скачать книгу бесплатно
Ждать пришлось долго, часа два с хвостиком. Наконец очередь дошла и до Виктора Липского.
– Следующий! – раздалось из-за двери.
Он открыл дверь небольшого кабинета и вошел:
– Доброго дня.
– Доброго, – ответила женщина, работавшая ранее в исполкоме Полтавского горсовета. Она по-хозяйски сидела за столом, а в уголочке скромно притулился на стуле малоприметный человек, совсем, на первый взгляд, не интересующийся происходящим, но на самом деле, как выяснилось позже, все примечающий и все слышащий.
– Ваше имя? – спросила женщина, приготовившись заполнять биржевую карточку.
– Виктор Ипполитович Липский.
– Национальность?
– Украинец.
– Женат, холост?
– Холост.
– Кто ваши родители?
– Отец: Липский Ипполит Владимирович, – начал Виктор. – Профессор. Расстрелян в тысяча девятьсот тридцать третьем году за связь с Украинской военной организацией…
Женщина мельком глянула на малоприметного человека, который делал вид, что смотрит в окно.
– …Мать: Липская Юстина Казимировна, – продолжил Виктор. – Скончалась в Магаданском исправительно-трудовом лагере в тысяча девятьсот тридцать седьмом году… – Он немного помолчал и желчно добавил: – А может, тоже была расстреляна. Точно не знаю. Кто скажет?
– За что была осуждена ваша мать? – снова посмотрела в сторону малоприметного человека женщина.
– Ее обвинили в пособничестве шпионско-террористической группировке Польской военной организации.
– А как было на самом деле?
– Не знаю. Я ничего такого не замечал…
– Братья, сестры есть? – по-деловому спросила бывшая служащая Полтавского горсовета.
– Нет.
– Кто-либо из родных у вас имеется? И где проживают?
– Была только бабушка. Проживала здесь, в Полтаве. Умерла год назад, в сороковом…
– Ваше образование?
– Я окончил десятилетку и учился на втором курсе Харьковского государственного университета. А потом из университета меня отчислили, как сына врага народа, – ответил Виктор.
– Комсомолец?
– Был комсомолец. Исключили в тридцать третьем году по той же причине.
– Что вы умеете делать хорошо? – последовал новый вопрос.
– Когда-то я неплохо играл на фортепиано, – едва заметно усмехнулся Виктор. – Даже одно время хотел стать музыкантом. Но вряд ли это сейчас кого интересует.
– Ваше последнее место работы и специальность?
– А куда еще возьмут сына врага народа? Работал грузчиком на фабрике градусников… Ее разбомбили. И теперь мне нужна работа…
– Будьте добры, поставьте на биржевой карточке господина Липского пятую категорию[1 - Освобождение от отправки на работу в Германию. (Здесь и далее прим. автора.)] и штамп о бронировании его в дорожно-строительную колонну номер двадцать семь, воинская часть «два ноля двести двадцать», – поднялся со своего места малоприметный мужчина.
– Хорошо, Александр Феофилактович, – кивнула женщина.
– А вас я попрошу следовать за мной, – предложил Виктору мужчина. – Если вы не против, конечно…
Виктор пожал плечами и вслед за малоприметным Александром Феофилактовичем вышел из кабинета.
Они шли недолго, до дома номер сорок три по Пушкинской, где между первым и вторым этажами кособочилась вывеска: «ЗАГОТЗЕРНО». Александр Феофилактович трижды позвонил. Дверь открыла круглолицая женщина лет тридцати.
– Зоя, майор у себя?
– У себя. Работает, – ответила она, уступая ему дорогу.
– Проходи, – пропустил вперед себя Виктора Александр Феофилактович.
Липский вошел в учреждение и увидел большую прихожую, в которой толпилось с десяток мужчин разного возраста. Они по одному входили в дверь, на которой было написано «Плановый отдел». И больше не выходили. Одного, с прической «под бокс», Виктор знал: это был электромонтер Николай Макаров, не раз приходивший чинить старую дореволюционную проводку в бабкином доме. Бабушка Виктора звала его по-свойски Колей и за работу всегда угощала стаканом вишневой наливки собственного изготовления, чему тот был несказанно рад.
– Давай-ка мы с тобой не будем тут «светиться», – сказал Александр Феофилактович, и они зашли в какую-то подсобку, выходящую окнами во двор.
Глянув в окно, Липский увидел проходящего по нему Николая Макарова. Верно, побывав в комнате с вывеской «Плановый отдел», он вышел из дома черным ходом.
Александр Феофилактович достал из кармана зеленую пачку немецких сигарет с цифрой «5» посередине и предложил Виктору:
– Кури.
– Не курю, – отказался он.
– Что ж, правильно, – промолвил Александр Феофилактович. – А чего не спрашиваешь, кто мы такие, зачем тебя сюда привели? – с любопытством посмотрел он на Виктора, чиркнув зажигалкой.
– Так скоро сами все расскажете, – резонно произнес Виктор.
– Тоже верно, – одобрительно кивнул Александр Феофилактович, пустив густой серый дым под потолок, и добавил: – А ты не очень-то разговорчив.
На что Липский ничего не ответил.
Часа полтора они просидели в подсобке, пока прихожая совершенно не опустела.
– Ну, теперь наша очередь, – поднялся Александр Феофилактович. – Ступай за мной.
Они прошли через прихожую и вошли в просторную комнату, где некогда находился плановый отдел конторы «Заготзерно». В комнате сидели три человека, внимательно глянувшие на Виктора: молодой смуглый, крепкого сложения грузин с черными усами, мужчина лет тридцати пяти в добротной штатской одежде и с выправкой военного, а также седоватый мужчина лет пятидесяти в форме немецкого офицера с петлицами подпоручика Отдельного русского корпуса на отложном воротнике мундира и погонами майора Белой армии на плечах.
– Ну, здравствуй, красноперый, – резко поднялся со стула грузин. – Наконец-то… – Он прошелся вокруг Виктора и криво усмехнулся: – Что, попался? А ну, рассказывай, сколько ты хороших людей пострелял, когда служил в энкавэдэ? – И, вплотную приблизившись к Липскому, достал из кобуры пистолет.
– Я никогда не служил в энкавэдэ, – стараясь быть спокойным, произнес Виктор.
– Не служил? – снова усмехнулся грузин. – У нас имеются показания против тебя. – Он подошел к столу и взял с него исписанный лист, который, однако, не показал Виктору, а лишь потряс им: – Вот они! Теперь тебе не отвертеться! Кто поручил тебе проникнуть в нашу организацию? Имя, адрес явочной квартиры, пароль! Говори!
Виктор непонимающе уставился на гру- зина:
– Это даже не смешно. Вы что-то путаете…
За лицом и реакцией Виктора внимательно следили мужчина с выправкой военного и майор с петлицами подпоручика. Последний вообще не сводил глаз с лица Виктора, как только он вошел в комнату. Он и угомонил грузина, очевидно, сделав для себя какие-то выводы в пользу Липского:
– Гото, перестань! Разве ты не видишь: молодой человек не имеет никакого отношения к энкавэдэ. Кстати, как ваше имя?
– Виктор, – ответил Липский.
– Расскажите немного о себе, Виктор, – предложил майор. И стал задавать вопросы, примерно такие же, что задавала женщина на бирже труда.
– А вы знаете, зачем вы здесь, у нас? – выслушав ответы Виктора и оставшись ими, похоже, весьма довольным, спросил майор.
– Нет, – ответил Липский.
– Мы – вербовщики агентуры для немецкой разведки. Здесь, в Полтаве, организуется разведывательно-диверсионная школа. Отделение предварительной подготовки агентов на днях уже начнет функционировать. Обучение займет три недели, после чего лица, успешно прошедшие подготовку, станут курсантами такой школы. Хочу заметить, что с момента согласия лица стать агентом и письменного оформления этого согласия он и его семья получают продуктовые карточки. Выдачей продуктов семьям агентов занимается вот, Роман Антонович, – указал майор на мужчину в штатском с военной выправкой. – После успешного окончания школы составляются разведывательно-диверсионные группы, обычно по два-три человека, получив специальное задание, они поступают в распоряжение абверкоманды, которая и перебрасывает их в ближний или дальний тыл Совдепии. Агентам выплачивается от трех до четырех тысяч рублей в месяц, семьи их находятся на полном обеспечении, кроме того, за успешно выполненное задание положена премия от десяти тысяч рублей и выше, в зависимости от того, насколько важное задание было выполнено. Возможно вознаграждение в немецких марках, это уж как вы пожелаете. Во время выполнения задания семьям говорится, что их родственники заняты на оборонных работах. Скажем, в дорожно-строительной колонне номер двадцать семь…
– У меня нет семьи, – заметил Липский.
– Возможно, так будет не всегда, – парировал замечание Виктора майор. – Я вам говорю это для того, чтобы вы знали, что немецкие власти неустанно заботятся о тех, кто им искренне и преданно служит… Так вот, мы предлагаем вам стать таким агентом. Что на это скажете, Виктор Ипполитович?
– Это для меня неожиданно. Можно подумать? – посмотрел на майора Липский.
– А что тут думать? – в изумлении поднял тот брови. – Большевистская власть отняла у вас отца и мать. А вы говорите – подумать… Вам предоставляется шанс поквитаться с большевиками. Неужели вы не хотите отомстить за своих родителей?
– Хочу, – ответил Виктор и вдруг понял, что с того самого момента, как он узнал о расстреле отца, мысль о мщении засела глубоко в его голове. И если не точила его мозг ежедневно, так только потому, что поджидала подходящего момента. И вот этот момент настал…
– Так вот она, эта возможность! – словно подслушав его мысли, воскликнул майор. – Не упускайте ее… Я бы даже так сказал, хватайтесь за нее, держите ее крепко зубами, поскольку подобный шанс может никогда более не повториться.
– Хорошо. Я согласен, – кивнул Липский.
– Нет, не так, – покривился от слова «хорошо» майор. – Ваше решение должно быть совершенно добровольным. Осознанным. А получается, будто мы вас уговорили…
– Я прошу зачислить меня в отделение предварительной подготовки агентов немецкой разведки, с дальнейшим переводом в курсанты разведывательно-диверсионной школы, – твердо и четко произнес Виктор.
– Вот это другой разговор. – Майор убрал локоть с синей папки, раскрыл ее и достал напечатанный по-русски бланк. Это была подписка-обязательство о добровольном согласии сотрудничать с германской разведкой. Следовало только заполнить пустое место собственным именем, отчеством и фамилией, поставить число и расписаться. Что Виктор Липский и сделал.
– Подпишите еще одну бумагу… Вы не должны покидать Полтаву без нашего разрешения.
Прочитав напечатанный текст, Виктор поставил внизу размашистую подпись.
– Теперь, Виктор Ипполитович, можете идти домой, – сказал майор. – Вон через ту дверь, – указал он на дверь, ведущую к черному входу. – Когда придет время, мы вас вызовем…
Утром Сыч проснулся раньше обычного. И тотчас почувствовал тревогу.
Чуять опасность в разведывательно-диверсионной школе не учили. Учили замечать разные мелочи, указывающие на опасность или ее возможность. На эти мелочи в гражданской повседневной жизни обычно не обращаешь никакого внимания. Попросту не замечаешь их. Лишь немногие люди, чаще всего пожилые и с большим жизненным багажом за плечами, умеют замечать посторонние мелочи. Они зовут их знаками, а то и знамениями, и толкуют их по-разному. Случается, что весьма правильно толкуют… А потому нередко избегают неприятности, которая буквально поджидала их за углом.
Ощущать опасность Сыч научился самостоятельно. Точнее, такое чувство пришло к нему как бы само собой. И открылось в ту самую майскую ночь сорок второго года, когда он с радистом были выброшены на парашютах в прифронтовую полосу Юго-Западного фронта РККА под Барвенково. С тех пор Сыч стал доверять накатывающему вдруг чувству тревоги, никогда не оказывающемся безосновательным. Так показала последующая практика. Вот и сегодня он буквально за минуту собрал все необходимое, чтобы в случае обнаружения его землянки уйти потайным подземным ходом, лаз которого был под топчаном, и выйти в густую заросль кустов в шестидесяти метрах от землянки. Правда, землянка была замаскирована на- дежно – даже в трех метрах ее невозможно было заприметить опытному глазу, но предосторожность никогда не помешает. Это тоже показала практика…
Виктор подошел к замаскированному окну и прислушался.
Вот невдалеке хрустнула сухая ветка. Кажется, послышались шаги и приглушенный говор.
Вот шаги ближе, еще ближе, теперь совсем рядом…
Глава 4
Камень след не держит
После представления командиру полка подполковнику Акулову, весьма холодно пожавшему руку младшему лейтенанту, Петр Григорьевич из вежливости спросил:
– Как доехали?
Верно, комполка намеревался получить короткий ответ, вроде того, что «доехал благополучно», после чего отдал бы распоряжение накормить младшего лейтенанта и определить его на постой. Однако новый оперуполномоченный полковой контрразведки «СМЕРШ» стал отвечать обстоятельно, мол, сначала добрался по железной дороге до города Суджа, потом ехал на попутке до штаба дивизии в Киянице, после чего до расположения полка шел пешком.
– А где-то в середине пути от Киянницы до Вакаловщины был обстрелян, – добавил младший лейтенант.
– То есть как обстрелян? – удивленно посмотрел на младшего лейтенанта подполковник Акулов.
– Автоматная очередь из придорожных кустов, – без всякого выражения ответил Ивашов. – Если бы вовремя не успел среагировать, то… – Он замолчал, поскольку было ясно и так: представление командиру полка могло бы не состояться. – Я произвел несколько ответных выстрелов. Возможно, стрелявший был легко ранен. Во всяком случае, я слышал его вскрик. Уже темнело, и преследовать не имело смысла.
– И каковы будут ваши соображения по этому поводу? – поинтересовался командир полка.
– Это вражеский агент, диверсант или разведчик, оставленный немцами при отступлении «на оседание» у нас в прифронтовой полосе… Думаю, с целью следить за перемещением наших частей. Может, оставлен один, может, работает в группе, – добавил Егор. – Так или иначе, надо его найти.
– Тогда чего же он стрелял? Зачем ему себя выдавать? – в задумчивости покачал головой подполковник.
– Да, это действительно странно. Но другой версии у меня пока нет.
– Ну, вот, младший лейтенант, у вас сразу же появилось занятие, – протянул руку Акулов. Судя по холодному рукопожатию и слову «занятие», произнесенному с несколько странной интонацией, командир полка уже имел дело с контрразведкой, и, видно, опыт был весьма неприятный. А может, предшественник Егора Ивашова – старший лейтенант Хромченко – просто не нравился Петру Григорьевичу чисто по-человечески. Такое тоже бывает. Следует учитывать, что «особистов» в частях недолюбливают, и часто не без основания. – Что вам нужно для его успешного выполнения?
– Люди, – спокойно выдержал взгляд подполковника Ивашов. – Хотелось бы по возможности поопытнее.
– Хорошо, – немного подумав, произнес комполка. – Весь разведвзвод я вам дать не могу, сами понимаете, у них сейчас много работы, но вот отделение из взвода разведки и отделение из комендантского взвода я вам на завтра выделить смогу. Вас это устроит?
– Так точно.
– Завтра с восьми ноль-ноль оба отделения будут в вашем распоряжении, товарищ младший лейтенант, – произнес подполковник Акулов. – Еще что-нибудь?
