banner banner banner
Шарм серебряного века. Филологиня
Шарм серебряного века. Филологиня
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Шарм серебряного века. Филологиня

скачать книгу бесплатно


И двойник выходил из Содома,

И уже никакая бравада

Этот август не сможет оставить,

Что там было? Мираж звездопада,

Только черные птицы взлетали.

И цыганка кружилась, и снова,

Где-то там, отражалась внезапно

Долговязая тень Гумилева,

Говорил он кому-то:– До завтра.

Да ему пережить на неделю,

А потом расстреляют матросы,

Только черные птицы летели,

Как убитые им альбатросы.

И метались в каких-то проулках,

И печали не будет исхода,

А шаги за спиною так гулко,

Это время куда-то уходит.

Май и август, пожара стихия,

И на Невском столкнулись Поэты.

И еще им приснится Россия,

И соната в контексте сонета.

И поэмы оборванной снова

Слышу строчки откуда-то с неба,

И последнюю песнь Гумилева,

Эта маска – белее он снега.

Только буря внезапно стихает,

И мираж корабля над Невою.

Это бездна их всех увлекает,

В неизвестность ведет за собою.

Незнакомка или Кармен?

Тень незнакомки в сумерках прекрасна.

И в этом танце движется душа.

Раздета ли – одета, нам не ясно.

Но только видно – дивно хороша.

Она металась, плакала, смеялась.

И смех порой похож ее на стон.

Вот так и в нашей памяти осталась,

А кто-то говорил мне: – Это он.

Но кто, и что такое натворил он.

Что женщина, взлетая, танцевала.

Любил ее небрежно, не любил ли.

Она его уже не узнавала.

В тумане было одиноко – зябко,

В обмане этом скрыта вечно боль.

Но кто же он, и он откуда взялся.

О, незнакомка, что теперь с тобой.

И вновь мелькают сны и силуэты,

Над пропастью, как будто невпопад.

Никто не знает все твои секреты.

И только голос: – Он не виноват.

В печали тихо нега проступает,

И в этом танце вера и судьба.

Она тебя в ту вечность провожает,

И что там? Там Гарольдова труба.

Она зовет, она в пылу бросает.

И поднимает над бедою вновь..

И молча, незнакомка улетает.

Нам остается музыка и ночь.

Светская львица

Памяти Зинаиды Гиппиус.

Женщина, безумная гордячка,

Мне понятен каждый ваш намек

А. Блок

И снова в плену маскарада терялась во мгле.

Поэта ждала, а явился безжалостный критик.

Молчит усмехаясь. И тени бредут по земле.

– Вы слишком бледны. – Я бедна, ну чего вы молчите?

Не верит, чудак, а какое мне дело до тех,

Кто счет лишь деньгам все ведет и не знает пощады.

Я слишком бедная, и уже не пленяет успех.

О счастье мечтала, да где оно тихое счастье.

И там маскарад, и меня они ждали давно.

Капризны и немы юнцы, а глядят деловито.

И этот старик, от успеха и славы хмельной

– Да полно, профессор, все это давно позабыто,

И ваши труды, и наряды мои, это прах,

И можно в порыве страстей нынче нам обнажиться.

И стерпят, напишут. И пусть я не ведала страх,

И дико кричат, не молчат, и мы сможем забыться.

Мелькают девицы, и тают в тумане опять.

И каменный лев, все взирает на мир величаво.

– О полно, профессор, ее ли мне нынче не знать,

Но как же ничтожна ученость, и дивная слава.

Пора мне, простите, идите спокойно к жене,

Она вас любила, и может быть в миг расставанья

Заплачет о теле погибшем, душа не в цене.

Да полно скулить об ушедшем, не будет свиданья.

Надеяться, завтра, пустое, давно я мертва,

А чувства иные уже не волнуют и снова

Печальная музыка, и вдохновенны слова.

И буря в бокале вина, не дано нам иного.

А жизнь маскарад, и не сдернуть мне маску с лица.

Лицо – это маска, и странная боль не проходит.

Вот так и кружились устало в преддверье конца

А что остается? Лишь призраки в полночи бродят..

Сон о серебряном веке. Муза в синем

Муза снова явилась к поэту и долго парила,

И присела устало, и что-то твердила о том,

Что прекрасна и жизнь, и судьба, и удача любила

Этот тихий и тайной окутанный в полночи дом.