скачать книгу бесплатно
Кукла на троне. Том I
Роман Суржиков
Полари #8
Тиран повержен, война окончена. Мир воцарился в Империи Полари. Столица празднует, двор пирует. Но в чьих руках остались смертоносные Персты Вильгельма? Кто сумел стравить меж собою два сильнейших рода Полари? Кто стоит за кулисами кровавого спектакля… и каким будет следующее действие?
Роман Суржиков
Кукла на троне. Том 1
Спутники – 1
Окрестности Мелоранжа (герцогство Литленд)
– Лысый хвост, а не деревня, – сказал ганта Бирай.
Он даже не сходил с коня – знал, что на поживу нечего надеяться. Сидел на спине гнедого, жевал корень кислицы. Глядел, как его люди ходят с факелами от избы к избе.
– Обычная деревня, – ответил Неймир.
– Не хуже остальных, – прибавила Чара.
И то верно. Прошлые деревни ничем не отличались: дюжина глиняных мазанок, крытых соломой. Ни скота, ни зерна; серебра и золота – подавно. Люди ушли в джунгли, забрав все, что чего-нибудь стоило. Правда, в этой вот деревне осталась горстка стариков. Тупые или наивные, или жить устали – кто их разберет. Обшарив погреба и зверея от скудости добычи, шаваны Бирая сожгли деревню. Ползунов убили, вспороли животы, отрубили ступни – все, как велел вождь.
– Грязные обезьяны, – ганта Бирай сплюнул на труп крестьянина.
– Обычные литлендцы, – ответил Неймир.
– Везде такие, – кивнула Чара.
– Ни козы, ни лошади… Ни крошки хлеба! Чем только жили эти ползуны?
– Держали скот, а теперь угнали в джунгли, – пожал плечами Неймир. – Сам знаешь, ганта: нужно в джунгли идти.
– Я знаю?.. – Бирай пожевал корень, по бороде стекли бурые капли слюны. – Надо убираться отсюда, вот что я знаю. Мы ничего не находим в этих долбаных деревнях. А жрать-то хочется.
Он все жевал. От вида чужих работающих челюстей у Нея сводило желудок.
– И еще, чего доброго, в засаду влетим. Возвращаться надо, вот что.
– Ганта, Степной Огонь приказал…
– Я знаю, что он приказал! – взревел ганта Бирай. – Не тебе меня учить! Сам решу, что делать, а ты молчи!
Ней умолк. Не то, чтобы испугался, просто спорить смысла не было. Дерьмово все выходило. Это видели Неймир и Чара, и ганта Бирай тоже. О чем спорить, если каждый сам все видит ясно?
Пять степных деревень – без крохи добычи. В остальных селениях – тех, что в степи, – будет так же. А джунгли, что темнеют на горизонте, – это гибель для шавана. В той чаще под каждым кустом, на каждой ветке, в каждом чертовом дупле может сидеть ползун-литлендец с луком и отравленными стрелами. Сунуться туда – себе дороже. Даже Чара с Неймиром не пошли бы в джунгли без веской причины. А они из лучших всадников орды, куда там ганте Бираю.
– Чего стоите, парочка? – прикрикнул на них Бирай, будто услышал, что о нем думают. – Возьмите трупы, унесите из деревни. Сказано: ползунов скормить шакалам. Так и заберите, чтобы не сгорели.
Неймир пожал плечами и взял мертвеца за обрубки ног, Чара – под руки. Когда отошли на дюжину шагов, Чара сказала:
– Плохо, что Бирай стоит над нами.
– Да, – согласился Неймир.
– Плохо ездить с чужим ганом.
– Да.
А что еще сказать? Опять же, всем все ясно. До битвы у Бирая был ган в сорок всадников. После битвы осталось тринадцать – мало для рейдового отряда. Чтобы послать в рейд, нужно усилить кем-то. Чара с Неймиром вдвоем считались за семерых воинов, вот их и передали в помощь Бираю. С ними выходило как бы двадцать всадников – достаточно для дела.
– Не ешь то, что жрет шакал. Не езди с теми, кого не знаешь.
– Да, – снова согласился Неймир.
– Бросай уже эту падаль!..
Чара отшвырнула труп ползуна.
* * *
В следующей деревне они угодили в засаду. Хуторок стоял у склона холма, поросшего жидким леском. Но как бы ни был он редок, а дюжина всадников сможет подъехать незаметно. Потому ганта Бирай послал Чару с Неймиром в лесок – если что, предупредить об опасности. То была ошибка: опасность крылась в самой деревне.
На вершине холма Чара услышала звон тетивы. Дернула Неймира, выбежали на открытую поляну, вместе глянули вниз. Бирай галопом скакал прочь из деревни, за ним – его шаваны. Уже девять, не тринадцать. За их спинами выбегали из хижин лучники, а из хлева выезжали рыцари в кольчугах. Первый, пятый, десятый… Летучий отряд – месть литлендцев за рейды.
Лучники спустили тетивы, и двое шаванов повалились в пыль. Остальные свернули, прикрывшись хижиной от стрел. Ганта гикал и нещадно стегал коня. Шаваны гнали галопом. Рыцари преследовали их, быстро набирая ход.
Неймир вложил пальцы в рот и свистнул. Ганта Бирай услыхал его, понял намек, повернул на холм, к леску. Чара спешилась, выбрала позицию, сорвала с плеча лук, воткнула стрелы в землю перед собой. Ней прикинул путь, по которому пройдет погоня, и отъехал в сторону, укрывшись за кустами.
Когда люди Бирая проскакали мимо, Чара бросила им:
– Мы задержим, вы обойдите. Закройте капкан.
Она даже не глянула на них, только услышала, как бухают копыта и хрипят кони, задыхаясь от скачки в гору. Продышали мимо нее, пропали за спиной, утихли. Первый рыцарь погони въехал на склон, за ним другие. Сбавили ход, поднимаясь. Поравнялись с укрытием Неймира.
Чара спустила тетиву. Стрела еще летела, как лучница уже схватила следующую. Наложила на тетиву, выпустила, схватила новую. Новую. Новую. Чара дышала в ритме быстрого бега и на каждом выдохе пускала стрелу. Вдох – натянуть тетиву, выдох – спустить. Вдох – натянуть… Полвзгляда, чтобы поймать цель и выстрелить. Тут же найти новую цель, забыв о прошлой. Каждая стрела попадет – Чара знала это. Не каждая убьет – это тоже знала. Чертовы рыцари, чертовы кольчуги. Но убить и не обязательно, главное – смешать, напугать, сбить с толку. Задержать.
В гущу растерянного отряда сбоку влетел Неймир. С налету рубанул одного, другого вышиб из седла, третьего опрокинул ударом конской груди. Рыцари опешили под градом стрел и натиском меча. Рвануть вперед и зарубить лучницу мешал Неймир, а всей толпой задавить Неймира – значит, сунуться под стрелы. Они замешкались, укрываясь щитами. Чара слала стрелу на каждом выдохе и ждала: вот сейчас им в спину зайдет Бирай. Одна атака – и конец рыцарькам, доскакались. Выдох. А нам – добыча. Кольчуги, клинки. Выдох. И еда. Главное – еда! Не голодными же скачут! Выдох. Имеют с собой жратву. Не как мы!.. Выдох. Выдох. Ну, где же шаваны Бирая? Выдох. Когда уже?!..
Неймир уложил двоих рыцарей, под третьим убил коня. Но спасло его не мастерство, а бешеная прыть Чары, да еще голод, что придавал ей злобы. Рыцари Литленда не подумали, что такой град стрел обрушила на них одна всего лишь лучница. Они решили: отряд, засада. Да еще остальные шаваны вот-вот развернутся и обойдут с тылу. Опасно. Потеряв шесть человек и получив десяток ран, рыцари откатились с холма. Чара с Неймиром не стали дожидаться, пока они вернутся с отрядом лучников из деревни. Наспех обыскали трупы, взяли еду из седельных сумок, собрали стрелы. Эти воины были не ползунами, а всадниками, как Ней и Чара. Стоило бы сказать над ними: «Тирья тон тирья», и сжечь тела. Но времени осталось только на то, чтобы прыгнуть в седла и ускакать.
Когда опасная роща осталась позади, они, не сговариваясь, принялись жевать. Отличный вышел рейд! Добыли припасов как раз на двоих…
Ганту Бирая они больше не увидели. Тот дезертировал вместе с остатками своего гана. Чара и Неймир не говорили о нем. Что говорить, когда все ясно?..
* * *
Дело стало дрянью после Мелоранжа.
Прежде было хорошо, даже слишком. За одну осень – половина Литленда под копытами. Семь разграбленных городов, три добрых победы в полях. Полно еды, горы трофеев – каких угодно: оружия, серебра, одежды, людей. Потерь – всего ничего.
А еще была идея. Непривычная штука: воевать не только ради добычи, но – за саму свободу. За вольный Запад, за извечные права, за честные старые законы. За правду. За победу, от которой всем станет лучше: и нам, и родным, и детям. Неймир помнил, как крепко спал тогда каждую ночь.
Надо отдать должное: Моран Степной Огонь был тем, кто повел их в поход. Это он сумел собрать орду, он взял переправы через священный Холливел, он трижды нашел способ разбить литлендцев. Он вел всадников вперед так быстро, что герцоги Малой Земли просто не успевали сколотить большую армию. И это Моран научил шаванов верить в идею, заразил их своею жаждой свободы, своей ненавистью к владыке-тирану и литлендским шакалам. Тогда каждый всадник обожал его, как родного отца.
Но потом был Мелоранж. Степной Огонь снова швырнул всадников в битву, будто копье в сердце врага, только в этот раз поспешность стала гибельной. Император и шиммерийский принц Гектор поймали шаванов в ловушку. Четверть орды упала в пыль, еще четверть изнемогала от ран. Адриан и Гектор отрезали орду от лагеря, и она лишилась всех припасов, трофеев и невольников. Ее отбросили в степь – ту самую, в которой шаваны, наступая, выжгли и выели все подчистую.
Вот тогда стало плохо.
Тогда всадники начали спать на сырой земле, жевать ремни и коренья. Издыхали раненые в бою лошади, и шаваны, радуясь, жарили конину. Кто бы поверил, что когда-нибудь шаван станет радоваться смерти своего коня!.. Потом дохлые лошади кончились. А люди продолжали умирать – большей частью от гнили, попавшей в кровь через раны. Выли, стонали, плакали навзрыд… Вой умирающих и смрад гнилого мяса висели тучей над лагерем. Орда разлагалась, как мертвец, которого из ненависти бросили не сожженным. Чара ничего не говорила об этом, и Ней тоже. Что говорить, если все ясно. Но ночами они держались за руки – кажется, вой от этого становился тише.
Все ждали, что Степной Огонь соберет шаванов и скажет слово. Мол, мы задали перцу литлендцам, и довольно. Пускай не взяли Мелоранж, но отстояли Пастушьи Луга, спалили семь городов. Теперь эти шакалы будут бояться, больше не тронут того, что наше по праву. Все ждали приказа отступать. Моран Степной Огонь собрал шаванов и сказал слово, но совсем не то, какого ждали.
– Это война, – сказал Моран. – Я слышу нытье, жалобы, щенячий скулеж. Это война! Вы что думали, будет легко? Вы думали, герцог Литленд сам скинет штаны и нагнется, чтобы мы его трахнули?! А с ним и Адриан, и Гектор Шиммерийский?! Нет! У нас крепкие враги, и они не сдадутся. Но мы вытащим их из-за стен Мелоранжа, поймаем их, как недавно они поймали нас. Мы растопчем их, поставим на колени, смешаем с пылью. Только тогда вернемся домой, и не раньше. Во имя великой степи, так будет!
По рядам прошелся ропот – сперва удивленный, потом недовольный. Вперед вышли двое вожаков: ганта Джантей и ганта Барок. Оба из крупных: Джантей привел на войну триста всадников, Барок – четыреста.
– Моран, ты погорячился, – сказал Джантей. – Как мы будем воевать, если нет жратвы? И как победим, если нас стало на треть меньше?
– Мы шли вернуть Пастушьи Луга, и вернули, – сказал Барок. – А биться насмерть и падать в пыль лишь затем, чтобы ты заработал славу – на это мы не соглашались.
– Мы уходим, – сказал Джантей. – А ты, Моран, хочешь – иди с нами, хочешь – бейся дальше, но без нас.
Степной Огонь ответил им, широко улыбаясь:
– Мы на войне, всадники. А на войне все решает сила. И я говорю: вам не хватит силы утащить меня обратно за Холливел. Но мне хватит сил притащить вас в Мелоранж, и я это сделаю.
– Интересно, как же? – хохотнул Барок. – Мы не пойдем с тобой.
Если быть совсем точным, он успел сказать лишь: «Мы не пойдем ссссс….» И засвистел, булькая кровью, а «тобой» так и не выговорил, поскольку в шее его торчал нож Морана. Джантей отпрыгнул и выхватил меч, но в три удара Моран уложил и его. Потом отрубил головы обоим мертвецам, поднял их за волосы и крикнул шаванам:
– Клянусь, что приведу к победе всех вас! Пойдете сами – хорошо. А иначе придется мне вас нести.
Он потряс мертвыми головами.
…Той же ночью восстали шаваны Джантея и Барока. Правда, не все – многие побоялись. Но целая сотня шаванов Барока атаковала шатер Степного Огня. Была лютая сеча, и всадники Огня победили. А сотня шаванов Джантея попыталась бежать из лагеря, но всадники Степного Огня догнали их и расстреляли на скаку в чистом поле. И мятежников, и дезертиров – всех, кто не погиб в бою, – притащили в лагерь, раздели и повесили на деревьях, перебив кости рук и ног. Три дня орда смотрела, как они умирали от боли и жажды, а вороны клевали их лица.
Сейчас, когда Ней и Чара вернулись из рейда, мертвецов стало больше. Вокруг лагеря деревьев не хватало. Ради новых казней откуда-то притащили стволы, вкопали в землю, к ним гвоздями приколотили дезертиров. Прибавилось больше трех дюжин – целая роща тел. Человек шесть еще стонали.
Чара долго смотрела на них, и не понять было, о чем думала. Неймир снял с плеча лук, наложил стрелу.
– Не нужно, – удержала его Чара.
– Не по-людски это, – сказал Ней. – Так волки делают, а не люди.
– А дезертировать – по-людски? Бросить спутников, как Бирай бросил нас?
– Тоже нет, – признал Неймир и опустил лук.
Они двинулись дальше и теперь оба думали об одном: по-людски было бы отступить. Волки Севера бьются ради смерти, собаки императора – тоже. А люди Запада дерутся за добычу и свободу, но не затем, чтобы убить любой ценой. В том и разница меж людьми и волками.
Ганта Корт – вожак их гана – встретил парочку в просторном шатре. Радушно поднялся им навстречу, каждого хлопнул по плечу, потрепал короткие волосы Чары.
– Мои лучшие! Как я рад вас видеть!.. Садитесь, дайте отдых ногам.
Они уселись, отложив в сторону оружие.
– Ты разжился шатром, ганта? Когда бежали от Мелоранжа, ничего у нас не было.
– Конские шкуры, – осклабился Корт. – От мертвой лошади бывает прок. А еще вот, угощайтесь.
Он протянул раскрытую суму, полную полосок вяленого мяса. Ней жадно схватил и принялся жевать, Чара улыбнулась с набитым ртом.
– Удачный вышел рейд? – спросил Корт с таким видом, будто сам уже все понял. Да и как не понять: рейдеры, посланные за припасами, вернулись голодными.
– Бирай дезертировал, – сказал Неймир.
– Следовало ждать, – кивнул Корт. – Бирай – ослиный хвост.
– Ты послал нас с ним, зная, что он сбежит?! – окрысилась Чара.
– Кого-то надо было, так Огонь приказал. Послал бы других – они сбежали бы вместе с Бираем. А в вас я уверен.
Они молча жевали.
– Раз уж о Степном Огне… – сказал Корт, помедлив. – Как вам все это нравится?
Неймир хотел честно сказать: хвосты. В смысле – скверно все: и трупы на столбах, и голод, и пустые деревни. Засада литлендцев – тоже скверно: значит, осмелели они, больше не робеют перед нами… Это Ней хотел сказать, но вдруг почуял: сама эта беседа – тоже какая-то неладная. Корт – ганта, вожак. Причем умный вожак, да еще такой, которому Чара с Неем крепко задолжали. С чего бы ему спрашивать их мнения? Если Корт считает, что орде пришли хвосты, то сам бы так и сказал, а не спрашивал.
Так что Неймир ответил осторожно:
– Течет река…
– Скачет конь, – поддакнула Чара с набитым ртом.
Это значило: все на свете меняется, в том и жизнь – в переменах.
– Вот как!.. – Корт нахмурился. – Хорошо же нас река принесла, если шаван шавану ломает ноги, шаван шавана прибивает к столбу! Мы теперь – как волки Севера: все подохнем, но с поля не уйдем? Так выходит?
– Война, – пожал плечами Неймир. – Легко победа не дается.
– Угу, брат, я это уже слышал. От Морана. Ровно перед тем, как он снес головы двум своим спутникам.
– Они хотели уйти.
– А почему нет? – спросил Корт. – Мы – вольные всадники. Воюем, когда хотим, а не когда прикажет какой-то долбанный лорд. Мы шли биться за свободу, а стали рабами Степного Огня. Как так вышло, расскажете?
– Коню нужна узда, – сказал Неймир.
