скачать книгу бесплатно
– Они были чисты, как помыслы монашки! – возразил раздраженно Уинстон Черчилль.
– На них была свежая грязь, я видел ее собственными глазами, – уверенно возразил главный личный секретарь.
Обычно Эрик Сил не перечил Черчиллю, но в какие-то минуты на него просто-таки накатывал дух противоречия. В такие минуты Черчиллю хотелось задать ему должную трепку, но никогда он не думал о том, чтобы рассчитать его. Более преданного ему человека невозможно было отыскать даже во всем Британском королевстве. А потом, где он может отыскать столь толкового личного секретаря?
Своей непроницаемостью он чем-то напоминал ему собственную женушку. На Клементину тоже совершенно не действовало его природное обаяние. Если не знать того, что Клементина Огилви Спенсер и Эрик Сил из разных социальных слоев, то можно было бы предположить, что они единокровные брат и сестра, родившиеся где-то на стылой льдине в Арктике.
Расценив хмурость Черчилля по-своему, Эрик добавил:
– Если быть точнее, то на них было два больших грязных пятна. Одно на носке правого ботинка, а у левого был перепачкан задник. Очень даже удивительно, что вы не испачкали свои брюки.
– Они у меня короткие, – ответил премьер-министр в своей привычной манере. Трудно было понять: говорил он искренне или все-таки пошутил.
Напрягшись, Уинстон Черчилль вспомнил, что, выбираясь из автомобиля, действительно наступил на грязную лужу перед самым порогом дома. Неделю назад это была большая яма – результат немецкой массированной бомбардировки. Воронку забросали щебнем, засыпали песком, затем заасфальтировали, что не мешало небольшой впадине всякий раз собирать воду и какую-то грязь. И перепачканные ботинки – это не самая страшная потеря – пару дней назад он оступился прямо у самой воронки в центре Лондона, и, если бы не дружеская поддержка личного секретаря, так он скатился бы в ее глубокое дно.
Почему он должен думать о каких-то перепачканных задниках, когда решается судьба целого фронта? Едва удерживая в себе раздражение, премьер-министр лишь только глубоко вздохнул.
– Хорошо. Пусть принесут мне мои любимые ботинки. Я не намерен больше ждать.
– Джон, у вас все готово? – выглянул главный личный секретарь через приоткрытую дверь.
– Да, сэр, – с поспешностью отозвался молодой голос.
Через несколько секунд в комнату вошел смазливый молодой брюнет с идеально зачесанными назад волосами.
Уинстон Черчилль настороженно относился к таким красавцам. Было в них что-то противоестественное: костюмы всегда отглаженные, на лацканах не встретишь и пятнышка, а ботинки так сверкали, что в них можно было смотреться, как в зеркало.
– Вот, господин премьер-министр, – поставил Джон Пек на пол перед Уинстоном Черчиллем идеально начищенные ботинки.
– Можешь быть свободным, – невесело буркнул Черчилль. Утро сегодня явно не задалось. – Похоже, мокрый снег сегодня будет.
Главный личный секретарь в который уже раз убедился в том, что бормотание хозяина всегда преисполнено величайшего смысла, а это означало: чего их чистить, если через полчаса я их все равно испачкаю.
Вдев короткие руки в рукава поданного сюртука и нацепив на толстую шею старомодный черный в крапинку галстук-бабочку, который он носил в память об отце, Уинстон Черчилль взял с полки шляпу и превратился в Бульдога-победителя, каковым знала его вся Британия.
– Позвоните Гастингу и скажите, чтобы собрал на оперативный совет начальников штабов. Нужно обсудить кое-что серьезное.
В холле, расположившись в мягком удобном кожаном кресле, премьер-министра ожидал лейтенант-командор Томсон. Увидев вышедшего Уинстона Черчилля, он почтительно поднялся и шагнул навстречу.
– Автомобиль у подъезда, господин премьер-министр, – распахнул дверь адъютант.
– Надеюсь, что доедем быстро, – шагнул Уинстон Черчилль в открытую дверь.
Ночью Лондон бомбила немецкая авиация. Среди них были «Арадо Ar 234 Блитц», немецкие реактивные бомбардировщики, прозванные за свою скорость молниями. Проезжая до бомбоубежища, Черчилль насчитал четыре разрушенных здания, подле которых солдаты уже растаскивали завалы: в одну сторону то немногое, что осталось после налета, а в другую в аккуратные стопки укладывали уцелевшие кирпичи.
Уинстон Черчилль прошел в подземный бункер через невыразительную неприметную дверь рядом со зданием казначейства и по узенькой лестнице спустился на тринадцатиметровую глубину, где размещался его кабинет. Он не любил бункер, казавшийся ему излишне влажным и тесным, но работалось здесь хорошо, имелась даже трансатлантическая связь для разговора с Рузвельтом. В кабинете было все так, как он и оставил: на столе с правой стороны лежали кипы документов, требующих срочного решения (Уинстон Черчилль помечал их красными наклейками: «Сделать сегодня»); с левой стороны такая же значительная папка, где на наклейках было написано: «Сделать после главных».
Но даже сейчас нашлись дела, которые следовало выполнить прежде всего. Первое, что нужно сделать, – позвонить президенту Рузвельту. Подняв телефонную трубку, Черчилль потребовал:
– Соедините меня с Рузвельтом… Добрый день, Франклин.
– Здравствуй, Уинстон.
– Сегодня я получил сообщение от генерала армии Эйзенхауэра. Наши дела в Арденнах не столь победоносны, как это рисует наша пропаганда. Войска испытывают значительные трудности, немцы полны решимости пересечь Маас.
– Но мне докладывают, что немцы остановлены и им вряд ли удастся дойти до Мааса. А их вторая танковая дивизия окружена нашими танковыми соединениями.
– Не буду с тобой спорить, Франклин, все так. Только эти танковые дивизии не очень-то стремятся вырваться из окружения. У них большой опыт в таких делах, это мы видим по борьбе с Советами. Мне известно, что в настоящее время они испытывают трудности с топливом, как только проблема будет решена, они двинутся через Маас. Это может только показаться, что немцы в ловушке и обречены, но они всегда находят силы, чтобы атаковать.
– А как же Сталинград? Там была окружена целая армия.
– В Сталинграде им крупно не повезло, с одного края их прикрывали румыны, которые просто не выдержали атаки русских и сдались. Но не забывай, что очень длительное время немцы обеспечивали свою армию по воздуху. Но немцы очень быстро учатся и уже сделали вывод из своего поражения под Сталинградом и сейчас весьма успешно выбираются из окружений на Восточном фронте. А уж от наших солдат, которые не имеют такого громадного боевого опыта, как немцы, уйти им будет еще проще. Нам нужно сорвать их замыслы.
– И каким образом? Что ты предлагаешь?
– Попросим Дядюшку Джо, чтобы он начал наступление где-нибудь на востоке: скажем, в Пруссии или на Висле. Я напишу ему письмо и объясню ему нашу общую позицию.
– Конечно, было бы здорово облегчить участь наших парней. Им сейчас действительно очень несладко. Я с ним тоже поговорю… Сообщишь мне, что он тебе ответит.
Положив трубку, премьер-министр Уинстон Черчилль некоторое время думал над содержанием письма. Свет от настольной лампы освещал разложенные на столе бумаги. Повернув ручку приемника, стоящего на столе, он некоторое время слушал мюзикл с Верой Линн[16 - Английская певица и актриса, дама ордена Британской империи, имевшая огромную популярность в годы Второй мировой войны.] в главной роли, а потом решительно выключил радио. Не самое подходящее время, чтобы предаваться меланхолии. Разгладив полноватой ладонью уголок листа, принялся писать:
«Личное и строго секретное послание от г-на Черчилля маршалу Сталину
На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного командования могут потребоваться большие решения. Вы сами знаете по Вашему собственному опыту, насколько тревожным является положение, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы. Генералу Эйзенхауэру очень желательно и необходимо знать в общих чертах, что Вы предполагаете делать, так как это, конечно, отразится на всех его и наших важнейших решениях…
Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука[17 - Выдающийся британский военачальник, фельдмаршал, барон, виконт.]и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным.
[18 - Достоверный документ.].
Закончив писать сообщение, Черчилль вызвал к себе личного адъютанта и распорядился:
– Вот что, Томми… Отнеси это письмо в шифровальный отдел. Пусть немедленно отправят его Сталину.
– Слушаюсь, господин премьер-министр, – отвечал офицер и быстрым шагом направился к двери.
Все шифротелеграммы, отправленные Уинстоном Черчиллем, направлялись через посольство – наиболее быстрый и надежный путь передачи информации. После расшифровки сообщения оно передавалось Иосифу Сталину посыльным. В случае особой важности шифротелеграмма могла быть передана британским послом Арчибальдом Кларком Керром[19 - Британский дипломат. В 1942–1946 годах посол Великобритании в СССР.].
– И еще вот что, Томми, – задержал премьер-министр адъютанта у самых дверей. – Пусть Арчибальд лично вручит это письмо Сталину.
Глава 3
7 января 1945 года.
Неожиданная просьба
Открыв форточку, Иосиф Сталин проветрил кабинет от застоявшегося табачного дыма и вернулся к столу, на котором была разложена оперативная карта Первого Белорусского фронта. Красными жирными линиями были отмечены позиции, занимавшие рубежи по реке Висла от Сероцка до Юзефува, при этом на ее западном берегу несколько передовых подразделений продолжали удерживать важные плацдармы близ Тулы и Магнушева.
Первому Белорусскому фронту под командованием маршала Георгия Константиновича Жукова противостояла немецкая девятая армия, усиленная четвертой танковой армией.
Варшавско-Познанская операция намечалась на двадцатое января. В задачу наступления входило: расчленить немецкую группировку, а затем уничтожить ее. Силами пяти армий и гвардейского конного корпуса планировалось с Магнушевского плацдарма, выступающего острым клином в немецкие позиции, ударить в направлении Кутш и Познань. И усилить главный удар наступательным эшелоном. Вспомогательные удары (двумя армиями и седьмым гвардейским конным корпусом), что должны были поддержать главное направление, будут исходить с Пулавского плацдарма в направлении городов Радом и Лодзь. А еще через четыре дня сорок седьмая армия и первая армия Войска Польского должны провести наступательную операцию севернее Варшавы и при взаимодействии с шестьдесят первой армией и второй гвардейской танковой армией уничтожить немецкую варшавскую группировку и овладеть Варшавой.
Операция была разработана Ставкой до мельчайших деталей. В ней должны были принять участие свыше одного миллиона человек. Оставалось только подтянуть поближе к переднему краю поотставшие резервы, на что требовалось некоторое время.
Неожиданно в комнату, как всегда неслышно, едва ли не кошачьим шагом вошел Александр Поскребышев[20 - Личный помощник Иосифа Сталина.].
– Пришел посол Великобритании Арчибальд Кларк, – произнес секретарь, заставив Сталина оторвать взор от карты, разложенной на столе. – Хочет передать вам лично срочную шифрограмму от Черчилля.
– Хорошо, пропустите его. И позовите ко мне Павлова[21 - Владимир Павлович Павлов – личный переводчик И. В. Сталина с 1939 г.].
Посол Великобритании Арчибальд Кларк Керр по праву считался одним из опытнейших британских дипломатов, приступившим к своей работе в марте 1942 года, сменив Стаффорта Криппса[22 - Британский лейбористский политик. С мая 1940 года по январь 1942 года посол Великобритании в СССР.], проведшего на своей должности три значимых года, с которым у Иосифа Сталина сложились личные и весьма доброжелательные отношения.
С полным правом можно было сказать, что именно Стаффорт Криппс сделался одной из ключевых фигур в создании военного союза против Гитлера между западными странами и Советским Союзом. Именно ему в июле 1941 года было поручено подписать соглашение между Британией и Советским Союзом о совместных действиях против Германии. Сразу после возвращения в Великобританию Стаффорт Криппс сделал несколько радиопередач, имевших серьезный резонанс, в которых рассказывал о серьезных военных усилиях, предпринимаемых Советским Союзом, чтобы разгромить полчища фашистов и одержать окончательную победу. В сравнительно короткое время благодаря правдивым историям по радио бывший посол стал одним из популярнейших политиков Соединенного королевства и, будучи председателем Палаты общин, был назначен членом Военного кабинета.
С послом Арчибальдом Кларком Керр, пришедшим на смену Стаффорту Криппсу, отношения сложились не сразу. Иосифу Сталину было доложено, что новый посол личность сложная, состоит из клубка противоречий и тайных пороков, которые принято в приличном обществе тщательно скрывать. Пренебрегая женщинами, он нередко проводит время в обществе молодых мужчин. А в британском посольстве, на тот момент пребывавшем в Куйбышеве, поменял всех женщин на молодых привлекательных мужчин.
Несмотря на свои пагубные пристрастия, Арчибальд Кларк был женат на молодой женщине, дочке чилийского миллионера, которая, не выдержав сложностей натуры мужа-дипломата, вернулась в США. В Куйбышеве Арчибальда преследовала депрессия, и посол большую часть времени проводил со стаканом скотча в руке. Иосиф Сталин, несмотря на все обращения нового посла выделить ему несколько минут для представления Верховному Главнокомандующему Советского Союза, не желал его принимать и постоянно ссылался на занятость. А ведь от встречи со Сталиным зависела не только его будущность, но и судьба всей миссии. В действительности встреча затягивалась намеренно, это была хороша продуманная стратегия, одиночество посла следовало довести до высшей стадии. Параллельно для Арчибальда Кларка подбирался молодой человек, на которого он мог бы обратить внимание. Вскоре такой отыскался – поволжский немец Евгений Йост, которого определили в британское посольство в качестве повара. Совершенно неожиданно для советской разведки Арчибальд Кларк сделал советского гражданина своим камердинером, а еще через три месяца Йост был назначен дворецким британского посла, а вскоре становится его личным секретарем, совершив поистине головокружительную карьеру в британском посольстве. Так что о многих тайнах, касательно советско-британских отношений, Сталин узнавал раньше самого премьер-министра Черчилля.
Постучавшись, в комнату вошел переводчик Владимир Павлов.
– Разрешите, товарищ Сталин.
– Проходите, Владимир Павлович. Сейчас должен подойти британский посол, мне бы хотелось, чтобы вы перевели разговор, – с мягким грузинским акцентом произнес Иосиф Виссарионович. – У вас дома все в порядке?
– Да, товарищ Сталин.
– Если что-то потребуется, дайте мне знать.
Своего переводчика Иосиф Виссарионович ценил, и при разговоре с Павловым нередко звучали заботливые отеческие интонации. Владимир Павлов не был профессиональным переводчиком, языком занимался самостоятельно – закончил энергетический институт по специальности инженер-теплотехник, собирался поступать в аспирантуру, но по личному приглашению Иосифа Сталина был переведен в ЦК ВКП(б), став впоследствии переводчиком Иосифа Сталина и Вячеслава Молотова, а немногим позже параллельно возглавил европейский отдел и стал членом коллегии НКИД а[23 - Народный комиссариат иностранных дел.].
– Спасибо, товарищ Сталин, у меня все в порядке.
Иосиф Виссарионович одобрительно кивнул.
Через несколько минут в комнату вошел посол Великобритании Арчибальд Кларк Керр. Свою службу в Министерстве иностранных дел он начал еще в начале века, проработав за десятилетия во многих странах Европы, Азии, Латинской Америки, в Соединенных Штатах. Трудно было назвать уголок, в котором бы он не побывал. Несмотря на свой шестидесятилетний рубеж, выглядел он моложаво, был подтянут, строен. Умел расположить к себе всякого собеседника, а с генералиссимусом Чан Кайши, считавшимся весьма трудным и неуступчивым переговорщиком, у него и вовсе установились самые что ни на есть доверительные отношения. Сумел он очаровать и товарища Сталина.
И сейчас Иосиф Виссарионович встречал британского посла радушной улыбкой.
– Как добрались? – спросил Иосиф Виссарионович, пожимая руку посла.
Стоявший рядом со Сталиным Павлов тотчас перевел.
– I was in a hurry as i could. Mr. Prime Minister Churchill handed you the cryptogram, – протянул он Сталину запечатанный пакет. – My predecessor, Ambassador Stafford Cripps, said: «I’m ready to play the role of a humble postman between you and Churchill». I can repeat the same thing.
– Посол сказал, что он торопился, как мог. Господин премьер-министр Черчилль передает вам шифрограмму, – перевел Павлов. – А еще он сказал, что его предшественник посол Стаффорт Криппс говорил, что готов играть роль скромного почтальона между вами и Черчиллем. И что он может повторить его слова.
Дослушав перевод, Иосиф Виссарионович сдержанно улыбнулся.
– Справляется ли со своими обязанностями наш подданный Евгений Йост? Если он вас не устраивает, так мы его отзовем.
Владимир Павлов тотчас перевел, стараясь скрыть улыбку.
– In no case[24 - Ни в коем случае (англ.).], – неожиданно горячо запротестовал Арчибальд Кларк Керр. – Raised him and now he is my personal secretary. He is also a very good massage therapist. He just has magic palms!
– Очень горячо возражает, товарищ Сталин. Евгений Йост теперь личный секретарь посла. А еще он очень хороший массажист. Говорит, что у него просто волшебные ладони.
– Волшебные ладони? – с серьезным видом поинтересовался товарищ Сталин.
– Именно так он и сказал.
– Ну, если дело обстоит именно таким образом, – спрятал Иосиф Виссарионович лукавую улыбку, – тогда мы его оставим в посольстве. Переведите ему вот что… Мы очень рады, что Йост помогает вам в работе.
Владимир Павлов невозмутимо перевел. Порой казалось, что он вообще не способен на проявление даже малейших эмоций.
Выслушав ответ, Арчибальд Кларк вновь заговорил:
– Marshal Stalin, I very often recall our meeting in forty-third.
– Посол сказал, что часто вспоминает встречу в сорок третьем.
Иосиф Виссарионович понимающе кивнул:
– Тогда была бомбардировка, и мы провели ее в бомбоубежище.
– Maybe I’m not saying that, but this is the case when I was grateful to the Germans for this bombing, because I was able to talk with you for two and a half hours.
– Господин посол сказал, что, возможно, он не то говорит, но он был благодарен немцам за эту бомбардировку, потому что смог поговорить с вами два с половиной часа.
Внимательно выслушав перевод, Иосиф Виссарионович заметил:
– Потом наши встречи стали регулярными.
Владимир Павлов немедленно перевел.
– Because many questions have accumulated, and we had to solve them.
– Потому что накопилось много вопросов, и мы должны были их решать, – перевел Павлов.
Приподняв конверт с шифротелеграммой, товарищ Сталин сказал:
– Вот еще один вопрос, который немедленно нужно решить.
Повернувшись к послу, Павлов перевел.
– This is so … Let me take my leave, – на прощание проговорил посол Арчибальд Кларк Керр, – I need to report to Mr. Prime Minister that I personally handed over the message to Marshal Stalin, as he wished.
– Это так… Позвольте откланяться. Мне нужно доложить господину премьер-министру о том, что сообщение я передал лично в руки маршалу Сталину, как он и пожелал, – перевел Павлов.
