скачать книгу бесплатно
Этнофункциональная парадигма в психологии. Теория развития и эмпирические исследования
Александр Владимирович Сухарев
В настоящей работе рассматриваются возможности применения авторской этнофункциональной методологии в области воспитания, психотерапии, информационной безопасности и др., на основе которой строятся соответствующие методы работы, позволяющие системно учитывать этническую, культурную и экологическую неоднородность общества и личности. Новизна и широта возможных применений этнофункциональных гуманитарных технологий обеспечиваются опорой на базовый принцип этнофункцио-нальности и смежные с ним принципы этнофункционального развития, детерминизма и этнофункционального единства микро- и макрокосма, существенные для понимания проблем личности в условиях современного «этнокультурно мозаичного» мира. В работе изложены основные теоретические положения данного подхода и результаты конкретных прикладных исследований. Книга может быть полезна студентам, аспирантам и научным сотрудникам: психологам, педагогам, медикам, а также историкам, этнологам, культурологам и представителям других наук о человеке.
Сухарев А. В.
Этнофункциональная парадигма в психологии . Теория раз вития и эмпирические исследования
«И рассеял их Господь оттуда по всей земле:
И они перестали строить город и башню.
По сему дано ему имя: Вавилон, ибо там
смешал Господь языки всей земли
и оттуда рассеял их Господь по всей земле».
Быт. XI: 8–9
«И другой Ангел следовал за ним, говоря:
пал, пал Вавилон, город великий,
потому что яростным вином
блуда своего напоил все народы».
Откр. XIV: 8
«Человечество – это народы».
Ю. В. Бромлей
ВВЕДЕНИЕ
С древнейших времен проблема смешения и расселения народов в кризисные периоды истории обладает непреходящей актуальностью. Один из первых исторических примеров здесь – образ Вавилонской башни, которая, будучи символическим «центром всех племен и в то же время знаком их равенства», одновременно являлась символом человеческой гордыни (Библейская энциклопедия, 1990, с. 103). Заметим, что в метафоре «Вавилонской башни» достаточно отчетливо просматриваются контуры ряда современных проектов глобализации, развязка же ситуации «вавилонского столпотворения», описанная в Библии, может служить одним из начальных пунктов анализа в русле этнофункционального подхода.
В настоящей работе проблема смешения народов, религий, культур рассматривается в психологическом аспекте и предполагает ответы на вопрос о том, как «этнокультурная мозаичность» (В. А. Тишков) современного человечества «преломляется» в личности и в умонастроении общества с учетом имеющихся результатов научных исследований в области антропологии, этнологии, психологии и других наук о человеке – при сохранении, по возможности, того нравственного смысла, который заложен в Библии, главным образом в Новом Завете.
Современный этап исторического развития, по мнению многих философов, ученых, а также деятелей литературы и искусства, характеризуется нарастанием страха перед надвигающейся экологической катастрофой, перенаселенностью планеты, эпидемиями неизлечимых болезней и пр. В силу этих и ряда других причин усиливаются чувства необъяснимой тревоги, неуверенности в завтрашнем дне, переживания бессмысленности существования. Нередко важные жизненные решения многими людьми принимаются под влиянием апокалипсических настроений, ожидания конца света или грядущих невзгод. Эти переживания связаны у большинства людей с осознанием общего падения нравов, которое наблюдается не только в сфере высших ценностей, но и в конфликтных взаимодействиях и раздорах между традиционными типами верований и внутри них, в активизации различных сект. И не только обычными людьми, но и философами, учеными, писателями эти процессы часто воспринимаются как всеобщий кризис, переломный момент истории.
Во всем разнообразии проявлений кризиса современной цивилизации необходимо выявить наиболее важные или смыслообразующие факторы, определяющие направление культурно-исторического развития в настоящий исторический момент, а также содержание и динамику его переживания человеком.
Обращает на себя внимание тот факт, что с конца 70-х годов xx в. в отечественных и зарубежных исследованиях отмечается возрастание роли этнических факторов в жизни как общества в целом, так и отдельного человека. Роль модели, объясняющей поведение личности и общества в различные исторические моменты, была показана Э. Эриксоном (1975). Для современной эпохи «болевой точкой» и, по нашему убеждению, одним из смыслообразующих факторов в поведении современного человека выступает этничность. Это понятие, на наш взгляд, является центральным концептом «теорий среднего уровня» Р. Мертона (Merton, 1968), к которым можно отнести все теории, построенные на этнофункциональной методологии. Такие теории позволяют связать частные и эмпирические факты и закономерности с философскими, богословскими, социологическими, психологическими концепциями высокого уровня абстрагирования. В связи со сказанным базовой наукой в нашей парадигме (см. Шихирев, 1998) является этнология. В современной науке этничность человека может характеризоваться тремя группами не абсолютных, но соотносительных (Бромлей, 1983) признаков: климато-географическими, расово-биологическими и культурно-психологическими. В аспекте развития (в этногенезе) Л. Н. Гумилев (1990) рассматривал этнические признаки как параметры; аналогично могут рассматриваться параметры онтогенеза человека и личности. В соответствии с этнической парадигмой, понимаемой как представление о приоритете этнических форм общности в жизни людей (Козлов, 1995, с. 95), эти признаки мы рассматриваем как элементы внутренней (психика, антропо-биологические характеристики человека), внешней (социокультурное и природное окружение) и «трансцендентной» (образы Бога и мира духов в целом) сферы человека, которую мы называем этносредой (понятие, по определению, более широкое, чем «этнос» или «культура»).
Не только культура, как это представлялось ранее (Бромлей, 1983), но все элементы этносреды в нашем подходе наделяются этнодифференцирующей и (или) этноинтегрирующей функцией. Любой элемент этносреды в связи с этим либо интегрирует, либо дифференцирует человека с тем или иным этносом или этнической системой. Применение понятия этнической функции к развитию и функционированию личности осуществляется в ходе реализации нового методологического подхода в психологии, который мы называем этнофункциональным. Важно подчеркнуть, что то или иное отношение к этносреде (или ее элементам), прежде всего образное содержание этих отношений (образная сфера личности – понятие А. А. Гостева, 2007) может играть существенную роль в психической адаптации человека.
Интегрирующее или дифференцирующее значение при этом может иметь, например, отношение к определенному типу питания, расово-антропологическим особенностям (предпочтение человеком тех или иных внешних антропотипических признаков при выборе брачной пары и пр.). Важнейшую системообразующую функцию в психической адаптации и развитии личности выполняет образное содержание ее отношений к ландшафтно-климатическим элементам этносреды и их трансцендентным прообразам (духам природных явлений и стихий). Если человек предпочитает для постоянного места жительства тропики, где нет зимы, то это отношение объединяет его с народами, проживающими в тропиках, и дифференцирует с народами, живущими, например, в Северной Европе. Если же, в частности, человек родился и проживает в Рязанской области, но не переносит зиму и хочет, «чтобы ее не было», то это отношение требует от него гораздо больших адаптационных усилий для ассимиляции его в систему отношений личности, чем отношение «я люблю зиму». Такие усилия могут чрезмерно астенизировать психику человека, что в определенных случаях создает условия для возникновения психических расстройств или отклонений в поведении (в широком смысле).
Основным предметом нашего внимания являются те психологические трудности, которые возникают у людей в атмосфере всеобщего смешения и рассеяния народов и, как следствие, смешение нравственных норм, культур, ценностей в современном информационном обществе, а также поиск выхода и способов преодоления все нарастающих трудностей. Огромную роль здесь играет развитие различного рода информационных средств: Интернета, телевидения, печати, – а также легкость использования современных транспортных коммуникаций. В целом рассеяние и смешение народов обусловлено нарастанием глобализационных процессов: экономических, культурных, языковых объединений людей, а также повсеместных военных угроз и конфликтов.
В дополнение к этнической (типологической) парадигме (в соответствии с принципом дополнительности Н. Бора) мы вводим этнофункциональную парадигму, учитывающую «этнокультурно-мозаичную» специфику современной культурно-исторической ситуации. Чем менее однородна этносреда (т. е. чем больше в ней этнодифференцирующих элементов), тем более правомерна для изучения человека и общества этнофункциональная парадигма и тем менее – этническая. Строго говоря, этническая (типологическая) парадигма является частным случаем парадигмы этнофункциональной, при количестве этнодифференцирующих элементов системы стремящемся к нулю. В условиях современного «поликультурного» общества, этнофункциональная парадигма более адекватна для изучения проблем «цивилизованного» человека. Этническая парадигма в науке, в свою очередь, более приемлема при изучении относительно однородных этносред (например, исследования этнических изолятов в Южной Америке, Новой Гвинее и др.).
Этнофункциональный подход в психологии мы рассматриваем как реализацию в данной области этнофункциональной парадигмы, опирающейся на следующие методологические принципы:
– Принцип этнофункциональности. Это базовый принцип этнофункциональной парадигмы, на основе которого все составные элементы этносреды рассматриваются с точки зрения их этнической функции. В психологии с позиций данного принципа рассматриваются элементы образной сферы личности, ее отношения, социальные представления, содержание стадий и этапов развития личности и общества.
– Принцип этнофункциональной системности. Согласно этому принципу, природно-биологические, культурно-психологические и трансцендентные (духовные) элементы этносреды (и человека) находятся в неразрывной взаимосвязи, а ее нарушение обусловливает разрушительные для данного человека, его личности и этнической системы в целом процессы.
– Принцип этнофункционального единства микро- и макрокосма отражает аналогию в структуре и общего плана развития личности и этносреды. Данный принцип введен нами как методологическая основа для изучения взаимосвязи развития человека, личности и этносреды.
– Принцип этнофункционального развития. В соответствии с данным принципом, содержание и последовательность стадий развития здорового человека и его личности в природно-биологическом и психическом и духовном аспектах в идеале соответствует содержанию и последовательности этапов исторического развития этносреды его рождения и проживания.
– Принцип этнофункциональной субъектности означает, что как личность, так и этносреда обладают своей духовной сущностью и, соответственно, инициирующей активностью деятеля (личность является подсистемой этносреды). Не каждая личность обладает субъектной активностью, как и не каждая общественная система или этносреда является субъектом исторического развития; принцип субъектности в качестве методологического в психологии разрабатывается К. А. Абульхановой-Славской.
– Принцип этнофункционального детерминизма означает, что те или иные конструктивные или деструктивные процессы в структуре и развитии человека и личности в системе этносреды в определенной мере обусловлены нарушением или восстановлением целостности культурно-психологических и трансцендентных элементов этносреды, а также процесса ее развития, например, в форме кризисов. Правомерным является также и обратное утверждение.
Здесь следует уточнить смысл понятий «связь», «условие» и «причина» используемых в работе. Мы придерживаемся положения о том, что все явления психики (а также психосоматические) являются полидетерминированными. Когда мы говорим о связи явлений, то имеется в виду возможность построения гипотезы об их взаимной обусловленности, т. е., например, о наличии достоверной вероятностной связи между изменением первого (предполагаемым аргументом) явления с закономерным изменением второго (предполагаемой функцией). Доказательство наличия такой связи в констатирующих экспериментах мы рассматриваем в строгом смысле как «прямую теорему» о необходимости данной связи. Для доказательства обусловленности одного явления другим мы дополнительно используем формирующий (коррекционный, психотерапевтический и т. п.) эксперимент, где, по сути, меняются местами аргумент и функция. Если при наличии необходимой связи между первым и вторым явлениями изменения, к примеру, второго явления достоверно связаны с изменениями первого, то мы считаем в данном случае доказанной «обратную теорему» о достаточности и говорим об обусловленности первого явления вторым (т. е. первое явление в определенных рамках является функцией второго). Говорить о причинах (как условиях, на 100 % приводящих к определенному результату) в области психологии, на наш взгляд, в подавляющем большинстве случаев представляется неправомерным по сравнению, например, с преобладающим количеством экспериментов в физике или, например, биологии. Наши исследования выявляют только одну группу условий тех или иных явлений – их детерминацию этнофункциональными факторами и параметрами, являющимися лишь методологически наиболее актуальными на современном этапе культурно-исторического развития.
Одно из основных положений этнофункционального подхода – представление об этнофункциональных рассогласованиях (осознанных или неосознанных) элементов этносреды, т. е. элементов, которые имеют взаимно этнодифференцирующую функцию.
Этнофункциональная методология в психологии в настоящее время реализуется в форме определенных принципов, теорий, концепций и эмпирических исследований (Сухарев и др., 1993–2008). Основой этнофункционального подхода является концепция психического и духовно-нравственного развития как этнофункциональной архегении личности и этносреды, опирающейся на введенное нами философское положение об архегении как идеальном прообразе развития (по аналогии с «эйдосами» Платона) который мы понимаем как естественное развитие. Эта концепция позволяет содержательно определить понятие психического, социального или нравственного (духовного) здоровья (нормы) не как «отсутствие патологии или отклонений», а именно как позитивное содержание психического здоровья и правильного воспитания в определенной этносреде. При этом степень отклонения от этнофункциональной архегении личности (например, как показатель психического нездоровья) может обусловливаться расхождением, с одной стороны, между идеальным прообразом содержания и последовательности этапов исторического развития определенной этносреды, определяемым в соответствии с оценками компетентных специалистов гуманитарной сферы и смежных наук о человеке в целом (этнографы, филологи, биологи, географы, деятели литературы, искусства и т. п.) и, с другой стороны, с последовательностью и содержанием стадий реального развития личности, отчасти игнорирующего идеальный прообраз развития данной этносреды.
Преимущество предлагаемого подхода к развитию личности состоит в том, что этнофункциональные определения содержания «психического здоровья» и «правильного воспитания» не являются этноцентричными, и в них может системно учитываться специфика различных культур и этносред в целом. Большинство результатов наших экспериментально-психологических и клинико-психологических исследований, выполненных на основе этого подхода, свидетельствует о том, что особенности нарушений этнофункционального развития личности должны учитываться при осуществлении воспитательных и/или психокоррекционных воздействий.
В частности, учет этнофункционального аспекта указанных воздействий продуктивно влияет на центральный фактор развития сознания – взаимодействие «аффекта и интеллекта», являющийся «ключом» к полноценному развитию личности (Божович, 2001, с. 292, 300; Выготский, 1960, с. 60), а также на общий адаптационный потенциал личности.
Этнофункциональный подход позволяет также дать соответствующее определение понятиям «сущность» и «личность» человека, по-новому осветить связь процессов творчества, усвоения знаний в ходе образования, а также определить стратегию психотерапии через представление об энергии личности как способности совершения ею «работы переживания» (Ф. Е. Василюк) не только в психическом, но и в духовно-нравственном аспекте (в отличие от понятия психической адаптации).
В нашем подходе важнейшим принципом психотерапии, воспитания и психопрофилактики является выявление полноты наследования личностью в процессе развития этносреды ареала ее рождения и проживания. Условием полноты наследования этносреды является направленность личности на идеальный прообраз развития (архегению) этносреды (архегеничная личность). Определение, в частности, понятия воспитания как восстановления системы отношений личности к этнофункциональной архегении ее этносреды позволяет конкретизировать для практики положение Л. С. Выготского о том, что «воспитание есть искусственное овладение естественными процессами развития» (Выготский, 1982, т. 1, с. 107).
Практические методы этнофункционального подхода направлены, прежде всего, на повышение степени «общей адаптированности» личности – в психологическом (психосоматическом) и нравственном (духовном) аспектах, на повышение ее энергетического потенциала, которое обеспечивается духовным (трансцендентным) содержанием личности, опосредствованным направленностью личности на идеальный прообраз развития этносреды рождения и проживания. В каждой области применения этнофункционального подхода (те или иные психические или психосоматические расстройства, социальные и психолого-педагогические отклонения и т. д.) выделяются специфические этнофункциональные показатели адаптированности/дезадаптированности и учитывается необходимая специфика психотерапевтических (психокоррекционных) и воспитательных воздействий.
В этнофункциональной парадигме ведущим методом (Шихирев, 1998) психодиагностики личности является исследование этнической функции элементов структуры и последовательности стадий развития ее образной сферы, в частности, клиническим методом структурированного этнофункционального интервью. Ведущим методом формирования и коррекции является, в свою очередь, этнофункциональная психотерапия, психопрофилактика и воспитание. Ведущим методом исследования (диагностики) ментальности (см. Гуревич, 1991, 2005), понимаемой нами как образная сфера этносреды на различных этапах ее исторического развития, является метод реконструкции (о методе см.: Кольцова, 2004а). Ментальность различных этапов этносреды, согласно принципу этнофункционального единства микро- и макрокосма, является в наших исследованиях ориентиром для формирования образной сферы личности (Гостев, 2007), в частности, в процессе воспитания на соответствующих стадиях ее развития.
Традиционно трактуемые как различные феномены психотерапии, психопрофилактики, психологической реабилитации, воспитания и обучения в этнофункциональной методологии теоретически (и частично эмпирически обоснованно) понимаются как различные стороны единого процесса восстановления системы отношений личности к этнофункциональной архегении ее этносреды.
В работе представлены результаты клинических, эскпериментально-психологических и психотерапевтических исследований, выявляющих специфику применения этнофункционального подхода в различных областях науки и практики: в образовании (от детского сада до высшей школы), клинической психологии и психиатрии (аффективной патологии, стратегии психолого-психотерапевтического взаимодействия с психофармакологическими методами; наркологии, детской психиатрии и др.), в изучении криминального и социально отклоняющегося поведения. Рассматриваются также результаты полевых исследований, касающиеся этнофункциональных психологических апектов снижения/повышения рождаемости. Данные результаты подтверждают релевантность исходных положений разрабатываемой концепции.
В настоящей работе с единых теоретико-методологических позиций этнофункционального подхода рассматриваются различные практические аспекты воспитания, психотерапии, психопрофилактики, обсуждаются вопросы психологического обоснования, структуры и содержания образовательного процесса, анализируется проблема межэтнических взаимодействий и др. Рассмотрены также проблемы мультикультурного образования в России, сочетания русской и других национальных этносред в системе образования и проблема формирования национальной элиты.
Исследуются некоторые вопросы психологической информационной безопасности человека и общества в аспекте глобализации и геополитики (так называемый этнофункциональный глобализм), в частности, проблемы возникновения эмиграционных намерений в процессе этнофункционального развития личности (как основы нарастающей «утечки мозгов» из России) и криминального поведения.
Этнофункциональная парадигма является современной операционализацией «гуманитарного подхода». Этот подход в последнее время именовался в психологии «культурным» и «кросскультурным», по выражению Виттковера и Варнса, с конца xx в. они являются для психотерапии тем, чем являлась для медицины «биологическая модель». Это знаменует переход от «психофизиологического» мышления в рамках «нейромедиаторов, генов, РНК, гормонального уровня и пр.» к культурному и кросскультурному объяснительному принципу явлений человеческой психики (Wittkower, Warns, 1980, S. 312–319).
Особенностью применения этнофункциональной парадигмы в психологии является то, что она, прежде всего, направлена на разработку и обоснование «гуманитарных», т. е. не только сугубо научных, но всесторонне охватывающих человека и личность технологий, учитывающих «формы вненаучного психологического познания» (Кольцова, 2008, с. 3), в частности, духовную сферу личности. Они, как мы полагаем, позволяют достаточно эффективно вмешиваться не только в развитие отдельной личности, но в определенной перспективе и в ход исторических процессов (этнофункциональная историческая психология).
Теоретическая обобщенность этнофункциональной парадигмы дает принципиальную возможность тонко дифференцированного опрерирования не только «культурно-психологическими» и духовными, но и природно-биологическими составляющими человека в целом. В философско-методологической перспективе изучения проблемы человека с позиций этнофункционального подхода исходным является, в частности, не соотношение материальных, психических и духовных элементов, но их этническая функция. Это позволило бы осуществлять в историческом плане тонко дифференцированный анализ проблем развития и взаимодействия этносред и этносредовых систем, а в индивидуальном – проблемы развития личности и человека в целом. Таким образом, этнофункциональная парадигма дает возможность глубоко операционализированно изучать человека как этнофункциональную целостность телесного, психического и духовного содержания, в неразрывном единстве с явлениями макроуровня. Понятие этносреды как таксон среднего уровня объединяет все элементы этого содержания на различных уровнях деятельности человека в систему. Данный подход открывает перспективу для изучения системного функционирования личности, человека, этносреды и этносферы.
Существенно, что разрабатываемый нами подход является перспективным с точки зрения вторжения в область, давно ожидающую своей методологии – область конструирования человеческих ценностей, в частности, духовного содержания личности. Учет феноменов духовной сферы (конфессиональных, религиозно-этических, идеологических) в системной взаимосвязи с другими элементами этносреды (природа, культура) является приоритетом в анализе проблемы устойчивого развития современной цивилизации (Лось, Урсул, 2000, с. 4–8).
Общая теоретико-методологическая и эмпирическая база этнофункциональной парадигмы представлена в данной монографии в контексте широкого круга философских, культурологических, исторических, этнологических, филологических, кросскультурных, психолого-педагогических, психиатрических и других исследований (С. А. Арутюнов, Т. А. Алексеева, Г. Гарфинкель, Л. Н. Гумилев, Н. Я. Данилевский, Ж. Деверо, Ю. В. Бромлей, Х. Варнс, Ю. Виттковер, К. Бэр, А. Ф. Лосев, Б. Морель, В. П. Осипов, Р. Парк, Платон, Э. Стоунквист, А. А. Сусоколов, В. А. Тишков, А. Тойнби, О. Тоффлер, П. А. Флоренский, П. Н. Шихирев, К. Г. Юнг, З. Фрейд и др.).
В настоящей работе с позиций этнофункциональной парадигмы приведены результаты исследований, либо опирающиеся, либо соотнесенные с такими достижениями отечественной психологии, как теория отношений А. Ф. Лазурского и В. Н. Мясищева, системный подход к изучению человека Б. Г. Ананьева и Б. Ф. Ломова, культурно-исторический подход Л. С. Выготского и А. Р. Лурии, теория развития Л. С. Выготского и Д. Б. Эльконина, психология субъектности Л. И. Анциферовой, К. А. Абульхановой-Славской и А. В. Брушлинского, теория вторичных образов (Б. Г. Ананьев, Б. Ф. Ломов, А. А. Гостев и др.). Этнофункциональный подход в психологии также рассматривался нами в связи с концепциями и результатами психологических исследований В. Вундта, З. Фрейда, К. Г. Юнга, Ст. Холла, В. Штерна, Э. Эриксона, Р. Мэя.
В проведении эмпирических исследований, описанных в ряде разделов монографии, под руководством автора участвовали следующие наши сотрудники: Л. Б. Мокина (в разделе 3.4); В. В. Тимохин (3.5 и 3.6); Е. В. Иванова, А. С. Латышева, Т. Г. Рощупкина, В. В. Тимохин, О. Ф. Щербакова (3.8); А. С. Попов. (3.9); Е. В. Овчинников, В. В. Тимохин, А. А. Шапорева, С. Ю. Щербак, О. Ф. Кравченко (4.3); А. А. Шапорева (4.4); В. О. Шустова (4.5); Е. А. Выдрина (4.6); М. В. Трофимова (6.5); В. С. Грачев, Ю. В. Каширская, К. В. Титок (9.6); О. В. Митченко (8.4); С. Л. Бухарева (9.4); М. В. Трофимова (9.5); а также использовались результаты исследований С. В. Фроловой (8.3). Клиническая оценка психиатрических диагнозов осуществлялась доктором медицинских наук И. Л. Степановым (3.7, 4.7, 5.2).
Автор выражает искреннюю благодарность И. А. Джидарьян и И. Е. Задрожнюку за помощь в редактировании книги.
РАЗДЕЛ I
ЭТНОФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
Глава 1
Этническая и этнофункциональная парадигма в психологии
1.1 Понятие этничности в современной науке
Недооценка этнического фактора долгое время была характерной чертой человекознания и обществоведения; лишь во второй половине xx в. проявился огромный интерес к проблемам этничности (как характеристики этносов или их представителей) и, соответственно, возросло количество научных публикаций по этой теме. «Этничность» является относительно новым понятием в науке, о чем, в частности, свидетельствует тот факт, что впервые научная трактовка этого термина была приведена в Оксфордском словаре только в 1972 г. С этого времени в работах многих исследователей отмечается возрастание роли этнических факторов в индивидуальной и общественной жизни человека (Сусоколов, 1990; Hannan, 1979; Nielsen, 1985 и др.). В частности, А. А. Сусоколовым (1990) дан анализ основных концепций, объясняющих рост роли этнических факторов в современном мире.
В отечественной литературе сущность, формы проявления и функции феномена этничности наиболее полно были проанализированы в работе Н. Г. Скворцова (1996). Он рассматривает три аспекта этничности: интеракционный, атрибутивный и субъективно-символический.
Согласно первому, термин «этническая группа» может употребляться только при наличии соответствующих контактов и определять этническую группу, находящуюся в полной изоляции, неправомерно («соотносительность» этнического, по Ю. В. Бромлею).
В соответствии со вторым этничность – это качество группы, этническая группа осознает себя как придерживающаяся общих традиций, не разделяемых другими группами. К этим традициям относятся религиозные верования, обряды, язык, представления об общих предках и месте происхождения.
Третий – субъективно-символический аспект проявляется как этническая идентичность, заключающаяся в соотнесении человеком некоторых составляющих своей Я-концепции с рядом характеристик группы, к которой он себя причисляет. Этническая идентичность, как отмечает Г. Девос, состоит в «субъективном, символическом или эмблематическом употреблении какого-либо аспекта культуры, чтобы отличить себя от других групп» (Vos, 1982, р. 9).
Н. Г. Скворцов считает, что «этничность как способ идентификации базируется, прежде всего, на осознании общности происхождения, традиций, ценностей, верований, ощущений межпоколенной и исторической преемственности и в этом смысле является направленной в прошлое формой идентичности, что отличает ее от классовой, профессиональной, религиозной или политической» (с. 60). Он отмечает значимость для процесса этнической идентификации расовых, биологических признаков (цвет кожи, форма черепа, морфофункциональные особенности), которые не всегда считаются этническими признаками (Тишков, 1993).
В то же время роль расово-биологических признаков как этнических отмечалась многими исследователями (Чебоксаров, Чебоксарова, 1985; Daniel, 1968; Jenkins, 1994; Roosens, 1989; Worsley, 1984). Большинство народов мира имеют относительно однородный расовый состав (Козлов, 1967; Токарев, 1964). Наиболее строгое разграничение понятий расы и этнические общности имеет место, когда речь идет о самой малой единице классификации – об антропологическом типе (Рогинский, Левин, 1963, с. 321). Ю. В. Бромлей отмечал необходимость строгого разграничения понятий расы и этнической общности, некоторая путаница в этом вопросе связана с тем, что в его разрешении за основу берутся антропологические единицы разных таксономических уровней (1983, с. 51). По его мнению, расовые признаки могут в принципе употребляться в качестве отличающих различные этносы (1983).
К расово-биологическим или биолого-морфотипическим признакам, которые могут служить для фиксации различий между определенными этносами, помимо чисто расовой, категориальной дифференциации, относятся такие признаки, как группы крови, пальцевые узоры, цветовая слепота, цвет кожи, форма черепа, физиологические особенности (например, уровень содержания в крови алкогольдегидрогеназы) и мн. др. (Бунак, 1956; Дебец, 1956; Зубов, 1973; Хить, 1983; Чебоксаров, 1976). Роль биологических факторов в этнической дифференцировке показана, в частности, в медико-антропологических исследованиях.
Т. И. Алексеева (1989) отмечает, в этой связи, такие показатели, как весоростовой показатель Рорера, площадь поверхности и пропорции тела, уровень поглощения кислорода (показатель основного обмена), содержание холестерина и белков в сыворотке крови, минеральный состав скелета. Автор рассматривает некоторые морфофункциональные характеристики, влияющие на адаптацию человека, которые, по ее словам, позволяют предполагать наследственную природу последних. Для тропических популяций характерны: увеличение концентрации медленно мигрирующих трансферинов (белков, связанных с понижением основного обмена), сокращение синтеза эндогенного холестерина, интенсивное потоотделение, специфика регуляции водно-солевого обмена, понижение уровня метаболизма (достигаемое уменьшением мышечной массы тела и концентрации АТФ). Для аборигенов Арктики типичны повышенная способность к окислению жиров, специфика сосудистой терморегуляции.
Избирательный характер многих заболеваний в зависимости от группы крови свидетельствует также о том, что морфофункциональные характеристики в принципе не обязательно обусловлены чисто климато-географическими различиями (Эфроимсон, 1971). В частности, имеются данные о связи группы крови и заболеваемостью вирусными гепатитами (Саяпина, Толстороженко, 1989). Наименее устойчивыми к вирусу гепатита В (хронизация) являются лица с 3 и 4 группами крови, распространенность которых, в свою очередь, достигает максимума у народов Северо-Западной, Средней, Центральной, Южной и Восточной Азии (Чебоксаров, Чебоксарова, 1985, с. 129–137). Отмечаются также гормональные, иммунные и другие факторы, дифференцирующие этнические группы (Бальчунене, 1989; Битадзе, Руднева, 1989 и др.).
На наш взгляд, распространение внутренних и инфекционных заболеваний в зависимости от морфофункциональных и климатогеографических признаков (условий) свидетельствует о соответствующих вариациях психобиологических адаптационных возможностей людей, которые связаны с отнесенностью к той или иной этнической группе. Существует также большое количество зарубежных исследований о различиях интеллектуальных и социально-психологических этнических признаков в зависимости от межрасовых особенностей (см.: Streck, 1987, S. 172–173).
Рассматривая проблему этничности, необходимо коснуться наиболее важного теоретического аспекта в ее анализе – проблемы «примордиальности» (от английского слова «primordial» – изначальный, исходный), с одной стороны, и «инструментальности» конструкта «этническая идентичность», с другой.
В инструменталистском подходе этничность и этническая солидарность рассматривается как результат внешних социальных обстоятельств (Coner, 1978; Banton, 1983; Horowitz, 1985). Этничность понимается здесь как «средство в коллективном стремлении к материальному преимуществу на политической арене, а наблюдаемая в различных формах этническая мобилизация диктуется требованиями тех или иных материальных факторов, которые определяют социальное поведение» (Тишков, 1993, с. 4). M. Бэнкс рассматривает такую этничность как «этничность в голове». Она понимается как репертуарная роль, сознательно и заинтересованно рассчитанная и избранная индивидом или группой (Скворцов, 1996, с. 114; Banks, 1996). Такое понимание этничности, естественно, неприемлемо с позиций различных психодинамических теорий, использующих понятие «бессознательного», феномен которого признается в настоящее время подавляющим большинством исследователей.
«Примордиалистский» подход характерен для работ Ю. В. Бром-лея (1983), К. Гирца (Geertz, 1973), К. Коннора (Connor, 1978), А. Грили (Greely, 1974), П. Берге (Berghe, 1978, 1981). Данная теоретическая концепция истолковывает «этнические привязанности», исходя из их эмоциональной значимости для индивида. Эта точка зрения, согласно М. Бэнксу, «помещает этничность в сердце человека» (Скворцов, 1996, с. 114; Banks, 1996). Она представляет особый интерес для нашего исследования, поскольку «ищет» психологическое объяснение феномена «этничность».
Известная формулировка примордиалистского подхода в анализе этничности принадлежит основателю «интерпретативной антропологии», американскому ученому Карлу Гирцу: «Под примордиальной привязанностью понимается то, что вытекает из „данностей“, или, более точно, – поскольку культура неизбежно включена в такие процессы, – принимаемых „данностей“ социальной жизни: в первую очередь из непосредственного соприкосновения и родственной связи, но сверх того – и из данности, которая порождена бытием определенного религиозного сообщества, говорящего на определенном языке или даже диалекте языка и следующего определенному типу социальной практики. Совпадения крови, языка, привычек и т. д. выглядят необъяснимыми… (курсив наш. – А. С.). Каждый родственник связан с другим, сосед – с соседом, верующий – с единоверцем, не просто по причинам родства, общих интересов или взаимных моральных обязательств, но в большой степени благодаря некоему абсолютному значению, которое эта связь приписывает сама себе» (цит. по: Скворцов, 1996, с. 115; Geertz, 1973). В приведенной цитате надо отметить мысль о неслучайной внутренней связи весьма разнородных признаков. Такое «сродство» разнородных этнических признаков свидетельствует о внутренней целостности этноса, этнического, другими словами – системности этносов.
С нашей точки зрения, в реальных условиях современной цивилизации под влиянием нарастания взаимообмена потоков культурной информации этническая целостность в определенной мере нарушается, а примордиалистский подход адекватен лишь для изучения относительно однородных и небольших этнических общностей. В дальнейшем мы вернемся к этому вопросу в разделе описания экспериментальных данных, подтверждающих, с одной стороны, целостность этноса, а с другой – раскрывающих следствия нарушения этнической целостности.
На наш взгляд, примордиалистский подход является наиболее адекватным для психологического изучения отношения человека к этничности, поскольку в нем этнические признаки, в том числе и психологические, рассматриваются как неотъемлемо ему присущие.
В общем, в основе представлений об этносе и этничности в современной науке предполагается определенная целостность, единство условий возникновения конкретного этноса и, соответственно, совокупность признаков, по которым один этнос может отличаться от другого. Являясь «соотносительным» понятием (согласно представлению Ю. В. Бромлея, не существует абсолютных этнических признаков), этнос характеризуется единством территории, социокультурных и расовых особенностей, а этничность (и этническая идентичность), соответственно, – системой климато-географических, социокультурных и расово-биологических признаков (Козлов, 1995).
На основании проведенного анализа отечественных и зарубежных исследований можно сделать заключение, что этничность является существенной характеристикой человека в современном мире. Этничность человека в процессе своего становления формируется не только под воздействием культурных и антропогенных факторов. Она является результирующей процесса этногенеза и обусловливается в своем развитии, помимо социокультурных параметров, еще и параметрами климато-географическими и морфофункциональными (расово-биологическими) и в итоге описывается как система соответствующих признаков (в аспекте развития этнические признаки рассматриваются как параметры или условия этногенеза).
На наш взгляд, на современном этапе культурно-исторического развития понятия этноса и этничности должны быть дополнены представлением о неоднородности, «этнокультурной мозаичности» (В. А. Тишков) этнических признаков как отдельного человека, так и общества в целом, которая возникает вследствие нарастания взаимообмена потоков культурной и пр. информации в современном «информационном обществe» (Тоффлер, 1973).
1.2 Этническая парадигма. Различия в понимании этнометодологии
Представление о «первостепенной важности этнических форм общности в жизни людей» как идеальной модели общественных отношений отражено в понятии «этническая парадигма» («парадигма» по-древнегречески – пример, образец) (Козлов, 1995, с. 95). Наше представление о парадигме как концептуальном модуле науки близко к его трактовке Т. Куном – как совокупности теорий, составляющих некоторое метатеоретическое единство, которое базируется на особых онтологических и гносеологических идеализациях и установках, распространенных в определенном научном сообществе (2003, с. 5). В нашем подходе, как будет показано далее, используется представление о парадигме как о «метатеоретическом единстве» ввиду высокой степени обобщенности и широты применимости нашего подхода. Отличие от определения Куна состоит, в частности, в том, что «этнофункциональная парадигма» лишь начинает приобретать известность в отечественной науке. Кроме того, вслед за П. Н. Шихиревым термин «парадигма» мы понимаем как образец, стандарт, т. е. имеющий содержание более широкое, нежели то, которое вкладывал в него Т. Кун (Шихирев, 1998). В наших исследованиях оно служит определением системы специально для психологии выделенных элементов, прежде всего этнологических (этнофункциональных характеристик, показателей, критериев), которые отличают этнофункциональную парадигму от других.
Понимание человека с позиций этнической парадигмы в нашем исследовании означает, что человек в целом, его внутренняя и внешняя среда – социокультурная, психическая, биологическая, природно-географическая – рассматриваются как система этнических признаков. Психологический аспект этнической парадигмы, в свою очередь, означает приоритет этнопсихологических характеристик человека как представителя определенного этноса и носителя соответствующих психологических особенностей, в основном детерминирующих поведение данного этнофора (носителя этнических признаков, по Ю. В. Бромлею). В этом смысле понятие этнической парадигмы могло бы означать «этнометодологию», если бы, как это случается, данное понятие уже не было менее адекватно применено.
Само понятие «этнометодология» употребляется в литературе в двух значениях. Первое относится к характеристике методов изучения различных культур, этносов, концепций этничности (Этнометодология, 1994; Streck, 1987). В целом это направление исследований, так или иначе, опирается на типологический принцип, идущий в современной науке от Г. Штейнталя и М. Лазаруса (1865), В. Вундта (1912), Г. Шпета (1927). Этот принцип исходит из существования «души народа», или, в современных понятиях, определенных типов культур, этносов и т. п. Позднее он был операционализирован в таких концепциях, как «модели культуры», «основной структуры личности», «модальной личности» и др. (Мид, 1988; Duijker, Frejda, 1960; Inkeles, Levinson, 1954 и др.).
Второе значение понятия «этнометодология» связано с концепцией Г. Гарфинкеля (Garfinkel, 1967). В основе социально-психологического взаимодействия, по мнению автора, лежат так называемые «этнометоды» как способы интерпретации объектов и явлений окружающего мира, которые участники этого взаимодействия осознанно или неосознанно применяют для согласования своего поведения с нормативной моделью. Этнометодология превращает методы этнографии и социальной антропологии в общую методологию социальных наук и видит смысл социальной науки в целом в переводе на теоретический язык представлений здравого смысла «народной мудрости», проявляющихся в повседневном опыте.
Гарфинкель предполагает два типа познания социального взаимодействия – повседневный опыт и социологическая теория. Это различие выражается в двух типах признаков – индексных и объективных. Индексные признаки характеризуют уникальные, специфические связи с объектом в том контексте, в котором они возникают и используются. Объективные признаки описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления.
Определяя область взаимоотношений этнометодологии и других наук о человеке, Гарфинкель вместе с тем не выделяет специфического содержания основного методологического принципа, на котором строятся эти взаимоотношения. На наш взгляд (и не только), данная концепция является скорее «стратометодологией», чем «этнометодологией», так как собственно этническое в ней не рассматривается как приоритет, но лишь как возможный частный случай.
Этническая парадигма в психологии по сравнению с этнометодологией в смысле Г. Гарфинкеля учитывает специфику и роль этничности как актуальной в психологическом и социально-прикладном плане характеристики настоящего этапа культурно-исторического развития человека.
1.3 Этнофунциональная парадигма. Этносреда и система этносред (этносфера)
«Биологическая», «гуманитарная» и этнофункциональная парадигмы
Этнофункциональная парадигма может выступать в качестве методологической основы описания поведения человека в целом. С этих позиций, например, главным в процессе психической адаптации человека является не биологическое или психологическое объяснение тех или иных аспектов поведения, а роль в этом процессе этнической функции телесных, психических и духовных элементов человека. Таким образом, этнофункциональная парадигма «снимает» противоречие между гуманитарной и биологической моделью поведения человека.
В противоположность «биологической парадигме» в качестве объяснительного, прогностического и практически прикладного принципа в психологии, психиатрии, психотерапии и образовании наш подход ограничивается «гуманитарной парадигмой» как моделью, описывающей и позволяющей прогнозировать поведение (в широком смысле) личности, а также дающей основу для вмешательства в это поведение с целью оптимизации процесса образования, восстановления психического здоровья и пр.
В свое время в качестве такой гуманитарной парадигмы рассматривались культурно-ориентированные модели З. Фрейда (в работе «Тотем и табу», 1991), К. Юнга и др. Затем психологии и психиатрии был придан определенный импульс развития со стороны молекулярной генетики и нейробиологии, в которых виделась «новая концептуальная база для психиатрии», в частности, в подходе Э. Кэндела (Kandel, 1998). Недостатком данного подхода при формальном декларировании Кэнделом его системности является отсутствие единой системообразующей основы, учитывающей не только биологические, но и социокультурные аспекты поведения человека. «Биологический» подход, лежащий в основе современных нейромедиаторных, гормональных и пр. теорий объяснения причин поведения человека, является отражением научной методологии, распространившейся в Европе (и в России) в xix–xx вв. и активно развиваемой некоторыми современными учеными (Чуприкова, 2007; Kandel, 1998 и др.).
Для описания поведения личности и социальных групп мы опираемся на этнофункциональную парадигму в психологии. Данную парадигму мы рассматриваем как объединение и операционализацию на единой методологической основе так называемого «культурного» и «кросскультурного» подходов, противопоставляемых некоторыми исследователями во второй половине xx в. подходу «биологическому» (Wittkower, Warns, 1980, S. 312–319 и др.).
Одним из эмпирических оснований для введения понятия «этнофункциональная парадигма» послужили социологические исследования, касающиеся проблемы так называемого «маргинального человека» и проведенные в первой половине xx в. Р. Парком и Е. Стоунквистом, (Park, 1932; Stonequist, 1961). Проблема «маргинального человека», согласно этим авторам, в целом связана с нарастающей в современном мире культурной, расовой и др. «множественностью» человека, разнородностью содержания его психики. Такое положение делает методологически неадекватным использование типологических, в частности, этнопсихологических исследований в современном индустриальном обществе вследствие того, что, например, этническая функция элементов «мозаичной» культуры (об этнической функции культуры см.: Бромлей, 1983) может играть различную роль для того или иного человека. Для обоснования необходимости понятия «этнофункциональная парадигма» в психологии мы ввели вспомогательное представление об «этнической маргинальности личности». Рассмотрим важное для его определения соотношение понятий этничности и культуры.
Этничность и культура
Культуру (от лат. cultura – «возделывание, воспитание, образование») можно понимать как определенный тип организации и развития человеческой жизнедеятельности, представленный в продуктах материального и духовного труда, в системе общественных норм и учреждений, в ценностях, в совокупности отношений людей к природе, себе, другим людям, религиозные представления и т. д. В культуре фиксируется качественное своеобразие исторически конкретных форм этой жизнедеятельности – этнических общностей, эпох, этапов развития.
Культура может одновременно выступать как средством объединения, так и разобщения людей. Это свойство культуры лежит в основе ее этнической функции – этноинтегрирующей или этнодифференцирующей (Бромлей, 1983). Этими функциями могут обладать такие феномены культуры, как язык, элементы быта, обряды, традиции и т. п. Исходя из приведенного понимания культуры, можно рассматривать этническую функцию любого элемента содержания внутренней и внешней среды (природно-биологической, культурно-исторической, психологической, социальной и др.) человека.
Исследователи различных школ в этнографии и этнологии рассматривают самые разнообразные этнические признаки. Однако все признаки, дифференцирующие или интегрирующие людей и человеческие общности, можно разделить на три большие группы: социокультурные, расово-биологические и климато-географические (Бром-лей, 1981; Гумилев, 1993 и др.).
Рассматривая понятия «культура» и «этничность», легко заметить, что «этничность» описывает человека более полно, чем «культура». Признаки, по которым отдельные люди или человеческие общности отличаются друг от друга, вовсе не обязательно относятся к культуре. К таким «внекультурным» отличительным признакам относятся расово-биологические особенности человека и особенности природной и климато-географической среды его проживания. В современном мире эти признаки имеют тенденцию ко все большему «смешению» (неоднородность этнических признаков человека и общества), прежде всего, в связи с миграциями и нарастающим взаимообменом потоков информации.
Как уже отмечалось, вследствие развития средств массовых коммуникаций, торговли, усиления миграций человеку приходится перерабатывать все возрастающие потоки информации, элементы которой обладают той или иной этнической функцией. Восприятие мира и культуры, в частности, предстает для человека как бы «мозаичным», состоящим из весьма разнородных частей. Некоторые исследователи на этом основании делают вывод, что этносы не существуют как нечто реальное, но имеет место «некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к структурности и самоорганизации континуум из объективно существующих и отличных друг от друга элементов общества и культуры» (Тишков, 1992, с. 8).
Важно то, что для огромного большинства современных людей представления об этнической принадлежности и о своем народе являются не иллюзиями, а действительностью, и этнические факторы оказывают реальное влияние на поведение людей в самом широком смысле этого слова. Такое понимание ближе к «примордиалистскому» мировоззрению, отводящему этничности место «в сердце», а не «в голове», как при инструменталистском подходе.
Проблема этнической маргинальности личности
