скачать книгу бесплатно
Он будет воевать, пируя вновь.
И он княгиней сделает другую,
И проклянет забытую любовь.
Ее следы растаяли во мраке,
И только тень по гридне промелькнет.
И вот тогда, совсем не помня драмы,
Он снова кубок резко отшвырнет.
Алексей Черепанов15 января 1989 года – 13 октября 2008
Среди снов и стихий снова ангел парил и смеялся,
Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.
Он красиво играл, он уже ничего не боялся,
И архангелы молча склонились во мраке пред ним.
И в стихии огня он казался прекрасной кометой,
Чаровавший, хранивший, и нам помогавший творить.
– Что случилось? Скажите? И ты мне расскажешь про это.
Словно солнечный зайчик, и там он сумел покорить.
И суровые судьи устало смотрели на небо.
И в стихии и буре хранителем станет опять.
Он ли в том виноват, что хотели мы зрелищ и хлеба,
И среди облаков он в хоккей продолжает играть.
Стадион замирает, ему освещая дорогу.
И взлетает все выше, и где-то в тумане парит.
Среди снов и стихий, он любимец сурово Бога,
Звездный мальчик, ушедший из мира страстей до зари.
Нам еще оставаться, и жить с этой тяжкою болью.
Нам бороться устало, и с чем-то мириться шутя.
Только солнечный мальчик, он будет все время с тобою.
Мы его не забудем, и снова резвится дитя.
Он останется принцем, он будет нам сниться порою,
Те прекрасные сны снова счастье и мир принесут.
И орленок блеснет опереньем над алой зарею.
Там, где птицы поют, там, где дивные розы цветут.
Он красиво играл, он уже ничего не боялся,
И архангелы молча склонились во мраке пред ним.
Среди снов и стихий снова ангел парил и смеялся.
Снова солнечный мальчик вернулся в истерзанный мир.
Тайное и явное
Нам знать не дано, как стихи прилетают оттуда,
Из дивных миров, что навеки укрыты от глаз.
И мечутся где-то, и ждут вдохновенья и чуда,
Чтоб нас чаровать, прорастать неизменно и в нас.
Нам знать не дано, почему они нас выбирают.
В мелодии дивной вдруг вязь прорывается слов,
Понятных едва ли рассудку, живут и пылают.
И видим опять очертания тех островов,
Летучий Голландец несется за Дикой охотой,
Куда-то в просторы незримые, но с высоты,
Веселые музы дают ощущенье полета.
И снова живем, ощущая восторг красоты.
И дивные сны в них вплетаются в час откровенья,
И снова порхают над миром, и ищут нас снова.
Нам знать не дано приближения этих мгновений,
Вот шел и смеялся, и вдруг отрешен и взволнован.
И в миг, когда где-то закат обнимает природу,
И дивные тени то сходятся, то разошлись.
Она с тобой рядом, какому-то богу в угоду
Диктует поэму, бросая то в воду, то ввысь.
Но что происходит, все это полет и паденье,
Там времени нет, и пространство уже без границ.
Стрекозы, цветы, и какие-то лица и тени.
Ты к звездам летишь или падешь яростно вниз.
И вдруг в тишине саксофон или скрипка не знаю.
То слышится скрипка, и вдруг зазвучал саксофон,
И строки стихов, их едва записать успеваю.
И люди отступят, и тени, и блики времен.
И мечутся где-то, и ждут вдохновенья и чуда,
Чтоб нас чаровать, прорастать неизменно и в нас,
Нам знать не дано, как стихи прилетают оттуда,
Из дивных миров, что навеки укрыты от глаз.
Светская львица
И снова в плену маскарада терялась во мгле.
Поэта ждала, а явился безжалостный критик.
Молчит усмехаясь. И тени бредут по земле.
– Вы слишком бледны. – Я бедна, ну чего вы молчите?
Не верит, чудак, а какое мне дело до тех,
Кто счет лишь деньгам все ведет и не знает пощады.
Я слишком бедная, и уже не волнует успех.
О счастье мечтала, да где оно тихое счастье.
И там маскарад, и меня они ждали давно.
Капризны и немы юнцы, а глядят деловито.
И этот старик, от успеха и славы хмельной.
– Да полно, профессор, все это давно позабыто,
И ваши труды, и наряды мои, это прах,
И можно в порыве страстей нынче нам обнажиться.
И стерпят, напишут. И пусть я не ведала страх,
И дико кричат, не молчат, и мы сможем забыться.
Мелькают девицы, и тают в тумане опять.
И каменный лев, все взирает на мир величаво.
– О полно, профессор, ее ли мне нынче не знать,
Но как же ничтожна ученость, и дивная слава.
Пора мне, простите, идите спокойно к жене,
Она вас любила, и может быть в миг расставанья
Заплачет о теле погибшем, душа не в цене.
Да полно скулить об ушедшем, не будет свиданья.
Надеяться, завтра, пустое, давно я мертва,
А чувства иные уже не волнуют, и снова
Печальная музыка, и вдохновенны слова.
И буря в бокале вина, не дано нам иного.
А жизнь маскарад, и не сдернуть мне маску с лица.
Лицо – это маска, и странная боль не проходит.
