скачать книгу бесплатно
Однако на следующий день старики не появились на площади. Старинные часы не сумели помочь, остановив свой бег, – время-то продолжало идти…
Сломанные часы первой обнаружила девушка, вечно опаздывающая в Университет. Она вышла из дома на удивление рано и, перебежав площадь, привычно остановилась у башни, подняв голову. Старинные часы безмолвствовали. «Ах, мне будет их так не хватать!» – подумала девушка.
Позже пришли рабочие. Они сняли часы и заглянули внутрь. Часовой механизм был странно погнут и искорёжен – старинные часы невозможно было восстановить. Круглую дыру в башне превратили в витражное окно – разумеется, оно не показывало, который час, но было очень красиво и привлекало взгляды – к тому же за долгие годы люди привыкли поднимать голову вверх, переходя через площадь.
Жизнь шла своим чередом, а время текло, не торопясь и не замедляясь – тик-так, тик-так, тик-так. Время знало – всему свой черёд, а значит и суетиться не стоит. И лишь над любовью двоих стариков, с тех пор ни разу не появлявшихся на площади, оно более не было властно…
Справка об объекте
Башня с часами, адрес: Россия, Красноярский край, Железногорск, ул. 22-го Партсъезда, д.21
Башня с часами является визитной карточкой Железногорска.
Здание построено в стиле советского неоклассицизма архитекторами Рутковским А. А. и Казаковцевым Е. А. На первый взгляд кажется, что циферблат часов украшен знаками зодиака, но это не так. Архитекторы вполне сознательно ушли от изображения зодиакальных созвездий – древних символов астрологии. В молодом социалистическом городе их просто не могло быть. Так что украшением часов стали фигурки-символы сибирской природы: белка, медведь, заяц, снежинка и т. д. Главные часы Железногорска продолжают отсчитывать свое время, а на циферблате осталось напоминание о начале их хода, когда на месте города царила нетронутая сибирская тайга.
Конец охоты
Автор: Ерёмина Наталья
Ерёмина Наталья по образованию инженер. Любит писать на темы жизни и смерти, философствовать на темы морали. Пробует себя в детективах и сказках, смакует некровожадные триллеры и горячо обожает внезапные концовки и полные перевороты сюжета. Любовь к писательству началась с любви к книгам. Как без этого вообще?
– Бабушка, а расскажи ту сказку, про оленя, помнишь?
Людмила Степановна оторвала взгляд от полки с книгами и, не взяв ни одну, села рядом с Ванечкой.
– Про оленя, говоришь?
– Да!
Неугомонный мальчишка радостно подпрыгнул на кровати. Казалось, энергии в нем хватит еще на несколько дней вперед, но глаза уже предательски слипались.
– А почему ты вдруг вспомнил о ней? Давненько мы к ней не возвращались.
– А ты, бабуль, начни, я тебе потом скажу.
Ваня хитро наклонил голову на бок, забравшись под одеяло.
– Ну, хорошо. Давным-давно, много поколений назад недалеко от Железногорска на гору поднялся величавый олень…
Могучий олень поднялся на гору и оглядел свои владения. Его рога словно ветви многолетнего дерева раскинулись в стороны. Его шерсть, густая и теплая, словно окутана легким одеялом из утреннего тумана. Перед ним сновали мелкие животные, резвясь у его ног, а в рогах свила уютное гнездышко пеночка.
Олень не один век жил в этом лесу, оберегая его от напастей, защищая лесных жителей. Дел у оленя множество, каждый день проходит в тревожном покое. Олень шепчется с ветром о тайнах лета, цепляет рогами луну, плетет ковер из ночной тишины. Заметает следы неумехи лисицы, бегущей от охотника, зажигает огонь внутри зеленых листьев, пробуждая осень. Уводит заблудших людей из леса. Следит за чистотой и предупредительно бросает шишкой, если ты не унес с собой все принесенное. Остается в памяти запахом свежей смолы и предрассветным дождем.
Олень – душа этого леса.
Редко предстает олень взору людскому. Лишь те, кто жил на окраине поселка Подгорный и чтил негласные законы, видели его мельком. На рассвете он поднимался на гору, за что люди и прозвали ее Олень-гора. Люди уважали лес, и олень не вмешивался в людские дела.
…
Однажды в поселок приехал один муж, прославившийся в охотничьем ремесле. Был он так горд и так азартен, что не услышал предупреждения местных жителей и вышел на охоту на рассвете. Сквозь туман пробирался в лес со своими верными псами, пока не вышел в утренней тишине к рукотворному озеру, укрытому одеялом из тумана.
Только-только начинающее подниматься из-за деревьев солнце коснулось лучами тумана. Тот рассеялся, и перед охотником открылась Олень-гора. Счастью охотника не было предела: на горе он увидел статного оленя, олениху и маленьких оленят, только-только научившихся ходить, смело шагающих за папой. Охотник воспользовался пеленой счастья на глазах новоиспеченного отца и подобрался к горе ближе. На всю округу прогремели выстрелы. Птицы испуганно вспорхнули в небо, а дух леса с ужасом смотрел на свою семью.
Охотник принес свою добычу в поселок. Но никто не стал есть оленье мясо. Как ни уговаривали жители охотника вернуться в лес и замаливать свою ошибку, но он наотрез отказался делать это.
Лес стал увядать. Больше не слышно было заливистого пения птиц, перепутались все тропы, и звезды больше не пробивались сквозь туман, расходящийся с Олень-горы.
Охотник не смог уехать из этого поселка и остался жить на самой дальней окраине. Сколько ни уговаривали его жители попросить прощения, он наотрез отказывался. Так он вырастил своего сына, внука, правнука…
А на конце поселка, что примыкал к лесу стоял светлый дом. Бабка-знахарка, что первая почуяла неладное, когда услышала выстрелы, и наказавшая всем не есть мясо, принесенное охотником, жила в том доме. Все девочки по женской линии ее рода лучше других слушали лес и учили всех его законам. Узнав о содеянном, они решили нарушить негласную договоренность и подняться на Олень-гору, чтобы самим попросить прощения за охотника. Только отказался их слушать олень.
Каждый день они ходили на Олень-гору, из поколения в поколение, но не выходил к ним олень. Тогда поставили они на горе собранные из камней статуи оленихи и оленят, да покрасили их белой краской, словно окутали в туманную дымку. Чувствовала сердцем правнучка знахарки, что оттаивать начало сердце Оленя, но непоколебим был его дух. Ждал он, когда к нему придет сам охотник.
– Бабушка, а ты веришь в эту сказку? – Ваня потер глазки.
– Почему ты спрашиваешь? Конечно, верю.
– Знаешь, мы сегодня с мамой ездили к той самой Олень-горе!
– Да ты что?! И ты видел Оленя?
– Нет, – Ваня насупился. – Мы с мамой собирали маленькую фигурку олененка из камешков. Когда мама отошла, чтобы принести еще немного камешков, я увидел среди кустов странного человека.
– Ты заговорил с ним?
– Нет, вы же учили меня не разговаривать с чужими. Я собирал олененка, а он подошел ко мне. Он был очень странный: длинные волосы, ветки торчали из них, а из карманов штанов, я видел, выпрыгнула белка!
– Он что-то сказал тебе?
– Он сказал, что давно не приходил, но знает, что мама все время сюда ходит. А еще, что он обязательно будет ждать меня, когда я захочу с ним поговорить. И что он покажет мне как растут деревья и загораются звезды. Бабушка, можно мы съездим с тобой туда? Я хочу вас познакомить!
– Чудо ты мое, – бабушка обняла крепко внука. – Обязательно съездим. Обязательно! А пока спи. Можешь подумать, что ты спросишь у того человека.
– О! У меня к нему много вопросов.
Людмила Степановна поцеловала внука и вышла из комнаты. Дочь к тому времени уже заварила чай.
– Долго вы сегодня… много впечатлений от поездки?
– Не то слово, дочка. Кажется, охота близится к завершению. И кто бы мог подумать, что через шесть поколений внучка знахарки влюбится в охотника?
– Мама!
– А что такого? Теперь ваш сын наконец вернет былое величие лесу. Он уже открыл свою душу людям. Главное, не потерять его доверие вновь. А это зависит от каждого из нас.
Справка об объекте
Олень-гора, координаты: 56°7’48"N 93°28'0»E
Из поколения в поколение передается легенда о том, что некогда на гору перед рукотворным озером выходил олень. На протяжении нескольких лет жители выкладывали на горе из камней фигуру оленя, зачастую с олененком, подкрашивали камни в белый или коричневый цвет. Эта композиция все лето была видна с противоположного берега. Местные жители считают это место местом силы.
.
Пасхальный рассказ
Автор: Решетнёв Сергей
По образованию сценарист. Работал журналистом, редактором газеты. Публиковался в журналах «Юность», «Семья и школа», «После 12». Победитель драматургического конкурса «Русская мечта» (пьеса «Лошади в космосе»).
У этой истории пока нет счастливого конца. То есть она совсем не пасхальная. В театральном классе, который я веду в школе-интернате, у меня занимается группа – десять девочек. Одна к одной смышленые, все разные и талантливые. И тут я не как педагог, который болеет именно за своих детей, говорю, а вижу, будто со стороны, какие они. Каждая достойна рассказа. У каждой судьба.
Они непростые, они много кричат, или наоборот молчат, могут и подраться, прямо на занятии, легко плачут, но быстро могут стать железобетонной опорой и стоять на своём насмерть. И при этом нет смертельно обиженных, опасно замкнутых, при всех трудностях проживания в интернате, в таком большом, порой жёстком коллективе, в них сохранятся что-то бесконечно трогательное.
– Зачем вы нас учите? Нам ведь ничего не светит.
– Вы себя недооцениваете.
– Мы знаем. После интерната всё равно только в колледж куда-нибудь. Нам артистками не быть.
А сами смотрят так: ну, скажите что-нибудь, переубедите нас, что мы сможем, что нам улыбнётся судьба, мы поверим, вы только убедительно скажите, как взаправду, мы разрешаем, обманите, вы же учите нас играть, вот и сыграйте…
Как-то пришла на занятие одна Маша. Все остальные заняты. Кто вещи получал, к кому посетители пришли, кто-то дежурил.
– А никого не будет сегодня.
– Да? Жалко. Ну ничего, мы с тобой позанимаемся.
– А так можно, со мной одной?
– А почему нет?
И стали мы с ней играть в разные слова, разные предметы, людей, да животных показывать, а потом просто разговаривали.
Круглые глаза, светлые волосы, ну это совершенно не важно, может, этот облик я придумал, чтобы запутать вас, главное, что есть в этих глазах: понимание, ум и улыбка. Не ехидная, саркастическая, злая или заигрывающая, нет, такая, ну как у Гагарина, наверное.
– Не твой, – спрашиваю, – брат ходит ко мне в младшую группу.
– Мой.
– Двое вас…
– Нет, нас трое, трое в интернате, ещё есть братик.
– А ты самая старшая?
– Нет, у меня есть ещё старшие братья.
– Сколько же вас всего?
– Восемь.
– И все в интернате?
– Нет. Трое, самые младшие с мамой. А старшие двое с папой.
– А…
– А маму лишили родительских прав, – Маша продолжает улыбаться. И я улыбаюсь. Чувствую себя идиотом. А что мне делать, перестать?
– И у неё всё равно трое младших осталось?
– Ну да, они потом родились, когда меня в первый раз в интернат забрали.
– В первый раз? – еле успеваю следить за развитием Машиной жизни. А ей ведь не так много лет, первый десяток человек на Земле прожил.
– Ну да, в первый раз. Потому что потом меня с братьями взяли в приёмную семью.
С одной стороны, стоит ли дальше продолжать этот разговор? С другой стороны, и остановиться как-то странно, вдруг ей покажется, что её судьба мне не интересна? Мне очень не хочется ее ранить. Никогда не ходил по минному полю, но не могу удержаться. Очень осторожно делаю следующий шаг.
– А что там, в приёмной семье случилось? Почему ты сейчас не в семье?
– А к нам однажды приехала опека…
– В приёмную семью?
– Да. Прямо на Пасху.
– На Пасху, в праздник? Пасха же в воскресенье бывает, и они в выходной приехали?
– Да, говорю же, на Пасху. А папа был пьяный. Он к соседу ходил, и они отметили вместе. А тут опека приехала, а мама как раз тоже в гости ушла. И нас забрали.
Молчу. А что говорить?
– У приёмных родителей забрали? – уточняю.
– Да.
– Ну, вы, наверное, недолго у них прожили?
– Три года.
– Три года? – я не скрываю удивления. – Погоди, Маш, а во сколько же тебя взяли в приемную семью?
– Когда мне четыре было. Три года в приемной семье, и еще три года снова здесь, в интернате.
Брал ли кто-то её еще домой, не спрашиваю. Очень мала вероятность, что кто-то возьмёт сразу троих детей. Тем более при живых отце и матери, и при том, что однажды их уже брали и вернули в интернат.
– Жалко, что они не приходят.
