скачать книгу бесплатно
– Хрень какая-то… – наконец, прорвался в эфир голос младшего брата. – Чёрт! – этот крик заставил Женьку вздрогнуть, потому что одновременно с ним в наушнике раздались выстрелы.
– Беша-а-а! – как полоумный заорал старший Тартанов. – Не трожь Максика!!! Я убью тебя, если ты…
– Это не я! – срывающимся голосом ответил близнец. – Она сама…
– Кто?
Снова помехи и глухие хлопки, но потом донёсся обрывок фразы:
– …товка! Она палит по нам!
Женька перевёл взгляд на бога. Тот всё ещё лежал неподвижно, но в его глазах читалось торжество.
– Это он управляет оружием! – догадался Тартанов. – Надо его как-то вырубить.
– Есть одно заклинание, – тяжело дыша, отозвался Кот, но в ту же секунду к ним в комнату влетела Бешина винтовка. Все бросились врассыпную, насколько это было возможно в данной обстановке. Кот отполз к стене и забормотал заклинание, от которого амулет на его шее накалился до красна, Свен попытался в прыжке поймать оружие, но то крутанулось в воздухе, не позволяя схватить себя.
Женька вдруг понял, что винтовка безопасна, потому что в её магазин помещалось пять патронов, и все пять выстрелов она уже произвела. Он вскочил и перехватил оружие в воздухе, но оно вырвалось из рук и с силой ударило Свена в грудь. Тот охнул и свалился на пол, согнувшись пополам.
– Я убью тебя, Лоэнгрин! – Шу выхватила меч и бросилась на бога. – Прекрати немедленно!
Свечи, потухшие и попадавшие в этой неразберихе, вдруг подлетели в воздух и вспыхнули высоким пламенем, пол задрожал, амулет на Коте тоже загорелся, моментально прожёг дырку на его куртке и приварился к коже. Колдун закричал от боли, сорвал с шеи верёвку, пытаясь отодрать раскалённый металл, но ничего не получалось. Вдруг Лоэнгрин ожил и кряхтя поднялся. Верёвка, пропитанная кровью горгоны и заговорённая магическим заклинанием, на которые драконы возлагали надежды, упала к его ногам.
– Куда собрался? – королева преградила ему дорогу. – Верни моего подданного или ответишь за то, что сделал с ним!
– Может быть, это ты ответишь за то, что называешь подданным того, кто им не является?! – глаза бога, доселе дружелюбные и спокойные, теперь разве что искрами не сыпали. Он сделал движение кистью – и винтовка устремилась к простыне, закрывавшей проход, без труда пропорола её и упала на пол в коридоре.
– Глупцы! – Лоэнгрин занёс ногу, чтобы сделать шаг, но Шу схватила его за запястье:
– Никуда ты не пойдёшь!
Женька не знал, хватит ли ей сил удержать бога, но пока что пленник не двигался с места. Тартанов же осматривался, ища, чем бы обездвижить лигу.
– Убери руку, Шу, – миролюбиво сказал он. – Я не хочу убивать ещё одного дракона.
– Уберу, если вернёшь Вольдемара! – королева приставила к его горлу меч.
– Я уже сказал, что это невозможно, – в голосе Лоэнгрина становилось всё больше металла. – Отпусти меня, и обещаю, что никто в этой комнате не пострадает.
– Я не отступлю, так и знай! – Шу сжала зубы, готовая сцепиться с противником насмерть.
Лоэнгрин выжидающе смотрел на неё, а Женька с замирающим сердцем наблюдал за этим поединком, боясь что-то предпринять, чтобы не попасть под горячую руку или случайным действием не навредить королеве. Ему очень хотелось, чтобы Шу подавила волю бога и заставила его вернуть Вовку, но Тартанов совершенно упустил из виду способности лиги и не заметил, как автомат Кота, лежавший в дальнем углу, бесшумно поднялся в воздух и медленно повернулся в сторону королевы. Один Свен заметил это и за секунду до того, как раздались выстрелы, вырос между своей госпожой и смертоносным дулом. Шесть пуль устремились к цели. Пять из них пробили худенькое тело пажа, но одна всё-таки угодила в левый бок Шу. Королева вздрогнула, запрокинула голову и разжала пальцы. Лоэнгрин сделал шаг и исчез. После этого грохнулся на пол убитый Свен, с гулким стуком упал автомат, а Женька едва успел подхватить осевшую Шу.
– Свен… проверь его… – прошептала королева, слабо отталкивая Тартанова.
– Подожди… сейчас… – он скинул куртку, стянул с себя толстовку и, свернув её в несколько раз, приложил к ране Шу. Хорошо, что пуля прошла не навылет и отверстие было только одно, а значит, кровопотеря будет не такой сильной. Женька прижал толстовку ладонью Шу и велел держать так, чтобы замедлить кровотечение, а сам метнулся к Свену. Парень уже не дышал: одна из пуль пробила ему сердце, другая вошла в шею и вышла через затылок, повредив продолговатый мозг. Смерть наступила мгновенно. Женька поднял глаза на Кота, который прижался к стене, тяжело дыша.
– Как ты?
– Я… не знаю… нормально… – осипшим голосом ответил тот. – Эта хреновина приварилась ко мне…
– Я могу вырезать её, – предложил Женька. – Конечно, под наркозом. Как твоя нога?
– Нога – пустяк, – отмахнулся Кот.
– Что тут у вас?! – в комнату влетел Беша, а за ним – запыхавшийся и раскрасневшийся от бега Максик.
– Свен убит, Шу и Кот ранены, – сообщил старший Тартанов, и Беша, проигнорировав первые два имени, ринулся к брату.
Максик же подошёл к королеве и присел рядом с ней, шаря рукой по карманам.
– Жень, я потерял их! – виновато сообщил он, продолжая хлопать себя по одежде. – Капсулы… Я потерял их!
Женька промолчал. Не хватало ещё отчитывать брата при всех! Перед выездом из Бронниц Женька дал брату контейнер с двумя капсулами панацеи на случай ранения, а он посеял лекарство. Всё-таки младший, хоть и выглядел взросло, оставался малолетним оболтусом. Хотя в той переделке, в которую они с Бешей угодили, он мог вообще погибнуть. Именно поэтому Женька ничего не сказал.
– Надо уходить отсюда, – тихо произнесла королева. – Заберите Свена. Его нельзя тут оставлять.
Максик помог Шу подняться и, закинув её руку себе через плечо, повёл прочь. Она шла молча, прижимая толстовку к раненому боку. Следом Женька нёс на плече убитого пажа. Замыкали шествие близнецы: Беша, как и Максик, поддерживал брата, который тащил злополучную винтовку.
Ценный груз
Женька вёз Шу в своей машине. Максик ехал следом на её спорткаре. Королева держалась стоически, хотя на её месте любая другая женщина, да и мужчина тоже, потеряли бы сознание. У Шу же хватало сил ещё и на то, чтобы указывать дорогу и давать указания насчёт Свена, лежавшего в багажнике.
– Забросите меня домой – и сразу езжайте в Бронницы, – тихим, но властным голосом говорила она. – Оставьте Свена в той квартире, где останавливались сами. Дверь закройте, ключ бросьте в почтовый ящик. Об остальном я позабочусь.
– Мне очень жаль, что с парнем так получилось, – отозвался Женька.
– Ему оставалось жить максимум полгода. Я дала ему возможность проявить себя, быть полезным перед смертью, – Шу прерывисто вздохнула. – Я не думала, что она наступит так быстро.
– Он погиб, как герой.
– Матери от этого, конечно, не легче, но лучше так, чем от рук богов или в мучениях в постели.
Когда добрались до дома, королева совсем ослабла. Хоть её бледное лицо и выражало решимость, ноги её почти не держали. Женька взял Шу на руки, Максик шёл впереди, открывая им двери.
Уложив королеву на диван, Тартанов старший спросил, где у неё аптечка. Отыскав в ванной серебристый железный чемоданчик, он открыл его и присвистнул: тут была полная медицинская экипировка на любой случай. Ровные ряды ампул в специальных гнёздах, всевозможные таблетки, шприцы, жгут, вата, бинты, самоклеющиеся стерильные повязки, пинцеты разных назначений, скальпель, хирургические ножницы и зажимы, спирт и много ещё всякой всячины, столь необходимой для экстренной помощи. Пациентку пришлось перенести в кухню на стол: там освещение было лучше. Максик отыскал и постелил на него чистую простыню, Женька уложил поверх королеву и взялся за «молнию» на её куртке, но Шу перехватила его руку.
– Я обработаю рану и извлеку пулю, – успокаивающее пообещал Тартанов.
Шу медленно опустила глаза, раздумывая, и разжала пальцы. Снимая с неё куртку, Женька невольно вспомнил о Вовке. Ему вдруг стало страшно, что он не спас брата и не сможет спасти его возлюбленную. И тогда, если каким-то чудом им с Максиком удастся вернуть Вовку к жизни, то Женька буду перед ним вдвойне виноватым. Отгоняя эти мысли, он промыл пациентке рану и отыскал в аптечке ксилокаин.
– Не надо, – остановила его Шу. – Я плохо переношу анестезию.
– Но будет очень больно!
– Мне не впервой, – она перевернулась на живот и сжала зубами запястье.
На её спине Женька заметил несколько шрамов. Над левой лопаткой три параллельных рубца, один из которых был длиннее остальных – след от когтей какой-то твари; на пояснице – ожог, узкий и длинный, как будто к коже приложили раскалённый прут; на рёбрах справа – ровный шрам от чьего-то клинка, уходящий в подмышечную впадину. Этой женщине пришлось побывать не в одной передряге, и, судя по тому, что она до сих пор была жива, её соперникам не поздоровилось.
Женька облизал губы, готовясь к процедуре: до сего момента он снимал руками боль только в тех случаях, когда оперативное вмешательство уже было проведено. Обезболивать же процесс вынимания пули ему ещё не приходилось, но он всё-таки поднёс руку к пулевому отверстию. Прикрыв глаза, с минуту улавливал вибрации боли, пока не отследил их чёткую амплитуду. Ухватив эти колебания своим биополем, Женька потянул их наружу. Они отдавались в ладони пульсирующим эхом. Стараясь удерживать эту пульсацию и не позволяя ей снова опускаться в тело Шу, он ввёл в рану пинцет и ухватил пулю. Вибрация боли усилилась, и у Женьки возникло ощущение, что он накрыл ладонью работающий отбойный молоток. Пуля выходила медленно, да и Тартанов боялся быстро вытягивать её, чтобы не повредить ткани и сосуды, рядом с которыми она прошла. У королевы от напряжения между лопаток выступил пот, но при этом она не издавала ни звука. Бросив изъятую пулю в стакан, Женька ещё пару минут держал обе руки над раной, чтобы успокоить боль и остановить кровотечение. После этого наложил швы, стерильную самоклеющуюся повязку и помог королеве сесть.
– Я почти ничего не почувствовала, – слабо улыбнулась она. – Спасибо.
– Не за что, – в ответ улыбнулся Тартанов, хотя его левую ладонь ужасно ломило, буквально разрывало на части.
– Лоэнгрин не оставит нас в покое после того, что мы сделали, так что в Москве вам находиться опасно, – Шу перевела взгляд со старшего брата на младшего. – Лучше вам на две или даже три недели залечь на дно. Всё равно мы пока не знаем, как отыскать душу вашего брата в лимбе и как вернуть её обратно в тело.
– А ты? Что будешь делать? – озаботился Максик.
– Буду держать удар.
– Ты можешь бежать с нами. У тебя есть перстень, который…
– Я не побегу с вами, – отрезала Шу. – Во-первых, это малодушно, и я не хочу, чтобы меня помнили, как королеву, давшую дёру при первой опасности. Во-вторых, следующему королю, который мог бы занять трон, всего девять лет. Вряд ли боги выдвинут его на руководящую должность, а оставлять мой народ без поддержки я не могу. В-третьих, если мне удастся отвести удар, то я принесу больше пользы для возвращения Вольдемара, будучи королевой, а не беглянкой, как и вы. Ну и в-четвёртых, убежав с вами, я подставлю вас под удар. И не только вас.
Королева вышла из кухни, придерживаясь рукой за раненый бок. Она отсутствовала несколько минут, и Тартановы, забеспокоившись, двинулись на её поиски, но столкнулись с ней в гостиной. В руках Шу держала квадратную стёганую сумку на длинных ручках, напоминающую холодильник для авто.
– У меня есть для вас ценный груз, – понизив голос, заговорила она и протянула братьям сумку. – Сохраните его, умоляю!
– А что это? – Максик осторожно принял ношу.
– Взгляни сам.
Младший брат осторожно, словно внутри была бомба, поставил сумку на пол, аккуратно расстегнул «молнию» и откинул край толстой фланелевой ткани, в которую было завернуто что-то объёмное. Глазам братьев предстал сферический, немного вытянутый предмет серовато-розового цвета, внутри него что-то шелохнулось. Максик поднёс руку и дотронулся кончиками пальцев до оболочки, и тотчас изнутри нечто отозвалось на это прикосновение, приникнув к сфере.
– Чёрт! Что это? – младший Тартанов отдёрнул руку.
– Это яйцо, – с каменным лицом сообщила Шу. – Наше с Вольдемаром яйцо.
Оба Тартановых выпучили на неё глаза, онемев от услышанного.
– То есть ты… как бы… это… – попытался уложить информацию у себя в голове младший брат.
– Да, Максим, я снесла яйцо, – спокойно пояснила Шу. – И скоро из него вылупится ребёнок.
– Но я думал, что драконы… они как люди…
– Я тоже так думала, – королева вздохнула и опустилась на диван. – Поскольку я королева, меня не готовили к материнству. И всё произошедшее очень напугало меня. Я не знаю, в чём причина – в неведомой магии или в том, что вы – потомство золотого дракона. Возможно, дело не в вашем происхождении, а в дефекте внутри меня. В любом случае этот ребёнок через месяц-полтора появится на свет. Оставлять его здесь опасно: я не знаю, как сложится моя судьба. И если яйцо попадёт к лигам, то начнутся исследования, испытания. Я не хочу своему малышу участи подопытного кролика. Кроме вас я никому не могу его доверить, а вы его родные дяди и, надеюсь, позаботитесь о племяннике…
Тартановы обменялись вопросительными взглядами.
– Его что… высиживать придётся? – испугался Максик.
– Глупыш! Как бы я его, по-твоему, высиживала, если мне постоянно надо быть на виду? – усмехнулась королева. – Всё просто: для яйца достаточно температуры человеческого тела или на пару градусов выше. Я соорудила нехитрое приспособление: в стеклянную чашу положила подстилку-обогреватель для автомобильных сидений, сверху насыпала песка, чтобы тепло сохранялось дольше. Когда я дома, включаю обогреватель в розетку, если надо уйти – выключаю. Песок держит тепло несколько часов. Но даже если температура упадёт – это не так страшно. Я читала, что раньше драконы улетали на охоту за много сотен километров, оставляя яйца в укрытиях, поэтому зародыши, при падении температуры ниже двадцати градусов, как бы впадали в анабиоз, все процессы развития в них временно приостанавливались. Так что если вам придётся отсутствовать некоторое время, можете не беспокоиться: малышу это не повредит.
– А каким он родится? – полюбопытствовал Женька. – Как человек? Или как… дракон?
– Я не знаю, – королева погрустнела. – За всё время, что существуют красные и золотые драконы, я не слышала ни об одном случае появления ребёнка из яйца. И честно сказать, опасаюсь, что вылупится монстр. Но я боюсь не из-за его уродства, а из-за того, что ему придётся трудно в этом мире.
– Когда ты собиралась сказать Вовке о ребёнке?
– Он знал. Мы договорились, что я привезу ему малыша, когда тот появится на свет, – Шу облизнула губы. – Я ведь не могу воспитывать ребёнка: мне просто не дадут этого сделать.
– Вы уже придумали ему имя? – Максик немного пришёл в себя от увиденного.
– Мы договорились, что я придумываю имя мальчику, а Вольдемар – девочке, – королева мечтательно улыбнулась. – Он выполнил своё обещание, а у меня всё не было времени подумать.
– И как бы он назвал дочку? – разгоревшееся любопытство красноречиво говорило о том, что Максик приходит в норму.
– София.
– А если будет мальчик?
– Придётся переложить ответственность на вас, – Шу откинулась на спинку дивана. – Вам лучше уйти. Боги могут нагрянуть сюда с минуты на минуту.
– Ты ещё можешь передумать и пойти с нами, – предложил Женька.
– Свой выбор я уже сделала, – королева закрыла глаза. – Уходите! Скорее!
– Звони, если что… – глаза Максика наполнились печалью.
– Не буду. И вы мне не звоните, чтобы лиги вас не вычислили. Когда я всё улажу, я найду способ связаться с вами.
– До свидания, Шу, – Максик аккуратно взял сумку и направился к двери.
Женьке же не хотелось оставлять её одну, потому что он ни на секунду не верил, что королева справится с лигами. Но Тартанов не мог ни забрать её с собой, ни остаться с ней. Всё, что он мог сделать, это с уважением отнестись к её желанию достойно встретить противника и выдержать испытание. Он взял её прохладную ладонь и прижал к губам:
– До встречи, моя королева!
Из-под опущенных ресниц блеснули её голубые глаза, лицо озарилось благодарной улыбкой. Тартанов ещё раз окинул взглядом стройную и такую беззащитную фигуру Шу, словно хотел сохранить её в памяти в мельчайших деталях, потом коротко выдохнул и покинул квартиру.
Ответный удар
Снег валил с такой силой, словно торопился возвести непроходимые сугробы и препятствовать доставке королевы в комплекс «Федерация». Однако внедорожник, посланный за Шу, без труда пробирался по московским улицам, которые техника не успевала расчищать. Боги могли бы телепортировать королеву из её квартиры прямо в зал суда, но вместо этого за ней был послан конвой зелёных драконов, которые в тонированном джипе провезли арестантку через весь город, чтобы дать её подданным подвод для беспокойства и слухов. Шу держалась достойно. Когда явился конвой, она встретила их в элегантном брючном костюме с небольшим металлическим кейсом в руках. Её прямые волосы были распущены, бледное после потери крови лицо выражало спокойствие и уверенность в собственной правоте.
Собственно, эти два чувства были вызваны тем, что до момента ареста Шу успела сделать все самые важные дела: отдала ребёнка под присмотр дядьям, отправила с курьером письмо матери Свена, где коротко рассказала, как героически погиб её сын. Также в конверт она вложила немного денег, адрес квартиры в Бронницах и ключ от почтового ящика. Кроме того, Шу уничтожила все следы общения с Вовкой и близнецами-королевичами. И к моменту приезда конвоя она уже привела себя в порядок и надела костюм, в котором решила присутствовать на суде.
В этом сумасшедшем снегопаде не было видно верхушек башен. Они врезались стеклянными телами в серое рыхлое небо, и от этого казалось, что тяжёлые буранные облака отломили вершины небоскребов. Это зрелище наводило на Шу тоску. Который раз за свою тридцатилетнюю драконью жизнь она пожалела, что у неё нет крыльев. А то воспарила бы сейчас выше снежной круговерти – туда, где всегда ослепительно-голубой купол и яркое солнце.
Зал заседаний был полон. Почти все места, предназначенные для слушателей, были заняты, кроме одного – кресла, которое всегда занимала королева. Но в этот раз она села на табуретку, куда были направлены прожекторы. И хотя у Шу ещё болел бок, из которого ночью Женька извлёк пулю, она сидела с прямой спиной, гордо держа подбородок параллельно полу. Вести себя с достоинством её учили с самого детства.
– Запомни, дочка, – говорил отец, – в памяти потомков ты останешься образом. Драконы будут помнить твой голос, то, как ты держала себя, как ходила, как улыбалась. А вот уже то, положительные или отрицательные эмоции будет вызывать этот образ, зависит от твоих поступков.
Поэтому Шу всегда старалась вести себя так, чтобы её образ ассоциировался со справедливыми поступками. Она понимала, что сегодня узнает, насколько её старания достигли цели, и это ожидание было очень волнительным. Мнение богов её не интересовало: она знала, какими аргументами они будут оперировать и какой тактики придерживаться. Больше всего королеву беспокоила трибуна, где сидели драконы – самые близкие её подданные: главный военачальник Вергилий, занявший место убитого Пабло, колдун первой гильдии Астас, королевский кузнец Егор, два мудреца – Освальдо и Герт, престарелая Анатолия, взрастившая не одно поколение выдающихся личностей (в том числе и Шу, и королевичей Альберта и Константина) и лекарь Гелло, равных которому в искусстве врачевания пока не было. Все они присутствовали на суде, чтобы помочь вынести объективное решение.
Присутствовал здесь и Лоэнгрин, по внешнему виду которого нельзя было сказать, что его несколько часов назад пленили варварским способом. Но мучительней всего для Шу было видеть за столом Вовку. Он пришёл потому, что был командиром Лоэнгрина и одновременно свидетелем измены.
Слушание начал Триам. В его голосе слышалось недовольство, потому что он привык видеть на табуретке внутри полукруга саботажников, воров и беглецов – словом, тех, чей образ жизни давно уже вышел за рамки закона. Сейчас же перед ним сидела королева, до сего момента этот закон воплощавшая.
