скачать книгу бесплатно
Это и решило судьбу Прометея. Не выдержал бы такого и Посейдон с Аидом, а о Зевсе и говорить нечего.
– Ты признаешь, что нарушил мой запрет?
– Будто если я этого не признаю, что-то поменяется.
– Но больше я не позволю вредить и противиться, – усмехнулся Зевс.
После этих слов он в первый раз ощутил собственное превосходство. Откуда-то появился Гефест. Зевс подал ему знак.
– Скала на Кавказе, – вот то место, где ты теперь будешь обитать и оттуда наблюдать за тем, что происходит с милыми твоему сердцу людьми.
Но уйти ты оттуда не сможешь, об этом мой кузнец позаботится, – усмехнулся Зевс.
Фемида была поблизости, она только всплеснула руками – все случилось в один миг. Но она еще и теперь таила надежду на то, что Зевс остановится в последний момент. Но все уже разошлись, боясь, что кого-то из свидетелей постигнет участь Прометея, ведь никогда нельзя попадаться под горячую руку Зевса.
Зевс в один миг остался в одиночестве, и только раздраженно взирал на уходивших богов. Фемида была где-то за спинкой его трона, он не видел ее, но не сомневался в том, что она никуда не ушла.
– Он сам повинен в том, что с ним случилось, – бросил ей Зевс.
Он помнил о той, которая все время помогала ему и была рядом.
Зевс оправдывался, а виноват был ее сын, Фемида хотела оставаться справедливой. И ведь Прометей не собирался ни в чем признаваться, упрямство окончательно лишало его рассудка.
– Я не жду от него благодарности, – говорил Зевс, вся больше злясь.
Фемида не находила, что же она могла ответить. Бессилие и безмолвие, вот все, что она испытывала в тот страшный день. Фемида не видела, как Гефест приковал Прометея, смотреть на это ей было невыносимо. Об этом ей позднее рассказывал Гермес, он не мог упустить такого события. Страдания матери и сына только начинались, оба знали, что они растянутся на века.
Глава 14 На Кавказ
Гермес все это время оставался рядом. Прометею это казалось насмешкой. Откуда взялся этот юнец, почему он так усердствует? – размышлял Прометей, чтобы хот как-то отвлечься от горьких размышлений.
Гермес не унимался, он дерзил, давал советы, словно это было так важно для Прометея.
– Ты останешься с ним, – усмехнулся Прометей, – тебе такая участь не грозит, потому что давно научился ко всем приспосабливаться..
Но разозлить Гермеса было невозможно. Он привык ко многому и не собирался отступать.
– И чем ты гордишься? Когда орел от тебя рожки и ножки оставит, тогда и посмотрим, кто из нас был прав, – самодовольно усмехнулся Гермес.
Впервые Прометей понял, что может быть и ему следовало быть более хитрым и гибким. Может тогда он не оказался бы в таком плачевном положении. Так в перепалке они и прибыли на край света, на Кавказ. Тогда все трое и остановились они у той скалы, где Прометею придется не один век коротать. Невольно забыв о спутниках, Прометей вспомнил о своем детстве, о такой же пещере, где он когда-то появился на свет.
Ничего в горах с тех пор не изменилось, только Тартар на этот раз оказался значительно ближе. Туда они вместе с Зевсом и сбросили титанов, теперь противники его оказались рядом. Это неприятно его удивило.
– Орел, уже круживший в небесах, приглядывался к Прометею. Гермес успел рассказать ему о том, что происходит, что требуется от этой птицы.
№№№№№№№№№
Гефест потрудился на славу. Не потому что он хотел послужить Зевсу. Он все делал очень хорошо, добротно всегда и не умел работать по-другому. Приковал он к скале Прометея основательно, не откуется сам, да и никто другой не оторвет.
– Он не сможет освободиться, даже если кто-то будет ему помогать, – размышлял между тем Гефест, – да и кто в ближайшее время решится его освободить?
Гермес на прощение еще раз взглянул на пленника. Он чувствовал себя страшно обиженным. Но Прометей не собирался молить о пощаде. Он был спокоен и не собирался с ним разговаривать.
– Я свободен, всегда останусь свободным, что же я могу поделать? И вам ничего не удастся больше сделать, – таковы были последние слова Прометея, когда спутники покинули его.
Гермес решил забыть о неприятностях, о том, что он увидел и почувствовал на далеком Кавказе. Мир слишком огромен и загадочен, если не думать о грустном, то все не так скверно. Он не помнил о том, как взирал на него Прометей, когда он покидал Кавказ.
Но Зевс уже вечером на пире стал расспрашивать, что он видел и слышал, что там происходило. Гермесу пришлось обо всем рассказать. Зевс поморщился от такого рассказа.
– Ничего, скоро он по-другому заговорит, куда еще денется его спесь, – постарался его утешить Зевс, но сам он вовсе не был уверен и спокоен.
Зевс не собирался возвращаться к прежнему. Никогда больше мир не будет таким, каким он был раньше, если ради порядка надо будет принести какие-то жертвы, то он готов был это сделать. Зевс не думал, что он волновался напрасно, Прометей покушался на его власть. Напрасно он злился и ярился, это Зевс почувствовал, он одинок, ему пусто и скучно без вечного соперника. Почти сразу захотелось вернуть его назад, но он едва удерживался от собственной непоследовательности. Освободить его уже сейчас было бы величайшей глупостью.
№№№№№№№№
Прометей остался в полном одиночестве. Его задору и героизму пришел конец. Все прелести новой жизни Титан ощутил почти сразу. Он почти не мог двигаться. Никого не было в том пустом месте, где он теперь оказался. Он взвыл от ужаса. Но как только первая ярость и обида прошла, он понял, что не сможет примириться со своим тюремщиком.
Утром, когда в муках была проведена первая ночь в горах, прилетел орел. Тогда и начались настоящие муки, когтями он разорвал грудь и стал терзать его печень. И ни рукой, ни ногой не мог пошевелить Прометей. Но это длилось только несколько часов, когда он проснулся на следующее утро, все было на месте. С той поры узнал Прометей, в чем будет заключаться кошмар его жизни в горах, в новом положении.
Птица стала его палачом, он же вечным мучеником. Это открытие заставило его взвыть так, что с горных вершин полетели камни. Прометей понял, что с ним будет, что станется в ближайшие века.
Глава 15 Первые дни мучений
Прометей впал в забвение. Только иногда он открывал глаза и оглядывал пустое безмолвие. Ему казалось, что он даже спокоен и невозмутим. Рано или поздно кто-то появится, уж матушка не оставит его в беде – это точно.
Фемида обо всем случившемся узнала от Гермеса. Он рассказал ей обо всем, что случилось с Прометеем. Тогда она решила, что никогда не сможет туда отправиться, хотя Посланник предложил ей навестить его. Она была богиней справедливости, Зевс совершал ужасные поступки, но ведь и Прометей был во всем виноват. Она пообещала, что не станет упрекать Зевса. Она просто скорбно молчала, глядя на него. Эта скорбь Фемиды его страшно раздражала. И хотя он не собирался отказываться от Фемиды, она была ему необходима, но и оставаться рядом с ней в те дни он тоже был не намерен.
Он быстро начал скучать без бесед с нею. Но и сама Фемида нуждалась в общении с ним.
Гера внимательно следила за ними со стороны, тайно ревновала мужа к Фемиде, она не понимала, как можно простить его за то, что он сделал с ее сыном, почему он сам терпит ее молчаливые укоры и не расстанется с нею.
– Неужели ее чувства так сильны. Обычно ко всем своим возлюбленным он относился легко и просто, проведя с ними ночь, забывал о них, словно их не было больше. Но здесь были особые чувства и отношения.
Гера не выдержала, и появилась перед своей соперницей.
– Они считают тебя богиней справедливости, но мне так странно слышать это теперь, – размышляла она вслух, пристально разглядывая Фемиду.
Та молчала.
– Разве ты не ведаешь, что он сотворил? – говорила она, – но ты ведь даже за сына не заступилась.
– Он не младенец, я много раз предупреждала его, чем кончатся все эти игры. Он сам выбрал свой путь, решил, как ему поступить, вот и получил то, что получил.
– Но он твой сын.
– Он отверг мою защиту.
– Часто молчание бывает выразительнее слов, и любой истерики, думаю, Зевсу есть что сравнивать.
Камень был брошен в огород самой Геры, ей нечего было на это ответить. Она ничего не ответила, повернулась и пошла прочь. Гера убедилась в том, что Фемида не так безобидна, как казалась, и ничего не оставалось, как только терпеть ее рядом.
№№№№№№№№
Зевс чувствовал, что в глубине души Фемиды оставалась страшная обида, просто она боролась с ним по-другому. Для богини те дни сделались настоящим кошмаром.
Но и Зевс потерял сразу не одного, а двух очень близких людей, и повинен в этом был сам, надо было поступить как-то хитрее. Общение с Герой заканчивалось всегда скандалом. Он избегал, как мог, любого общения.
Чаще всего при столкновении с ней Громовержец молчал. Никто ничего не смог бы возразить.
Зевс все время решал проблему, что же ему делать – тайно ли освободить Прометея, а он поклялся водами Стикса, что не сделает этого, или забыть о нем и жить и править дальше, запретить даже имя его произносить.
В конце концов, он остановился на последнем. Даже в глазах любимой Фемиды он оставался тверд и непреклонен. И никто бы не посмел идти против него.
Однажды Зевс узнал от Афины, что Фемида собралась с духом и отправилась все-таки к своему сыну.
Она увидела знакомые места, но совсем другими глазами теперь смотрела на все, что видела. Над головой богини парил орел – тот самый, она прекрасно знала, что там происходит, зачем он прилетел. Он только что завершил свою трапезу, казался особенно сильным и могучим.
Она же увидела истерзанную грудь своего сына, поняла, что произошло, о чем ее пытался предупредить Гермес.
Тогда забыв обо всем, что она обещала, она и поведала ему главную тайну Зевса, чтобы и у него было оружие против Громовержца.
Прометей едва очнулся, едва расслышал все, что в отчаянии она говорила. Фемида произнесла заветные слова и казалась спокойной.
– Ты должен рано или поздно ею воспользоваться, дай мне слово, дорогой, что так будет. Я должна вернуться, здесь от меня слишком мало проку, – говорила Фемида. Прости меня, но если я от него уйду, будет еще хуже, тогда я не смогу тебе помочь.
Прометей только кивнул в ответ. Его мать всегда была мудра.
Глава 16 Пан и Гермес
А тем временем бог лесов Пан с некоторым запозданием узнал о том, что Прометей встречается со своей матерью. Он почти насильно остановил летящего мимо Гермеса.
– Она поведала ему тайну о Зевсе, – усмехнулся он, – теперь у бунтовщика есть грозное оружие, и кто еще чьим пленником станет – это большой вопрос.
– Но что это за тайна? – удивленно спросил Пан.
– А вот этого я не услышал, она говорила так тихо, что все было бесполезно, Фемида не только мудра, но и хитра.
Так весь мир, пока кроме самого Зевса узнал о том, что есть какая-то страшная тайна.
– Ни я, ни нимфы мои не слышали ни слова, но о том, что она существует, я тоже ведаю, – признался Пан, – она слишком осторожна. Это и станет спасением для ее сына, – заговорщицки произнес Пан.
Гермес только чесал затылок, он никак не мог решить говорить ли о том Зевсу или лучше пока помолчать.
– Ты сам решай, как поступить, – предупредил Пан, – но не делай потом вид, что тебе ничего не было ведомо.
Гермес понимал, что Пан возник не случайно. Молчать обо всем он не сможет, даже если бы и захотел.
Потом, если что-то и приключится, никто на это не обратит внимания, его же обвинят во всех грехах. Потому уже вечером он сообщил Зевсу о тайне.
– Мы должны все узнать о ней, – настаивал Гермес.
– Ты это и сделаешь, и меня не интересует, как это случится, – услышал он в ответ.
Вот уж точно, не надо никогда лезть вперед, иначе тебя же и заставят потом за это расплачиваться.
Конечно, это могло быть только злой шуткой Фемиды, ее местью за все случившееся. Но сразу видно, как был встревожен Зевс, он не верил в такие шутки.
Он не собирался пытать Фемиду, понимая, что она ему ничего не скажет, а если и скажет, станет ли ему от этого легче, нет, для этого есть Гермес, и пусть он со всем сам разбирается. Посланник был немного обижен, но за близость к Олимпу и Зевсу ему приходилось расплачиваться. Иначе, как Пан окажется в какой-нибудь глухомани, и ничего больше не будет ему светить. А Гермес, привыкший блистать на Олимпе, не мог этого допустить. Стоило так много трудиться, стольким жертвовать, чтобы потом оказаться в глуши?
№№№№№№№№
Гермес злился, или делал вид, что злится, на самом деле ему было даже приятно, что вопрос жизни и смерти Зевс перепоручил ему, значит доверяет, и надо бы постараться, чтобы все разрешилось само собой.
– Нам не нужен другой верховный бог, – размышлял Гермес, – мы уже привыкли к этому, сжились с ним, а то снова какой-нибудь Кронос появится и что тогда? Зевс, конечно, не подарок, только не стоит менять его на Ареса или Аполлона – будет только хуже.
Хотя с другой стороны, такому созданию, как Гермес не хотелось быть только посланником, но ведь можно и им не быть, а стать тем же Прометеем или каким-нибудь далеким, ничем не приметным божком.
Нет, лучше быть посланником на небесах, чем первым богом на земле.
– Прометей хочет слишком многого, вот и не получил даже малого, – размышлял Гермес, направляясь в гости к пленнику. – Но как же я смогу узнать его тайну, почему Зевс не хочет склонить на свою сторону Фемиду, ведь у него же больше возможностей, хотя на то она и Фемида, чтобы ее никто, даже Зевс не смог склонить на свою сторону. Гермес парил в небесах и упивался этим чувством полета. На миг он взглянул на землю:
– Я должен в лепешку расшибиться, но добиться своего.
Он стал думать, как же ему все – таки не превратиться в лепешку, но узнать главное. Это было бы даже интересно, если бы цена за его промашку, ошибку, не была бы так велика. Гермес чувствовал, что ему нужно спасти свой мир, и он был полон решимости его спасти.
№№№№№№№№
Пока Гермес парил в небесах, Зевс оставался в одиночестве. Ему было ясно только то, что тайна на самом деле существует, и Фемида ничего ему о том не скажет. А это значило, что он оставался в страшной опасности. Этого не чувствовал Кронос, когда он к нему заявился, но сам Зевс не мог отмахнуться от того меча или молнии, который был занесен над его головой.
Надеяться он мог только на Гермеса.
– Я не смогу расстаться с Фемидой, она любит меня вопреки всему, и только она одна по-настоящему меня любит, уж лучше погибнуть, чем потом быть в одиночестве, – размышлял он, понимая, что не всегда жизнь – это лучший дар.
Но любя, как она может быть такой спокойной и беззаботной? Знает, что все обойдется, или ей уже все равно, что с нами со всеми будет? А не собирается ли она сбросить его с трона и подарить его сыну в нужный момент? Только пока она затаилась и ждет удачного случая.
Зевс понимал, что у страха глаза велики, видел, насколько они могут быть велики, но ему оставалось только ждать Гермеса, уж тот наверняка что-то придумает.
№№№№№№№
А тем временем Атлант оставался с Прометеем, и тот рассказал ему обо всем, что с ним случилось, и что происходило в мире, пока титан оставался на краю земли, и спокойно держал на своих плечах тот самый свод, уверенный, что он спасает мир, что без него все рухнет. Только после рассказа Прометея он стал сомневаться в том, что мир все-таки нужно спасать. И все-таки это сомнение было только мгновенным, а потом понял Атлант, что каждый должен заниматься своим делом. У него нет ничего другого, как только спасти этот мир, и держать небосвод на плечах, что бы ни случилось.
Гермес в то время встретил Геру, когда спустился передохнуть немного на поляне, а может быть он немного медлил, не желая прямо сразу оказаться в объятьях Прометея. Гермес не верил в победу, и потому старался немного отсрочить свое разочарование от поражения.
Гера была одинока и несчастна. Это потрясло даже невозмутимого Гермеса. Они стали говорить о той самой тайне, хотя Гермес не верил в то, что она может ему как-то помочь, но кто его знает, вдруг все-таки что-то может.
Гера в трудный момент была самым бесполезным созданием, только если развлечь скандалом остальных, помешать детям Зевса и ее соперниц, но ведь и из этого у нее почти ничего не получалось, а если получалось, то совсем не то, чего ей так хотелось. Гермес это прекрасно понимал, лучше самой Геры, но все-таки тешил себя какими-то надеждами на чудо.
– Атлант еще свободен, – неожиданно произнесла Гера, – когда Гермес замолчал.
