скачать книгу бесплатно
– Я верю тебе.
– Тогда пошли.
Мы шли медленно. Николая еще немного пошатывало. Он тяжело дышал и искоса посматривал в мою сторону.
– Вот и мой дом, – сказала я, остановившись в нескольких метрах у подъезда.
– Да. Действительно. А может, ты хочешь еще немного прогуляться? – спросил он. – Мне так спокойно с тобой. Глядишь, и рассвет встретим.
Я растерялась и не знала, что ответить. Мы никогда с Николаем не общались наедине. Я подумала: «Должно быть, у него что-то случилось, раз он так напился. Может, не стоит оставлять сейчас его одного». Я согласилась прогуляться еще. Мы пошли в сторону оврага. Уже начало светать. Вдалеке послышались первые петухи.
– А ты когда-нибудь думала, Марина, что мы будем идти с тобой вот так вдвоем встречать новый день?
– Нет, не думала.
– Вот и я не думал, что из-за одной маленькой ошибки человеку могут перечеркнуть всю его жизнь. Столько лет упорного труда и стараний! – Он отвернул голову и плюнул.
– Не нужно отчаиваться, все в этой жизни поправимо.
– Да? И откуда ты такая умная взялась? Может, ты мне и расскажешь, как это сделать? – он сказал это с явным раздражением в голосе, и я немного отстранилась от него. – Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Если ты, конечно, сама не захочешь.
После этих слов я сказала, что мне пора домой, и развернулась в обратную сторону. Затем сильный удар свалил меня с ног. Николай швырнул меня в овраг, как котенка. Я упала и ударилась головой. Все произошло очень быстро. Я даже не успела закричать. Он мигом спустился вниз и зажал мне рукой рот.
Его дыхание, запах травы и пота – вот то, что я запомнила последним.
Он оставил меня там. Решил, что я уже мертва. Из последних сил я повернулась на спину. Уже совсем рассвело. На прозрачном голубом небе не было ни облачка. Боль сковала меня, я не могла сказать ни слова. Но в какой-то момент все прошло. Я снова почувствовала себя легко и свободно. Я умерла с открытыми глазами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Ничто так бестактно не вмешивается в сладкий сон спящего человека, как самая тактичная вещь на земле – звонящий будильник. Иннокентий хлопнул тяжелой рукой по маленькой поющей коробочке и перевернулся на другой бок. «Еще пять минут», – подумал он и проспал в три раза дольше. Его горячее тело с трудом покинуло теплую постель. Он спешил начать свой сто тридцать второй день работы в психиатрической клинике.
Уже пятый месяц Кеша ответственно выполнял все поручения Надежды Константиновны. В его графике все чаще мелькали ночные смены. Главврач больницы посчитала, что он уже поднабрался опыта и может оставаться на полные сутки. Обычно именно по ночам в клинику поступали особые клиенты. Их имена не принято было произносить в полный голос – только шепотом и без посторонних лиц. Таких клиентов доставляли в полуживом состоянии. С алкоголиками схема была уже отработана. А вот с наркоманами мороки было куда больше. Особенно если тот, кто доставил горемыку, слезно просил поставить его на ноги в течение нескольких суток. Видите ли, у него важное мероприятие и нужно быть при полном параде. Тогда это тело усиленно начинали промывать, прочищать, запихивать в него различные препараты, иголки и все то, что сводило процесс эволюции от примата до гомо сапиенса к нескольким дням. Чаще всего такие пациенты сразу после своих «важных мероприятий» возвращались обратно, где их уже ждала палата с горячим чаем на тумбочке и наведенный раствор для капельницы.
Иннокентий помимо основной деятельности выполнял и мелкие поручения своей начальницы. Он помогал санитарам в стационаре, занимался организационными вопросами и частично исполнял роль курьера. В свободное от дел время молодой врач наблюдал за пациентами с психическими отклонениями. Иногда разговаривал с ними, например, о погоде или овощном рагу, что давалось на ужин. Кеша пытался, не заглядывая в карточку, определить диагноз больного. Он искренне радовался, когда у него это получалось, и огорчался, когда выходило не сразу.
– Здравствуйте, Любовь Сергеевна! Она у себя? – указав на дверь Надежды Константиновны, поинтересовался Кеша.
– У себя. А что это ты вдруг так официально?
– Если у девушки такое красивое имя, как у тебя, то грех не произносить его полностью.
– Вот шутник! – Люба улыбнулась и опустила глаза.
– Я не шучу, я вполне серьезно.
– Что-то раньше ты меня так не называл.
– А раньше ты и не принимала мое приглашение на чашку растворимого кофе в обеденный перерыв.
Люба рассмеялась и немного покраснела.
– Так ты сегодня опять придешь ко мне на кофе?
– Если Надежда Константиновна не придумает, чем занять мое законное обеденное время, то я зайду.
– Хорошо, договорились.
– Ладно, я пошел. Меня вызывали еще полчаса назад.
Негромким стуком в дверь Кеша оповестил начальницу о своем приходе, и та пригласила его войти.
– Я слышала, вы много времени проводите в стационаре.
– Да, я бываю там, когда у меня нет работы.
– Пациентам нравится ваше внимание, Иннокентий. Но я переживаю, не слишком ли вы глубоко погружаетесь в то, что не имеет отношения к вашим основным обязанностям. Я не отговариваю вас делать это, просто опасаюсь, чтобы потенциал, которым вы обладаете, не был попросту растрачен на вещи не первой необходимости. Я знаю, насколько это тяжелая работа. Она требует большой выдержки и концентрации. И мне будет жаль, если вы сейчас перенасытитесь и решите, что устали от такой работы. Говоря об усталости, я в первую очередь имею в виду моральные аспекты.
– Я понимаю, о чем вы говорите, Надежда Константиновна. Все в порядке. Не стоит за меня переживать.
– Надеюсь. Для меня очень важно, чтобы пациенты, проходящие у вас терапию, получали качественную помощь. И если вы утверждаете, что все в порядке, я склонна вам доверять. Иннокентий, на самом деле, я пригласила вас, чтобы сказать, что в двадцать шестой палате вас ожидает новый пациент. Вернее, он новый для вас, но не для больницы. Пожалуйста, отнеситесь к нему внимательно.
– Хорошо, Надежда Константиновна, я постараюсь сделать все, что от меня зависит.
– Идите.
«Странно, что она не дала никаких данных о новеньком, – подумал Кеша по дороге в двадцать шестую палату, которая находилась в крыле для особых пациентов. – Обычно меня всегда вводят в курс дела, а здесь даже имени ни сказала. Ладно, сейчас сам все узнаю».
– Тук-тук… Здравствуйте. – Кеша аккуратно открыл дверь, но сразу входить не стал. Он увидел высокого худощавого мужчину, стоящего лицом к окну. – Я могу войти?
Не оборачиваясь, мужчина ответил:
– А я могу вам это запретить?
– Если вы пожелаете, я зайду немного позже.
– Вы все равно от меня не отстанете – так что тянуть? Заходите.
– Вы правы, лучше не откладывать.
Продолжая смотреть в окно, мужчина спросил:
– Как вы думаете, сегодня пойдет снег?
– Думаю, нет.
– Очень жаль.
– Меня зовут… – начал было Иннокентий.
– Доктор, у вас сигареты не найдется?
– Сигарета? Найдется, но здесь запрещено курить.
Мужчина поднял руку ладонью вверх и замер в ожидании.
–М-м-м… Не думаю, что это хорошая идея.
– А вы не спрашивайте у своей головы. У вас доброе сердце, оно не откажет старому больному человеку в таком маленьком одолжении.
Совершенно не свойственная Кеше волна легкомыслия заставила его нырнуть рукой в карман, достать пачку сигарет с зажигалкой и положить их в крепкую ладонь незнакомца.
– Только давайте сначала откроем окно.
– Откроем. Обязательно откроем. – Мужчина прикурил сигарету и медленно повернулся лицом к Иннокентию. – Так как вас там зовут, говорите?
– Иннокентий Альбертович.
– Самуил Петрович.
Они пожали друг другу руки.
– Будем знакомы.
– Да, будем знакомы, – ответил Кеша и поспешил открыть окно.
Самуил Петрович взял со стола маленькую стеклянную банку из-под допитого сока вместо пепельницы.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Иннокентий. Он заметил, что у его собеседника сквозь больничную пижаму выступают кости, на голове нет волос, а щеки провалились настолько сильно, что, казалось, его кожа просто натянута на голый череп.
– О, благодаря вашей сигарете мне стало намного лучше.
Дыхание Самуила Петровича было тяжелым и хриплым.
– Простите, но кажется, вам нельзя курить.
Иннокентию вдруг стало не по себе от необдуманного жеста милосердия.
– Вы так молоды, сколько вам лет? – спросил Самуил Петрович.
– Двадцать пять.
– Двадцать пять… А мне сорок два.
Челюсть Кеши немного опустилась, он внимательно смотрел на человека, сидевшего напротив него, и никак не мог отыскать хотя бы один признак его столь молодого возраста. Затем попытался быстро переключиться на что-то другое, чтобы нарушить неловкую паузу.
– Можете не пытаться скрыть вашего удивления. Я знаю, что паршиво выгляжу. Сам каждый раз, подходя к зеркалу, пугаюсь этого чертового старикашку. Вы, наверное, хотите знать, что со мной случилось?
Кеша взял стул, развернул его и сел в паре метров от Самуила Петровича.
– Я бы хотел вам помочь, а для этого мне действительно нужно узнать о вас как можно больше.
– Как можно больше, говорите? Боюсь, у меня нет на это времени.
– Вы куда-то спешите?
Самуил Петрович задумался и посмотрел на часы.
– Нет, я не спешу, а вот часы спешат на три минуты. Не могли бы вы достать из них батарейку? Меня жутко раздражает, как они тикают.
Иннокентий снял со стены часы, достал батарейку и повесил обратно.
– Так лучше?
– Да, определенно. Спасибо.
Мужчина закашлялся. Иннокентий встал, чтобы подать Самуилу Петровичу воды, но тот махнул рукой, дав понять, что ему ничего не нужно.
– Не переживайте, сейчас пройдет. У меня бывает.
Через минуту кашель затих.
– Так что с вами случилось?
– Ничего особенного, если учесть то, где я родился, и время, в котором жил. Для такого человека, как я, роскошь дожить до девяноста пяти лет. Нашему поколению повезло меньше, чем вашему, Иннокентий Альбертович.
– В каждом времени есть свои плюсы и минусы.
– Это вы верно подметили. Но, знаете, меня сложно назвать хорошим человеком. Я сделал много плохих вещей, но тот факт, что я сейчас разговариваю с вами в этой больнице, получаю горячий обед и сплю в удобной постели, доказывает, что времена меняются к лучшему. И я даже немного завидую вам, потому что вы на себе сможете прочувствовать, как повысится комфорт жизни уже лет через десять. А это случится, я вас уверяю.
– Я не хочу спорить о том, что может случиться через десять лет, а что нет, но я знаю, что вы, Самуил Петрович, и сами сможете это увидеть.
– Ах, молодость… Она позволяет бесстрашно смотреть в будущее, но только не распространяйте свое бесстрашие на меня. Это бессмысленно.
– Мне бы хотелось поговорить с вами не о будущем, а о настоящем. И если вы позволите, о прошлом. О вашем прошлом.
– Мое прошлое… – растягивая слова, повторил Самуил Петрович. – Вам, наверное, хочется знать, кто я и как оказался здесь.
– Желательно.
– Ну, для этого далеко заходить не надо. Всего одна история из моей жизни даст ответы на все ваши вопросы. – Самуил Петрович сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о дно банки. – Пять лет назад я связался с одной бандой. Они крышевали половину бизнеса в городе. Их главный был просто лютый тип. Головы сносил только так. Все звали его Седой. Еще до встречи с ним я уже успел побывать в местных разбоях и потасовках. Так сказать, заслужил определенный авторитет. Но в его банде все было по-взрослому. И платил он нам как следует. На своих людей денег не жалел. И не только денег. Наркотики, шлюхи… жили, короче, на полном обеспечении. Правда, мало кто у него задерживался надолго. Шпана дохла, как мухи. Кого пуля зацепит, а кто сам обнюхается.
Как-то раз мы получили задание – съездить в Польшу и привести оттуда одну девчонку. Как я понял позже, она была сестрой одного типа, который жестко наступил на горло Седому. У этого типа из родных была только сестра. Как самое дорогое, он спрятал ее подальше от всех. Но, видимо, плохо спрятал, раз Седому удалось пронюхать о ее нахождении. Он собрал группу для операции по вывозу девчонки на родину. Только привести ее надо было строго живой.
Мы долго готовились: новые имена, паспорта, придумали легенду, зачем едем. Нас было четверо. У каждого своя роль. Туда границу пересекли без проблем. В Польше нас ждала уже подготовленная квартира. В течение трех суток должен был прийти человек и дать все наводки.
Так и вышло. Пришел какой-то сутулый жид, похожий на червя, рассказал все, что требовалось, помог достать машину с местными номерами, мы ему заплатили и больше его не видели. На дело пошли подготовленные, но девчонку эту охраняли как следует. Без перестрелки не обошлось. Одного нашего подстрелили. Прямо в живот. Пуля прошла навылет. Но девку нам удалось забрать. Дальше самое сложное. Подстреленный наш был еще живой. Врача, естественно, мы не могли вызвать. По городу на нас уже была объявлена облава, а по телику стали показывать фотки Аленки. Так ее звали. Один из наших пошел в магазин, накупил ей новых шмоток, мы ее переодели и волосы подстригли. Задиристая была зараза! Намучились с ней тогда. Обратно было решено ехать на поезде. Раненый наш откинулся еще до отъезда. Пришлось оставить его там. В поезде я ехал в одном купе с Аленкой, нам было поручено изображать влюбленную пару, а те двое ехали отдельно, в другом вагоне. Хороша была зараза. Начала меня соблазнять. Я долго и не сопротивлялся. Такой горячей девки у меня не было еще никогда. Двое суток без остановки куролесили, только и успевал отдышаться. Она понимала, куда мы ее везем. Вот и выпустила все свои чары, а я повелся. Да и не жалею об этом, может, это лучшее, что было в моей жизни.
Аленка начала меня уговаривать сбежать вместе. Естественно, я уже не хотел ее отпускать. Надо было что-то решать. С теми двумя еще в поезде разобрался. Люди Седого должны были нас прямо на перроне встречать. Я дал Аленке пистолет и велел подыгрывать мне, пока мы к Седому в дом не попадем. Без денег мы бы все равно не смогли скрыться. Когда нас привезли к нему на дачу, была ночь. Он с дружками уже начал отмечать успешно проведенную операцию. Их человек шесть в доме, почти все пьяные. Только главный охранник и сам Седой – как стеклышко. Зашли мы к нему в кабинет, он давай допрашивать: что с остальными случилось. Естественно, пришлось врать. Он поверил. Когда Седой открыл сейф, чтобы расплатиться со мной, я выстрелил. Аленка молодчина, не растерялась, сразу пальнула в охранника. Я забрал все деньги из сейфа, и мы начали удирать. Шум услышали остальные. Пришлось отстреливаться, но мы смогли убежать. К утру добрались до одного заброшенного дома. Алена была ранена. Пуля пробила ей легкое и осталась внутри. Через сутки я сам выкопал могилу и похоронил ее. Потом еще долго не мог отойти от всего случившегося. На украденные деньги сменил имя и уехал подальше из этого города. Денег хватило, чтобы начать свой бизнес. Но без этой белой дряни я уже не мог забыться. Пару раз с того света доставали. Вдобавок подхватил болячку, которая начала пожирать меня изнутри. До сих пор не решил, что хуже, когда сам себя мыслями уничтожаешь или от физической боли корчишься. Ну, как вам такая история, Иннокентий Альбертович? – Самуил Петрович снова закашлял.
