скачать книгу бесплатно
Раздвинув ветки деревьев, Тиуакан увидел, как к берегу подошли две огромные пироги, из которых по широким доскам на берег вышли люди, облаченные в металлическую одежду. Следом вывели больших животных, очень напоминающих оленей, вот только без рогов. Чужеземцы быстро разбили лагерь с высокими шатрами, окружив его небольшим забором из срубленных тонких деревьев.
Один из чужаков направил палку, что держал в руках, на пролетавшую в небе куропатку – раздался грохот, от которого у Тиуакана заложило уши, а убитая птица упала вниз.
Подозвав к себе гонца, отличавшегося от прочих воинов вплетенными в волосы красными лентами, Тиуакан приказал:
– Передашь следующему гонцу все, что увидел. И про большие пироги, и про безрогих оленей, на которых можно ездить верхом, и про палки, которые убивают на расстоянии.
– Я ничего не забуду, командир, – ответил гонец.
– Беги, чем раньше дурная весть дойдет до ушей императора, тем будет лучше для нас всех. А я сейчас спущусь к ним и узнаю, что им надо в наших землях. Следом за тобой побежит еще один гонец, так что постарайся быть первым.
Кивнув, гонец помчался по горной дороге через перевал.
* * *
По своему обыкновению, Монтесума проснулся рано.
После завтрака император первым делом отправлялся кормить своих любимых ягуаров, которые, завидев его еще издалека, приветствовали дружным рыком. В пище звери были неразборчивы. Они одинаково охотно поедали как мясо оленей, так и человеческие останки, оставшиеся после жертвоприношений. Но в этот раз император решил побаловать их мясом собак, посмевших разорвать его любимого попугая. Слуги уже порубили трупы на куски, сложили в большие корзины, и императору оставалось только побросать фрагменты тел через металлические прутья.
Слуги повязали на талии императора кушак, надели нарядную накидку, сплетенную из зеленых перьев тропических птиц. Монтесума уже готов был выйти из дворца, как в гостиную неожиданно вошел сановник Ахаякатль, отвечавший за неприкосновенность имперских границ, и, упав на колени, как и полагалось при дурной вести, горячо заговорил:
– Гневный владыка, только что прибыли два гонца; они сообщили мне, будто недалеко от границ государства пристали большие пироги, в которых было много чужеземцев. На них металлическая одежда. Они ездят верхом на приученных оленях. А палки, что они держат в руках, полыхают огнем и способны убить на большом расстоянии любого зверя.
Пророческие слова ведуньи сбывались. Появившиеся на море корабли вполне могли быть огромным плотом Кетцалькоатля, Пернатого змея, о котором поведала ему выжившая из ума старуха.
– Когда вы их заметили?
– Два дня назад. Почти сразу же… Мы были уже на берегу, когда они разбивали свой лагерь. Среди них была женщина, которая хорошо говорила на нашем языке.
– Она из ацтеков?
– Нет, она из народа майя, – поспешно ответил Ахаякатль. – Ее зовут Малинче. Она все время была рядом с мужчиной, которого чужеземцы называли Кортесом. Начальник гарнизона Тиуакан утверждает, что он у них главный.
– Чужеземцы о чем-нибудь спрашивали солдат? – спросил взволнованный император.
– Чужеземцы спросили, откуда мы пришли, – ответил сановник.
– Что же они ему ответили? – В голосе императора послышался ужас. Теперь он понимал, что сбываются не только предсказания сумасшедшей ведуньи, но и все те видения, которые преследовали его в последнее время. Следовательно, он станет свидетелем краха ацтекской цивилизации, одной из самых величайших империй мира.
– Они назвались торговцами и сказали, что родом из этих мест.
– Солдаты поступили дальновидно. Ни один чужеземец не должен знать, где находится столица ацтеков.
– Великий владыка, рано или поздно они все равно узнают об этом, их очень много, – возразил сановник. – Они любопытны и стараются проникнуть в глубь территории. Мне кажется, что они не поверили ни одному сказанному слову.
– Пусть Тиуакан и его люди следят за ними, будут все время рядом и не отходят от чужаков ни на шаг. Возьмите большие дары: золото, драгоценные камни, дорогие ткани и снесите все это на их пироги. Пусть они пообещают никогда больше не заходить на наши земли.
– Твои слова мудры, великий владыка, мы так и поступим, – поклонился сановник и, пятясь к двери, удалился.
Не проронив ни слова, Монтесума поднялся и вышел из покоев, увлекая за собой многочисленных вельмож.
Быстрым шагом император пересек дворец и вышел в сад, откуда можно было увидеть семиярусный храм Пернатого змея. Внешне святилище не изменилось, было таким же, как двести и даже триста лет тому назад. Его ярусы были украшены чередующимися рядами статуй каменных кобр и изваяний лиц с выпученными глазами. Каменные головы змей, обрамленные короткими широкими перьями, выкрашенные охрой, украшали фасад здания. Их глаза, выточенные из черного обсидиана, ярко сверкали на солнце и были устремлены прямо на него. Вроде бы все обычно – и все-таки что-то в облике каменных зверей было не так. В них как будто бы проявилась какая-то угроза, неведомая прежде.
* * *
Прошло почти пятнадцать лет, как командор Эрнан Кортес отправился в Новую Испанию, куда позвал его дальний родственник дон Овандо, доверенное лицо короля. Авантюрного склада, честолюбивый, Кортес не совершил на Кубе никаких подвигов, кроме разве что донжуанских. А вскоре под обаяние молодого Кортеса попала свояченица губернатора Веласкеса красавица Католина, которая, пренебрегая наставлениями строгой матушки, прямо среди ночи убегала к дому разгульного колониста. А когда их тесные отношения сделались настолько очевидными, что их невозможно было скрыть даже под бесформенными платьями Католины, рассерженный губернатор явился в его дом в сопровождении стражи и потребовал, чтобы тот немедленно женился на сеньорите, если не хочет быть съеденным заживо крысами где-нибудь в подземельях городской тюрьмы. А еще через три месяца Кортес стал счастливым отцом прелестной малышки по имени Анна.
Семейная идиллия продолжалась ровно два месяца, до тех самых пор, пока однажды, замаливая очередной блуд в церкви, Эрнан не столкнулся в притворе с двумя прехорошенькими сестричками, Хуанитой и Летисией, прибывшими на Кубу всего-то на прошлой неделе. Эрнан Кортес тотчас взял их под свое личное покровительство, пообещав показать все местные достопримечательности, а их на Кубе имелось немало. Девицы не возражали против общения со статным и галантным красавцем, а Кортес, не лишенный слуха и голоса, пленил их все сильнее и в порыве накативших чувств нередко исполнял для девушек серенады собственного сочинения. Сестрами Кортес увлекся всерьез, настолько, что не знал, на которой из них остановить выбор, а потому перескакивал из одной койки в другую, напрочь позабыв о молодой жене. Так что в окружении Кортеса никто даже не удивился тому, когда через положенный срок обе сестрицы разрешились мальчиками, которые были точной копией молодого колониста. Отношения с губернатором, уставшим от похождений родственника, разладились окончательно, а однажды, глядя в глаза Кортесу, суровый Веласкес заявил, что он не удивится, если когда-нибудь ему доложат о том, что зятя нашли где-нибудь в придорожной канаве, погибшим от рук ревнивца-мужа.
Подобное изречение следовало воспринимать как откровенную угрозу, и капитану Кортесу ничего более не оставалось, как скрыться подальше от злой воли губернатора, а именно – открывать для Испании новые земли.
* * *
На пути была Мексика, таинственная и богатая. По многочисленным рассказам индейцев, где-то в глубине континента в широкой долине размещались десять городов, главным из которых был город ацтеков Теночтитлан.
Высадившись близ индейского города Табаско, во многом уже испанского, Кортес принял в своем шатре послов из города Теночтитлан, расположенного в мексиканской долине. Среди них высоким ростом – едва ли не на полголовы выше остальных, – а также богатыми шерстяными одеждами, которые смеют носить только люди знатные, выделялся мрачноватого вида индеец.
– Малинче, – обратился Кортес к женщине из своей свиты, – кажется, ты говоришь на их языке?
– Я пять лет прожила среди них, командор. Когда-то отец отдал меня замуж за одного из жрецов, я была его шестой женой. Мне пришлось выучить язык ацтеков.
– У тебя хорошая практика, Малинче; надеюсь, она тебе пригодится. Спроси у них, кто они такие? Что им нужно?
Полгода назад в числе двадцати других женщин, вместе с золотыми изделиями, она была подарена индейцами майя командору. Испанцы сразу же стали звать ее на свой манер. Поначалу Кортес хотел отдать ее своему сподвижнику, капитану Эрнандесу де Портокареро, но, узнав, что она знает испанский язык, решил оставить в качестве переводчицы.
Женщина перевела, стараясь скопировать интонации конкистадора.
Индеец стал что-то быстро говорить.
– Он сказал, что его зовут Тиуакан.
– Кто он?
– Он начальник гарнизона и посол императора Монтесумы. Он сам и его люди прибыли из ацтекского города Теночтитлан, – пояснила женщина. – Его отправил грозный владыка и император Монтесума. Они знают, что ты идешь в их сторону, и хотели бы, чтобы ты туда не шел.
Выслушав перевод Малинче, Кортес ответил:
– Слова вашего владыки для меня ничего не значат. Даже если он грозный… У меня свой сеньор, император Карл Пятый, а кроме того, я волен ходить туда, куда мне вздумается. Ваша столица большая?
Малинче тотчас перевела вопрос. Выслушав ее, посол улыбнулся и заговорил, с важным видом приподняв подбородок:
– Он сказал, что не только большая, но еще и очень красивая.
– Спроси у него, сколько там жителей
Малинче перевела.
Тиуакан говорил долго, он то размахивал руками, а то вдруг сцеплял пальцы в замок и показывал на своих людей, почтительно склонявших головы.
Наконец Малинче заговорила:
– Он сказал, что в городе людей так много, что если их всех выстроить в ряд, то они протянутся от одного моря до другого.
– Ишь ты, – хмыкнул Кортес. – Таким количеством нас не запугать, у нас есть мортиры. Впрочем, что это такое, он пока не знает.
– Наш владыка хотел бы преподнести тебе дары.
Выслушав слова переводчицы, Эрнан Кортес с интересом посмотрел на вельможу, что-то коротко сказавшего своим слугам.
– Хм, интересно взглянуть.
Удивить Кортеса было трудно. За то время, пока командор пробыл в Новом Свете, он успел повидать немало: одежду, сплетенную из золотых нитей, городские статуи, украшенные драгоценными камнями. Что же будет на этот раз?
Через минуту шесть ацтеков затащили в шатер три больших сундука из кожи. Открыв первый, вельможа вытащил из него накидку, сшитую из перьев и украшенную драгоценными камнями.
– Это накидка нашего императора Монтесумы.
Возможно, что для ацтекского правителя такая накидка была несравненной ценностью; возможно, что одеяние индейского дикаря было столь же священно, как для христиан – щепа из Гроба Господня; Эрнан Кортес даже не исключал того, что она была снята с плеч императора. Но для европейца, привыкшего к совершенно другой одежде, она не представляла интереса. Единственное место, куда ее можно приспособить, так это повесить вместо занавеси у входа, чтобы трепыханье чувствительных к ветру перьев отпугивало надоедливых мух и гнуса.
Расценив мимику капитана Эрнана Кортеса по-своему, Тиуакан добавил:
– Накидка императора священна. К ней не может прикасаться никто из смертных под страхом смерти. Но для тебя, чужестранец, император сделал исключение и подарил ее.
Услышав перевод, Кортес лишь хмыкнул: у европейца столь сомнительный подарок вызовет лишь снисходительную улыбку. Однако следовало дать понять, что он несказанно рад такому подношению.
– Переведи ему вот что… Я очень ценю подарок вашего императора, – с самым серьезным видом произнес капитан.
Услышав перевод, сановник что-то произнес, низко поклонившись. Малинче перевела:
– Вельможа сказал, что вы можете надеть накидку прямо сейчас.
Испанские бароны, стоявшие рядом с Кортесом, сдержанно улыбнулись. Сказанное походило на хорошую шутку. Видно, ацтекский правитель с хорошим чувством юмора. Однако по строгому выражению, с которым вельможа смотрел на Кортеса, было понятно, что к сказанному он относился серьезно.
– Ну-ка, набросьте мне эту шкуру на плечи, – пожелал Кортес.
Два рыцаря аккуратно надели накидку на плечи Кортесу, повязав края узлом, и ацтеки, стоявшие рядом, в смирении упали на колени. Капитан прошелся по лагерю, вызывая улыбки матросов и конкистадоров, а потом распорядился:
– А теперь снимите с меня этот шутовский наряд, не разгуливать же мне в нем до самого вечера.
Так же осторожно рыцари развязали накидку и, сняв ее с плеч командора, положили на сундук, стоявший здесь же в шатре.
– Переведи ему, – обратился командор к Малинче, – что я очень ценю этот подарок и решил его поберечь.
Услышав ответ, Тиуакан понимающе закивал:
– Наш владыка дарит вам золото. Он знает, что чужеземцы его очень любят, говорят, что оно нужно им для того, чтобы лечить внутренние болезни. В нашей империи его много, так что золота хватит для всех.
При этих словах двое ацтеков пододвинули к Кортесу громоздкий сундук, до самого верха наполненный золотом, из которого были изготовлены статуэтки зверей, птиц, змей. Многие изделия были украшены драгоценными камнями и представляли собой совершенные произведения искусства. Реалистичные, с оскаленными зубами, выполненные в виде черепов, они вселяли мистический страх во всякого, кто их лицезрел. Было понятно, что все эти изделия изготавливали талантливые люди.
В новых испанских владениях Эрнан Кортес повидал много интересного. Приходилось встречать статуи, украшенные драгоценными камнями, а однажды в парковой зоне он даже прошелся по дорожке, выложенной золотыми плитами. Однако ни у кого из аборигенов не возникало даже мысли отковырять кусок благородного металла. А все потому, что золото для туземцев имело иную, чем для европейца, ценность. Но сейчас при виде такого количества золота стоимостью многие тысячи пиастров глаза конкистадора вспыхнули лихорадочным блеском.
– И это все… королю? – с придыханием спросил Кортес.
– Да. Это вашему императору, – перевела Малинче.
– А это наш самый главный подарок, – произнес посол.
Индейцы пододвинули третий сундук и аккуратно вытащили из него человеческий череп, сделанный из куска горного хрусталя, и поставили на землю.
– Он принесет тебе удачу.
Огромные рубины, вставленные вместо глаз, вспыхнули багровым светом и, казалось, хотели разглядеть, что прячется на темной стороне души конкистадора.
Эрнан Кортес невольно нахмурился: божку удалось разгадать его в полной мере.
– Кажется, этот череп на меня за что-то сердит, – насупившись, произнес он.
Малинче перевела. Беспристрастное лицо индейца дрогнуло в чуть заметной улыбке:
– Наоборот. Это означает, что он принял тебя как своего хозяина. Теперь он твой. Это подарок нашего великого императора. Идол защитит тебя от всех опасностей. Если ты его сейчас не уронишь…
Командор Кортес внимательно посмотрел на хрустальный череп. Теперь глаза божка показались ему не столь суровыми. Кажется, он сумел найти с ним общий язык. Если разобраться, то у него с ним было много общего: оба привыкли повелевать людьми. Не считаясь с жертвами.
Кортес взял божка в руки и к своему немалому удивлению почувствовал на своих ладонях тепло, исходящее от его гладкой поверхности. В этот момент, держа идола в ладонях, капитан Кортес осознал значимость подарка. От него, намоленного многими поколениями жрецов, исходила какая-то мистическая сила, которая, казалось, прожигала кожу на ладонях, заставляя Кортеса отпустить череп, и ему пришлось, крепко стиснув зубы, проявить волю, чтобы удержать дар. Вскоре командор почувствовал, что жар ослабевает, а потом тепло сделалось приятным. Эрнан прошел испытание. Языческий бог принял его всецело и теперь стоял на его защите. А с его помощью он сумеет не только уцелеть среди враждебных племен дикарей, но завоевать их богопротивное государство. И когда-нибудь этому божку отыщется среди фамильных реликвий достойное место.
– Как его зовут? – спросил Кортес.
– Это бог огня, – ответил индеец. – Он будет полезен такому великому воину, как ты. Этот бог способен на многое, он может сделать обычного солдата военачальником, а военачальника – великим полководцем, доблесть которого переживет века.
– О да, теперь я понимаю. Ваш бог попал в надежные руки. Обещаю, что скучать со мной ему не придется.
– Он признал тебя, – произнес посол. – Иначе ты не сумел бы удержать его в руках. Никому из нас сделать это было не под силу.
Капитан Эрнан Кортес осознал, что ему никогда и ничего так сильно не хотелось, как в этот раз, – заполучить языческого бога. Они нашли друг друга: два разбойника, два непримиримых воина. И если им суждено погибнуть, так только вместе. Предложи сейчас конкистадору поменять целый караван лам, груженных золотом, на хрустальный череп с рубиновыми глазами, он с негодованием отверг бы подобную сделку.
Аккуратно поставив подарок на раскладной стол, Кортес сказал:
– Передайте своему владыке, что я чрезвычайно польщен тем уважением, которое он мне оказывает.
– Наш великий владыка сказал, что вы получите еще три сундука с золотом, если не войдете в город Теночтитлан.
За пятнадцать лет пребывания в Новом Свете Эрнан Кортес сумел научиться азам дипломатии. Иногда приходится говорить одно, подразумевая при этом совершенно другое, а в памяти приходится держать третье. И чем шире улыбка, тем искуснее дипломат, тем больше возможности перехитрить даже самого искусного собеседника.
Выждав паузу, капитан заговорил:
– Передайте своему владыке, что я люблю путешествовать и специально прибыл из Старого Света, из Испании, чтобы полюбоваться его государством. Что же, я должен лишать себя подобной радости? Когда я вернусь домой, то должен буду рассказать своему королю: что я видел, что я слышал, о чем говорят люди в дальних землях. – Широко улыбающийся Кортес источал обаяние.
В действительности подразумевалось нечто противоположное: я прибыл из-за моря к вашему государству, чтобы бросить его к ногам испанского короля. И если вы с этим не согласитесь, то мне придется пройтись по вашим землям огнем и мечом!
