скачать книгу бесплатно
Не понимаю, почему многие родители продолжают тратить на это деньги. Моя мама на конференциях читала лекции о неэффективности одежды с сигилами. Кроме того, татуировки с Третьим пентаклем Юпитера, которые нам всем наносили вскоре после рождения, были почти непробиваемы… В большинстве случаев. После Великого освобождения в тысяча девятисотом году, когда группа британских и американских спиритуалистов пробила дыру между нашим миром и миром духов, люди стали серьёзнее относиться к защите. Но всё же, не перебарщивают ли они?
Великое освобождение не остановило учёных и изобретателей. Даже зная, что духи используют токи для передвижения, они не прекратили работать с электричеством. Именно тогда экстрасенсы стали важны для общества. Конечно, их продолжали обвинять во всех смертных грехах, но теперь людям пришлось признать, что без них контролировать призраков не получится.
Большинство людей – Нетронутые и не владеют экстрасенсорными способностями. Они просто хотят прожить свою жизнь подальше от всего сверхъестественного. Время от времени какой-нибудь ребёнок бунтует и, желая насолить родителям, стирает сигил с окна своей спальни. Но большинство на такое не решается. Несчастных случаев с призраками было достаточно, чтобы отпугнуть нас от этого, несмотря на обилие оберегов. Вскоре я потерял нить своих мыслей, то задрёмывая, то возвращаясь к реальности.
– Тётя подарила мне его на день рождения. Это набор охотника за привидениями! – Голос моей двоюродной сестры Ханны вырвал меня из полудрёмы. Господи, я и не подумал, что мы с ней можем пересечься на уроках.
Она стояла у доски вся в чёрном, в круглых очках с толстенными линзами, из-за которых казалось, будто её глаза выдаются вперёд. Наверное, так и выглядят Самозванцы.
Несколько девчонок в классе захихикали; я уже совсем проснулся и подался вперёд. Подождите-ка, она сказала «набор охотника за привидениями»? Неужели Ханна и правда Самозванка?
Самозванцы выдавали себя за экстрасенсов, и их ошибочные догадки иногда приводили к несчастным случаям, связанным с призраками. Из-за чего многие относились к ним не так дружелюбно, как можно было бы ожидать. В итоге исследователи паранормальных явлений, а попросту охотники за привидениями, всё же приносили пользу обществу, даже не имея врождённых способностей.
Когда я виделся с Ханной в последний раз – два года назад, ещё до развода её родителей, – сверхъестественное её совершенно не привлекало. Я даже помню, как тётя Труди сердилась на дочь за плохие оценки на уроках Защиты. Теперешняя Ханна одевалась в чёрное с ног до головы и отпустила чёлку, коричневые с пепельным отливом волосы полностью закрывали брови. Она открыла большой металлизированный футляр:
– Здесь есть всё необходимое для изучения паранормальных явлений.
Если она и услышала смешки, прокатившиеся по классу, то не придала им значения. Типичная Ханна. Её никогда не волновало, что о ней могут подумать.
– Здесь есть детектор ЭМП. ЭМП – означает «электромагнитное поле», – увлечённо поясняла она. – Он позволяет засечь электромагнитные возмущения, которые вызывают заряженные объекты или сущности. Ещё у меня тут датчик движения. С его помощью легко обнаружить перемещение призрака, даже не видя его.
– У-у-у-у-у, – завыл на первой парте крепыш Билли. Класс взорвался хохотом. Смеялись все, кроме меня, мисс Граймс и самой Ханны.
– Ну-ка прекратите! – рявкнула учительница. Под её ледяным взглядом класс постепенно утихомирился. – Извини, дорогая. Пожалуйста, продолжай.
Ханна кивнула, в её глазах читалась решимость:
– То, что мы Нетронутые, вовсе не означает, что мы не можем попытаться разобраться в природе паранормального. Мы не можем сваливать всю работу на экстрасенсов. Если бы не местные охотники, духи бы свободно разгуливали по улицам.
Класс беспокойно заёрзал, явно не желая думать о разгуливающих по городу духах. Призраки были частью нашей жизни, но большинство предпочитало не придавать этому значения, пока не возникали проблемы. Ханна к большинству не принадлежала. За стёклами совиных очков глаза моей двоюродной сестры казались совсем огромными:
– БПР вечно завалено работой. А городские экстрасенсы могут сделать очень немногое. Здесь-то и приходят на помощь охотники, – она достала из футляра ещё один гаджет. – Это диктофон для записи ФЭГ, или «феномена электронного голоса». Есть несколько очень крутых ФЭГ записей, которые удалось зафиксировать именно охотникам, – она указала на другой прибор, очень похожий на термометр. – А это цифровой дистанционный термометр. Он помогает отслеживать перепады температуры, которые иногда указывают на потустороннее присутствие.
– Всё это, э, очень интересно, Ханна, – мисс Граймс присела на край стола и сложила руки на коленях, немного нервно перебирая пальцами. – Но не лучше ли оставить паранормальные расследования профессионалам?
Ханна похлопала по крышке своего набора:
– Конечно, нам нужны экстрасенсы, но так много людей боятся их или просто злятся из-за того, что они вызвали Осложнение… А охотники – простые люди, такие же, как мы с вами.
Мисс Граймс неосознанно схватилась за сердце, словно от самой мысли об участии в охоте за привидениями оно могло остановиться.
– Если нам дадут шанс, мы можем стать важной частью системы защиты города, – первой линией обороны, – в ситуациях, когда федеральные и городские экстрасенсы заняты. Бывали даже случаи, когда охотники помогали духам перейти на ту сторону, – Ханна улыбалась, от волнения лицо у неё раскраснелось, а глаза забегали по классу. – Хорошо обученные охотники могут помочь отсеять мелкие дела от крупных, и тогда правительственные экстрасенсы смогут лучше сосредоточиться на своей работе. В деле охоты за привидениями есть место и для Нетронутых. Нам просто нужна хорошая подготовка.
Все охотники – просто чокнутые, а призраки – по-настоящему жуткие. Всю жизнь меня окружали обереги и сигилы, и ни с какими призраками я не сталкивался, что меня полностью устраивало. Как и большинство людей.
Мисс Граймс перевела дыхание:
– Понятно… Хочешь что-то добавить?
Ханна оглядела класс:
– Может, у кого-то остались вопросы?
Джейсон поднял руку, и я чуть не сполз под парту. Он что хочет, чтобы я со стыда совсем под землю провалился?
Ханна живо ему кивнула.
– Так ты уже нашла что-то с помощью этих приборов? – спросил Джейсон.
– Ничего.
Несколько моих одноклассников переглянулись и закатили глаза.
Ханна нахмурилась:
– Мне только сегодня подарили набор, и я ещё не успела им попользоваться. Но на выходных я поеду с тётей на задание и…
– И что? – усмехнулся Дэвид, мальчик с каштановым «ёжиком» на голове. – Поймаешь привидение в бутылку и притащишь его на урок?
Все засмеялись, и щёки Ханны порозовели.
– Достаточно, Дэвид. Я уверена, Ханна обязательно поделится с нами своими успехами, если что-нибудь найдёт, – почти незаметными движениями мисс Граймс обводила линии оберега на своём столе. – Спасибо, Ханна.
Ханна защёлкнула крышку набора под аккомпанемент едва сдерживаемых смешков. Большинство Нетронутых предпочитали держаться подальше от паранормального оборудования. Разумеется, люди привыкли пользоваться оберегами и сигилами, как чем-то обыденным, вроде солнцезащитных очков, но допускать сверхъестественное в свою жизнь больше необходимого не хотели. Многие Нетронутые ненавидели экстрасенсов, наша семья просто принимала их как данность.
Оказалось труднее, чем я полагал, свыкнуться с мыслью, что мои тёти и двоюродная сестра теперь живут по соседству. И что последняя ещё и будет учиться вместе со мной. Зачем, во имя Соломона, Ханне вся эта муть? Экстрасенсы – да даже охотники-Самозванцы – это всё равно что школьные зубрилы с плохим запахом изо рта. От таких принято держаться подальше. Если ребята из команды узнают, что Ханна – моя двоюродная сестра… Фух, страшно подумать. Джейсон, конечно, тоже меня засмеёт, но его одного я ещё как-то смогу пережить.
Вскоре после доклада Ханны прозвенел звонок. Джейсон отпустил на её счёт шутку и убежал, напомнив мне, что торопится к врачу.
Я побросал учебники в рюкзак и, лавируя между одноклассниками, поспешил к своему шкафчику, надеясь избежать встречи с Ханной. Не дойдя до цели пары метров, я навернулся на влажном участке пола и проскользил по нему оставшийся отрезок пути, неуклюже впечатавшись в металлическую дверцу.
Стоявшие рядом качки-восьмиклассники дружно заржали, но я постарался не обращать на них внимания. Перевёл дух, медленно поднялся и уткнулся носом в замок, пряча выступившие на глаза невольные слёзы.
Не успел я набрать новый код и переложить учебники, как кто-то легонько постучал по моему плечу.
– Привет, Алекс, – пискнул девичий голосок. Ханна…
– Привет, – я заставил себя улыбнуться. – Не знал, что ты тоже ходишь на историю оккультизма.
– Здорово, правда? – Она попыталась улыбнуться в ответ, но не смогла. Глаза у неё опухли и покраснели, похоже, Ханна только что плакала. – По крайней мере, одно знакомое лицо здесь.
Меня захлестнуло чувство вины. Я и не подумал, что Ханна может чувствовать себя одинокой. Может, она вовсе не хотела расставаться со своими старыми друзьями, школой и домом.
– Здоро?во, Ленард! – К нам подошёл мой бывший капитан команды по духоболу, Томми Лорд, и смерил Ханну взглядом. – Заводишь новых друзей?
Я открыл шкафчик, забросил туда книги из рюкзака, забрал те, которые понадобятся мне на выходных, и захлопнул дверцу:
– Вовсе нет.
Ханна протянула руку, и Томми пожал её, словно скользкую рыбу:
– Вообще-то, я двоюродная сестра Алекса, Ханна Стивенсон.
Ну почему я не невидимка?
Глаза Томми расширились от удивления:
– Сестра? Ого! – Томми выпустил её руку, и Ханна бросилась прочь по коридору – подальше от повисшей между нами неловкости.
Отлично. Мало того, что она одета, как какой-нибудь экстравагантный участник телешоу, так наверняка новости о её паранормальных увлечениях уже расползаются по школе. Просто вишенка для торта моих неудач!
– Я знаю, ты не играл всё лето, но нам нужно, чтобы ты вернулся. И ты, и Джейсон. Без тебя всё не то, – Томми нахмурился и слегка покачал головой, отчего его светло-каштановая чёлка упала на глаза.
– Джейсон бросил команду? – опешил я.
– Ты не знал?
Я покачал головой. Мне не хотелось говорить о духоболе даже с Джейсоном.
– Ты наш бомбардир. С твоим уходом, а потом ещё и Джейсона, стало совсем тяжко. Я рассчитываю, что твоё возвращение подтянет и его. Я хочу возродить нашу команду. Что скажешь?
Главное – без нервов…
– Эмм… Я не могу играть, Томми, – я показал рукой на свою ногу. – Травма была паршивая. Я не смогу играть некоторое время.
– Что ж, ты всё равно можешь приходить на тренировки, чтобы быстро вернуться в строй, когда полностью вылечишься.
– Возможно.
Я ни за что не собирался возвращаться на поле, но говорить об этом сейчас мне не хотелось. И я сомневался, что Джейсон вернётся в команду без меня. Я закинул рюкзак на плечо, повернулся к выходу, ведущему к автобусной остановке, и застыл как вкопанный.
Передо мной стоял пожилой темнокожий уборщик, которого я раньше никогда не видел. Его сияющая улыбка жутко контрастировала с пятью пулевыми ранениями в полупрозрачном теле. Два – в голове, три – в груди. Из них всё ещё сочилась тёмная кровь:
– Не позволяй никому давить на себя, сынок. Ты скоро свыкнешься с новым положением.
Волна ужаса, накрывшая меня ночью в спальне, снова поднялась откуда-то из живота к самому горлу, и у меня перехватило дыхание.
– Эй, ты в порядке? – спросил добрый и скрипучий голос.
По коже забегали мурашки, и сердце забилось о клетку рёбер, словно птица, пытающаяся вырваться на свободу.
Чья-то рука с силой опустилась на моё плечо, и меня охватил почти животный ужас. Томми Лорд глядел на меня сверху вниз:
– Просто подумай об этом, хорошо, Ленард? – Томми совершенно не обращал внимания на окровавленное привидение в метре от нас.
Мой взгляд нервно метался между Томми и мертвецом. По позвоночнику пробежал холодок. Два призрака в один день. Это невозможно. Если у ребёнка не проявились экстрасенсорные способности к десяти годам, то он никогда не станет экстрасенсом. Значит, эти духи просто не могут быть настоящими. А у меня галлюцинации или что-то вроде того.
– Да, я подумаю, – еле слышно, одними губами промямлил я и, оставив Томми в замешательстве, заковылял к автобусу так быстро, как только мог. Какие-то три месяца назад я был готов пойти на всё ради Томми Лорда и нашей команды. Теперь же я выставил себя перед ним чуть ли не ненормальным, избегающим серьёзного разговора. Правда заключалась в том, что я испугался встречи с подстреленным призраком, если только он вообще существовал.
Собрав волю в кулак, я оглянулся напоследок. Изрешечённый пулями уборщик стоял, опираясь на призрачную швабру, и улыбался.
Глава четвёртая
Я плюхнулся на свой любимый стул и с упоением втянул ноздрями дразнящие ароматы завтрака: тёплых блинчиков и кленового сиропа. Моё первое субботнее утро дома после аварии. Больше никакой больничной еды. Отец приготовил панкейки, и Джейсон заявился к нам в пижаме, как он делал почти каждую субботу до всего этого кошмара. Я вспомнил, как в детстве мы вместе завтракали в забавных пижамах-комбинезонах, и у Джея пижама была зелёная с танцующими обезьянками. Наверное, я рассмеялся бы, если бы мог: если бы мама была жива, если бы я не видел призраков. Сначала миссис Уилсон, теперь уборщик. А может, они всё же мне померещились? Если бы мама была жива, я бы обо всём ей рассказал, и она бы знала, что делать. Но её нет, мне не с кем поделиться: ни с папой, ни с его сёстрами.
Настоящая или нет, миссис Уилсон витала в паре метров от меня, лениво паря? под потолком и напевая что-то себе под нос. Папа и Джейсон упорно её не замечали. Она должна быть плодом моей фантазии – мне двенадцать, в таком возрасте уже не становятся экстрасенсами. Никогда.
– Как первый день Алекса в школе? – поинтересовался отец у Джейсона, откусывая хрустящий ломтик бекона.
Друг запихнул в рот огромную порцию блинов, показал папе большой палец вверх и забубнил с набитыми щеками:
– Он прошто молодеш, миштер Ленард.
– Я жив, как видишь, – избегая папиного взгляда, я слизнул с уголка губ капельку сиропа.
Отец преувеличенно громко опустил чашку с кофе на стол:
– Уверен, ребята в команде тебе обрадовались.
Я поёрзал на стуле под его настойчивым вопросительным взглядом:
– В команде всё круто. Но брось, пап. Мы оба знаем, что я уже не буду играть в духобол, – я отправил в рот кусочек панкейка, но едва ощутил его вкус.
– Этого мы как раз не знаем, – папа отложил вилку и посмотрел на меня. – Врачи говорят – «не сейчас», но это не значит, что «никогда».
Я отодвинул от себя блинчики:
– Я не хочу играть.
Глаза у папы ошарашенно округлились, он явно не знал, что сказать.
– Ты? Не хочешь играть? Ты шутишь, что ли? – Джейсон чуть не подавился.
– Нет. Не шучу. Духобол слишком о многом мне напоминает… – Я проглотил комок в горле. – Всё меняется.
Я изменился. Я больше не хотел быть всеобщим любимцем. Не теперь.
Папа смотрел на меня, я чувствовал это, но не поднимал глаз от тарелки, желая, чтобы Джейсон разрядил обстановку какой-нибудь шуткой. Сироп призывно растекался по стопке блинов, но мне совершенно расхотелось есть. Раньше субботние блины всегда готовила мама, и папа решил, что продолжит традицию. У него получалось почти так же хорошо, как у неё. Почти.
Папа доел свою порцию, но облизывать вилку от сиропа, как всегда делал раньше, не стал:
– Что ж, возможно, мы ещё вернёмся к этому разговору после следующего обследования. Не исключено, что ты передумаешь.
– Возможно, – ответил я, твёрдо зная, что всё уже решил наверняка.
Отец прочистил горло:
– А что насчёт тебя, Джейсон? Ты ещё в команде?
