скачать книгу бесплатно
– С моей стороны не выйти, – Рик снова безуспешно дернул дверь. – Заклинило.
– Значит, вперед. Когда полностью погрузится. Готов?
Брат кивнул, сжав зубы. Паники в его глазах не было, лишь недовольство.
Вода заполнила салон порше, свет погас. Мужчины сделали последний вдох, дожидаясь, когда ослабнет и уравновесится давление, не дающее выбраться. Дагервуд показал рукой, заставляя брата выбраться первым. Тот скривился, но послушался, оттолкнулся, пролез через дыру в лобовом стекле. Влад устремился следом, выпуская мелкие пузырьки воздуха и сдерживая желание изо всех сил рвануть вверх, к свету, воздуху, теплу… Ледяная вода обнимала смертельным коконом, но Влад знал, что это лишь иллюзия. Его тело способно пережить и не такие объятия. Но разум все равно сопротивлялся, пытаясь избежать опасности и увеличивая в крови дозу адреналина.
Влад огляделся, насколько позволяла темнота реки. Тяжелый порше успел нырнуть довольно глубоко, хотя дна еще не достал, покачиваясь в толще. Но автомобиль уже не интересовал пожирателя. Он вертелся, пытаясь увидеть Рика. Где он? Уже всплыл? Слишком быстро, вряд ли…
Но если брата нет вверху, то где он?
Дагервуд заставил себя перевернуться и посмотреть вниз, туда, где призраком маячил автомобиль. Пузырь воздуха справа, там, где заблокирована дверь… откуда?
Влад сложил ладони, не обращая внимания на жжение в легких. Заработал ногам, всем телом, жалея, что нет времени освободиться хотя бы от обуви. Но, как назло, сегодня на нем были тяжелые ботинки, а не туфли, которые легко сбросить с ног.
Из глубины вновь долетел пузырек воздуха, и Дагервуд рванул туда, за все ускоряющейся машиной. Воздух внутри заканчивался катастрофически быстро, но Влад лишь сжимал зубы и погружался, погружался… И когда стало казаться, что все напрасно, что обманулся, и нет здесь ничего, кроме искореженного металла, вот тогда он и увидел Рика. Острая решетка моста, рухнувшая следом за порше, ударила парня и заодно пришпилила его к капоту, не давая вырваться. Только если отодрать кусок ноги, которую пробила острая пика. Рик был в сознании и дергался в безнадежной попытке освободиться.
Дагервуд знаком приказал ему успокоиться. Страх сжигает воздух, и как бы ни были сильны пожиратели, но они смертны. А Рик – тем более, ведь он еще не успел убить ни одного линкха и поглотить его суть и силу. Дагервуд осмотрел кусок железа, торчащий из бедра брата. Надо вытащить за один рывок. На большее не хватит времени. У Рика. Голубые глаза смотрели испытывающее, но паники в них не было. Сожаление разве что.
Дагервуд отвел взгляд, обхватил зазубренную пику и рванул, упершись ногами в капот своего порше. Секунду казалось, что бесполезно, слишком сплавилось от удара железо, но потом кусок дрогнул и выскочил, освобождая пленника.
Рывком Дагервуд схватил Рика за шиворот и рванул вверх. Еще и еще, делая широкие гребки свободной рукой, вкладывая всю силу своего мощного, тренированного тела.
Воздух обжег губы и легкие льдом, но они оба хватали его истово и жадно.
– Сам доползешь?
Рик кивнул, сжимая зубы, и Дагервуд не стал говорить, что брат ослаблен из-за своего нежелания делать то, для чего рожден. Без силы линкхов пожиратель долго не протянет. Это инстинкт, который требует удовлетворения.
Но Влад промолчал.
До берега действительно пришлось ползти, временами ломая еще тонкий лед и вновь уходя под воду. На разрушенном мосту уже собрались люди и кричали, показывая на двух «утопленников». Дагервуд накинул на них с Риком флер. Людям ни к чему видеть их. Скользкий берег встретил неласково, но пожиратели лишь вздохнули с облегчением, выбираясь на него. Влад бросил быстрый взгляд на ногу Рика. Порез глубокий, опора пробила мышцу насквозь, но тело уже регенерирует, и кровь почти не течет. Брат поправится.
Влад глотнул колючий воздух, провел рукой, стирая с лица лед и воду. Не бывает подходящего времени для плохих новостей. И лучше сказать правду сразу, не затягивая до момента, когда сказать ее уже станет невозможно.
– Рик, – позвал он. Тот поднял голову, сидя на снегу и осматривая рану. – Я не договорил, когда увидел ловушку. – Его голос звучал привычно безэмоционально. – Насчет Виктории. У нас с ней был секс.
Рик моргнул, осознавая. Вскочил, охнул от боли в ноге, сжал кулаки.
– Что? Что ты сказал? Ты… ты ее заставил?
Дагервуд прикрыл глаза. Заставил? Сказать «да»? Дать Рику надежду?
– Нет, – глухо сказал он. – Это было добровольно.
Лицо Рика стало бледнее снега, лишь разбитые губы выделялись черным провалом.
– Добровольно? Она приняла в себя суть линкхов, Влад. Юная, ничего не понимающая девушка, которая понятия не имела, что с ней сделали и кем она стала. И ты называешь это добровольно? Добровольно? – от яростного крика взлетели чайки, облюбовавшие проталину. Рик шагнул ближе. – Вот как ты считаешь? Ты сволочь, Влад. И ты воспользовался ею!
Он запнулся. Глаза потемнели, зрачки расширились. Потом Рик поднял ладонь, на которой темнела кровь, и яростно выкрикнул слова на изначальном языке:
– Я, Валарикх Юлиан Эйджен Дагервуд, разрываю кровную связь со своим братом Владом. Силой Изначального Закона я отрекаюсь от него и клянусь отомстить, как врагу!
Воронка снега взвилась вокруг пожирателей, заключая их в кокон клятвы. Кровь обоих вскипела, выжигая кровные узы, связывавшие братьев. Дагервуд посерел, неотрывно глядя на того, кого защищал и оберегал с самого рождения. Того, кого считал своей единственной семьей. Да, они всегда были слишком разными. Хотя бы потому, что Рик родился от другой матери и тогда, когда сам Влад был уже взрослым, уже мужчиной. Но после ухода отца лишь они вдвоем остались от рода, некогда причастного к сокрушению самого Легара.
Черные символы вспыхнули на лице и руках Рика – родовые и кровные знаки, впечатанные в саму суть пожирателя. Они горели, и Рик взвыл от нестерпимой боли. Но длилось это недолго. Знаки побагровели и погасли. Связь разорвалась.
– Что ты наделал… – Влад не узнал свой голос. Слишком хриплый. Голос незнакомца.
– То, что должен был, – жестко сказал Рик. Его глаза сузились, в них не было ни капли сожаления. – И исполню то, в чем поклялся.
– Из-за женщины?
– Из-за своей жены, – лицо Рика исказилось.
– Жены? – Дагервуд усмехнулся. – Она даже не в курсе, что вы женаты. И боюсь, не поймет твоих притязаний.
– Не твое. Собачье. Дело! – вспыхнул Рик. Занес кулак, но сдержался и отступил назад, недобро усмехнувшись. – Не надейся, сейчас я не буду тебя убивать. Я подожду. Пока силы… сравняются.
Влад склонил голову, неотрывно глядя на брата. Снежный кокон опал, лишь на снегу остались следы крови. Рик ушел, закрывшись непроницаемым щитом.
Влад Дагервуд устало опустился на обледеневший берег. Одежда встала колом на теле пожирателя, ободранные до крови ладони болели. На мосту выли сирены, спасатели пытались понять, как достать людей из-под воды, не подозревая, что один из утопленников сидит совсем рядом.
Поганый день. Охренительно поганый день.
Помимо разрыва кровной связи Влада сейчас волновало и еще одно обстоятельство. Ловушку «дежавю» сделали не просто в Терре, а на железном мосту. Во-первых, Дагервуд однозначно проехал бы по нему, направляясь на другой берег реки. А во-вторых… А во-вторых, это не могли сделать линкхи. Значит, ловушку для Вершителя создал кто-то из пожирателей. И вероятно, тот же, что вынес яд из хранилища.
Вот только кто?
Глава 2
…Блеск, сияние, радужные искры… Я кружусь, кружусь, и кровь моя горяча в эту ночь, и солнечный свет ласкается зверем, и расцветают папоротники… И линкхи смотрят на меня. Они все смотрят: главы родов, сиятельные и чистокровные… он тоже смотрит… я улыбаюсь, потому что знаю – нет никого прекраснее меня во всей Энфирии…
Я поморщилась, чихнула и открыла глаза.
В голове все еще шумел и кружился бал, весь в солнечных брызгах. И я ощущала прекрасное и теплое чувство, что испытывала юная принцесса, осознавая свою расцветающую красоту. Отголосок чужой памяти и жизни. Давно прошедшей жизни.
Я посмотрела наверх. За время моего сна спальня изменилась, кажется, растений здесь стало еще больше. Сверху нарос живой балдахин – переплетение стеблей и листьев, украшенное цветами. Розовый тугой бутон покачивался как раз у моего носа, видимо, он и разбудил меня, коснувшись лица.
Я отбросила покрывало, встала. Внутри разлилось блаженное ощущение довольства и покоя, словно я провела месяц на каком-нибудь расслабляющем и умиротворяющем курорте. И еще я была удивительно живой. Дышащей. Свободной. Красивой. Черт! Кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя красивее, и это было внутреннее состояние, ничем не замутненная уверенность.
Я скинула тонкую сорочку, в которой спала, и босая, обнаженная, прошла по белому мрамору, словно согретому полуденным солнцем. Хотелось танцевать. Или смеяться. И я даже сделала пару пируэтов…
– Госпожа, вы уже проснулись? – в комнату заглянула Вира, и я улыбнулась ей. Смущения не испытала, как и неловкости. В конце концов, что может быть естественнее, чем танцевать в солнечных лучах? Да и сама Тень не выглядела удивленной, нисколько.
– Какое счастье видеть вашу улыбку, госпожа! – обрадовалась она. – Принц Алесс уже ожидает вас у поющих струй. Вы спуститесь, чтобы услышать с ним вместе утреннюю песню?
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но я, конечно, спущусь, – рассмеялась я. – Если ты найдешь мне какую-нибудь одежду!
– О, я принесу вам самый красивый утренний наряд, даже не сомневайтесь! – воскликнула Вира и куда-то унеслась.
Я еще покружилась, нежась в лучах разгорающейся зари, и отправилась на водные процедуры. Когда вернулась, служанка уже ждала меня, держа на вытянутых руках нечто розово-ванильное и воздушное.
– Шутишь? – Я уставилась на платье. Розовое. Ванильное. Воздушное. Да ладно?
– Вы будете в нем неотразимы, госпожа! – с придыханием уверила Вира. А я подумала… почему бы и нет? В конце концов, девушка я или кто? И раз в жизни могу надеть вот это вот пенное кружевное великолепие!
Ткань скользнула по телу прохладной волной, схлынула к ногам.
– Позвольте, я уложу ваши волосы!
Я позволила. Присела на бархатную кушетку, слегка изумляясь происходящему, но все же получая от этого удовольствие. Руки Виры порхали легкими бабочками, сооружая что-то на моей голове. Нет, ничего сложного или тяжелого, мои волосы лишь распустили, расчесали, собрали с двух сторон резными заколками и присыпали золотой пылью.
– Зеркало! – воскликнула Вира, закончив.
Часть стены тускло замерцала, отразив комнату. И меня. Я рот открыла от изумления. Что ж, правильно говорят, что хороший сон, красивый наряд и умелый парикмахер способны сделать красавицу из любой серой мыши. Не веря себе, я подошла ближе к отражающей поверхности. Из глубины зазеркалья смотрела девушка. Нет. Принцесса! Юная, прекрасная, величественная. Так и тянуло сравнить себя со звездой, ну или еще чем-нибудь столь же красивым. Я сияла и в тоже время казалась такой хрупкой и нежной… Кожа словно светилась, в глазах мерцали созвездия, а фигурка в розовом великолепии поражала изяществом и стройностью.
– Ух ты, – воскликнула я, жадно осматривая свое отражение. – Это точно я?
– Конечно, госпожа! Кто же еще?
Ну, например, зеркальщик. Один из тех, что я уже встречала, помнится, в Гранях. Я была там с Дагервудом, а потом мы целовались в автомобиле над бездной…
Воспоминание на миг разорвало мою восторженность. И сразу показалось, что утро не такое уж и радостное, платье совершенно не идет моей смуглой коже, а Вира улыбается неестественно. Да и обилие цветов изрядно раздражает, как и золотая пыльца, которой меня щедро осыпали, словно новогоднюю игрушку. Вероятно, чтобы скрыть пластиковый шарик внутри.
В горле запершило, и предупредительная Тень вручила мне запотевший бокал с прохладной водой.
– Спасибо, – я жадно выпила и вернула с благодарностью.
– Вас что-то расстроило, госпожа? – Вира выглядела встревоженной. – Вам стало грустно? Не понравилась прическа? Хотите, я сделаю что-то другое?
Еще один быстрый взгляд в зеркало. Не понравилось? Разве это возможно?
– Ну что ты, все прекрасно, – беззаботно рассмеялась я.
– Тогда позвольте проводить вас к принцу!
Я благосклонно разрешила, решив, что мне уже нравится быть принцессой.
Алесс ожидал меня в самом красивом месте, которое только можно себе вообразить. Возле круглого озера, вокруг которого густо разрослись папоротники. Впрочем, папоротники здесь были везде, словно я попала в джунгли!
– Виктория, – он поднялся, услышав мои шаги. Вира осталась за дверью, если оплетенную розами створку можно назвать дверью, конечно. Служанка сказала, что ей нельзя приближаться к источнику, ее кровь недостаточно чиста. – Сегодня ты выглядишь как настоящая принцесса.
Я благодарна улыбнулась. Этим утром Алесс не казался мне устрашающим, напротив!
– Ты тоже отлично смотришься, – пропела я вполне искренне. И правда, на линкхе были темные штаны и изумрудная рубашка с золотой вышивкой. Присмотревшись, я увидела в узоре лист папоротника. На самом деле этот знак я уже не раз видела. На постельном белье, посуде, мебели. Выложенный сияющими камнями на полу или мозаикой на потолке. Знак королевского дома, эмблема избранных и чистокровных. Я должна гордиться великой честью и возможностью прикоснуться к такому чуду.
– Идем, хочу сегодня услышать утреннюю песню вместе с тобой, – Алесс взял меня за руку, и я инстинктивно отдернула ладонь.
– Прости, привычка, – извинилась, одарила нежной улыбкой.
«Ну да, привычка. Ритуальная смерть так просто не проходит. И со своими фобиями я прожила немало…»
Я тряхнула головой. Не буду сейчас думать об этом. В конце концов, все в прошлом.
– Что такое утренняя песня?
– Это невозможно описать. Надо услышать. Садись, Виктория.
Алесс указал на бархатные подушки, и я опустилась на них.
Вверху, над нашими головами, был купол из хрустальных граней. Они сходились в центре, и когда солнце поднялось достаточно высоко, сработали словно призма, преломив луч и послав его вниз, на белый камень, стоящий в озере. Мне казалось, он вспыхнул, а после… зазвенел. Это была изумительная мелодия. Такая чистая, звонкая, нежная…
– Каждый день утренняя песнь иная, – Алесс сидел, закрыв глаза, на его губах блуждала загадочная улыбка. – За тысячелетие она ни разу не повторилась. Хоть на одну ноту, но иная. Я вижу в этом некую метафору, Виктория. О неповторимости каждой зари и каждого дня. А что ты думаешь об этом?
– Очень красиво, – не могла не восхититься я. – Потрясающе.
– Моя сестра очень любила слушать утреннюю песню, – все так же не открывая глаз, сказал Алесс. – Она слушала ее день за днем, каждое утро. Это было лучшее время в моей жизни. Знаешь, мне очень ее не хватает.
Я сконфуженно сцепила ладони. Вот никогда не понимала, что надо говорить в таких случаях.
– Мне очень жаль…
– Да. Лига забрала ее. Лига многих забрала.
Я промолчала. Принц открыл глаза и остро посмотрел на меня.
– Разве это справедливо, Виктория?
– Я не знаю… – растерянно пробормотала в ответ.
– Это несправедливо! – выкрикнул Алесс, а я вздрогнула. Он мгновенно успокоился и вновь улыбнулся. – Прости. Я не должен был тебе этого говорить. Сейчас ты все еще слишком человек и слишком живы твои воспоминания о… пожирателях. Они наверняка успели наговорить тебе кучу гадостей о нас. – Принц тяжело вздохнул. – О линкхах и о королевском доме. Представили нас чудовищами.
– А это не так? – ляпнула я.
Алесс на удивление не рассердился, напротив, откинул голову и рассмеялся.
– Оглянись, Виктория. Что ты видишь вокруг? Разве могли это создать чудовища? А я? – он с насмешкой протянул ладонь, и между камней пробился росток. Сначала тонкий и хрупкий, он набирал силу, тянулся к длинным пальцам линкха. Выпускал светло-зеленые усики, чтобы скорее уцепиться за его ладонь, а когда смог это сделать, расцвел бледно-лиловым цветком, нежным и очень красивым.
Алесс осторожно погладил бархатные лепестки.
– Разве чудовища способны создавать подобное? Скажи, Виктория?
Я молчала. Надо признать, зрелище меня впечатлило. Как удивительна сила принца, способного вот так, на камне, вырастить прекрасное растение. Действительно, разве может она быть губительной?
– Идем, – принц поднялся. – Я покажу тебе сад. Тебе ведь любопытно?
– Очень! – я с готовностью вскочила, поправила розовую юбку.
