежедневной зарядки. В Крыму мы чуть больше года, осваиваемся на этом месте уверенно.
Стрельбище, так я называю тир и стенд, работает на туристов, здесь у меня неплохой выбор оружия. Есть «вертикалки»5 и помповые6, не только нашего родного изготовления, но и импортные имеются. Оружие моя слабость и хобби. Это объясняет многое. В наличии есть ружья трех великих «Б», Браунинг, Бенелли, Беретта, кое-что, и подороже покупаю, например «Ремингтон» и «Зауэр». От наших, Российских изделий не отказываюсь, есть в наличии и тульские и ижевские стволы. На оружие у меня реакция, как у ребенка на конфеты. Что поделать, главное Ленка не ворчит, а вот Иван как-то прохладно на это смотрит. В тире он регулярно появляется, но азарта как у меня, у него нет. Все-таки в Лену он больше характером. Хотя стрелять умеет, ну и сборка, разборка и чистка оружия для него обязанность, в этом вопросе я настаиваю. Сын делает, но вижу, что неохотно. Есть у меня в тире и штат сотрудников – инструкторы, публика разная, но в армии или на флоте послужили все. Я сегодня и еду на работу, потому, как туристов много ожидается, разгружу немного мужиков, а так у меня инструкторы ответственные и серьезные ребята, с оружием не побалуешься, здесь дисциплина обязательна. Оружие ласку и порядок любит, чтобы не было случаев самострела. В основном я провожу время у Бориса в «марине», точнее на его маленькой верфи, место для постройки и ремонта водных судов при комплексе имеется, где яхтсмены ремонтируют яхты или строят по заказу и желанию заказчика, что называется любой каприз за ваши деньги. Неожиданно для себя я открыл, что это дело мне нравится, вот я там и «шоркаюсь»7, переодевшись в рабочий комбинезон, даже деньги бывает, мне там платят. Как выглядит Борька? Да как самый обыкновенный еврей, волосы темные, седина его голову не посещает, пока. Рост на пару сантиметров пониже меня, чуть шире в плечах, это он «железо» в спортзале тягает, вот и раскачался. Нос крупный, этот нос и дает сходство друга с евреями. В остальном ничего необычного. Друзьями мы с Борисом стали еще в школе, он родом из Одессы, но после развала СССР его родители переехали в Питер, приняв гражданство России. После школы, и короткой учебы в университетах, вместе в ВДВ попали, хотя убей меня не пойму, как это еврей и ВДВ совместились. Чудо чудное не иначе. Дальше Чечня и вытекающие отсюда последствия братания. Но еще в школе мы дружили плотно. Видимо причина службы «Бени», я его так после Чечни называю, его природное упрямство, как что втемяшит в голову, ничем не вытащишь. Когда Борис дембельнулся, его родители решили вернуться в Одессу, а в Крым он попал потому, что у него здесь жили дедушка и бабушка. Здесь же и бизнес раскрутил, думаю, что родственные связи семьи Беневич сыграли доминирующую роль. Он же меня сюда и сагитировал впоследствии. Сам Борька хорошо воспользовался бардаком на Украине, ещё когда Крым был под флагом Украины, скупал на полуострове, все что гвоздями не прибито. Были у него проблемы с рэкетом в начале 2000-х, но «Беня» организовал из бывших военных отставников «Союз ветеранов», кстати, я ему помогал через свое ведомство, продвигал лицензию на ношение и хранение оружия. Борис приструнил местных «бармалеев», без стрельбы тоже не обошлось. В дальнейшем он кое-кого из «комерсов»8 под крыло взял и надо понимать не бесплатно. Борис меня еще в начале 2000-х звал к себе в Крым переехать, но не меняю я Родину на … хоть и близка нам Украина-мать по духу славянскому. Когда Крым вошел в состав России, Борис, не сомневаясь ни минуты, остался в Крыму, видимо врос корнями уже в эту землю. Родители Бориса погибли в 2014 году в Одессе, у дома профсоюзов, случайная пуля и хороших людей не стало. Он продал все родительские активы в Одессе, а прах родителей перевез и похоронил в Крыму. Бабушке с дедушкой купил дом недалеко от Ялты, там они и доживают свой век. Семья у Бориса чисто еврейская, жена Сара ровесница моей Ленке, кстати, они дружат. Выглядит, как среднестатистическая еврейская жена, кудрявые темные волосы и темно-карие глаза. Дочь Бориса, Лилия ровесница моего Ивана, а Бориного сына зовут Соломон, он младше своей сестры на два года, и похожи они на своих родителей. В общем, как говорит Борина бабушка «полноценная еврейская семья». Свой проект комплекса «марина», друг задумал давно, но только в 2015-ом у него получилось сдвинуться с мёртвой точки. Так что он по праву мог считать это своим детищем. Место он подобрал просто отличное, там раньше дикий пляж был, для неформалов и прочих «космических»9 людей. Бухта закрыта скалами от сильных ветров, Хороший вход в бухту, со стороны моря, вода там настолько чистая, что местами дно видно на глубине двадцати метров. А вот въезд с суши только один, между утесами, но достаточно широкий. В итоге проект у Бориса стоящий, уже приносит доходы, а в дальнейшем будет приносить еще больше денежных потоков, «богатства и комфорта» не бывает много, как выражается «Беня». Телефон, на панели автомобиля, издал мелодичный сигнал, звонила жена Лена.
– Сашуль, мне звонила Сара, предлагает в выходные пикник устроить, вы рыбачите, а мы такие красивые загораем, – хитро так, нежным голосом сказала моя жена.
– Я хотел трассу новую присмотреть для квадроциклов, – попробовал возразить я.
– У меня всю неделю сложные операции, хочется расслабиться, – я даже мысленно представил, как она состроила оскорбленную невинность.
– Окей, давай расслабимся. А Беня-то, в курсе ваших планов? – сделал я ещё одну попытку увильнуть.
– Там территория Сары, я не вмешиваюсь. Ну и потом, когда это он оказывался от твоего предложения порыбачить? – запустила Лена самый неоспоримый аргумент.
– И кто придумал, что я такой заядлый рыбак, да еще и предложения такие выдвигаю?
– Лилия, сказала, что аргумент этот не просто стальной, а прямо бронированный, – и она захихикала в трубку.
– Аферисты. Хорошо, отправлю инструкторов трассу проверить и на видео снять, потом посмотрю.
– Я знала, что ты согласишься. Целую и очень люблю! – чмокнула она в телефон.
– Ага. С этого начинать надо, проворчал я в ответ.
– Не ворчи. Возвращайся на обед, я буду уже дома, гарантирую не только обед, но и море ласки.
– Договорились, – я отключил связь. Сегодня Лена была на дежурстве, а я ночевал один, снилась Чечня. Каждый раз, как я вижу эти сны, позже происходят неприятные события, то рейд тяжелый, в прошлом, когда служил, то еще хрень какая-нибудь. Уже грешить начал, что снятся вещие сны. Вот и сейчас ехал, и думал, что за напасть ожидает меня или моих близких людей.
Весна 1996 года. Северный Кавказ. Александр Суворов.
Попал я служить по призыву в «Семёрку», 7-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия (горная) ВДВ. Физическая подготовка и рост позволяли выдерживать физические нагрузки для призывника подобной войсковой части, так что «покупатель»10, представитель воинского подразделения, прибывший на призывной пункт за новобранцами, ни разу не сомневался в моей кандидатуре. В то время все старались отхватить «товар» лучший, физически более здоровых рекрутов. Старший лейтенант из ВДВ был не исключение, он «подмазал»11 кому следует, и вопрос решён, предоставлено право первой ночи, точнее первого выбора. Стесняться «старлей»12 не привык, набрал самых, на его взгляд пригодных для десантников, призывников. Борис Беневич, тоже оказался в наших рядах. У него весь призыв в армию как анекдот. После школы Борис поступил в университет, вляпался в историю с какой-то спекуляцией. Кто-то ему подсказал, армия все спишет, а тут еще дома ультиматум «не вздумай в армию ходить». Как в том анекдоте «…пять минут русским побыл, а уже от евреев натерпелся…». Вот он из упрямства и решил все по-своему, хотя родители могли его реально от армии «отмазать». Здоровье у Борьки имелось в прямом смысле, боксом плотно увлекался, так что подошел для десантников по всем статьям. Я вырос в интеллигентной семье, единственный сын у родителей, которые считали, что ребенок должен сам выбрать свой путь. Моя мама искусствовед, и вполне естественно расширяла мой кругозор и взгляд на всё прекрасное. Надо отметить, что талант у меня видимо был, особенно легко мне удавалось живопись, но рисовать я больше любил карандашом, в графике я видел свои прелести. Признаться честно я любил рисовать, меня это всегда успокаивало. Школу искусств я закончил параллельно со средней школой. Аттестат получил с большим количеством отличных оценок. Когда я учился в третьем классе, меня отлупили дворовые хулиганы, вернувшись, домой я, попросил отца записать меня в секцию бокса. Отец выслушал меня внимательно, не перебивая, а на следующий день отвел к своему однокашнику, мастеру боевых искусств, все его называли Степаныч.
Работал Степаныч в силовых структурах, обучая силовиков рукопашному бою. Я тогда не знал, какие отношения связывают этих совершенно разных людей, моего отца и тренера по боевой подготовке. Тем не менее, мастер взял меня на обучение. Отец мой работал в каком-то секретном НИИ, научно-исследовательский институт. Имеет отец отношение к силовикам или нет, в то время я не знал. Стал посещать спортивный зал, находившийся на закрытой территории, и даже получил пропуск. С течением времени я знакомился с сотрудниками разных силовых структур, которые там тренировались. Видимо из-за влияния авторитета Степаныча, меня воспринимали как младшего ученика, называли юнгой. Возможно, это были парни, имеющие отношение ко флоту. Именно тогда и стал формироваться мой характер. Общение с этими серьезными мужиками откладывало отпечаток на мои жизненные позиции. С тренировками, неимоверными усилиями, вёдрами пота, а иногда слезами, начал развиваться мой опыт рукопашной подготовки. Частенько после тренировки, я оставался и рисовал сотрудников на альбомных листах, в графике. Некоторые рисунки я дарил тем, кто был нарисован моими стараниями. Взрослые мужики улыбались, хлопали меня по плечу и брали эти рисунки, не забывая похвалить меня. Среди всех этих людей авторитет Степаныча был очень высоким, называли они его все одинаково «Учитель». Как-то незаметно для себя и я стал «своим» всем этим людям. Именно у тренера я начал изучать кодекс японских самураев. К словам «честь» и «достоинство» относился со всей серьезностью и пылкостью юноши, за моё стремление, в мире моего Учителя, я пользовался уважением. После школы поступил в Архитектурную академию, экзамены сдал легко, и меня зачислили в ряды студентов. На первом курсе я попал в некрасивую историю. Сынок высокопоставленного чиновника пытался изнасиловать девушку, я проучил его, но получилось немного жёстко, результат невесёлый для меня, мажор, ребёнок богатых родителей, в больнице. Встал вопрос об отчислении из академии, не посоветовавшись с родителями, я взял академический отпуск и пошел в военкомат. Родителей поставил перед фактом, когда повестка была на руках. Отец, узнав, произнес фразу: «Мужиками становятся не в постели, а в армии». Мама не разделяла его оптимизма, возмущалась и плакала, но, тем не менее, итог такой – я в «Семёрке» ВДВ.
Даже при моей физической подготовке первое время было тяжело, а порой невозможно трудно. Нагрузки в тренировках не раз вызывали предположение, что вот-вот и мы отправимся на небеса, грубо выражаясь «сдохнем». Командиры свое дело знали твердо, мы не первые и не последние в таком деле. Так что в скором времени нас уже с натяжкой можно было назвать начинающими бойцами оперативно-тактической разведки. Летом пришел приказ об отправке нашего подразделения на Кавказ. Командиром роты у нас был капитан Трофимов, а мы его по-простому звали «кэп». Мужик он был стоящий, в глаза мог сказать всю правду, не обращая внимания на количество звёзд на погонах, не подлизывался к начальству, за что его недолюбливали штабники, но ценило командование за смелую натуру. Геройский и грамотный командир, к тому же начинал свой путь еще в Афганистане. Своеобразная «дедовщина», так называемые неуставные взаимоотношения, в подразделении была, и искоренять ее никто не торопился. Из новобранцев, особо сдружилась наша четверка. В нее входил Василий Силаев, родом с Алтая, обладал необыкновенной природной силой, подкову мог загнуть руками, как будто она из пластилина. А рукопожатие такое, что, кажется, тебя в тиски сжимают. За это его прозвали «Клешня». Коля Кузнецов из Новосибирска, неугомонный рассказчик и балагур. Нередко мог и просто выдумать смешной рассказ. Клешня ему как-то сказал.
– Брешешь, как сивый мерин.
Так и прилипло прозвище «Сивый». Сивого ничто не могло смутить, даже когда ловили на выдумке, он смеялся и закатывал очередной анекдот, от которого у всех поднималось настроение. Борис Беневич, свой позывной получил от фамилии, просто «Беня», и было в этом слове еврейское звучание. Меня же прозвали с легкой руки нашего старшины. Как-то раз он в моих вещах обнаружил рисунки, в том числе и на себя любимого. Внимательно осмотрев альбомные листы с моим творчеством, он загнул трёхэтажную фразу не нормативной лексики и выдал фразу.
– Ван Гог деланный, драть тебя в душу, – но рисунок, где нарисован сам старшина, забрал, остальные вернул.
Так и прилипло ко мне прозвище «Вангог». Откуда старшина знал про художника с именем Ван Гог, осталось для всех загадкой, ибо по своей натуре он был настоящий салдафон.
На основании боевого приказа наше подразделение должно было перекрыть перевал на Кавказе. На месте нас должна была встретить группа «гэрэушников», спецназовцы ГРУ. По прибытию на точку, начали окапываться и устанавливать огневые точки. По штату моя военная специальность была снайпер. Стрелять я научился еще у Степаныча, он часто брал меня с собой на стрельбище или в тир по собственной инициативе. Так что восемь пуль из десяти мне удавалось положить точно в «яблочко». Клешня по причине своего природного здоровья был пулеметчиком и таскал свой ПКМ, пулемёт Калашникова модернизированный, вместе с БК, боекомплект к оружию, как будто это деревянная игрушка. В стрельбе по мишеням у Василия был твердый «зачет». Борис с Николаем тоже от нас не отставали в умении стрелять, хотя так можно было сказать почти про всех ребят в нашем подразделении.
За сутки мы окопались и прочно закрепились в ущелье. Были распределены ПОТ, пулемётная огневая точка, с ПКМ-ми и НСВ «Утес»13. Пулеметный расчет «Утеса» состоял из опытных бойцов второго года службы, так называемых «дедов». Ребята вполне надежные. Кэп дал команду организовать минное заграждение. Потом потянулись часы ожидания. Спецназеры вышли на нашу позицию к вечеру. С ними был «груз», какой-то пленник, по всей вероятности захваченный американский наемник. Их было десять человек, в нашем расположении они решили сделать привал. Мужики все серьезные и молчаливые. От быстрого марша они были потные и уставшие, лица хмурые. Расположились «спецы» возле временного командного пункта. Командовал бравыми вояками майор Георгий Евсеевич Шилов, но тогда я его имени не знал. Спецназовцы называли его «Шило». Они о чем-то совещались до поздней ночи с нашим командиром, там же присутствовали и командиры взводов. На рассвете четверо спецов и пленный двинулись дальше, остальные вместе с майором остались. Как только рассвело, нас заставили плотнее минировать подходы к ущелью, установили несколько рядов МОН-5014, с последовательным срабатыванием. Добавили в минное заграждение из ПМН-315, наставили растяжек с «эфками»16, на выходе из леса. Проход в ущелье имел ширину примерно 70 метров, из-за рельефа местности обойти нас практически невозможно, в такой ситуации можно долго сдерживать противника. Мы тогда сидели и гадали, что нас ждет. Трофимов снова собрал спецов и взводных, позвали и командиров отделений.
– Ну, что скажешь Петрович, – начал спецназовский майор.
Нашего капитана он знал ещё по Афгану.
– Вроде разместились грамотно. «Утес» в удобном месте стоит, пулеметчики из «дедов» опытные. Знать бы, сколько «гостей» будет, – размышлял наш кэп.
– Сюда идет «Гроза» – это полевой командир, у него по нашим данным триста-четыреста стволов наберется. Именно из его обоза мы наемника умыкнули. Сомневаюсь, что он знает, куда мы пойдем, но разберется быстро. Гроза имеет военное образование, учился в Союзе, Афган за плечами, был в звании капитана у нас. У Дудаева он в авторитете, жесткий и упертый по характеру, банда у него из отморозков состоит, – майор, посмотрел на капитана.
– Хм… большая стая шакалов. Пёхом идут, а может на колесах двигаются? – спросил Трофимов.
– Пока не знаю. Скоро мой человек подойдет, он пояснит. Скажи своим, пусть встретят. У тебя как с личным составом? – заинтересовался майор.
– Треть примерно из «дедов», остальные молодежь, свежий набор, даже взводные ненамного старше своих бойцов, хотя кое-какой опыт есть.
– Да-а творят дерьмократы с армией, что хотят, – посетовал Шило.
– Нам задача поставлена, просто вас встретить и прикрыть если что, – объяснил наш кэп
– Думаю на прикрываетесь по самое не хочу, – сказал в заключение майор.
Дозорные засекли на подходе боевика, он подал знак наблюдателям, подняв руки вверх, двинулся к ним, не доходя метров двадцать, снял автомат и положил на землю, сам встал на колени, чтобы не раздражать дозорных. Через несколько минут его доставили к командиру.
– Знакомься, Петрович, это «Хан», наш человек, работает на той стороне, – представил майор боевика Трофимову, и обратился к Хану, – Я так понимаю, если ты пришел, у нас очень весело будет.
– Пришлось. Давай сразу к делу. «Гроза» двигается на колесах, десять «КАМАЗов», еще на «уазиках» машин пять. У него численность до семисот «быков», брони нет. Очень злой! Вы важного «пендоса»17 дёрнули, а там его начальник остался, рвет и мечет, пленный птичка важная. «Гроза» перед его начальством стелется, как шлюха за хороший гонорар, что меня, например, удивило. Будет мстить однозначно, думаю, я немного их опередил. Направление вашей группы уже знают. Худо то, что к нему по пути примкнут еще два полевых командира, они тоже не дилетанты, у каждого по триста человек наберется, и минометы у них есть, хоть и небольшого калибра. Про ущелье знают, но засаду не ждут. Идут чисто на прорыв, внаглую, хозяевами себя в этих местах чувствуют. Им задачу американец поставил, город раздавить, в тыл армейским частям зайти и ударить, – Хан открыл фляжку и глотнул воды.
– Ловите подарок для веселья, – прокомментировал майор.
– Они нас раздавят, как два пальца обоссать, – задумчиво произнес кэп – Уходить нельзя, город подставим. Петров, срочно связь, – приказал наш командир связисту.
Радист вышел на связь и кивнул командиру.
– «Гнездо», «гнездо» – я «птенец», – проговорил Трофимов в рацию, и когда ему ответили, доложил обстановку.
Отключив связь, Трофимов хмуро оглядел присутствующих.
– Приказ держать оборону, не пропускать любой ценой. Помощь будет, но часов через восемь не раньше, если накладок не случится. Авиация может накрыть этот район достаточно быстро, но только вместе с нами. Майор, ты решение сам принимай, к тебе этот приказ никаким боком не прилипает, – обратился капитан к Шилову.
– Петрович, я и мои парни с тобой, вам здесь каждый ствол не лишний. Есть у меня мыслишка, сюрприз «Грозе» устроим. Какой у тебя арсенал?
– «Лягухи»18, ОЗМ-72, штук десять, МОН-50 штук десять, «Муха»19, пятьдесят штук, «Аглень»20, двадцать штук, РПГ-7В21, три штуки, к каждому по восемь выстрелов. В каждом взводе у меня по две снайперских пары, винтовки СВД22, прицел НСПУ23, возьмете? Вроде негусто, но мы, же для другой задачи «заточены» в этот раз, – прикинул Трофимов.
– Я со своими орлами к повороту схожу, возле утеса, преподнесем подарки «Грозе», «грядки ему прополем»24 на предмет личного состава. Организуем затор или завал, чтобы техника встала. Дай бойцов опытных, пошалим там и отойдем на твою позицию. Пусть думает, что легкая группа сработала, а здесь неожиданность его ждет, может, выкрутимся.
– Хорошо, с первого взвода возьмешь первое и второе отделения, – распорядился капитан.
– Хан, ты со мной пойдешь? – спросил майор боевика, тот кивнул и отошел.
– Кто он? – спросил Трофимов у майора, посмотрев в сторону Хана.
– Из нашей стаи, работал за кордоном под прикрытием, внедрен в эти места еще до этого бардака.
– Раскроют его с такими «танцами». Не жалко агента?
– Если здесь, на твоей позиции, не возьмут живым, то не раскроют. У нас «си-четыре»25 есть, можем «фугас»26 заложить, сообразим что-нибудь, там место подходящее имеется, скала нависает над дорогой. Ну, Петрович, мы двинули, ты тут готовься встречать, твоих птенцов, как дотащиться помогут, обратно отправлю. Пошумим там слегка, заодно местность толком разведаем, – майор забрал своих, и они ушли.
На том и порешили. Вскоре спецы скрылись в лесу. У нас потянулись часы ожидания.
Трофимов обходил и проверял позиции своих бойцов, и все чувствовали его поддержку, подошел и ко мне.
– Начнешь, когда мины сработают, первые ряды не трогай, минусуй задних, смотри внимательно и по командирам старайся работать, держись, «Вангог», – он похлопал меня по плечу, а я подумал, насколько он хорошо знает своих бойцов. Для меня это был первый бой. Было или нет мне страшно? Без сомнений, меня реально била мелкая дрожь. Я постарался отогнать страх приятными воспоминаниями о доме, а потом стал осматривать наши позиции. Клешня закрепился неплохо, использовал местный рельеф грамотно, сектор обстрела у него неплохой. Сивый рядом с Василием, а вот Борька засел близко к «утесу», он у меня вторым номером в паре. А кэп его почему-то на первую линию поставил, ну да Трофимову видней. Через пару часов вернулась группа бойцов, посланных с майором. Томительно тянулось время, прошел еще час. Бабахнуло неожиданно, вроде вот только была тишина в горах, раз, и ее не стало. С небольшим интервалом прошла серия глухих взрывов, звуки перестрелки, там однозначно шёл бой. Адреналин до предела заполнил мой организм, но дрожь в руках и коленках прошла.
Август 1996 год. Перевал в горах. Чечня. Майор Шилов.
Шилов присмотрел нужное место в то время, когда ещё пленного вели, вполне пригодное, над дорогой нависает скала, здесь и заложить «фугас» удобно будет, и эффект от взрыва получится вполне реальный. Они заложили взрывчатку и расставили мины, на подходе к лесу установили растяжки. Уложились в полчаса, рассредоточились по позициям, минут через двадцать послышался звук грузовиков, а ещё спустя минут десять из-за поворота показалась колонна машин, первым ехал открытый «уазик». Техники оказалось больше, нежели предупреждал Хан. Майор передал группе по короткой связи.
– «Мухами» по замыкающим машинам бить, сразу, как сработает фугас возле головного транспорта, надо заткнуть «зад» плотно, чтобы наверняка. Далее отстрел живой силы, пока у них паника, после этого сразу отходим, в затяжной бой не ввязываться. Как приняли? – бойцы группы подтвердили готовность.
Мины сработали поочередно с коротким интервалом, как только головная машина поравнялась с контрольной точкой. Колонна встала, боевики выпрыгивали на землю из машин, пытаясь определить с какой стороны нападают. Спецы Шилова гранатометами подорвали замыкающие машины, добавили для надежности в середину колонны. Сменив позиции, бойцы спецназа начали отстрел боевиков. Завязался бой, кое-кто из боевиков уже открыли ответный огонь, но стреляли не прицельно, до сих пор не поняв расположение противника. Прогремел взрыв, это Хан подорвал нависший над дорогой утес, обвалом снесло часть машин с дороги. Затор был обеспечен наглухо. Отстреляв по два-три автоматных рожка, группа майора начала отход. Уже двигаясь по лесу, они услышали, как захлопали «эфки», видимо кто-то рванулся в погоню и налетел на сюрпризы, оставленные спецназовцами.
– «Быстро сообразили, Хан опытный воин, должен успеть отойти» – уже на бегу, подумал майор.
Они возвращались ускоренным темпом на позицию капитана Трофимова.
Глава 2.
Август 1996 год. Перевал в горах. Чечня. Александр Суворов.
Я спустился к временному КП1, наш командный пункт, хотел взять еще патронов. Подойдя к пункту, вдруг понял, что бой за лесом стих. Командир разговаривал по рации, я присел возле радиста, дожидаясь, когда Трофимов закончит, и я смогу обратиться к нему. Группа майора появилась минут через тридцать, как стихла стрельба. Шилов подходил к КП, когда Трофимов закончил разговор с командованием по рации. Капитан, взглянул на меня, ничего не сказав, двинулся к майору, и я услышал их разговор.
– Броня не скоро подойдет, точнее они еще не вышли. Твою мать …, – выругался кэп.
– Наверняка ждут приказа сверху, суки, – ругнулся майор, – Пока раскачаются, нас здесь нагнут конкретно и поимеют во всех позах.
– Я дал наши координаты для авиации, время подлета двадцать минут, если, что накроют. Лётчики ждут сигнала от нас, сообщил Трофимов.
– Боевики будут здесь через час, а может и раньше. «Гроза» волосы на жопе рвёт наверняка. От нашего подарка ему и американцы депиляцию сделают. Мы их подсократили слегка, думаю, человек двести точно к Аллаху отправили, – майор довольно улыбнулся.
– Слушай, Гоша, у тебя свои задачи, уходи со своими ребятами. Тухло здесь будет, пятой точкой чую, что нам кабздец, – выдвинул предложение Трофимов.
– Не ной, Леха, а то молоко скиснет, у нас каждый такой рейд, как последний. Мы с тобой, даже не возражай, – весело заявил Шилов.
– Лады, браток. Давай занимай позиции, лучше на правый фланг, а я пройдусь и людей посмотрю, поддержу пацанов, для многих сегодня будет первый и последний бой, – Трофимов пошел обходить своих бойцов. Я побежал на свою позицию. Боевики появились почти через два часа, они шли колонной, быстрым маршем, видимо не подозревая, что их ждет в ущелье.
– «Даже разведку не выслали», – подумал я, рассматривая их в прицел винтовки.
Определив ориентиры для стрельбы, взял упреждение на прицеле и приготовился. Страх накатил волной на меня, но я чувствовал, что его заменяет азарт предстоящего боя. И вот первые ряды «чехов», так в Чечне неофициально называют боевиков. Вошли в зону поражения, я начал присматривать первую цель, они шли плотной колонной. Одна за другой начали срабатывать «монки», ряды передних, словно бритвой срезали, колонна рассыпалась, кто-то залег. Началась жуткая кровавая мясорубка. Сработало несколько «лягух», со свистом разлетались металлические ролики, сея вокруг смерть, слышались стоны и крики раненых. Я стал выискивать командиров боевиков и открыл огонь, старался попадать в корпус, чтобы выводить противников из строя. Наши бойцы открыли огонь. Боевики, подумав, что это возможно та маленькая группа, что нападала ранее. Сначала они рванули вперед густой толпой, надеясь раздавить мелкую группу противника, но атака сорвалась под плотным огнем с наших позиций. Все это походило на кошмар, кто-то взрывался на противопехотных минах, куски тел разлетались, перемешанные с комьями земли и гальки. Кто-то падал сраженный нашими пулями. Я успел расстрелять два магазина. «Чехи» откатились в лес, по всей видимости, перегруппировались, и минут через десять началась повторная атака. Они шли широким фронтом, стреляя на ходу, мне казалось, что смерть им совсем не страшна. Боевики катились как морская волна, не обращая внимания на то, что кто-то рядом падает убитый или раненый. Гулко застучал наш «утес», пулеметчик был опытный, стрелял короткими, но точными очередями. Вся картина боя походила на жуткое перемалывание людей в мясной фарш. Среди наших бойцов уже были потери. Меня трясло, но я продолжал вести огонь, хотя цели выискивал, стараясь угадать командиров среди нападающих. В голове застряла мысль. «Пуля, которая свистит – не твоя». Атаку отбили. Справа от себя я услышал шорох – это был Хан, как он зашел отсюда, я так и не понял.
– Где командир? – прохрипел он.
– На КП должен быть, – выдохнул я, Хан двинулся в ту сторону. Там же был и майор. Здесь рядами сложили раненых, бойцы перевязывали их, убитых стаскивали и складывали в стороне. На какое-то время наступило затишье.
– У «Грозы» есть минометы, сейчас настроят и врежут так, что нам будет не смешно, – ругаясь, хрипло доложил Хан Трофимову.
– Считаем, что для нас это последний рубеж, – отозвался майор.
– Здесь есть тропа, я покажу. Надо уходить, – предложил Хан.
– Приказ стоять, ни шагу назад. Должны выслать подмогу, хорошо бы побыстрей, – мрачно произнес капитан Трофимов.
– Тогда всем трындец. Их как блох на собаке, больше пяти сотен, ещё подойдут другие полевые командиры, – Хан говорил спокойно, но с хрипотцой, видимо запыхался от бега.
– Еще одну атаку мы вряд ли переживем, остается забрать с собой абреков, и как можно больше, – вставил фразу Шилов.
– Где же колонна? – Трофимов сидел у рации, вызывая командование. Появилась связь, командир выслушал все, что ему сказали, и повернулся к офицерам.
– Твою дивизию, грёбаный Экибастуз, – выругался он, и сплюнув продолжил, – Помощь вышла, будет часа через три-четыре.
– Есть время для веселья, – улыбнулся майор.
– Гоша, уходи не упрямься, это не твой бой, – снова предложил капитан майору.
– Да ты что, Лёха, когда это я бегал от хорошей драки? – и майор хлопнул Трофимова по плечу.
У меня уменьшился БК, и я спустился, чтобы пополнить патроны. Боевики видимо установили минометы и в этот момент начался минометный обстрел. Взрывы ложились, как по схеме, стоял вой от падающих мин, грохот был такой, что заложило уши. Я как мог, вжимался в скальный грунт. Кто не бывал под миномётным обстрелом, вряд ли сможет понять впечатления бойцов в этом бою. Мою голову полностью заполнил страх, медленно переходящий в ужас. Мне хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, но один из спецназовцев лежал рядом. Он схватил меня за шею и прижал к земле. Любое действие когда-то заканчивается. Вот и минометный обстрел нашей позиции закончился, и противник снова рванул в атаку. Капитан, увидев меня, заорал. – Вангог, мать твою, к «утесу» быстро! Я рванул с низкого старта, так, что берцы, такая была у нас обувь военного образца, проскальзывали на каменной крошке. Крик командира и простой русский мат произвели на меня отрезвляющее действие. Меньше чем за десять секунд я добежал до огневой точки. Пулеметчик лежал на животе, спина пробита осколками, второго номера отбросило взрывом, часть туловища была оторвана. Я осмотрел пулемет, неимоверными усилиями сдерживая рвотные позывы. Вроде пулемёт не поврежден, машинально отметил я. Заправил ленту и передернул затвор. Боковым зрением я увидел, что ко мне рысью летит Беня, на ходу подхватывая оружие и боезапас с убитых десантников. «Чехи» с криками рвались на наши позиции.
– Подыхайте, твари, в рот вам компот – заорал я, срывая голос, и нажал на гашетку.
Дав первую длинную очередь, я уже короткими очередями отстреливал боевиков. Где-то справа тараторил ПКМ Клешни. Беня добежав до меня, осмотрел и зарядил магазины автоматов, лихорадочно начал набивать ленты с патронами в коробки для «утеса», поглядывая в сторону боевиков. В моем мироощущении время, как будто остановилось, ярость плотно накрыла чувство страха, желание убивать охватило всю мою сущность. В эти минуты я готов был рвать зубами своих врагов. Когда «утес» замолк, я все еще жал на спуск и дико кричал.
– А-а-а-а! Хер вам по всей морде, суки.
От линии «чехов» в нашу сторону воздух прочертили две дымчатых полосы. Беня схватил два автомата, вцепился мне за ворот и нечеловеческим усилием поволок меня от пулемета. Отбежать мы успели метров пятнадцать, грохнул взрыв. Одна реактивная граната разворотила пулемет, другая пролетела над нами и взорвалась на КП возле раненых.
– Раздолбали, твари, чтоб их черти на том свете в котлах варили, – прохрипел Борис, срываясь на крик, уши от взрыва заложило.
Когда противник напирал на нас, я какую-то часть отсек пулеметным огнем, а первая линия залегли недалеко от нашей позиции. Как только подавили нашу огневую точку, эти боевики, что были близко, ворвались в наше расположение. Началась рукопашная схватка. Кто не бывал в рукопашной, тот не знает, с каким остервенением и жестокостью люди режут, колют, убивают друг друга. Я находился в состоянии полного одурения, ко мне бежал бородатый араб, грязный и потный, лицо перекошено от злобы. Каким-то чудом я нащупал автомат, который обронил Борис, схватив его, я ударил врага в пах, передёрнув затвор, выстрелил ему в лицо. Беня сидя верхом на боевике, каской дубасил того по голове, превращая в кашу, череп своего врага. Я оглянулся, увидел еще одного и срезал его короткой очередью. ПКМ Клешни не молчал, по-прежнему издавал короткие «тра-та-та». Стон умирающих людей, проникал в мозг, сквозь этот грохот, и казалось, что нет конца этому кошмару. Сознание каким-то чудом удерживалось на грани, не проваливаясь в омут сумасшествия.
И все же, атака противника вновь захлебнулась. Мы собрались возле КП. Наступило минутное затишье. Хан склонился над Трофимовым.
– Докладывай, – произнес наш командир, он лежал на спине, ранен в грудь и живот, кровь пропитала одежду.
– Майор Шилов «трехсотый»2, при чём тяжелый. Еще трое «трехсотых» легкие, остальные «двухсотые»3. Живых вместе со мной, 8 человек. Надо уходить, в следующий рывок они войдут сюда и срежут нам головы, как арбузы с бахчи, – доложил он.
– Я вызвал авиацию, ударят по нашему расположению. У вас двадцать минут, даже меньше. Уводи ребят, и заберите майора, меня не трогайте, все равно не донесете, отвоевал я своё. Пара «лягух» осталась, установите на растяжки, мне дай «эфки» и с Богом, – чувствовалось, что командир слабеет с каждой минутой.
Мы уложили Шилова на плащ-палатку, Хан построил оставшиеся в живых, двинулись к горной тропе. Минут через пять грохнули «эфки», мы поняли, что Трофимов не удержал гранаты или подорвал себя вместе с боевиками. Нет больше нашего командира. На глаза наворачивались слёзы, я вытирал их, размазывая грязь по лицу. По узкой дорожке мы успели отойти на километр, когда услышали рёв авиации и грохот, который поглощал наших друзей и врагов. Через полчаса Хан остановил нас, дал время отдохнуть, сам же скрылся ненадолго. Вернулся он через десять минут.
– За нами идут, человек тридцать, может быть пятьдесят, – сообщил он.
Мы развернули карту, из планшета Трофимова, Хан пояснил, как пройти по тропе и не сбиться с пути.
