скачать книгу бесплатно
Фирс испугался угроз братца и вместе с сынами вступил в банду вакулинцев. За ними потянулся Иван Никифорович Киселев, Андрей Иванович Мордвинцев и другие.
– На коней! – скомандовал Киреев.
Взвод, пополненный новобранцами, выскочил на конях из хутора и галопом помчался в Ивановку (Восточный край Атамановки). Ночь была тихая, звездная. За околицей бандиты пересекли речку Берёзовку, доехали до Рогачева и, сдерживая разгоряченных коней, миновали хутор. А к утру сделали привал в хуторе Кувшинове. Подкормив лошадей, отряд выехал на хутор Дорожкин, в степи свернул налево и шляхом поскакал вдогон основной банде, движущейся об реку Медведицу в сторону Саратовской губернии. К вечеру в Островской они соединились с главными силами Вакулина. На второй день банда, преследуемая небольшими отрядами ЧОНовцев, ушла на Красный Яр и затерялась в селах Саратовской губернии».
Далее, уходя вверх по Медведице, в конце января 1921 года повстанцы Вакулина захватывают станицу Островскую, 2-го февраля – Котово, а 6-го февраля – Камышин. Затем восставшие уходят в заволжские степи, где в очередном столкновении с карательными войсками Красной армии и погибает атаман Вакулин. Во главе «банды» становится соратник Вакулина по Гражданской войне Попов Михаил Григорьевич, казак хутора Муравлевского, Малодельской станицы.
К смерти Вакулина причастен тот самый Соколов-Соколенок, который еще комсомольцем был прислан в станицу Малодельскую во время Гражданской войны, а затем был командиром одного из соединений, которые в заволжских степях уничтожали «банду» Вакулина.
Вот что писал в своих мемуарах Соколов-Соколенок:
(Действие происходит в Генеральном штабе, куда вызвали Соколова-Соколенка для назначения командиром отряда по ликвидации отряда Вакулина – Попова)
«У меня в руках оказалась одна из двух моих групповых фотографий гражданской войны, где я был снят вместе с другими командирами и комиссарами частей нашей 1-й бригады. Снимок относился к осени 1919 года. Мы тогда стояли на Дону в одной из станиц, где размещался штаб бригады.
– Это командиры и комиссары частей нашей бригады двадцать третьей дивизии, – доложил я Главкому.
– Вы помните их фамилии? Можете назвать?
Я начал перечислять стоявших фронтом своих боевых товарищей:
– Это командир артиллерийского дивизиона бригады Фомин, рядом с ним комиссар Артамонов. Вот это командиры полков Жильцов, Попов, Вакулин, это…
Главком, не дослушав, прервал меня и повторил Шапошникову:
– Так вот, Борис Михайлович, ознакомьте товарища Соколенка с обстановкой – и ко мне.
В комнате, в которую мы вошли, на двух стенах были развешаны большие полотнища десятиверстных карт. В разных местах их торчали булавки с разноцветными бумажными флажками, от которых отходили большие и малые стрелы. Шапошников подвел меня к одной из карт, взглянув на которую я сразу понял, по какому поводу меня вызвали к Главкому. Большая синяя стрела своими широкими лопастями у основания упиралась где-то в районе Арчеда и Березовского хутора (имеется ввиду станица Берёзовская) станиц Донской области. Захватив своими «лапами» и дорогую для меня Малодельскую, она проходила через Камышин и, развернувшись по кривой на север, своим острием вонзалась в саратовское Заволжье в районе Красного Кута, с общим направлением движения на Ершов и Николаевск (ныне Пугачев).
Изредка разбросанные параллельно большой синей стреле маленькие красные эллипсоиды с крохотными стрелочками обозначали выдвинутые против противника наши части, пытавшиеся приостановить его движение. Красные кружки, которыми были обведены попутные и дальние от стрелы населенные пункты, указывали на наличие там не очень сильных гарнизонов. Как потом выяснилось, это были части особого назначения (ЧОН), состоящие в основном из местных коммунистов. Вдоль большой синей стрелы по обеим ее сторонам стояли знакомые мне фамилии – Вакулин, Попов, а в скобках за фамилиями значился состав их «вооруженных сил» – 500 (1000) сабель. Борис Михайлович (Шапошников) в общих чертах рассказал о начале мятежа, поднятого этими двумя казаками, бывшими командирами Красной Армии, о расправах над коммунистами и советскими работниками, которые те учиняют на пути своего продвижения, о тактике, применяемой при встрече с регулярными частями Красной Армии. По мнению Бориса Михайловича, Вакулин и Попов, не найдя поддержки среди красного донского казачества, после отхода из Камышина и вступления на просторы заволжских степей (в это время в ряде районов здесь активизировались кулацкие элементы, орудовало значительное количество мелких разрозненных банд) могут пробиться кружным путем на со-единение с антоновцами (банда Антонова в Тамбовской губернии).
Для борьбы с бандами Вакулина и Попова я считал нужным сформировать аналогичный «летучий отряд», усиленный двумя пулеметами на тачанках на каждый эскадрон и роту с одной трехорудийной батареей. Последняя, как я выразился, «для представительности», чтобы иногда можно было «попугать вакулинцев».
Главком внимательно, не прерывая, выслушал мои соображения и, подтвердив в основном их правильность и даже некоторое совпадение с его собственными, обратился к Шапошникову:
– Я думаю, товарищ Соколенок справится с задачей, и мы не сделаем ошибки, если назначим его командующим войсками заволжских степей по ликвидации банд Вакулина и Попова».
После гибели Вакулина, Попов привел оставшихся повстанцев в 300 сабель обратно в наши края и начал орудовать в районе Арчада-Даниловка-Ольховка. Для их ликвидации был направлен усиленный полк 2-й кавдивизии Блинова под командованием Медведева. 1 мая под хутором Терновским остатки отряда Попова были окончательно разгромлены.
И. Храмов в статье «Тревожные годы», изданной в районной газете «Путь Ильича» в 1970 году продолжает:
«Но недолго гуляла банда Вакулина. Вакулин был убит, а остальные разбежались по лесам и степным оврагам. Бандиты из станиц Островской, Березовской, Малодельской и Сергиевской прятались в лесу в землянках, а по ночам производили вооруженные набеги на селения, нагоняя страх на жителей».
Наверняка наши березовские повстанцы прятались в «Жуликовой землянке» на Старой станице.
Далее Храмов пишет:
«Отряд тронулся на хутор (Атамановский). По дороге бандиты разбились на две группы. Первую возглавил Алексей Соколов и повел на восточную окраину, в Ивановку. Вторая группа, под командованием Тимофея Киреева, ворвалась в центр хутора и окружила квартиру председателя сельсовета Кузьмы Бирюкова. Его не оказалось дома.
– Сбежал, мать его в сердце! – выругался Тимофей и пригрозил дрожащей от испуга хозяйке.
– При первой встрече с Кузьмой зарублю его.
Всю ночь пировали бандиты: пили самогон, горланили песни, пускались в пляс. К утру Тимофей Киреев через хуторских доносчиков знал обо всех своих бывших однополчанах и, порыскав с бандитами по дворам, насильственно забрал в свой отряд Забазнова Акима Никифоровича, Дорожкина Леона Киреевича, Филиппова Григория, Тушканова Ивана – всего девять человек.
Перед налетом бандитов на хутор председатель Совета Кузьма Бирюков шел домой. На улице его остановил Агап Дементьевич Чекунков.
– Сейчас прибежала с поля Аксютка Токарева и сообщила по секрету, что у Шаронова пруда находится крупный отряд бандитов с пулеметами на тачанке. Поберегитесь.
Бирюков свернул в Калиновку, зашел к Панферовым, взял у них коня, оседлал.
Ночью Бирюков прискакал в Берёзовскую. Вызвал в милицию с квартиры начальника Калябина и доложил о банде. Потом по телефону они связались с начальником малодельской милиции Салмовым и договорились о совместном выступлении работников милиции с чоновцами и комсомольцами на ликвидацию остатков банды вакулинцев».
В станице Берёзовской для ликвидации отряда Киреева было создано два отряда, один из милиционеров, другой – из комсомольцев. Комсомольский отряд возглавил демобилизованный из Красной Армии Даниил Александрович Барковский, отец той самой Барковской, которая вспоминала про нашу станицу во Второй части «Истории».
Далее Храмов продолжает:
«На рассвете березовская группа красных бойцов заняла хутор Петрушин и, перейдя речку, вышла на окраину хутора Атамановского. Бандиты, заметив приближение красных, без боя покинули Атамановский и стали отходить к Высотам.
Малодельская милиция выехала к хутору Муравлевскому, на подступах к Высотам заметила скопление конницы вакулинцев и открыла по ним огонь.
Бой принимал ожесточенный характер. С обеих сторон появились убитые и раненые.
Малодельская милиция поскакала в обход. Бандиты, боясь окружения, отошли к поливным прудам.
В это время отряд Берёзовской милиции под Ключами настиг атамановскую группу бандитов… Бандиты, рассеявшись по степи, галопом понеслись к Высотовским прудам. Вскоре они соединились. Бандиты отстреливаясь, стали отходить в сторону Прудков. После этого боя ряды бандитов поредели.
Однажды под вечер небольшой отряд малодельской милиции выехал из хутора Дундукова и направился в степь. Невдалеке от Антонова кургана отряд заметил четырех человек. Заметив погоню они побежали в разные стороны. Один из них добежал до оврага, обернулся и выстрелил в приближающего всадника. Убитый милиционер выпал из седла. К нему подскочил Лука Махонин, а остальные милиционеры окружили овраг. В перестрелке они убили бандита. Им оказался казак из хутора Попковского Быкадоров.
Остальных трех беглецов задержали. Это были насильственно завербованные в банду Илья Анисимович Дронов, Леон Киреевич Дронов и Еремей Иольевич Киреев. По их словам они отбились от банды и шли домой в Атамановский. По дороге к ним пристал вооруженный бандит Быкадоров, который и убил милиционера Аханова.
Несмотря на безвыходное положение, Тимофей Киреев продолжал руководить остатками банды из 18 человек. Среди них были братья Ситкины с отцом.
В донесении Атамановского сельсовета сообщалось, что банда Киреева намеревается совершить налет на хутор. В назначенное время, средь бела дня, бандиты ворвались в хутор и, уверенные в безнаказанности, разошлись по дворам родных и знакомых.
Вдруг из-за речки появилась красная пехота и открыла стрельбу. В этом бою бандиты потеряли семь человек. Кроме того в бурьяне под Красеньким подобрали ещё раненого казака с хутора Гурова – Василия Картушина.
Тимофей Киреев, обозленный неудачей последнего набега на свой хутор, решил выследить председателя Совета Бирюкова и убить его. В один из дней Тимофей узнал, что председатель пошел на кладбище, где рыли могилу для убитых бойцов. Киреев оседлал коня и, вооружившись шашкой и винтовкой, прискакал на кладбище. Подскочив к председателю сельсовета, он выхватил шашку и зарубил его.
Многие бандиты, скрывавшиеся в лесах по реке Медведице, прекратили вооруженное сопротивление. Бандит Рыжкин вышел из леса и явился домой в станицу Малодельскую. И только явные враги Советской власти продолжали сидеть в звериных логовах.
Так, главарь кучки бандитов Чумаков на глазах своих хуторян зарубил председателя земотдела Иллариона Ивановича Орлова в хуторе Попове. Бандит Буянов из засады в лесу пострелял более десятка милициолнеров.
Братья Ситкины вместе с отцом и двумя кувшиновскими бандитами тайно от Киреева явились в Берёзовскую милицию с повинной».
Далее Храмов пишет, что начальник Берёзовской милиции поручил Фирсу Ситкину, чтобы искупить свою вину и потом забрать домой своих сыновей, выследить Тимофея Киреева и убить его. Фирс Ситкин согласился. В глубокой лесной балке под Новеньким в землянке Фирс Ситкин нашел Киреева. Через несколько дней где-то в балке между хуторами Муравлевским и Атамановским, ночью, когда Тимофей Киреев заснул, Ситкин убил его из винтовки. Вот так брат убил брата.
Носаев А. А. в своих воспоминаниях пишет:
«К весне 1921 года Коммунистический отряд (Берёзовской станицы) вырос в грозную силу для бандитов. Он был полностью обмундирован и вооружен. По приказу Михайловского Окружкома отряд направляется на ликвидацию банды Фомина. Боевые действия отряда перешли на Дон в район станицы Вешенской. После ликвидации остатков банд Вакулина и Фомина отряд был реорганизован в ЧОН (часть особого назначения). Командиром был назначен Махонин Григорий Паликарпович. А в начале 1922 года были ликвидированы окончательно остатки бандитских гнезд в районе Островской и Даниловки».
В «Даниловских вестях» от 6 августа 2015 года в статье «Непростое время», в ответ на статью Храмова, казак станицы Островской В. Пиунов пишет:
«Причем казачье партизанское движение на Дону существовало все 20-е годы прошлого столетия, последние казаки-партизаны вышли из лесов только в 1930-м (!) году после объявления властями очередной амнистии. Выйдя из леса, они становились скотниками, трактористами в колхозах и никто не придавал их абструкции народными судами Линча. И бандитами их называли только партийные и советские работники, да сотрудники правоохранительных органов. А вот в народе о них были иного мнения, иначе не продержались бы казаки-партизаны до 1930 года. И кормило, и одевало их местное население, видать, были на то причины…
Казаки в тот трагический год защищали свою землю, свою народную культуру, свою православную веру, свое народное право жить и воспитывать своих детей по дедовским заветам, а не по апрельским тезисам известного автора или катехизису коммуниста. И кто они были: Тимофей Киреев из х. Атаманский, Константин Разнополов из х. Заполянский, Ефрем Буянов из ст. Островской, Михаил Попов из ст. Малодельской – бандиты или народные защитники, судить, наверное, кому-то другому, пусть той же истории…».
Да, смутное, не понятное и жестокое было тогда время. Гражданская война продолжала свой кровавый поход по нищей, разграбленной и голодной России.
Многие партийные и советские руководители разных мастей безнаказанно творили все что хотели. Опьяненные властью и вседозволенностью они назначали себе «врагов народа» или «бандитов», убивали их без суда и следствия, издевались над семьями, отбирали имущество и, при этом ещё утверждали, что делали они это во имя Революции.
Ведь кто были эти советские руководители? В основном случайные люди, лодыри и бездельники, у которых из имущества была только «одна вошь в кармане» и которым терять-то было нечего.
Как говорила Воробьева (Токарева) Степанида Васильевна: «А революцию у нас в станице делали Кудины…», то есть ещё «те» руководители. В станице это было нарицательное, пренебрежительное прозвище всех тех, кто был лодырем и бездельником, не очень умным, но о себе очень высокого мнения.
Теперь всем известно, что большинство коммунистов, прикрываясь громкими лозунгами, вело совершенно аморальную жизнь. Поэтому-то народ и высмеивал их.
Вот один из примеров веселых народных частушек:
С неба звездочка упала,
Покатилась в самый низ,
Раньше дроля был мазурик,
А теперя коммунист.
Раньше был я жулик,
Лазил по карманам,
А теперь у красных
Стал я комиссаром.
Коммунистическая пропаганда в течении 70-ти лет постоянно и целенаправленно вытравливала из наших умов все о казаках и о казачестве вообще, из нормальных людей коммунисты делали «бандитов» и «врагов народа», а из негодяев делали героев. Самое страшное в этом то, что многие в это верили.
Вот поэтому все и везде писали, что это были не восставшие казаки, а «бандиты» – жестокие и кровожадные, которые убивали всех подряд и грабили, грабили и грабили. А сами советские руководители были добрыми и «пушистыми».
А что они, эти добрые «товарищи», творили?
Во время борьбы с бандитизмом в 1921 году в балке «Сухой» были расстреляны без суда 27 казаков станицы Берёзовской. Среди них были: КЛОЧКОВ Антон, ФЕДОСОВ Василий Иванович, ФЕДОСОВ Василий Васильевич.
Кроме того, без суда и следствия были убиты наши земляки (которые были отмечены в «Казачьем словаре» Скрылова-Губарева):
ГОРШЕНИН Леонтий – ст. Березовской; расстрелян коммунистами без суда и без вины в 1921 г. на берегу реки Медведицы около своей станицы.
ЗАЖИГАЕВ – ст. Березовской; в 1921 г. расстрелян большевиками без суда и без вины на берегу реки Медведицы.
КУДРЯШЕВ Евгений Акимович – ст. Березовской; агроном, сын станичного атамана. В 1921 г. старался скрыться от преследования чекистами, и обнаружен ими на хут. Poгачеве внутри молотилки; избит я тут же расстрелян без суда.
КУШНАРЕВА Антонина – ст. Березовской; расстреляна коммунистами в 1921 г. без суда по дороге между хуторами Плотников и Горин, одновременно с пятнадцатилетним сыном местного священника о. Афанасия.
МОРДВИНЦЕВ – ст. Березовской Василий Тихонович, рожд. ок. 1890 г. кавалер полного банта Георгиевских крестов, произведен в офицеры во время Первой Мировой войны, сотник. В 1920 г. попал в плен к большевикам и содержался в лагере. Освобожден партизанами Антонова, но по дороге домой в станицу снова задержан коммунистами на ст. Себряково. Тут во время бунта караульного батальона успел уйти из местной тюрьмы и прибыл домой к семье. Отец хотел, чтобы он скрывался и не ночевал дома, но Мордвинцев ответил: «я смерти буду рад» и остался под родным кровом. Ночью пришли коммунисты и застрелили его при жене и родителях.
ОЗЕРИН Борис Николаевич, в марте 1922 г. взят чекистами по пути в хут. Лавягин у «Кургана с яблонькой» и расстрелян около берега р. Медведицы. Его палачи: Алексей Мартынов, Александр Куликов (сын Маши-чесалки) и Егор Дроник.
ТУСОВ Козьма Федорович – ст. Березовской; зимою 1921 г. арестован и расстрелян коммунистами без суда у обрывистого берега реки Медведицы. Весною тело его выплыло у берега против станицы.
ТУШКАНОВ Евдоким Тихонович – ст. Березовской; сын атамана хутора Лавягина; подхорунжий. В 1921 году арестован и содержался в тюрьме г. Царицына. В декабре того же года жена получила из тюрьмы уведомление о его смерти.
ФЕДОСОВЫ Василий Никитич и Павел Георгиевич станицы Березовской – расстреляны без вины и без суда ленинцами в 1922 г. около своей станицы на берегу р. Медведицы;
Как мы видим «атаманами» так называемых «банд» были не простые уголовники, а известные личности, бывшие командиры полков и дивизий Красной армии. Атаманы этих самых «банд» из бывших красных командиров не попали ни в учебники истории, ни в научные исторические книги. Они оказались ненужными ни красной, ни белой, ни демократической пропаганде. Трагедия этих атаманов заключалась в том, что они сами создавали тот режим, против которого выступили и от которого погибли. Но именно они были не равнодушны к чаяниям простых казаков и восстали против жестокой политики проводимой Советской властью на Дону, и против коммунистов, ошалевших от полновластия. Если на фронтах Гражданской войны эти атаманы четко видели впереди себя врага – «золотопогонника», то в мирной жизни враг оказался куда страшнее: он наносил удар сзади, он выглядел революционным комиссаром – «новым, красным помещиком» и использовал те же лозунги, что и «честные» революционеры. Эти «атаманы» не вписались в реальность диктаторского Советского режима после Гражданской войны, и они должны были естественно погибнуть и исчезнуть, и уступить место приспособленцам и бюрократам от революции.
Но гибель этих «атаманов» и их восстания не прошли даром. Советской власти все-таки пришлось отказаться, в конце концов, от губительной экономической политики «Военного коммунизма» и начать Новую Экономическую Политику, больше известную под названием НЭП. Именно НЭП стал той самой спасительной соломинкой, которая наконец-то облегчила жизнь стране и народу и дала передышку большевикам, которые теряли власть.
Товарищ НЭП
Большевистская политика военного коммунизма вызывала недовольство не только среди крестьян, но и среди рабочих. В городах нарастала волна массовых забастовок и демонстраций. Городскому населению надоело уравнительное распределение продовольствия, трудовая повинность и рабский труд. В результате появилась трещина в союзе рабочего класса и коммунистов – основы Советской власти.
Самое страшное последствие всех войн и коммунистического руководства стал голод. Только за весь 1921 год и зиму 1922 года от голода погибло несколько миллионов человек. Недовольство народа во всей стране политикой Советской власти привело к тому, что положение правящей в России коммунистической партии большевиков стало резко ухудшаться. Ведь руководить страной в мирное время совсем другое дело, чем шашками махать во время войны.
Донцов в «Очерках Даниловской истории» пишет:
«В результате продолжавшейся продразверстки посевные площади под зерновые культуры уменьшились почти наполовину. В Сергиевской и Березовской станицах на одного едока приходилось пашни по 0,4 десятины, Малодельской и Островской – по 0,65, в Даниловской волости – 0,62, в Ореховой – 0,36. Наступил голод. У населения не было денег. Шел прямой товарообмен между жителями и лавками кооперации. Для обмена были установлены эквивалентные отношения. Так, например, за 1 пуд картофеля давали 20 коробок спичек, а за 1 пуд муки – 13 м ситца или 6 серпов, или 30 кг гвоздей, или 8 пачек табаку. Помимо этого созданные райпродкомы через своих агентов по нарядам отчуждали (здесь правильнее было-бы – отбирали) скот, пшеницу, рожь, шерсть и т. д. в пользу голодающего Поволжья и на содержание Красной Армии.
Несмотря на эти трудности, наших земляков по-прежнему выручал земледельческий труд, который давал пропитание населению. По сведениям окружного экономического совещания Усть-Медведицкого округа, на 1921 год в Берёзовской волости насчитывалось 1965 дворов, 3720 рабочих волов, 1990 лошадей, 2765 коров, около 3 тысяч свиней и 6287 овец».
Понимая то, что политика военного коммунизма с его продразверсткой ведет страну к краху, а народ к вымиранию, верхушка партии во главе с Лениным – Троцким стали «голову ломати, много думати», как сделать так, чтобы «и волки были сыты, и овцы целы». И, ведь, придумали же, выкрутились как всегда. Но для этого им пришлось отступить на время от своих коммунистических принципов – «Мировой революции», и провести в стране Новую Экономическую Политику (НЭП).
Товарищ НЭП стал, своего рода, спасительным кругом для партии большевиков, которая стремительно теряла популярность в условиях нарастающего недовольства простого народа. На повестку дня серьезно выдвинулся вопрос о том, сохранят ли большевики власть в своих руках или же большевистский эксперимент потерпит крах. Именно НЭП стал в этих условиях спасением для коммунистических вождей. Именно НЭП стал тем лучом света, который вывел большевиков из ими же созданной смертельной тьмы.
С введением НЭПа коммунисты «убивали сразу трех зайцев».
Первая и главная цель НЭПа – политическая, это снять социальную напряжённость и укрепить основную базу советской власти в виде союза рабочих и крестьян. Восстановить нормальные внешнеполитические связи и преодолеть международную изоляцию России.
Вторая – экономическая цель – предотвратить дальнейшее усугубление разрухи, выйти из кризиса, восстановить хозяйство и наконец, накормить людей. Кроме того, НЭП должен был восстановить нормальные внешнеэкономические связи с другими странами.
Третья – социальная цель – обеспечить благоприятные условия для построения социалистического общества, не дожидаясь «Мировой революции».
И вот в 1922 году «товарищ» НЭП благополучно зашагал по России. В деревне у крестьян появилось желание работать, так как у многих увеличился земельный надел, отменялись продотряды, а продразверстка была заменена продналогом. Благосостояние крестьян повысилось, число бедных и богатых уменьшилось, заметно выросла доля середняков. Появились первые артели и коммуны, в которые объединялись бедняцкие семьи. В результате этого к 1926 году продовольственное снабжение в стране значительно улучшилось, прекратился голод.
Вот что пишет Донцов в «Очерках Даниловской истории»:
«Начиная с 1921 года бедняцкие хозяйства стали объединяться в коммуны, артели и товарищества. Всего за полтора года было создано артелей и коммун в Даниловской волости – 22, Островской волости – 4, в ст. Малодельской – 6, Берёзовской – 6, Сергиевской – 4. Для них под пашню и посевы было выделено свыше 2 тыс. десятин земли. Однако артели были очень слабыми из-за недостатка инвентаря и оборудования, отсутствия профессиональной подготовки кустарей».
Недаром же в народе пошла поговорка – «Артель – напрасный труд».
Далее Донцов пишет:
«В сельских артелях урожаи собирали по 3—4 центнера с гектара. Коммуны и товарищества распадались, не успев стать самостоятельной хозяйственной единицей. Многие кустари не верили в справедливость коллективизма. Поэтому, несмотря на сильное давление со стороны властей, частные единоличные хозяйства напрягались в работе, чтобы хотя бы как-то сохранить свою устойчивость. Некоторым это удавалось. Семьи Василия Михайловича Забазнова, потомственного казака из ст. Островской, Филиппа Архиповича Нефедова из х. Кувшинова и многих других в результате стараний выбились в середняки и имели неплохой достаток.
Что же за мера определяла середняка? Считалось неплохим хозяйством, в котором имелось 4 пары быков, по 2 лошади и коровы, свиней до 10 голов, птицы до 50 штук и до 10 голов мелкого скота. Посевов должно быть не менее 25 десятин, а намолоченного хлеба с них не менее 1000 пудов. В целом хозяйство должно приносить доход в ценах 1924 года 950—1000 рублей. К такому минимальному достатку стремился крестьянин. Но, добившись его, он попадал в разряд кулаков с вытекающими далее последствиями. В такие условия попадали не только единоличники. Особенно нажимали на кустарей кожевенных предприятий. К примеру, окружная комиссия после обследования частновладельческих кожевенных заводов, закрыла предприятие Мухиных в ст. Берёзовской… Главная причина закрытия заключалась не в нарушениях, которые вероятно, были, а в том, что проверку проводили представители «Кожсиндиката». Эти новоявленные чиновники строчили акты проверок, сознательно очерняя конкурентов-кустарей. Так в актах заключения контролеры отмечали: «Скупая кожсырье по завышенным ценам, на 50—60% превышающим установленные разрешения на право скупки, владельцы кустарных кожзаводов производили ажиотаж на рынке кожсырья, срывали работу кожзаготовителей». Не менее сильному нажиму подвергались частные заготовители сена, фуража, зерна и муки, которые также являлись конкурентами кооперативным организациям и товариществам. В результате большинство кустарей вынуждены были уклоняться от различного рода сборов и налогов».
