скачать книгу бесплатно
Какая скорбь в глазах его слепых,
Сам Люцифер им белый вальс играет.
Они остались там, среди чужих,
На тени натыкаясь, исчезают.
И знаю, Мастер не простится с ней,
Но не вернуться, как там все тревожно,
Когда она одна среди теней,
Поет и плачет, и уйти не может
Эти скорбные вечные лица
Зачарованный бледной луной,
Он не ждет уже тень Маргариты,
И в печали и неге иной
Он остался, и всеми забытый
Все еще попытался понять,
Что случилось за миг до разлуки,
И стремятся всю землю обнять
Эти дивные сильные руки.
Что во мраке приснится потом?
И чего не увидеть вовеки.
Вот идет он куда-то с котом,
Никого в той пустыне не встретит.
Даже милого верного пса,
Не оставят ему в той пустыне,
Но зовет он и ждет не отца,
А пророка, и в полночи синей,
Все грехи и ошибки узнав,
Ничего не хотел и не видел.
Только снова явилась луна
И в печали своей и в обиде.
Сколько было потерь и страстей,
Ничего, ничего не осталось:
Ни любовниц, ни снов, ни детей,
Но не смейте жалеть, только жалость
Все страшней для него, все немей
В этом мире, где сходятся тучи.
И луна золотится, под ней
Вдруг явился усталый попутчик.
– Кто ты? – спросит угрюмо Пилат,
А ответ ему нужен едва ли,
Где-то там, у забытых палат,
Мы встречались на том перевале.
Так стоят они рядом во мгле,
И беседа о вечном польется.
– Что еще там стряслось на земле?
Почему он грустит и смеется.
Отчего в тишине и вдали,
Где сияют незримые звезды,
Не дожить до внезапной любви,
Все напрасно, печально и поздно.
Одинокий воитель и маг,
И защитник, и воин усталый,
Как случилось, скажите мне, как?
Почему эти грезы листая,
Мы дошли до последней черты
И стоим, в тишине замирая,
Только дали и шири пусты,
И один он вино допивает.
Силуэт человека и пса
Где-то в полночи в пропасть несется.
Чашу бед он допьет до конца,
Не увидев ни света, ни солнца,
Только мутная рядом луна
В этой вечной глуши серебрится,
И лениво осветит она,
Эти скорбные вечные лица
Пирушка… Ночные тайны
И свет огня мелькнет в пенсне Фагота.
Ю Визбор
Нас трое в заброшенном доме осталось,
И ночь нависала, как плащ чародея,
И где-то звезда в полумраке металась,
И пламя в печи загорелось яснее.
О чем говорили, не помню, не знаю,
Мы в сказочный мир открывали дорогу,
И там, в зазеркалье, старуха седая
Смотрела на эту пирушку нестрого.
А рыжий шутил, но о чем, непонятно,
Он зеркала суть нам хотел передать,
Но мрак был зловещим, и звезды, как пятна,
На черном плаще проступали опять.
И словно бы время имело значенье,
И Слово, казалось, чарует внезапно,
И только у зеркала больше прозренья-
Ответа не ждем, я нема и азартна.
Огонь синеватый, его откровенья,
Мое пониманье, романа начало,
Но что это снова? Мираж и прозренье-
Нас трое в заброшенном доме, звучала
Минорная, знаю, «Баллада» Шопена,
Да только закончили пир мы в мажоре.
Рассвет, он врывается в жизнь постепенно,
На радость на нашу, кому —то на горе,
И белая стая, небесная стража,
Нам свет возвращает легко, беззаботно.
Дожили, допели, и что еще надо?
Огонь отразится в пенсне у Фагота…
Снова Патриаршии пруды
Она шагала по весне, вдыхая свежесть,
И Патриаршьи дрогнули устало.
Она парила над землей, дарила нежность,
Сквозь мертвечину пламя проступало.
И вдохновенье станет им подвластно.
Нет, Маргарита больше не уступит.
И маргаритка вспыхнет не напрасно.
И расцветет на каменном уступе.
В огне страстей и в мороке иллюзий,
Росток той жизни праведной и грешной,
Пусть мало в мире изменились люди,
Но как в весне той юной безмятежной
Ей устоять пред тем, кто так талантлив.
Не уберечь крамольного романа,
Нет, Маргарита не уйдет обратно,
К тем заповедям веры и обмана.
И что ей там, где нет его сегодня,
И вдохновенье стало лишь мечтою.
А генерал молчал. Она уходит.
Она и жизнь уносит за собою.
Сквозь кладбище пройдя и понимая,
Что миром снова правит мертвечина,
И в Люцифере бога узнавая,
Свет утренний звезды или лучину,
Но тот огонь, который им пожаром
Покажется однажды на закате,
Она в костре языческом недаром
Увидит свет и жизнь и силы хватит,
Забыв распятье, воскрешенье зная,
Понять, что и в конце грядет начало.
На Патриарших женщина порхает,
Она весну приветствует устало…
Тень Воланда
Валентину Гафту – лучшему Воланду на экране
Шел снег, незримый, как мечта,
летящая за облаками,
И эта даль и высота
была заполнена стихами.
Я знаю, Мастер не любил
стихов, но их являя миру,
Сам Воланд над Москвой парил
и улыбался даже мирно.
Роман о Дьяволе писать
рука бессильная устала,
Когда б она могла понять,
как иллюзорна эта слава.
И как забытые стихи
средь звезд погашенных томятся.
И разглядев, ты их впусти
в свой мир, пускай они теснятся.
И нам являя суть стихий,
от чаянья земли и неба,
Ты их в свой тихий дом впусти,
там Мастер знаю, счастлив не был..
Но Маргарита на балу
предстанет снова королевой,
И если даже все умрут,
то оживут во мгле напевы.
И пусть высокий пыл стиха
оставит прозу за чертою,
И только Воланда рука
благословляет нас с тобою.
Пилат на площадь выйдет вновь,
и мир у ног его склонился,
Так тяготит его юдоль,
тоска, и раболепны лица.
А надо бы давно восстать,
лететь на бал, как Маргарита,
Но цепи рабства не порвать,
когда поэзия убита.
Шел снег, и прошлогодних грез
являл он белое начало,
И кто нас всех туда занес,
где только спесь торжествовала.
– Ты ни о чем их не проси,
все сами отдадут до срока.
А нам бы лишь роман спасти,
еще бы полетать высОко.
