скачать книгу бесплатно
На территории Башкирии мишари являлись служилым военным сословием на протяжении XVII-XIX веков. В 1792 году мещеряки Уфимского наместничества показали: «происхождение наших предков из ногайских владетельных фамилий и мурз, служилых мещеряков и татар». И. К. Кириллов, с именем которого связано основание Оренбурга, в своем изъяснении о населении Уфимского уезда в 1735 году подчеркивал, что «мещеряки, то есть служилыя татары… накликаны с начала города Уфы». В «Записке Оренбургского правления по вопросам управления разными группами населения Башкирии» (1800 год) о мишарях сказано так: «Сей народ не коренной Оренбургской губернии, но перешедший по нынешнему положению Симбирской губернии из Алаторского и Симбирского уездов».
Когда в 1658 году правительство собиралось обложить их ясаком, часть мещеряков подали ходатайства о неналожении на них этого ясака, мотивируя это тем, что «они-де служилые татары, служилых отцов дети, деды ж и отцы их служили по Алатырю, а иных по Арзамасу, по Кадому, по Темникову, по Романову, по Свияжску, по Курмышу, а они-де служат по Уфе по 15 лет, а ины и больше, всякие Великого государя службы и в посылках и в поезды ездят с дворяны и детьми боярскими и с иноземцы, с своею братьею, верстаными татары».
К 1650-м годам известны следующие селения в Уфимском уезде, в которых были размещены «служилые татаровя»: деревни Уразаево, Кулбарисово, Налмасово, Байбаково, Ишмаево (заселена в 1656 году), Кулаево, Байбюрино, Сикияды, Четвертаково, Базы. Службу служить им было предписано с «пашни». Часть жителей в «Росписи всяких чинов служилых и жилецких людей» в 1657 году показана служилыми татарами, а в 1658 году переведена в состав служилых мещеряков. Всего по этим деревням было верстано на службу 84 человека. Сами жители при этом показывали, что прежде «по Темникову городу», «по Алатырскому городу» служили. Часть же «новоприезжих мещеряков» было велено сослать в Свияжский, Курмышский, Алаторский и Арзамасский уезды – в «те городы, из которых приехали».
В отличие от мещеряков Уфимского уезда, служилые татары Казанского, Нижегородского, Кадомского, Темниковского и других уездов, не пожелавшие креститься по указу Петра I от 3 ноября 1713 года, были низведены до положения податного населения (государственные крестьяне). Указом 31 января 1718 года было велено на работы по заготовке корабельных лесов «брать Казанской, Нижегородской и Воронежской губернии и Симбирского уезда служилых мурз, татар, мордву и чуваш без заплаты», то есть без вознаграждения, в виде повинности. С этого времени эту группу населения именуют и лашманами (в переводе с немецкого – «лесные люди»).
К 5-й ревизии 1795 года в Оренбургской губернии из этой группы населения осело 7707 душ мужского пола, в том числе в Уфимском уезде – 1236 душ мужского пола. На территории Башкирии эта группа населения известна как «томэннэр» (тюменцы, темниковцы). Русские иногда эту группу населения называли «темниковскими мишарями». Свое наименование («то-мэннэр») они получили от названия города Темникова (по-татарски Томэн, ныне в Мордовии), вблизи которого большинство из них жило. «Тюменцами» именовали представителей таких известных татарских фамилий, как Акчурины, Бахтизины, Еникеевы, Кашаевы, Мамины, Мамлеевы, Сакаевы, Терегуловы, Янгалычевы и другие.
При императрице Екатерине II в 1784 году был издан указ о восстановлении в дворянском достоинстве князей и мурз татарского происхождения, имеющих документальные доказательства своего дворянского происхождения. Многие из «тюменцев», «мещеряков» подавали прошения о восстановлении их в дворянском достоинстве. Но лишь некоторым из них были дарованы дворянские права.
Основание деревни
В настоящее время Бузовьязы являются центром Бузовьязовского сельского совета. Помимо села Бузовьязы, на 1999 год в сельский совет входили деревни Александровка (жители – украинцы), Алмалык (татары) и Бузовьязбаш (татары).
Деревня была основана по записи от 2 марта 1757 года, данной поверенным башкир Уршак-Минской волости Ногайской дороги Ретькой Зиямбетовым мишарям деревни Айметево (правильнее Ахметово) Муслиму и Абдюку Каныбековым, Бакиру Бикметову и их товарищам (всего 12 дворов) о припуске их в свою вотчину по речкам Бузовьяз, Сакат и Узень на 20 лет. Границами владений припущенных мишарей показаны: «от Юртбар-Синир черный лес, и от него на мыс и по речке Бызовьяз по обе стороны, сено косить и землю пахать, до деревни Токаевой по старой меже до лесу Кош-буляк по нижнюю сторону по речке Сакат до устья, и на Узене речке с мельнишным местом, и сверху по левую сторону сено косить до устья, да по речке Бызовьяз на низ до мосту по левую сторону, а с мосту на мыс, а с него на летние башкирские кошевья и на 2 таловые куста и на черемисскую межу, и по черемиской меже по левую сторону, а оттоль на мыс и на первую межу Юртбар-Синир на черной лес».
При заключении договора башкиры-вотчинники Уршак-Минской волости обязались через 50 лет отдать «эту землю мещерякам по надлежащей цене». В действительности новый договор о припуске на земли Уршак-Минской волости состоялся в 1789 году.
Через несколько лет – в 1764 году – в селение была припущена новая группа мишарей. В селение также переселился с Осинской дороги мишарский сотник Муксин Абдулсалямов. В 1767 году он стал юртовым старшиной, затем мишарским старшиной Ногайской дороги.
Откуда пришли на жительство в деревню Бузовьязы предки современных жителей селения, и где они жили в стародавнее время? Ключом к ответу на этот вопрос являются местные легенды. Так, часть бузовьязовских жителей, в том числе и мой род Сулеймановых, именуют себя «алатор», то есть «алаторцами». Такие же предания зафиксированы и в находящемся неподалеку от Бузовьязов селе Тукаево Аургазинского района, среди жителей которого также отмечены «алаторцы». К 1720 году выходцы из Алатырского уезда проживали также в деревнях Кизгенбаш, Ишмаево (ныне деревня Тюрюшево Буздякского района).
Некоторые из мишарей во время переписи 1720 года указывали и места прежнего проживания. Так, родоначальник известного мишарского рода Исянбердиных из Тюрюшево, 70-летний Исянберда Биметев показал, что его отец является выходцем из деревни Шубаево Алатырского уезда. 69-летний Немей Размаметев из той же деревни показал, что его отец переселился в Уфимский уезд «из Алатырского уезда деревни Пошатово 50 лет назад». С Алатырским уездом связан и известный татарский род мурз Киреевых.
Между тем сами служилые татары (мещеряки) Уфимского уезда в XVIII-XIX веках указывали на то, что являются пришлыми переселенцами из других краев, в том числе и из Алатырского уезда.
Территория Алатырского уезда в XVII веке включала в себя и земли, находящиеся ныне в Нижегородской области. Например, в источниках упоминается Пьянской стан (наименование стана от названия реки Пьяны) Алатырского уезда. Как известно, там и поныне много татарских селений.
К 1708 году в Алатырский уезд входили следующие селения служилых татар: Собачий Остров, Петряксы, Старый Мочалей, Рыбушкино, Чинбилей, Новые Медяны, Ключище, Ендовище (здесь известны служилые татары Сараевы), Трехозерки, Каргино, Пица, Грибанове, Камкино, Шубине (или же Шубаево), Кочки-Пожарки, Пошагово, Семеновское, Айтярское, Красный Яр, Уразовка, Актуково, Кузминки, Кадомка, Овечий Овраг, Коншов Заулок (Рыбушки), Новый Мочалей, Красный Остров. В то же время, вблизи самого Алатыря татарских населенных пунктов практически нет.
По мнению нижегородских историков и краеведов Синюткиных и Алимджана Орлова, татарские населенные пункты Нижегородчины были заселены переселенцами из Темниковского, Кадомского и Касимовского уездов. Иными словами, между «тюменцами» и «алаторцами», нередко являвшимися между собой родственниками, разница лишь в последнем месте проживания – в Темниковском или Алатырском уездах.
В чем же были причины ухода алатырских служилых татар на новое место – в Уфимский уезд? Ответ кроется все в том же военно-служилом характере их статуса. Уфимский уезд в это время только осваивался. Для защиты Уфы, других населенных мест от неспокойных южных кочевых соседей – калмыков, киргиз-кайсаков, тех же ногайских татар – требовались такие же маневренные конные рати, на роль которых идеально подходили служилые татары. Царское правительство переводило на службу в Уфимский уезд из разных областей страны как служилых татар, так и русских служилых людей.
Но наряду с правительственной колонизацией края была и вольная колонизация Уфимского края. Из-за нехватки земель на родине, из-за притеснений на религиозной почве многие служилые татары искали счастья на окраинах Российского государства, где церковные власти были далече, да и земли богаче.
Разбирая свою родословную, мне удалось установить, что многие жители Бузовьязов, в том числе Асяновы, Ждановы, Каныбековы, Сулеймановы, Усаевы, являются выходцами из деревни Сикияз Осинской дороги (ныне в Татышлинском районе РБ). В материалах переписи поверстанного к службе (принятого на службу) населения этой деревни от 1658 года есть и имена моих предков. Это Ахмайко Сараев и Тимайко Сариков. Сарай и Сарик, видимо, одна и та же фамилия. Их брат Урук (возможно, русские писцы так переиначили имя Уркай (Уракай), есть и фамилии служилых татар – Ураковы, Уракаевы) ввиду молодости был поверстан позднее и потому в этот список не попал. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что среди переселенцев из Алатырского уезда были Ахмайко и Тимайко Сараевы (Сариковы) и их младший брат Урук (Уракай). Здесь же, в Сикиязе, по переписи показан и Ишмайко (Ишмяк) Васильев – один из предков Асяновых, Каныбековых, Усаевых. Известен и его брат Ждан Васильев (Вайселев), родоначальник рода Ждановых.
Необходимо отметить также и то, что с принятием российского подданства многие татарские феодалы потеряли свои княжеские и мурзинские титулы. Некоторые из татар-мишарей пытались вернуть свои прежние титулы. Так, представители рода Максютовых из деревни Кулаево (Мишкинский район РБ) (их родословная восходит к эмиру Идигею; с ними в родстве Бикбулатовы, Мансуровы, Сюндюковы и другие) по всем документам XVIII века проходят как простые служилые татары. За успешную службу Максютовым было даровано дворянство, с этого времени они в метрических книгах и других документах начинают именовать себя князьями.
Происхождение Сулеймановых также связано с татарскими князьями. К сожалению, не сохранились рукописные истории рода, шэжэрэ. В сохранившихся же родословных многие татары-мишари указывают на свои княжеские (или же бийские) корни. В уже упомянутой выше деревне Тюрюшево (Ишмаево), где проживали выходцы из Алаторского уезда, сохранилось шэжэрэ Ишмаевых. Так вот, хотя российские власти и не признавали княжеское происхождение Ишмаевых, в родословных они помнили свои княжеские корни.
Видимо, в конце XVII века многие сикиязовцы выселились в другие деревни, в частности, в деревню Муллино Осинской дороги Уфимского уезда (ныне Бураевский район РБ). В первой половине XVIII века потомки сикиязовцев оказались и на землях башкир Канлинской волости, в соседних деревнях Ахметово и Канлы (ныне в Кушнаренковском районе РБ). Так, по переписи 1720 года, в деревне Канлы показано семейство Мустая Урукова 63-х лет, его дети Шарип, Мряс, Абид. Его родной брат Мукай – мой пращур. Отец Урук Сареев и брат Сеит показаны верстанными, то есть взятыми на военную службу. Известна и тамга Мукая Урукова.
После продажи башкирами Канлинской волости земель в районе Ахметово другим категориям переселенцев все татары-мишари из деревень Канлы и Тарабердино переселились в другие селения. Ныне в деревне Канлы проживают только удмурты.
Среди первых жителей деревни Бузовьязы в 1750-е годы нам известны Муслюм и Абдик Каныбековы, Бакир Бикметов. К 1757 году Муслюм Каныбеков проживал в деревне Ахметово (ныне в Кушнаренковском районе РБ). Между тем во время второй ревизии 1747 года в Ахметово братья Каныбековы не проживали. Видимо, Каныбековы обосновались в Ахметово в конце 1740-х годов, а после продажи башкирами Канлинской волости своих земель другим категориям припущенников решили перебраться на другие земли. По материалам первой ревизии 1721 года, семейство Каныбековых отмечено среди жителей деревни Муллино.
Со времени основания селение являлось одним из крупнейших среди сельских населенных пунктов Стерлитамакского уезда. Так, по материалам 5-й ревизии 1795 года, в деревне в 60 дворах жительствовали 322 человека (152 мужчины и 170 женщин).
Во время Крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева в 1773-1775 годах многие жители деревни находились в числе повстанцев. В восстании участвовали 79 человек из команды старшины Муксина Абдулсалямова, 226 человек из команды Ишмухамета Сулейманова (из рода Диваевых). Большинство из этих повстанцев воевали под командованием своего однодеревенца, мишарского сотника Канзафара Усаева (Усеева).
Примечательна биография Канзафара Усаева. Некоторые исследователи полагают, что местом рождения Канзафара Усаева является деревня Чекмагушево (ныне Чекмагушевский район РБ). Единственным аргументом данного тезиса является лишь то, что будто бы родственниками Канзафара являлись мишари Мансуровы, жители Чекмагушево.
Обнаруженные мною новые документы рисуют несколько иную картину. На самом деле, по материалам второй ревизии 1747 года, среди жителей Чекмагушево Канзафара Усаева нет. При этом род Усаевых оказывается в родстве со Ждановыми, Каныбековыми и Асяновыми. В первой половине XVIII века Усаевы проживали в деревне Муллино (ныне Бураевский район РБ).
В 1757 или 1764 году Усаевы вслед за своими родственниками Каныбековами обосновываются в Бузовьязах.
Еще будучи жителем Муллино, Канзафар Усаев оканчивает медресе. В деревне Бузовьязы он первоначально исполняет обязанности муллы, позднее его избирают сотником. С началом Крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева Канзафар Усаев присоединяется к восставшим и становится одним из виднейших сподвижников «крестьянского царя». Первоначально ему присваивается звание полковника. Позднее он становится бригадиром (было такое воинское звание в царской России). После подавления восстания Канзафара Усаева вместе с Салаватом Юлаевым и его отцом Юлаем Азналиным отправили на каторгу в Прибалтику.
На военной службе (в годы кантонной системы управления)
Уфимский уезд, а позднее и Оренбургская губерния являлись пограничными районами Российской Империи. В силу этого на территории края были необходимы военные силы – как для обороны края, так и для «умиротворения» антифеодальных и антиколониальных выступлений народных масс. Правительство постоянно держало здесь военные силы. Использовало на военной и сторожевой службе как местных русских дворян, так и служилых татар, мещеряков и башкирских тарханов. На то, что уфимские мещеряки не были положены, как служилые татары Казанской губернии, в подушный оклад, во многом повлияло пограничное положение Уфимского уезда и Оренбургской губернии.
С появлением в южных степях калмыков в ходе нередких схваток с ними участвовали уфимские мещеряки. Они же привлекались к службе в ходе народных восстаний на территории Уфимского и Казанского уездов в XVII-XVIII веках. Так, житель деревни Кулбарисово (Сабаево, ныне Мишкинский район РБ) Осинской дороги Уфимского уезда Кантуган Келдибеков сидел в осаде в Уфе во время «первой башкирской шатости». Сепай Урмаев из деревни Бешелапово того же уезда в 1680-е годы с семейством был взят «в полон» калмыками Аюки хана. Тогда же калмыками были захвачены, «а за скудостью» не вернулись семейства Мемкея Янтуганова и отцов Усеина Нураева из Иштыбаево (ныне Мишкинский район Башкортостана), Искендера Исаева из Янбаево, Клейки Бабараева («в полону убит») из Карышево (ныне Балтачевский район РБ). Ирзюк Келмаев из д. Янбаево, Миней Емикеев из д. Карышево, Абдулла Акбердин и Орка Уразбанов из д. Елюзи были также взяты в плен, но сумели вернуться. А мать, братья и сестры Ирзюка Келмаева к 1720 г. «за скудостью» оставались у калмыков.
Мещеряков привлекали не только к охране южных границ по Оренбургской линии, но и посылали в дальние походы. В петровском походе на Азов в 1696 году они были задействованы. Участвовали в Семилетней войне с Пруссией. Несли охранную службу по Сибирской линии. Так, родоначальник дворянского рода Асядуллиных из деревни Сафарово (ныне Чишминский район РБ) Калимулла Асядуллин в одной из своих челобитных показывал, что он участвовал вместе с другими мещеряками «в походах 757, 758, 759 годов… в Пруссии, в 771-773 годах на сибирских линиях сотником».
Само мишарское население делилось на сотни и команды. Так, в 1776 году в сотню мишарского сотника Ибрагима Мансурова из деревни Чекмагушево входили следующие мещерякские дворы из деревни Бузовьязы: Муслюм Каныбеков, Бакый Салыев, Амир Салыев, Баязит Абдеев, Зюбеир Абдеев, Зюлкарней Абдеев, Араслан Ибрагимов, Абдулзялил Ибрагимов, Абдулкарим Ибрагимов, Утягул Ибрагимов, Абдусалим Ибрагимов, Муса Муслюмов, Яхья Беделев, Султанали Муслюмов, Ибрай Каныбеков, Юсуп Асянов, Субханкул Асянов, Байбулат Акбулатов, Байрамали Усеев, Алмухамет Усеев, Юсуп Раскин, Мунасып Салыев, Сагит Салыев, Амин Салыев, Якуп Байбулатов, Миннигул Сеитягафаров. Отставные Резяп Абдюкеев, Муксин Абдулменев, Белей Тукташев, Абдрахман Габбасов, Тимрали Мукминов.
Учитывая это положение, царское правительство 10 апреля 1798 года издало указ о введении кантонной системы управления, по которой «башкирское» и «мещерякское» население переводились в военное ведомство. Согласно указу, было учреждено 11 башкирских (в 1803 году их стало 12) и пять мишарских (мещерякских) кантонов.
Кантоны были сформированы по территориальному принципу, делились на юрты, отделения и команды. Основной обязанностью этих сословных групп стала военная служба, которая осуществлялась за счет сельского общества, то есть каждые 4-5 дворов обязаны были ежегодно снаряжать за собственный счет одного воина.
На службу отправлялись на пограничную Оренбургскую оборонительную линию. Служба на Оренбургской линии составляла ежегодно шесть месяцев – с 15 мая по 15 ноября. Каждый выезжавший на службу, помимо оружия, обязан был иметь две лошади. Вооружение башкир и мишарей на службе состояло из копий, сабель, ружей и луков со стрелами. Все снаряжение обходилось сельскому обществу от 25 до 37 коп. серебром с души. Со своей стороны, правительство платило рядовым казакам один рубль в месяц и давало фураж на одну лошадь. Помимо службы на Оренбургской линии, башкирское и мещерякское население, воины тептярских полков несли службу по охране и поддержанию порядка в других местностях.
С введением кантонной системы управления селение стало центром 3-го Мещерякского кантона. Мещеряки Стерлитамакского уезда несли службу в городе Орске. Ежегодно туда поочередно выходило на службу 186 мещеряков уезда. В селении была создана и почтовая станция с шестью парами лошадей.
После введения кантонной системы управления жители края стали делиться на рядовых и зауряд-офицеров. Зауряд-офицеры иррегулярных (то есть нерусских казачьих) войск были рангом ниже офицеров регулярной армии. Действительные же офицерские и классные чины давались должностным лицам из башкир, мещеряков и тептярей только в исключительных случаях, главным образом за военные заслуги и за продолжительную службу.
Служба в башкирских, мишарских и тептярских казачьих полках позволяла жителям края за счет выслуги чинов, за храбрость во время военных действий получить российское дворянство. Таким путем в дворянские родословные книги Оренбургской губернии были внесены и уроженцы Стерлитамакского уезда из деревень Бирюказганово (мурзы Киреевы), Бузовьязы (мишари Резяповы), Кучербаево (башкиры Акчулпановы), Султанмуратово (мишари Янышевы), Тимкино (мишари Мусины), Тукаево (мишари Диваевы) и другие.
Получая зауряд-офицерские чины, сельская верхушка ставилась в привилегированное положение по сравнению с остальной массой населения: зауряд-офицеры имели право носить офицерскую форму, освобождались от телесного наказания и лично не несли никаких денежных и натуральных повинностей в пользу государства. От поборов и повинностей, кроме них, освобождалось только местное духовенство. Среди местных зауряд-офицеров можно отметить управляющего 2-м Мещерякским кантоном сотника Фазуллу Зямгурова сына Резяпова, хорунжего Шагибяка Фазлуллина сына Резяпова (1812 года рождения), помощника управляющего Абдуллатифа Зямгурова сына Резяпова, писаря зауряд-сотника Абдулвахита Зюлкарнеева сына Сафарова.
По формулярным спискам мещерякского населения Стерлитамакского уезда можно узнать о местах службы тех или иных бузовьязовцев. Так, зауряд-сотник Хабибулла Ишназаров сын Абдиев служил при крепостях Орской в 1801 году, Ильинской – в 1806 году, при рубке казенного леса в Верхнеуральске в 1807 году, в крепости Губерлинской в 1809 году, в Оренбурге в 1819 году и в крепости Верхнеозерской в 1827 году. Урядник Зейнулла Нигматуллин сын Ишмаков в 1803 году проходил службу в крепости Орской, в 1807 году – в городе Уральске, с вторжением Наполеона в Россию был призван в 1-й Мещерякский полк, в котором служил с 1812 по 1818 год, в 1834 году служил в крепости Верхнеозерской.
Рядовое население не было защищено от бесчисленных актов злоупотреблений со стороны начальства. Так, на тептярских старшин по поводу рекрутских наборов поступало очень много жалоб о «внеочередной отдаче». По поводу этих жалоб власть предержащие губернские чины писали: «при всех случаях обнаруживается пристрастие или старшины, или более сильных в обществе, поддерживаемых местным управлением». В сборе и употреблении денег также возникали злоупотребления.
Начиная с 30-х годов XIX века, для отдаленных от Оренбургской линии кантонов военная служба постепенно стала заменяться трудовыми и денежными повинностями. Они освобождались от воинской службы и к 1860-м годам вместо службы платили 4 руб. 25 коп. серебром. С тептярского населения взималось 4 руб. 32 копейки.
Жизнь при кантонной системе управления для жителей края была очень тяжелой. Практически вся страна при Николае I представляла собой военизированный лагерь. За малейшие провинности сельчане подвергались наказаниям. Если в Англии высылали своих преступников и «инакомыслящих» в Австралию, то для царского правительства такой «Австралией» стала Сибирь. Ревизские сказки селений Оренбургской губернии пестрят данными о таких высылках.
К сожалению, сохранилось очень мало документов того периода, характеризующих хозяйственную жизнь жителей края. В стране, известной как «жандарм Европы», главное внимание уделялось военным нуждам. В «Военностатистическом обозрении» 1848 года крестьянское хозяйство Оренбургской губернии характеризуется так: «При изобилии земли и постоянных урожаях не случается, чтобы жители затруднялись в прокормлении себя с семействами своими, и самые бедные из них, приведенные в это положение по каким-либо несчастным случаям, не имеют надобности и не уходят на заработки в другие губернии, а всегда и без затруднения могут иметь выгоды от работ даже в тех самых селениях, где проживают, и весьма редко уходят для того в ближайшие деревни».
За время, прошедшее от Генерального межевания в конце XVIII века до середины XIX века, население деревни выросло более чем в 4,5 раза. Если в 1795 году здесь проживало 322 человека, в 1834 году в селении – 963 жителя (471 мужчина и 492 женщины), то через 60 с небольшим лет – в 1859 году – численность бузовьязовского населения достигла 1490 человек (749 мужчин и 741 женщина в 212 дворах). Такими же темпами росла численность населения и во всей Оренбургской губернии.
От отмены крепостного права к столыпинской аграрной реформе
В результате крестьянских реформ 1860-х годов и ликвидации указами от 14 мая 1863 года и 2 июля 1865 года кантонной системы управления в Оренбургской губернии многочисленное местное крестьянство получило гражданские права и могло заниматься хозяйственной и торговой деятельностью. Вместо военного административного управления создавалось волостное крестьянское самоуправление.
В 1863 году многие селения нынешнего Кармаскалинского района вошли в Шмитовскую волость (названа в честь местного помещика Шмита, или же Шмидта; центр – дер. Андреевка) Стерлитамакского уезда Уфимской губернии. Они, в свою очередь, делились на сельские общества.
Наряду с Бузовьязовским сельским обществом в состав Шмитовской волости вошли следующие сельские общества: Муксиновское, Троицкое, Перепутьинское (деревня Ивановка, хутор Гавриловского), Тукаевское, Боголюбовское (деревня Боголюбовка, хутор Журавова), Заваруевское (деревни Заваруевка, Александровка, Ушаковка), Ново-Покровское, Поляновское, Старо-Турумбетовское, Никольское, Ново-Михайловское, Волковское, Сулеймановское, 1-е Шмитовское (деревня Андреевка), Ишлинское, Старо-Адзитаровское, Марьевское, Елизаветинское, Тажентовское, Никитинское, Старо-Яныбековское, Абдрахмановское, 2-е Шмитовское. Помимо этих сельских обществ, на территории волости располагались также нижеследующие населенные пункты: Болотниковское товарищество, Каловка, Уваровка, Алексеевка, Леонтьевский, Охлебинино, Михайловский, Львовский. Всего у крестьян волости имелось 20862 десятины земли.
Во главе администрации волостей были поставлены волостные старшины, выбиравшиеся на волостных сходах выборными от каждого сельского общества. Главной обязанностью волостного старшины было «выколачивание» с крестьян волости различного рода податей. Также волостные старшины следили за исполнением крестьянами подводной и дорожной повинностей. В этом им помогали выбиравшиеся самими крестьянами на сельских сходах сельские старосты, сотские (до 1903 года), десятские и сборщики налогов. Мелкие судебные дела, тяжбы между крестьянами были отданы на откуп судебным властям на местах – волостному суду.
Обычно волостное правление располагалось в каком-нибудь большом деревянном здании. Сразу за входной дверью в правление находилась прихожая, где ожидали вызова просители. Там же, в прихожей, входящего в волостное правление посетителя встречал большой, в полный рост, портрет государя-императора. Одну часть волостного правления занимала так называемая «чижовка» (татары говорили «сижовка»), куда запирали провинившихся в чем-либо жителей или гостей волости.
Селения края представали перед путником одинаково. Каждое селение окружал плетень (такие же изгороди окружали наделы крестьян). Это делалось для того, чтобы домашняя скотина не выходила на поля. Внутри селения имелись лужайки (внутренний выгон) для выгула скота в ночное время. Крыши домов были покрыты деревом или же соломой. Над крышами домов высились минареты мечетей. В изгороди, окружавшей селение, были проделаны ворота, выходившие на ту или иную дорогу в соседние селения. В некоторых деревнях были даже предусмотрены должности смотрителей околиц, которые наблюдали и за воротами.
Все жители деревни составляли Бузовьязовское сельское общество (общину). Все важные дела рассматривались на сельском сходе, куда собирались главы семейств. Лишь в исключительных случаях главой семьи признавалась женщина. Если в семействе у умершего родителя был сын-подросток, то главой семьи записывали его, даже будь ему 12-14 лет.
В пореформенный период Шмитовская волость представляла собой типичную сельскую глубинку Российской Империи. Основу экономики края составляло сельскохозяйственное производство, а значит, главную часть доходов как крестьянина, так и помещика составляла продажа зерна и других сельскохозяйственных продуктов на ближайших рынках.
Если в первой половине XIX века прирост населения в регионе был незначительным и во многом был обусловлен переселенческим движением из других губерний, то во второй половине XIX – начале XX века произошел резкий рост численности жителей края. Такая же ситуация прослеживается и по другим деревням региона. При этом роль миграционного фактора была крайне незначительной.
По сравнению с 1859 годом, когда в Бузовьязах проживало 1490 человек, за 60 с небольшим лет численность населения выросла более чем вдвое. Все это привело к перенаселенности деревни. Обострилась ситуация и в крестьянском землевладении. В силу этого местное крестьянство вынуждено было использовать под пашню другие угодья, в первую очередь лесные наделы. Все это, несомненно, отражалось и на природных процессах. Уменьшалось количество осадков, разрастались овраги.
Крестьянская земля находилась в коллективной собственности сельской общины (общества). В общинах при уплате налогов существовала круговая порука: если кто-либо не мог уплатить, его долю должны были внести более богатые односельчане. Надельные земли делились по душам. Душевой надел, известный в крае как «имана», как по деревням, так и по сословным группам был неодинаков. Поскольку земельные участки различались по степени урожайности, они нарезались в разных местах, чересполосно для каждого домохозяина. Через каждые 10-12 лет проводились переделы земли. Каждый домохозяин сдавал старый участок и получал новый. Поэтому крестьяне не были заинтересованы в унавоживании земли.
К началу XX века Шмитовская волость стала одним из центров формирования частного крестьянского землевладения. Более 50% всех земель в волости были частнособственническими.
Во время революции 1905-1907 годов в Стерлитамаке и Бузовьязах была образована организация октябристского толка (октябристы – члены легальной партии «Союз 17 октября») под названием «Кружок, положивший в основу акт от 17 октября 1905 года». В программе объединения провозглашалось, что для страны требуется «не препирательство из-за избирательных прав, а деятельная созидательная работа в духе прогресса к утверждению гарантии правового порядка в государстве… при твердом убеждении сохранения целости и единства России». Предлагалось начать разработку важнейших законопроектов об устройстве крестьян и рабочих, народном просвещении, децентрализации управления.
До 1913 года было образовано Бузовьязовское кредитное товарищество, правление которого располагалось на хуторе Палатина близ селения. В Бузовьязах было открыто почтовое отделение.
Несмотря на предпринимаемые крестьянским миром меры, земельные наделы в крестьянской общине продолжали сокращаться. Малоземелье вынуждало часть крестьянства покидать родные края в поисках лучшей доли. С разрешением крестьянским товариществам приобретать земельные участки при посредничестве Крестьянского поземельного банка малообеспеченная часть крестьянства также включилась в процесс приобретения новых земель. По существу, крестьяне брали в ссуду определенный земельный участок и вынуждены были в течение ряда лет расплачиваться с Крестьянским банком за покупку.
С трудом проникали в крестьянский мир и новшества в области сельского хозяйства. Сохи в основном изготавливались кустарным способом. Лишь с конца XIX века в селениях края стали появляться веялки, жнейки и другие сельскохозяйственные орудия.
В 1914 году, с началом первой мировой войны, в связи с анти-немецкими настроениями в обществе Шмитовская волость была переименована в Ново-Андреевскую. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1917 года зафиксировала в волости следующие населенные пункты: Абдрахманово (15 дворов – татары, 8 – мусульмане), Александровский хутор (5 дворов, русские), Алексеевка (23 двора, русские), Боголюбовка (7 дворов, русские), Болотино (87 дворов – украинцы, 18 дворов – русские, 1 двор – казаки), Бузовьязы (450 дворов – мусульмане, татары, русские, башкиры, тептяри, черкесы), Волково (43 двора, русские), Елизаветино (7 дворов, русские), Заворуевка (11 дворов, русские), Землеустроительные хутора (9 дворов – русские, 1 – мордва), Ивановка (6 дворов, русские), Ишлы (228 дворов – тептяри, 3 – русские, 1 – татары, 1 – мусульмане, 1 – поляки, 1 – евреи), Каловка (3 двора, русские), Константиновка (32 двора – русские, 8 – украинцы), Макаровский хутор (8 дворов, русские), Муксиново (47 дворов, мишари), Никитино (24 двора, русские), Ново-Алексеевка (9 дворов, русские), Ново-Андреевка (45 дворов, русские), Ново-Боголюбовский хутор (5 дворов, русские), Ново-Михайловка (45 дворов, русские), Ново-Охлебинино (2 двора, русские), Ново-Троицкое (7 дворов, русские), Орловский (5 дворов, русские), Поляновка (26 дворов, русские), Семеновка (19 дворов, русские), Старо-Адзитарово (280 дворов – мишари, 3 – башкиры), Старо-Трумбетево (12 дворов, мусульмане), Старо-Яныбеково (29 дворов, мусульмане), Сулеймановка 24 двора, русские), Тансеитово (48 дворов – тептяри, 1 – мишари, 1 – башкиры), Тукаево (40 дворов – татары и дворяне, 37 – мишари, 14 – башкиры), Уваровка (4 двора, русские), Ушаковка (4 двора, русские), хутор Андреева (4 двора, русские), хутор Львова (4 двора, русские), хутор Алексеева (2 двора, русские), хутор Грибова (1 двор, русские), хутор Палатинский (12 дворов – украинцы, 1 – русские), хутора (16 дворов – русские, 2 – мусульмане), частновладельческие хозяйства (7 дворов – русские, 1 – мусульмане, 1 – румыны, 1 – латыши, 1 – эстонцы, 1 – украинцы), хутор Яковлевский (1 двор, русские).
Таким образом, ко времени революционных потрясений осени 1917 года на территории края мирно соседствовали татары и башкиры, русские и украинцы, мордва и поляки, евреи и эстонцы, латыши, румыны и черкесы.
Портрет села (религия, культура, быт)
Культура сельчан края в этот период развивалась в традиционном для мусульманских народов русле. В селениях действовали мечети, открывались новые мечети и медресе, при них мектебе. Почти в каждом селении была своя мечеть, в некоторых две и более.
В отличие от русского (православного) духовенства, муллы не получали от государства никакого денежного пособия. Мечети также строились на средства жителей тех или иных селений края. За выполнение различного рода мусульманских обрядов муллы все же получали различного рода пожертвования от прихожан. В Бузовьязах было 4 мусульманских махалля (мечети). В 1879 году в селении работало медресе, в котором обучалось 100 шакирдов.
Мечети в селениях края обычно располагались в больших деревянных домах. Над самим зданием мечети возвышался высокий остроконечный минарет. На вершине минарета укреплялся металлический блестящий полумесяц, повернутый в сторону Мекки – религиозного центра всех мусульман. Из башни минарета азанчей зычным голосом ежедневно созывал прихожан на молитвы.
При большинстве мечетей были свои медресе (школы среднего типа) и мектебе (школы низшего типа). В мектебе ученик занимался в среднем пять лет, обучаясь чтению, письму, арифметике, истории, арабскому языку, правилам чтения Корана, основам шариата. Получив начальное образование, ученик мог продолжить учебу в медресе.
Обычно одно медресе авторитетного муллы приходилось на несколько деревень в округе. Это учебное заведение углубляло знания шакирда в области мусульманской философии, логики, юриспруденции. Особое место в программе обучения отводилось изучению классического арабского языка как языка священного Корана. Обучение в школах носило религиозный характер. Светские предметы обычно не преподавались. Преподавателями были сами муллы мечетей. Медресе, как и мечети, строились и содержались самим населением деревень. Некоторые мектебе и медресе иногда содержались богатыми купцами-меценатами из мусульман.
Учеба в мектебе и медресе обычно начиналась в ноябре и заканчивалась в марте. Детей в эти школы отдавали с 7 лет. В течение 5 месяцев шакирды жили и учились в здании медресе. В неделю только один день проводили дома.
Мусульманская школа представляла собой деревенскую избу, в одной части которой шакирды учились и спали, а в другой готовили себе еду. Перед началом учебного года каждый шакирд вносил в денежный фонд медресе один рубль. Деньги из этого фонда использовались на заготовку дров и другие надобности. Кроме того, шакирды были обязаны платить каждый своему халфе (учителю) за учебу 5-10 копеек в неделю.
У шакирдов были и свои развлечения в медресе: игры «лэнгэр-лэнгэр», «мендэрлэшу» (игры с подушками) и другие. Девочки же обучались у «абыстай» – жен мулл.
Начиная с конца XIX века, в селениях края стали открываться земские русско-татарские школы (их открывали и содержали уездные земства), а позднее и министерские школы (находились в ведении Министерства просвещения). Вначале сельчане не желали отдавать своих детей в эти школы – боясь, что их там окрестят.
Гражданская война, нэп, кооперация
В 1917 году деревня Бузовьязы, как и вся Россия, пережила социальные потрясения. В феврале свергли царя. У власти оказалось Временное правительство. А уже осенью произошел переворот – власть в стране перешла в руки большевиков.
Новая власть не пользовалась популярностью на периферии, лишь в крупных городах большевики имели влияние. Большинство населения страны составляло многомиллионное крестьянство; соответственно, и симпатии сельчан в основном приходились на долю партии социал-революционеров (эсеров) как наиболее масштабно выражавшей чаяния сельского люда. Проходившие уже после захвата власти большевиками выборы в Учредительное собрание наглядно показали, на чьей стороне симпатии граждан страны.
На первых порах крестьянство поддерживало Советскую власть. После введения хлебной монополии (продразверстки), когда у крестьян в принудительном порядке стали изыматься все хлебные излишки (оставлялись только потребительская норма и семенной фонд), а губернию заполонили многочисленные продовольственные отряды из промышленных городов (они и изымали крестьянский хлеб), вера крестьян в Советскую власть была подорвана.
Положение обострила принудительная мобилизация крестьян в красногвардейские отряды для отправки на фронт против чехословаков, поднявших восстание. Крестьяне толпами собирались у волостных Советов, митинговали, проводили собрания, на которых нередко принимались антибольшевистские резолюции. Деревня оказалась как бы разделенной на два лагеря: одни за большевиков, другие против.
После изгнания колчаковских войск из Самарской губернии летом 1919 года на территории края восстанавливается Советская власть. Вместе с ней в Уфимскую губернию вернулись продразверстки и продотряды – бич крестьянства всей страны. Нередко многочисленные продотряды действовали с нарушениями законности: сажали крестьян в «кутузки», морили голодом, пороли, били, заставляя сдавать последний хлеб. К тому времени реквизициям по твердым ценам (то есть ценам ниже рыночных) подлежали не только зерно и фураж, сахар и картофель, но и мясо, рыба, все виды животных и растительных масел.
Сами же большевики писали по поводу такой политики в деревне следующее: «Нужно же наконец понять, что такая политика по отношению к деревне слишком дорого может обойтись нашей революции. Обычно мы спохватываемся тогда, когда уже бывает поздно… Пишут также, что в деревне произошел перелом. Пожалуй, правда, перелом произошел: пьянство развивается… власть проклинают, слово “коммунист” стало ругательное…». Такого же рода неутешительные для коммунистов выводы звучали и с периферии. Советская власть еще в годы гражданской войны обрела цензуру. Перлюстрация писем была обычным делом. Обстановка тех дней хорошо видна и из писем простых граждан Уфимской губернии.
Политика «военного коммунизма» по отношению к крестьянству обернулась для последних большой бедой. В 1921 году из-за сильнейшей засухи начался голод. Засуха сжигала все, земля от зноя потрескалась, реки обмелели.
Среди архивных материалов сохранилось письмо председателя Бакалинского волисполкома заведующему Уфимским губернским земельным управлением Беляеву. То, что обрисовано в этом письме, безусловно, происходило и в других районах Башкирии. Поэтому приведем некоторые выдержки из этого письма:
«По уборке хлебов с поля 1921 года осенью крестьяне сняли не хлеб, а исключительно суррогат, лебеду. Когда произвели ее в обмолот, то крестьяне пали духом и в надежде прожить 2-3 месяца лишь только на суррогатах, не поминая уже хлеб. Прожив означенное время, стали они весьма голодать, в большинстве у крестьян лебеда кончилась, уже приступили к уничтожению скота – коров, лошадей, овец… Дети бродили по улицам со слезами. Вымирали целыми семьями, жители искали… себе продукты питания. Открылось в большом размере воровство, грабежи, убийства и, кроме того, людоедство. И те маломощные крестьяне закончили свой рабочий скот в продукты питания… За период весны 1922 года кончили кошек; из рек лягушек, раков и других водных животных… В настоящее время, в июне месяце 1922 года, голодовка свирепствует так же, как и в апреле и мае месяце…».
То же самое происходило и на территории современного Кармаскалинского района. Старожилы утверждали, что муку делали из лебеды и из желудей. «Известия Башкирского ЦИК» это время описывали так:
«Затерянные среди снежной пустыни, башкирские деревни, отстоящие на сотни верст от железных дорог, обычно поддерживали между собой связь конным путем, но теперь вследствие бескормицы лошади почти все погибли, и всякая возможность общения с внешним миром для этих селений потеряна. Оставшиеся в живых люди настолько обессилели, что пешком ходить не в состоянии. Деревни занесены снегом, и добраться до них можно только на лыжах… Когда даже является откуда-нибудь возможность получить помощь, население не может этим воспользоваться: лошадей, чтобы привезти хлеб, нет, люди еще бродят или лежат опухшие в ожидании смерти. Из изб, занесенных снегом, не слышится лай собак: они давно съедены. Не видно дыма из труб – топить некому…».
Помимо голода, настоящим бедствием для сельчан стали повальные болезни. Тиф, дизентерия, холера буквально косили людей. Полных количественных данных о числе умерших во время голода 1921-1922 годов по селениям района не имеется.
В 1920 году в селении насчитывалось 3748 жителей (1769 мужчин и 1979 женщин). После вхождения Стерлитамакского уезда в состав Башкирской республики д. Бузовьязы была включена в Уршакминскую волость Стерлитамакского кантона. Часть жителей в начале 1920-х годов выселилась и основала поселок Бузовьязбаш. В 1926 году в д. Бузовьязы проживало 556 жителей, а в поселке Бузовьязбаш – 19.
Коллективизация
Одними из самых трагических стали для страны конец 1920-х и 1930-е годы. Относительная свобода периода нэпа сворачивалась. В 1928 году в связи с хлебозаготовительным кризисом, под давлением сталинской группировки в руководстве страны, начали применяться чрезвычайные меры по отношению к крестьянству. Под давлением непосильных заданий сверху по хлебозаготовкам власти на местах становились на путь повальных обысков крестьянских дворов, незаконных арестов. У крестьян изымались не только излишки хлеба, но и семенное зерно, производственный инвентарь.
По существу, это была та же политика «военного коммунизма», что и в годы гражданской войны. Под политику раскулачивания подпадали не только зажиточные крестьяне и духовенство, но и середняки, и даже бедняки. Нарушения законности, произвол, насилие вызывали открытые протесты крестьян – вплоть до вооруженных восстаний. В то же время, политика всемерного развития кооперации во всех ее формах трансформировалась в сплошную коллективизацию. Любые более-менее
свободные кооперативные товарищества, артели подгонялись под насаждаемую командно-административную систему.
В это время началось наступление на «инакомыслящих» несогласных с такого рода методами построения «светлого будущего». В апреле 1929 года прошла генеральная чистка коммунистической партии. В ходе чистки по сельским ячейкам БАССР было исключено, в основном по политическим мотивам, 15,5 % членов и кандидатов в члены ВКП (б).
Еще в 1928 году Сталин выдвинул теорию о том, что по мере успехов социализма классовая борьба якобы неизбежно будет обостряться. В 1930 году врагами социализма были объявлены кулаки, и выдвинут лозунг о «ликвидации кулачества как класса». Ликвидацию кулачества предписывалось производить путем конфискации скота, орудий труда, хозяйственных сооружении, семян. Часть кулачества, которая активно выступала против коллективизации, подлежала аресту, а остальные – выселению из своих деревень.
Каждое зажиточное, крепкое хозяйство признавалось кулацким. К кулацким были отнесены и хозяйства религиозных служителей-мулл, муэдзинов, священников.
Практически все кулацкое имущество конфисковывалось. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 1 февраля 1930 года по этому поводу говорилось: «Конфискованное имущество кулацких хозяйств, за исключением той части, которая идет в погашение причитающихся с кулаков обязательств (долгов) государственным и кооперативным органам, должно передаваться в неделимые фонды колхозов в качестве взноса бедняков и батраков…».
