скачать книгу бесплатно
Но умаялись коты, пока разыскали чертей, те и не прятались от них, но и в объятья не бросались. Каждый из рогатых думал, что его-то кот и беды обойдут стороной, и без него как-нибудь обойдутся. Много их, и пусть остальные сражаются, а он укрыться подальше где может, да отлежаться пока все не закончится.
Но котов так просто не провести, вот и собрались, наконец, коты с чертями, черти с котами, все оказалось в порядке.
Только времени становилось все меньше до праздничной, а может и роковой ночи. Она стремительно приближалась, а им так много еще надо было всего сделать, все успеть.
Глава 8. Похищенные девицы. Кто кого украл
А между тем до праздника оставалось только несколько часов.
Суета во всех лесах стояла страшная, кажется, ни одна живая душа не то что спать ложиться не собиралась, но даже и успокаиваться не хотела.
Но самое главное, все они занялись похищениями, потому что решили, что Василиса не должна грустить в одиночестве, а похищение какой-нибудь девицы уже сделалось традицией перед таким всеобщим праздником Купалы. И коли сам бог когда-то не смог остаться со своей Костромой, то он должен радоваться и помогать влюблённым.
Соловей на каждый праздник кого-нибудь воровал, на то он и разбойник, это вошло у него в привычку. Правда ни одна из девиц так и не стала его женой, в этом ему повезло немногим больше, чем Купале, с той лишь разницей, что девицы оставались живы, а не сгорали в кострах. Но это как-то не сильно утешало разбойника.
Хотя если сравнить с тем же Горынычем, то у него вообще все распрекрасно, у Змея ни одна ворованная девица не выжила, все помирали, а некоторых он из лап выпускал случайно. И тогда они просто разбивались о камни или тонули в реке, если пролетали над водоемом. А потом и очередные скандалы возникали, когда очередную девицу находили уже не на этом, а на том свете, и она признавалась, что Змей ее украл, а потом и убил так просто, глазом не моргнув.
Соловей на этот раз решил не мелочиться, да и стащил ведьму Ажбету.
Нравилась она ему давно, но до сих пор он на такое не решался, а тут праздник подтолкнул его к такому разбою. На этот раз ведьма и глазом моргнуть не успела, как уже оказалась в его объятьях, в том самом лесу, в нижней части темной башни лабиринта, где украденные девицы и должны были праздника дожидаться.
Ажбета оставалась в одиночестве недолго, потому что вскоре появилась тут же та самая Василиса, которая на самом деле оказалась заколдованной Красной Шапочкой, нашей Василисой спасенной. Так надоела она дворцовому Баннику, так скор он оказался на расправу, в отличие от того же терпеливого Домового, что решение принял быстро. Не успела Алина на себя одежду нацепить (она все еще ругалась с Банником, и все ей в царской бане не нравилось), что тут же и оказалась в лесу мертвых.
Банник был хоть и маленьким, но очень сильным, а бежал так быстро, что его и Стрибог сам бы не догнал. А помнится, говорил, что бегать не умеет, еще как умеет, когда захочет.
В общем Алине нашей, эту ночку придется провести рядом с ведьмой, которую она до сих пор только издалека и видела, в Темной башне, и она даже не знала, что лучше, одной оставаться или вместе с ведьмой. Только никто ее не спрашивал, а Соловей как свистнет над самым ухом, так бедная девица и съежилась, скукожилась. Кто бы мог подумать, что девица, которая с детства по лесу гуляла, окажется такой пугливой. Но вот ведь оказалась.
Соловей хотел свистнуть еще раз громче, но Ажбета остановила его:
– Перестань, рассвистелся, а мне потом с мертвыми девицами возиться. Да и плохая это примета на таком празднике. Не только денег не будет, но и цветок заветный мы отыскать не сможем, тогда дело дрянь.
– Да она еще нас всех уморит, иначе Банник бы ее сюда не притащил, а ведь не удержался, баню бросил, а девицу приволок. Никогда за ним раньше такого не замечал, видать эта хуже всех оказалась
– У него вообще норов скверный.
– Но у нее еще хуже, если она его довела, – усмехнулся Соловей.
Но ответа на его каверзный вопрос и не требовалось, потому они и молчали оба, Алина уже успела очнуться. Все – и правые и виноватые оказались в темной башне. И это было только начало славных и страшных дел, творившихся в том году, когда все точно знали, что миром стали править упыри.
Глава 9. Кто стащил Кикимору?
Пока две наши девицы в нижней части башни, одна из которых оказалась ведьмой, а вторая мнимой царской невесткой спорили о чем-то и знакомились, а настоящая Василиса вверху томилась от безделья и ждала праздника, как спасения от плена, а в лесу хозяйничали упыри всех страстей и мастей. Там, в нижнем лабиринте появилась еще одна девица, а уж если быть совсем точной, то была это не девица вовсе, а Кикимора. Да, да самая настоящая Кикимора, хотя и трудно понять, как она-то могла оказаться в плену, и кто ее мог сцапать, у кого на это смелости хватило.
Ну, в том, что Кикимора оказалась в плену, ничего удивительного не было, ее не так трудно было пленить, особенно если она плениться была не прочь. Только одно было странно, Ксюша понять никак не могла, кто же ее украл и сюда притащил, кто совсем страх потерял. А она-то думала, что ни у кого рука не поднимется, а вот ведь поднялась, да еще как поднялась
И от того, что она этого не знала, ей было и странно и немного обидно. Да и любой из нас всегда хочется знать, кто же нас похитил, вдруг сам Велес, а не какой-нибудь черт их тихого омута, физиономии которого никогда не запомнишь сроду. Все мечтали быть похищенными Велесом, или хотя бы Ярилой, если уж сам бог всего живого и вечной страсти занят.
Ведьма сначала и не поверила, что Ксюша этого и на самом деле не ведает, а потом убедилась, что это так и есть. Но ведь еще удивительнее то, что и она не могла сказать ничего определенного. И когда кикимора стала ее пытать, только плечами пожала.
– Да я отвлеклась, и отключилась от мироздания, – честно призналась ведьма, а когда вернулась назад, то была уже тут, и смех и грех прямо, но так и было. ни капли не вру.
– На тебя была последняя надежда, а еще ведьма называешься, – вздохнула Кики и на какое-то время замолчала, что было очень странно само по себе. Кикимора никогда не закрывала рот, даже когда была одна, она говорила сама с собой, а уж оказавшись рядом с ведьмой —тем паче, но она молчала.
Василиса из своей башни услышала этот разговор и повеселилась от всей души.
– Вот тебе и ведьмы и кикиморы, и как только им можно доверить свои судьбы, ума не приложу, – твердила она.
Но даже Василиса знала, что в Кикимору был влюблен черт Матвей, который всем доказывал, что он ее терпеть не может. Особенно дивился этому Серый волк.
– Да он мне уже все уши с этой Кикиморой прожужжал, – жаловался волк Василисе.
– Влюбленный черт, как это забавно и трогательно, – отвечала та, – только нашей Кикиморе по меньшей мере нужен Велес ну или Семаргл хотя бы. Так высоко она нос задирает.
– Хорошо, что не Стрибог, – пошутил волк, – того вообще не поймаешь, а черт он может и не такой мудрый, не такой огненный, зато всегда рядом будет, на помощь может прийти. Надо бы ей поскорее на землю спуститься, а то и его потеряет, а до тех все одно не дотянется.
– Так – то оно так, согласилась Василиса, но всегда хочется, чтобы летал он высоко, видел далеко, и тебе еще принадлежал.
Она тяжело вздохнула, было видно, что думает она не о Кикиморе, а о себе любимой в первую очередь.
Волк знал, вернее, догадывался, что сама Василиса вздыхала порой об Усладе. Вот такой неповторимой она казалась, в то время как все Снегурочки бросались на Ярилу и готовы были растаять, но только ночку с ним провести, Василиса сразу выделила Услада, и ни о ком другом даже и думать не хотела, словно на нем свет сошелся клином. А ведь не сходился, да никогда и не сойдется.
Волка этот выбор очень тревожил, потому что если от Ярилы ничего хорошего и не ждали, то от Услада ждали и надеялись, а в глубинах его души было такое, что никакому Яриле и не снилось. Но с Василисой спорить о том было бесполезно, она ничего не ведала, и знать не хотела.
– Главное, что не придется одной в эту ночь оставаться, – рассудила Василиса, снова прислушиваясь к голосам, которые разносились снизу.
Нет, жизнь определенно многообразна и интересна, кто бы мог подумать, что она тут окажется. Да еще накануне самого праздника Купалы. А вот ведь сидит и слушает завывание ветра и голоса ведьмы, Кикиморы и ее дальней родственницы, которую сама на болоте и откопала. Чудеса, да и только.
Глава 10. Все Кикиморы гадюки. Сказка Баюна
А между тем, чтобы Василиса не оставалась одна, закончив все свои дела, туда пожаловал, расправив крылья (он порой умел летать, не всегда, а только от случая к случаю) к ней пожаловал кот Баюн.
Сколько раз они ссорились, столько же и мирились, но запертая в темной башне его Василиса должна была хотя бы сказку услышать.
Да и не только Василиса, Баюн уже знал, что в нижней части башни оказалась та самая строптивая Кикимора Ксюша, из-за которой страдал его любимый черт Матвей, вот пусть и слушает сказку тоже.
Василиса коту очень обрадовалась, хотя и пыталась скрыть радость, но ничего у нее не получалось. Кот смущался, и намекнул на то, что это она его не раз замораживала и уморить готова была, а он никогда с ней так не поступал.
– Ну, ты жертву – то из себя не изображай, сам творил, что тебе надо было, а я всегда виновата была.
– Ладно, лады, лучше сказку про Кикимору послушай.
Кот сказал специально громко, чтобы слышали и там, внизу. Разговоры там смолкли мигом, пленницы кажется и дышать перестали.
Василиса видела, что он хитрит и что-то затевает, но не стала его за это корить, а то ведь и без сказки можно остаться. И кот заговорил:
Солнце скатилось на дно болота и потонуло.
Водяной Кеша понял, что у беса Матвея началась настоящая депрессия. Он не смотрел даже на самую красивую русалку Анфису.
Правда, она в упор его не видела, до того момента, пока он на нее смотрел, а теперь, когда с печальным видом Водяной сообщил ей о том, она чуть не утонула от ярости. И так ударила хвостом по воде, что Водяной, при его солидности подпрыгнул и чертыхнулся, а бес Матвей, он был худощав, да что там, почти тощ, аж подлетел и оказался на широкой ветке дерева.
Но что больше всего удивило Лешего и Водяного – оба они со своих пней за ним наблюдали, он не заметил даже этого, развалился на той самой ветке и стал болтать копытами в разные стороны. Это могло значить, что ему совсем худо.
Бесу накануне приснилась Яга, он боялся ее и за советами никогда не ходил, в отличие от остальных своих собратьев, она приснилась ему и сказала буквально следующее:
– Оставь мечты свои, о, черт полосатый, больше ни одна русалка и хвостом не махнет в твою сторону, да что русалки, ни одной Кикиморе ты не будешь нужен.
В холодном поту проснулся Матвей, и стал еще кричать о том, что видел он в болоте в белых тапка всех Кикимор. Он сначала и сам не мог понять, почему именно в белых тапках, а потом вспомнил, что люди так говорят о покойниках своих. Правда, Кикиморе смерть не грозила, но в белые тапки он на всякий случай ее все-таки нарядил. Но кричал он скорее от обиды. Потому что на самом деле, немного подумав, он бы согласился и на Кикимору, конечно. А что, Банник рассказывал, какие ночки ему Настька устраивала, как Баня шаталась, да чуть не сгорела, когда они там случайно вместе оказались. Но об этом лучше не думать вовсе, особенно когда в округе ни одной Кикиморы не наблюдается.
Нет, на крайний случай, Кикимора, это тоже не плохо. Он согласен, только весь вопрос в том, согласится ли она.
Филин Марк уселся на соседнюю ветку и молча стал его разглядывать. Он удивился немного тому, что не птица, а какой-то мохнатый бес разлегся на ветке и мечтает о чем-то. Разве это не наглость настоящая? А если все черти на их деревья полезут, что тогда будет, нормальному Филину голову негде приклонить. Он задумался, о том, как бороться с такой напастью.
Но с чертями, особенно полосатыми филин никогда не связывался, потому что они были особенно пакостными и злопамятными, в отличие от бесполосных чертей. Он был мудрым, и точно знал, что полосатые черти появлялись в этом мире в високосные годы, и лучше от них держаться подальше. И трудно даже представить себе, как все обернуться может. Потому он и промолчал.
А Матвей думал не о птице, а о шустрой девице – настоящей Кикиморе. До филина в тот напряженный момент ему не было дела – такое вот несовпадение, хотя вроде бы и рядом находились.
В тот момент, когда Филин хлопнул крыльями и улетел, бес задумался о Кикиморе очень глубоко, и потому очень испугался внезапного хлопка. Дернулся, не удержался и свалился прямо на ежика, который в это время бежал по своим делам.
Матвею было не больно, не сильно больно, но обидно, потому что он не только чуть не раздавил ежика, хотя бес был и худой, но для ежика тяжеловат, и Леший бы за такое варварство ему спасибо точно не сказал. Но еще, и случится же такое, та самая Кикимора Настя оказалась в двух шагах от того места, где он и грохнулся на ежика.
Сначала она не поняла, что это черти с деревьев падать начали, да еще и полосатые, а когда поняла, то начала хохотать, да так, что черт на нее с кулаками бросился от обиды и досады страшной.
Сделал он это напрасно, потому что был бит, и еще как, Водяной оттаскивал от него Кикимору, и ему еще перепало, а Леший держал его и ругал нехорошими словами, так, что слышали не только недоступные русалки, но и все Кикиморы, с которыми в грядущем у него могло что-то и получиться. Больше на это надеяться точно не приходилось. Когда Леший окунул его пару раз в озеро, в двух шагах от которого все это и происходило, он охладился и понял, что никакая Кикимора ему не нужна больше, Леший решил его отпустить из своих медвежьих объятий, но перед этим спросил:
– Что, больше с Кикиморами связываться не будешь?
– Да ни за что на свете, – заверил Матвей, – все кикиморы – гадюки.
Он говорил это так убедительно, что Леший поверил ему, хотя и по опыту знал, что нельзя верить на слово чертям, особенно полосатым. Но не держать же его вечно, и не удержишь, и дел своих у него море. А потому рано или поздно черта все равно придется отпустить восвояси.
Черт встал на ноги, поковырял мох копытами, огляделся по сторонам, вспомнил о том, что он обещал Лешему, и пошел в дремучий лес, там тоже были Кикиморы. Они могли еще не знать о том, что с ним тут случилось. Он обещал не связываться с Кикиморами из заповедного леса, а с теми, из дремучего не обещал. Так что можно было попробовать среди них оказаться, почему бы и нет.. Конечно, от слов своих бес Макар не отказывался, Кикиморы все были и останутся гадюками, только без них что-то скучно. Да и с ними жизнь не очень, и без них никуда не годится, вот и выбирай из двух зол меньшее.
А филин Марк, из-за которого весь переполох и случился, сидел на той самой ветке, где недавно валялся бес, он отвоевал свое место под солнцем. И Кикиморы его не интересовали.
Вот такая странная сказочка на этот раз у кота получилась. Молчала Василиса вверху старой башни,, молчали три девицы внизу, каждая думала о чем-то своем.
Глава 11. Не трогай черта, пока он спит
Молчала вверху Василиса, внизу молчала ведьма и Алина и даже Кикимора Ксюша немного поежилась, таким странным и диковатым ей все показалось. А еще говорили. Что сказки у Баюна хорошие, да он просто над ними издевался, глазом не моргнув, и в чем бедная Кикимора была виновата? Кто это мог поведать?
Вот так услышишь про себя историю, вроде и не тебе рассказанную и думаешь потом, что было, чего не было, что быть могло, чего не могло быть. Лучше бы она ее совсем не слушала.
Ксюша пыталась и никак не могла вспомнить того самого черта Матвея, о котором шла речь.
Нет, ну как ты его припомнишь, разве не все черти одинаковые, похожи друг на друга, как две капли воды?
– И что же получается, это он меня украл? – наконец дошло до Кикиморы. И она хлопнула себя ладошкой по лбу, понимая, что так все оно и было, Но откуда ей было знать про такое?
– Это вряд ли, – заявила Ажбета, – он бы слонялся где-то поблизости, а раз его не видно и не слышно, то украл кто-то другой. Не такой влюбленный, а чтобы найти, кто тебе хотел зла, так почти всех чертей надо перебрать, и то не найдется.
– А если его упырь схватили и спрятали? – стала волноваться Кикимора.
Какое доброе у нее оказалось сердце, не странно ли все это? Можно ли волноваться о том, кого ты даже вспомнить не можешь?
Наверное, все-таки можно, потому что говорят, что он тебя любит, а это всегда приятно, ведь не так много найдется людей и даже чертей, которые нас любят, а у нашей Кикиморы их было еще меньше. И получалось, что каждый из них на вес золота.
– Да нужны упырям наши черти, – отмахнулась Алина, – они вырвались на свободу и рады. И потом мне кажется, что тот, кто любит, насильничать и воровать не станет, он будет с тебя пылинки сдувать. Вон Василиса даже Волка приручила, он стал совсем ручной, в уж черта разве так сложно к себе приблизить, они только кажутся свирепыми. А на самом деле добрые и мягкие, как воск.
Если верить ее словам, то Алина знала толк в чертях.
– Ну это как сказать, и волки бывают разными, и черти тоже – вон влюбленных чертей я немного встречала, – говорила Ажбета, – тебе повезло с твоим Матвеем.
Правда она тоже никак не могла вспомнить того самого черта, таким неприметным он оказался. Но теперь уж, когда праздник закончится, и они выберутся из башни, в том, что это рано или поздно случится, никаких сомнений не было. Ведь все заканчивается, и плен их завершится тоже.
Так вот, когда все это произойдет, она обязательно разыщет черта Матвея и посмотрит на этого славного духа.
Кикимора вовсе не надеялась на то, что она его будет искать и захочет с ним встретиться, да она и не совсем уверена была в том, что их освободят, ведь если не разбудят Бальдара, и наступит конец света, тогда не только они в башне останутся, но и весь остальной мир рухнет. Уже не встречи с безымянным чертом будет вовсе. Хотя лучше не думать о том, что может быть, если это все-таки случится.
№№№№№№№
А все остальные, нормальные, ни в кого не влюбленные черти мирно ожидали праздника Купалы. Пока они от души отсыпались, зная, что там поспать им точно не придется. Потому что главные дела были возложены на их плечи. Это с них потом спросится, если кто-то из героев, да хоть Серый волк, доберется до цветка и сцапает его без всяких усилий, то Велес их потом весь год гнобить будет, покоя не даст, а если сильно рассердится, то и Балду вернет, и вот тогда всем мало не покажется.
Чертям, которые вспоминали, что может быть в ночь, когда у всех остальных духов и людей праздник, а у них адских труд, стали сниться ужастики. И они дергались и вскакивали во сне, от ужаса переворачиваясь с одной стороны на другую. Это была самая короткая и самая беспокойная летняя ночь. И только кто-то из упырей стал поднимать их раньше срока. Первым пробудился и понял, что случилась беда влюбленный черт Матвей, тот самый, о котором Баюн, прилетевший в Темную Башню, уже успел рассказать сказку Василисе.
Матвей понял сразу, что его Кикимора в плену, и больше не мог сидеть на месте – рвался туда.
– Ты же говорил, что больше не взглянешь на нее, – дивились остальные, но Матвей никого не стал слушать.
Он знал от ворон и Болотного, как много там упырей, и что они могут сотворить страшно даже представить.
Ругаясь и переговариваясь, черти двинулись в лес Мертвых за Матвеем, куда ходили всегда с большой неохотой. Им надо было включаться в трудную, изнурительную работу, а куда деваться? Делу время, а потехе час, пока им надо сделать дело, чтобы потом гулять смело, если получится.
Горыныч, видевший, как черти передвигаются из дремучего и заповедного леса к лесу мертвых, немного подивился этому передвижению, но все-таки присоединился.
– Правильно идете, парни, там их и надо искать, – заявил он и решил сверху руководить чертями.
– А не ты ли их туда занес? – поинтересовался любопытный чертенок Зосима, – откуда тебе все это ведомо, тебя вроде днем тут не было. Значит ты прилетал ночью, а ну —ка признавайся скорее, и не вздумай темнить, мы все равно выведем тебя на чистую воду.
Он знал, что Яга запретила Горынычу прилетать до самого праздника, можно не сомневаться, ослушаться ее Змей никак не мог.
– Да лапой не шевельну ради Кикимор ваших, нечего с больных голов на здоровые валить. Сами своих кикимор прошляпили, а теперь я виноват. Спать надо было меньше, и никуда бы они не делись.
Горыныч еще долго ворчал по дороге о чем-то, но летел по их следам, придумывая, как он будет отговариваться потом, когда Яга его пытать начнет и ругать за то, что явился, не запылился.
Глава 12. Кот спасет и волк поможет
Так как исчезли все красные девицы и даже Кикиморы, что было уж совсем странно, а черти сами ничего не могли сделать, то они решили обратиться к коту Баюну, действия кота никогда не помешают, ученый все-таки, и к Серому Волку, а тот и вовсе чародей, да еще там была его Василиса. Да и Алине тоже нужен был волк, не из-за него ли у нее кутерьма эта и началась?
