скачать книгу бесплатно
На самом деле мне становилось все больше не по себе. Попробую порыться в Интернете. Статья какого-то птицеведа и птахолюба на птичьем форуме меня доконала. Оказывается, что самостоятельно выкормить птенца, а у меня, судя по всему, был подлёток, почти невозможно. Во-первых, он ест строго определенную пищу, а во-вторых, родители его кормят очень часто, примерно через каждый час …
Птицелюб подробно описал случай из собственной практики, когда он пытался выкормить отобранного у деревенских мальчишек птенца ласточки. Как специалист он составил для птенчика необходимое меню, заготовил корм и приноровился кормить птаху через два часа. Но даже у него история со спасением птенца закончилась печально. Ему надо было уехать по делам дня на три. Своего подопечного вместе с необходимым запасом пищи он перепоручил заботам своей матери. Однако птенец не выдержал то ли разлуки с новым отцом, то ли предложенного ему режима, и к тому времени, когда его благодетель вернулся, он уже болел, а еще через несколько дней, увы, погиб.
Вырисовывалась безнадежная перспектива. Выход виделся только один: попытаться все же накормить ослабевшую птичку и выпустить ее на волю, положившись на удачу.
Перед сном Чи удалось напоить. Крошка почти не сопротивлялась, когда я взяла ее в руку. Из пипетки она пить не захотела, а вот к клочку ваты, смоченному вначале водой, а затем водой с медом, она припала с жадностью. От несоленого сыра, разрезанного наподобие червячков, и крошек желтка, которые я предлагала малышке пинцетом, она решительно отказалась.
Выпускать малышку, на ночь глядя, было рискованно. Решили оставить ее в плену до утра. Спалось не спокойно. Я все прислушивалась, не бьется ли птичка в своей тесной импровизированной клетке. Как выяснилось потом, моя бедная мама тоже не спала, переживая за найденыша.
Было тревожно. Хоть бы малышка не умерла от голода и стресса! Как, наверное, ей страшно и тоскливо сидеть в темноте, не видя деревьев, не слыша птичьих голосов, не чувствуя дыхания ветра, в окружении гладких и неприступных пластиковых стен.
Дождавшись рассвета, я тихонько подошла к ведерку с узницей. Птичка заметила меня, встрепенулась, жалобно пискнула и заметалась. Вода и корм, оставленные ей на ночь, похоже, остались нетронутыми.
Надо попробовать все же накормить страдалицу еще раз и поскорее выпустить ее.
Что ж, начнем готовить завтрак. Я решила реализовать предложение Марины о творческом подходе к кормежке. Из холодильника я выгребла все, что, на мой взгляд, могло бы понравиться птичке. Ей явно были нужны для развития микроэлементы. Думаю, сойдет нарезанный узкими полосками свежий огурчик. Переходим к основному блюду: кусочки домашнего творога, сваренного вкрутую яичного желтка, нарезанный соломкой неострый сыр. Хотите мясного, сеньорита? Пожалуйста! Я настрогала из отварного мяса симпатичных червячков.
Теперь подумаем о напитках. Быстро подготовила ватные тампоны с водой, свежим кефиром и водой с медом. А на десерт у нас будут кусочки банана. По-моему, получился неплохой шведский стол. Я бы на месте привереды что-нибудь из предложенного ей все же отведала. Ах, да! Чуть не забыла про столовые приборы. Пли-и-з! Наготове два пинцета, чтобы можно было кормить гурманку на весу, как советовал на своем сайте птаховед.
Приступаем к операции «Завтрак аристократки». Осторожненько сзади птички просовываю руку в злополучное ведерко, беру ее в ладонь и вытаскиваю наружу.
Но тут случилось непредвиденное. Крохотная птаха собрала последние силы, рванулась и выскользнула из моей ладони. В отчаянии она стала метаться по кухне, роняя от страха маленькие пепельно-бежевые перышки. Несколько раз она больно ударилась клювом об оконное стекло.
Боже мой, надо скорее ее выпустить. Бросаюсь к нераспечатанному с зимы окну. На широком подоконнике мешает гора посуды. Скорее, скорее! Окно разбухло и не хотело открываться. Наконец, его удалось растворить. В кухню ворвался прохладный утренний воздух.
Птичка забилась куда-то на полку и безразлично наблюдала за моими не понятными ей действиями.
– Чи, миленькая, лети сюда!
Малышка отрешенно смотрела на меня, не понимая, что от нее хотят.
Подойдя к окну, я протянула руку наружу и попробовала помахать ей как крылом. Никакого результата. Птичка безнадежно планировала по кухне и не видела близкого выхода. Я отошла от окна подальше.
Чи села на край рамы. На нее пахнул свежий порыв ветра, и ее перышки затрепетали. Я застыла в ожидании, боясь напугать птичку. Она тоже замерла, боясь сделать малейшее движение, словно не веря, что она на свободе.
– Ну, что же ты, – тихо сказала я. – Лети, маленькая!
Чи неожиданно оглянулась, внимательно осмотрела кухню, будто запоминая на всякий случай свое временное пристанище, глянула на меня и только потом повернулась к раскрытому окну, расправила крылышки, и, развернув веером хвостик, легко заскользила по направлению к зеленому массиву на противоположной стороне улицы.
Я подошла к окну и облегченно вздохнула. Странное происшествие. Какие мы все-таки разные – люди и птицы! Как плохо знаем и понимаем друг друга …
На подоконнике лежали два крохотных перышка-пушинки – все, что осталось от моей неожиданной гостьи.
* * *
Прошло больше года. Я отдыхала в Болгарии, в маленьком старинном городке, названном в античные времена Аполлонией в честь бога искусств. Неторопливо гуляла по древним булыжным мостовым, любовалась сохранившимися с XVIII в. деревянными, похожими на корабли постройками и удивительно красивой, крепостной стеной, увенчанной высокой, напоминающей шахматную ладью башней с зубцами. Крепость, фрагмент которой остался еще с античных времен, когда-то замыкала город от врагов с юга, со стороны моря.
Стоял необычно теплый октябрь, скорее похожий на август. Я лениво брела к морю, предвкушая, как окунусь в его шелковую обволакивающую прохладу. Вдруг метрах в семи от меня приземлилась бежево-коричневая птичка чуть больше воробья. Ее небольшую головку украшал черный хохолок, который она забавно топорщила. Я остановилась. Птичка смотрела на меня. В ее черных круглых глазах было спокойствие и дружелюбие. Может быть, это Чи? – промелькнула в голове странная мысль. Крошка еще раз глянула на меня, взмахнула крылышками и плавно полетела к видневшейся поблизости тополиной рощице. Ее крылышки слегка отливали на солнце темно-зеленым перламутром.
– Где ты, Чи? Как тебе живется, малышка?
2011 г.
Привет, Майкл!
1
Строительство небольшого комплекса апартаментов с романтическим названием «Сноу Дримз» («Снежные мечты») в болгарском курортном городке Банско должны были завершить в конце лета. Лена Ларионова, терпеливо дожидалась окончания работ еще в течение полугода после запланированного срока сдачи. Но, в конце концов, она поняла, что надо искать выход, чтобы выручить вложенные в студию деньги. Было ясно, что действовать придется самой, поскольку риэлтор-посредник, через которого совершалась сделка, прочно залег на дно.
Лена всегда стремилась любое начатое дело доводить до конца. Быть может, эта целеустремленность передалась ей на генном уровне: ее отец был кадровым военным и во всем любил порядок, но возможно, что в этом была повинна ее работа. Она уже несколько лет была зам. декана гуманитарного факультета в одном из университетов Екатеринбурга.
Проблемы с недвижимостью в Болгарии возникли из-за разразившегося финансового кризиса. Кредиты для девелоперов резко взлетели в цене, и недостроенные объекты «зависли» на неопределенное время. В числе этих объектов был и маленький уютный комплекс «Сноу Дримз», который строила прочно обосновавшаяся в Болгарии британская фирма. Ее возглавлял Майкл Стоун – архитектор по образованию, энергичный сорокатрехлетний предприниматель, с особым чутьем на перспективные проекты и безошибочным чувством ландшафта. Все его многочисленные объекты, и уже завершенные, и только начатые, были на редкость удачно расположены и имели потрясающие виды. Вот и «Сноу Дримз» находился у подножия горного массива Пирин, белоснежные пики которого гордо возвышались над долиной быстрой и широко разливающейся по весне реки Глазне.
Лена решила написать письмо Майклу Стоуну. Она неплохо, хотя и далеко не в совершенстве владела английским, – сказывались английская спецшкола и опыт переводов специальных текстов по работе.
«Уважаемый м-р Стоун! – писала она. – Меня зовут Елена Ларионова. Я – собственница апартаментов № 18 в «Сноу Дримз». Я понимаю, что у Вас проблемы и сочувствую Вам. Но я не собираюсь терять свои деньги. Жду от Вас информацию о судьбе этого комплекса и реальных сроках его завершения. Готова также обсудить альтернативные предложения».
Ответ пришел не сразу. Майкл явно не торопился выходить на контакт, и Лена попробовала получить информацию о его планах через своего софийского знакомого, Пламена Петкова, занимающегося поставками и продажей стройматериалов. Он часто бывал в России и свободно говорил по-русски. Общительный Пламен, который был не только успешным предпринимателем, но и страстным любителем народной музыки и песен, знал в Болгарии, кажется, абсолютно всех. Он откликнулся почти сразу:
«Не хочу тебя расстраивать, Елена Прекрасная, но Майкл Стоун мечется сейчас в поисках инвесторов и ни с кем из своих клиентов не вступает в контакт. Мой тебе совет: плюнь ты на него пока. Лучше приезжай в августе в Банско на фестиваль искусств! Там будет выступать мой друг Георгий Стоянов. Когда ты его услышить, ты забудешь о Майкле и обо всех своих проблемах навсегда. Кстати, твой саксонец обычно не пропускает наши фестивали в Банско, и, вполне возможно, ты его здесь встретишь. С горячим дружеским приветом, Пламен».
Лена невольно улыбнулась, прочитав последнюю фразу. Южный темперамент ее приятеля вполне соответствовал его имени. Лене нравились напевные болгарские мелодии, но не настолько, чтобы ради этого специально приезжать на фестиваль, но информацию о том, что Майкл посещает музыкальные праздники, она, на всякий случай, запомнила. Своего противника не мешает хорошенько узнать, а для этого может пригодиться неформальная обстановка.
2
Майкл устало вошел в номер собственных апартаментов в Банско. Он сбросил с себя слегка влажную от мелкого моросящего дождя кожаную потертую куртку и взглянул на себя в зеркало. На него критически смотрел темноглазый мужчина среднего роста, вьющиеся короткие волосы слегка растрепались, придавая ему модную небрежность, на переносице прочно залегла складка.
«Надо расслабиться», – подумал Майкл.
В номере было прохладно и темно из-за спущенных жалюзи. Майкл приподнял одну из штор. Вечерело. Из окна наполовину виднелись утопающие в тумане вершины Пирина. Накрапывал дождь. Туман сползал на город, окутывал деревья, проникал во дворы, превращая маленький городок в призрачный мир, живущий по своим ирреальным законам. Казалось, что предметы и люди возникали в этом мире из ничего, а затем, повинуясь собственной логике, так же неожиданно исчезали, может быть, на время, а, может быть, и навсегда.
«Впрочем, вероятно, это мы, а не этот укутанный в туман город, живем в призрачном непостоянном мире, – думал Майкл, – во всяком случае, все наши дела, вся наша каждодневная суета, наши сомнительные цели, мнимые победы и такие же мнимые поражения – не что иное, как миражи».
Майкл опустил штору и включил свет. Призрачный мир отступил, затаился за окнами, а здесь внутри все было как обычно. Посредине комнаты стоял кожаный угловой диван цвета топленого молока с пододвинутым к нему удобным столиком из бука, на полу лежал большой шерстяной ковер песочного цвета, на стене – мозаичное деревянное панно.
Майкл решил сделать себе кофе. Предстояло еще поработать. Несмотря на то, что он практически жил в Болгарии уже седьмой год и успел завязать здесь множество полезных связей, дела с инвесторами никак не налаживались. А деньги были нужны как воздух. Он предпочитал грандиозные проекты, от которых захватывало дух и было где разгуляться фантазии, испробовать оригинальные дизайнерские решения, но сейчас обо всем этом надо было забыть и искать деньги хотя бы на то, чтобы завершить что-то из начатого. А таких объектов было немало: семь больших проектов и еще всякая мелочевка.
Особенно у Майкла болела душа за роскошный отель «Сент Джонс», отличавшийся оригинальным стилевым решением. Майкл любил и сознательно использовал в своих проектах эклектику, она давала простор его фантазии. В любимом детище Майкла сочетались элементы позднего классицизма, национального болгарского зодчества, традиции которого он уважал и ценил, и в то же время в строгих фасадах «Сент Джонса» и в его интерьерах, где была продумана каждая деталь, угадывалось властное веяние нашего динамичного времени с его новыми формами и материалами. Майкл увлеченно работал над этим проектом последние три года, вбухал в него все имеющиеся в его распоряжении средства, но так и не успел его закончить до того, как разразился кризис. Нестерпимо досадно было еще и оттого, что из-за неустоек и сорванных планов он понес серьезные убытки. За первые пять лет работы в Болгарии он сколотил довольно приличное состояние, а теперь снова все надо было начинать почти с нуля.
3
Возможно, Майкл и завершил бы свой проект «Сент Джонс», но его подставил его напарник по бизнесу Бэзил Симпл. Они знали друг друга не первый год, вместе начинали осваивать Болгарию, как перспективный объект масштабного строительства. Со временем им стало тесно друг с другом, а, может быть, стали сказываться различия их подходов к делу, которым они занимались. Бэзил был медлительным, уравновешенным и чертовски прижимистым, что не раз доводило Майкла до бешенства. Особенно когда Майкл предлагал какое-нибудь нестандартное решение, например, зимний сад с роскошными тропическими растениями и небольшим искусственным водопадом на мансардном этаже «Сент Джонс» под прозрачной стеклянной крышей, а зануда Бэзил доставал свой несносный нетбук и вместо того, чтобы восхищаться красотой проекта, начинал корпеть над расчетами. Затем, поколдовав минут тридцать, он поднимал на Майкла свои зеленоватые цепкие глазки и, решительно покачивая головой в такт своим словам, говорил:
– Уймись, Майкл, я тебя прошу! То, что ты предлагаешь, абсолютно невозможно. Твоя затея тянет больше, чем на триста тысяч евро. Я пас!
Темпераментному и загорающемуся от новой идеи Майклу был не понятен такой жесткий практицизм, и он снова и снова пытался переубедить Бэзила.
– Послушай, ведь это так красиво! – восклицал он. – Только представь: Ночь, зима, с неба сыплется снег, а здесь в саду цветут орхидеи, на дорожках лежат резные тени от пальм, слышна тихая музыка, не заглушающая звуки водопада …
Но Бэзил был непреклонен.
Вместе с тем напарники доверяли и помогали друг другу. Вот и тогда, в самом начале кризиса, когда уже стал ощущаться дефицит в живых деньгах, но еще было неясно, как долго эта ситуация продлится, Бэзил попросил у друга взаймы под хорошие проценты довольно значительную сумму, чтобы вложить ее в выгодный, как он говорил, коммерческий проект – строительство продуктового супермаркета в новом курортном поселке на побережье под Созополем. Майкл, который сам нуждался в деньгах, тем не менее, согласился. Во-первых, не хотелось обижать Бэзила, во-вторых, напарник заверял его, что быстро, буквально месяца через четыре, прокрутит и вернет деньги, в-третьих, проект обещал неплохую прибыль. Однако Бэзил не вернул эти деньги ни через четыре месяца, ни через полгода, ни даже через год. Он разводил руками, ссылался на форс-мажорные обстоятельства и говорил, что сможет вернуть деньги только тогда, когда все устаканится.
Для Майкла это был удар под ложечку, и с тех пор его преследовали неудачи. Последние два месяца он был в депрессии, чувствовал себя совершенно опустошенным и с трудом заставлял себя заниматься делами.
4
Майкл отхлебнул глоток крепкого кофе и нехотя включил ноутбук. Сначала он решил просмотреть свой e-mail, по которому переписывался, в основном, с клиентами. Этот адрес последнее время он посещал довольно редко. Он прекрасно понимал, что поступает не лучшим образом, но у него просто не было утешительной информации для пострадавших. Обычно их письма были щедро напичканы угрозами суда и изощренными ругательствами в его адрес. От этих посланий надолго портилось настроение, тем не менее, Майкл просматривал их по диагонали примерно раз в неделю, чтобы не пропустить важную информацию. Его клиентами были, в основном, англичане и ирландцы, попадались также немцы и скандинавы. Самую немногочисленную группу составляли русские, которые только начинали осваивать рынок болгарской недвижимости. Просматривая фамилии корреспондентов, большинство из которых Майклу были уже знакомы по предыдущей переписке, он примерно представлял содержание их сообщений. Изрядно «доставали», например, пространные послания Ханса Калимана. Это был огромного роста швед с живописной седой гривой и зычным голосом боцмана. К морю и портам он и вправду имел отношение. В свое время он был управляющим крупной верфи, но недавно вышел на пенсию. Он много путешествовал и занимался тем, что вкладывал свои сбережения в перспективную, растущую в цене недвижимость, а затем выгодно перепродавал ее, заботясь о будущем и преумножая свой капитал. Несмотря на свой опыт, Ханс тоже вовремя не сориентировался и завяз в почти построенном, но так и не введенном в эксплуатацию комплексе «Сент Джонс», куда он вложил более 100 тысяч евро. Объект не был сдан, и его бесило, что он не мог ни продать свои апартаменты, ни получать от сдачи их в аренду прибыль. Письма колоритного громкоголосого шведа всегда были очень длинными и нудными с бесконечными ссылками на статьи болгарского и международного законодательства, которые, по его мнению, нарушил Майкл, а также с ультимативными требованиями выполнить в самое ближайшее время обязательства по договору. Уважая седины воинственного старца, Майкл периодически любезно звонил Хансу с уверениями в своем почтении, в том, что он занимается решением его проблем и просьбой потерпеть еще немного.
Но Ханс был далеко не самым невыносимым клиентом. Немецкие бюргеры, все как один, истерично требовали вернуть им вложенные ими деньги с процентами. Но хуже всех вели себя братья англосаксы. Они скооперировались, наняли адвоката и грозились затеять против Майкла громкий судебный процесс. А это могло сильно подпортить его репутацию. Во избежание этого приходилось вести с ними тактику расчленения противника на автономные единицы и обещать каждому из наиболее неуёмных пострадавших всевозможные бонусы, на которые соплеменники были весьма падкими. Параллельно приходилось работать и с их адвокатом – отменно ловкой бестией. Он не рвался к активным действиям, занимая выгодную для себя выжидательную позицию, позволяющую ему получать приятные презенты и суммы то от истцов, то от ответчика.
Проще было с русскими клиентами. Сказывались два фактора: полнейшее незнание ими английского языка и абсолютное неумение вести деловые переговоры.
5
Пробегая глазами перечень входящей корреспонденции, Майкл отметил новое для себя имя.
«Какая-то Elena Larionova. Судя по фамилии и адресу, – русская, – подумал он. – Так и есть!– Майкл быстро просмотрел письмо. – Ага, еще одна пострадавшая». – Порывшись в памяти, он припомнил, что примерно два года назад, когда только начинались продажи апартаментов в комплексе «Сноу Дримз», в Банско, действительно, приезжала русская, и он видел ее на подписании договора купли-продажи. Майкл отметил тогда, что ей очень шел джинсовый костюм, светло-голубой тон которого придавал глубину ее серым лучистым глазам. Она еще оставила в офисе свой сотовый телефон, и когда вернулась за ним, он пошутил, что, наверное, они не случайно стали часто встречаться, и что он надеется, что это станет хорошей традицией.
Общий тон письма клиентки из России был спокойный. Это радовало. В письме чувствовалось понимание сложной ситуации, желание найти выход и даже некий конструктив.
У Майкла была кое-какая нераспроданная жилая недвижимость в уже готовых комплексах, и он подумал, что было бы неплохо предложить этой русской апартаменты большей площади с хорошей доплатой. Если этот вариант пройдет, он получит свободные деньги, которые можно будет пустить на уплату долгов по налогам или частичный возврат суммы кому-то из наиболее нетерпеливых пострадавших.
С минуту подумав, Майкл набросал ответ:
«Уважаемая госпожа Helen Larionova! Спасибо за Ваше понимание и терпение. Я как раз работаю над решением возникшей проблемы. У меня есть несколько готовых апартаментов на продажу. Правда, все они по площади значительно больше, чем те, за которые Вы внесли аванс в «Сноу Дримз». Я могу Вам что-либо из них продать, если Вы готовы на доплату. С наилучшими пожеланиями, Майкл Стоун».
6
Отпуск у Елены был длинным – целых два месяца, и она успевала сделать за это время много: и заняться ремонтом, и, как она шутила, «подчистить хвосты» по работе, и съездить куда-нибудь отдохнуть. Особенно она любила море. Ей нравились утренние заплывы в тихие погожие дни, когда на берегу были только чайки, и вся бесконечная гладь отдохнувшего за ночь моря принадлежала только ей. Другой ее страстью были горы. Лена неплохо фотографировала, и у нее были сотни снимков живописных горных ущелий и стремительных водопадов, неповторимых восходов и сказочно красивых закатов, когда каждая горная гряда окрашивается в свой оттенок, а вершины на фоне пламенеющих облаков становятся четко очерченными, словно обведенными черной тушью. Но этим летом Лена не торопилась с поездками, она решила подождать известий из Банско.
Ответ Майкла ее обрадовал. «Хорошо, что он пошел со мной на контакт,– подумала она. – Надо постараться не спугнуть его и закрепить результат».
Тем не менее, Лена решила позвонить Сергею, своему бывшему мужу-юристу и посоветоваться с ним. Они разбежались еще в молодости, через полтора года после свадьбы по причине несходства характеров, но, тем не менее, оставались в дружеских отношениях. Детей завести они не успели. Елена так и не вышла замуж повторно, уйдя с головой в работу, а у Сергея, который по натуре был взрослым ребенком и любил, чтобы его холили, вскоре появилась новая жена, не устающая, в отличие от Елены, сдувать пылинки со своего красавца-супруга.
– Серж, мне нужен твой совет, – начала Лена.
– Если ты снова собралась замуж, я не одобряю, – принялся сходу острить бывший. Практика показывает, что всякий последующий муж непременно бывает хуже предыдущего.
Сергей обожал Оскара Уайльда и щедро пересыпал свою речь парадоксами в его стиле. Иногда он, действительно, выдавал забавные вещи, но Лене было не до шуток.
– Брось валять дурака! – попробовала она пресечь поток острот. – Ты мне нужен не как наперсник, а как юрист.
Но Сергей не унимался:
– Хорошо, что хоть в каком-то качестве я тебе нужен. Так вот, как наперсник я – сама серьезность, а вот юристы – народ несерьезный, и я вовсе не исключение. Чтобы разобраться в чужих делах и при этом сохранить спокойствие, надо ко всему относиться с юмором. Юмор – единственное спасение деловых людей.
– Прекрати, паясничать. У меня проблемы с недостроенными апартаментами в Банско, я тебе о них говорила. Мой застройщик предлагает поменять их с доплатой на готовые. Что посоветуешь?
Сергей, наконец, перешел на деловой тон:
– Где гарантии, что твой застройщик не попробует снова обвести тебя вокруг пальца. Кто обманул один раз, непременно будет обманывать и впредь. Я бы ни за что не согласился на переговоры с ним! На него просто надо подавать в суд.
В словах Сережи, конечно, был резон. Вполне возможно, что Майкл хитрит, но ситуация у него, действительно, была непростая, и интуиция подсказывала Лене, а она доверяла ей и не любила рубить с плеча, что было бы лучше пойти с Майклом на компромисс. Она его совсем не знала, видела лишь пару раз в Банско, но Майкл производил впечатление серьезного человека, в нем было что-то располагающее и вызывающее доверие. «Будь что будет!» – решила Лена и открыла свой ноутбук.
«Хелло, Майкл! – написала она. – Я не исключаю возможности приобрести у Вас другой объект и доплатить разницу, если его качество меня устроит, и если цена будет разумная. Но я могу заплатить Вам дополнительно не более 20 тысяч евро. Если у Вас есть объекты в этом ценовом диапазоне, пришлите мне о них подробную информацию. С уважением, Елена Ларионова».
7
Майкл был разочарован, он рассчитывал на более существенную доплату. Ему очень нужны были деньги.
«Что ж, – размышлял он, – надо все-таки постараться раскрутить сероглазую русскую на более солидные траты, но для этого надо предложить ей какой-нибудь выигрышный вариант».
Перебрав мысленно имеющиеся у него объекты, Майкл нашел то, что нужно. Это были двухуровневые апартаменты в действующем комплексе «Маунтин Вью», изюминкой которых была красивая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Еще там была просторная тенистая терраса на первом этаже, увитая разросшимися ампельными растениями. С нее можно было выйти в общую садово-парковую зону. Правда, были там и недостатки – маленькая прихожая, над которой ему пришлось поломать голову, чтобы зрительно скрыть ее скромные размеры, а еще – низковатые скошенные потолки на втором мансардном этаже, где размещалась одна из спален.
Порывшись в файлах с фотографиями, Майкл отобрал несколько наиболее удачных снимков и отправил их Елене с письмом, нарочитая лаконичность и некоторая небрежность которого были маневром, скрывающим его заинтересованность в продаже объекта.
«Добрый день, Элен! Высылаю Вам фото одного из объектов, который, возможно, Вам подойдет. Но это апартаменты на две спальни, с дорогой меблировкой, и их стоимость значительно выше суммы, которую Вы заплатили за апартаменты с одной спальней в «Сноу Дримз». Здесь также более интересное решение пространства. Доплата за эти апартаменты составит 37 тысяч евро. Возможна небольшая скидка. Есть варианты подешевле, но они менее оригинальны в плане дизайна. С наилучшими пожеланиями, Майкл».
8
Тем временем Елена решила заняться ремонтом своей квартиры. Она давно мечтала разобраться со своей крохотной прихожей, но у нее никак не доходили до нее руки.
Площадь прихожей составляла немногим более шести квадратных метров. Лена попросила убрать одну стену, отделяющую прихожую от гостиной, и заменила ее на шкаф-купе с зеркальными вставками. Стены решено было оклеить обоями бежево-коричневатого цвета в вертикальную полоску. Чтобы зрительно раздвинуть пространство, на стене, противоположной шкафу-купе, Лена долго искала и, наконец, нашла подходящий постер. На нем была изображена парковая аллея в косых лучах заходящего солнца, уходящая вдаль. Отражаясь в зеркалах, этот рисунок отвлекал внимание от ограниченного пространства. С этой же целью пол был выложен прямоугольной кафельной плиткой. Даже вечный пересмешник Сергей, во всем умеющий находить скрытые изъяны, увидев плоды Лениного творчества, оторопело присвистнул и удивленно спросил:
«Круто тут у тебя стало! Я только не понял, за счет чего ты коридор расширила? У соседей, что ли несколько квадратов позаимствовала?»
Лена тоже была довольна результатом. Уже несколько дней ее не покидало приподнятое настроение, которое отвлекало ее от нерешенных проблем в Банско. Письмо Майкла пришло очень кстати. Она уже подумывала о том, чтобы приобрести в Болгарии апартаменты большей площади, чтобы можно было приглашать к себе на лето друзей, и ей нравились двухуровневые квартиры, если в них была удачно спроектирована лестница. Похоже, у Майкла был как раз такой вариант. На снимках было видно, что, плавно изгибаясь спиралью, лестница уходила вверх и делила первый этаж на две части: прихожая и гостиная были выполнены в сливочно-кофейных тонах, усиленных шоколадными и оливковыми акцентами, которые присутствовали в мебели и фурнитуре, а в спальне преобладали сиреневатые тона. Фото прихожей стало для Лены сюрпризом. Она не верила своим глазам. Прихожая была явно маленькой, и, чтобы скрыть этот недостаток, дизайнер использовал практически те же приемы, которые нашла Лена.
Да, видимо, идеи витают в воздухе и передаются на расстояние! – удивленно подумала она. Ее заинтересовало предложение Майкла, но она решила взять небольшой тайм-аут на размышление. Спустя несколько дней, собравшись с мыслями, она написала:
«Привет, Майкл! Я подумала над Вашим предложением. Апартаменты в «Маунтин Вью» интересны по дизайну, но второй этаж в апартаментах мансардный, и, судя по снимкам, там низкие потолки, а это – существенный минус. Но самое главное – меня не устраивает цена. Я готова сделать доплату только в пределах оговоренной мной суммы. С уважением, Елена Ларионова».
9
Майкл находился у себя в офисе, когда получил это письмо. А эта русская – опытная штучка, – отметил он про себя. – Она осторожна и носом чует уязвимые места в предлагаемых объектах. Но надо бы заставить ее принять нужное для него решение. Может быть, попробовать игру «в поддавки»? И Майкл, неопределенно пообещав уступить, предложил Элен приехать, чтобы она на месте посмотрела несколько объектов и определилась с выбором.
Через 10 дней Елена была в Банско. Лето заканчивалось. О начале осени говорили очень прохладные вечера и бодрящие утренники. На открытых солнцу местах в зелени деревьев появились золотистые и рыжеватые пряди.
Лена остановилась в небольшой уютной гостинице, в которой, кроме нее, сейчас было всего два постояльца: пожилой улыбчивый англичанин – мистер Роджерс со своей женой Кристиной. Они обожали свежий воздух и длинные пешие прогулки. Поэтому чета приезжала сюда уже не в первый раз. Кристина немного рисовала, и утром, после завтрака, когда становилось тепло, ее можно было видеть с альбомчиком и акварельными красками то во дворе, то на террасе их апартаментов. Вот и сейчас Кристина в плотной свободной курточке шоколадного цвета и рембрандтовском берете с увлеченным видом что-то набрасывала в своем альбомчике, время от времени задумчиво глядя вдаль. Лена не удержалась и подошла поближе.
– Morning, миссис Роджерс. Можно взглянуть?
– Good morning, – любезно ответила Кристина и с некоторым смущением протянула свой альбом.
Лена ожидала увидеть что-нибудь вроде любительского эскиза с видом заснеженных гор либо старательного рисунка садовых цветов. Но вместо этого она с изумлением увидела на листе бумаги какой-то мрачный, нарисованный грязно-серыми красками скалистый и явно не здешний пейзаж. Он был не закончен. Художница билась над загадочным объектом почти в центре композиции: золотисто-желтой краской был изображен овал, от которого перпендикулярно вниз шли лучи.
– Очень мило! – сказала Лена и, указывая на таинственный объект, поинтересовалась – Что это, миссис Роджерс, НЛО?
