скачать книгу бесплатно
Уже в поезде метро я погрузился в неприятные воспоминания, прокручивая все, что тогда произошло в пещере, и заново проживая смерти друзей и коллег. Мысленно помолившись за погибших, я опять задумался о Сидусе: пытался вообразить, каково это – жить и работать на космической станции, где, кроме людей, есть представители еще десятка инопланетных рас. Ящеры, огненные и электрические сущности, разумные кристаллы… Как бы не сойти с ума. В сети писали, что некий Разум Сидуса, какой-то сверхмощный искусственный интеллект, внедряет каждому новичку знание всеобщего языка, но все равно не укладывалось в голове, как можно общаться с кем-то, кто не просто говорит на другом языке, а вообще дышит другим воздухом? История человечества такова, что люди воевали из-за куда меньших различий.
Стоило подумать о Сидусе, как сработала таргетированная реклама:
– Полминуты вашего внимания, гражданин Райли! – бодро, с задором проговорил голос прямо в голове. Такую иллюзию создавали имплантированные микронаушники, которые заряжались от электричества собственного тела носителя.
Ища любые способы заработка, я согласился уделять время просмотру рекламных предложений, за что получал на баланс пару нанобиткойнов в день. Мелочь, но все лучше, чем ничего. Тем более среди рекламных роликов попадались настоящие произведения искусства. Реклама транслировалась индивидуально на комм. Очевидно, ИскИн засек мой интерес к Сидусу.
Перед глазами развернулась голограмма космического корабля, устремившегося к звездам. Сопроводительный текст вспыхнул огромными буквами:
Не знаешь, чем заняться на Земле?
Тебе на Сидус!
Очередная краудфандинговая кампания собирала взносы на билет в один конец. Производство транспортного шаттла с гипердвигателем и расчет координат оценивались в сорок тысяч биткойнов, вмещал корабль около тысячи человек – по сорок монет с носа. Запуск запланировали на конец года.
Раздобыть сорок биткойнов до конца года я не смог бы, даже решившись ограбить банк. От наличности в мире давно отказались, персональные финансовые счета теперь децентрализованы, да и банки в реале можно по пальцам пересчитать. Основные офисы в сети, а в реале – сервера да обслуживающий персонал…
– Даунтаун! – Аэропоезд остановился, створки распахнулись. – Следующая станция – площадь Спящих.
Задумавшись, я чуть не пропустил свою остановку. Успел проскочить через закрывающиеся створки, протиснувшись через толпу входящих пассажиров.
Выйдя на улицу, сориентировался и направился к ресторану «Донома». Шансы на то, что меня примут, я оценивал как мизерные, но делать все равно было нечего.
В ресторане я назвал свое имя дроиду-официанту и сообщил, что пришел на собеседование.
– Следуйте за мной, мистер Райли, – ответил дроид и покатил через весь зал.
Я проследовал за ним и оказался на кухне. Дроид продолжал катиться, я не отставал, но успел заметить, что еду здесь готовят из синтетических продуктов.
В тесном коридоре, где находились служебные помещения, дроид остановился возле двери управляющего. Голографическая табличка на ней гласила, что его зовут Уилсон Скорупски.
Войдя, я увидел сидящего за столом молодого мужчину в дорогом льняном пиджаке. Представившись и показав знаком, куда сесть, работодатель уставился в голоэкран с резюме. Быстро изучив его, кивнул, оторвался от записей и с делано сочувствующей улыбкой покачал головой:
– Мистер Райли, в вашем резюме очень мало информации о предыдущем месте работы. Здесь сказано, что вы служили миротворцем… – Вспомнив, что полагается сказать по этикету, он с чувством произнес: – Разумеется, я благодарю вас за службу, капитан! Но не уверен, что…
Я жестом попросил его замолчать, сам же достал из кармана губную гармошку, собираясь выдать «Тоску по дому» – мелодию собственного сочинения.
– Давайте я сыграю? Послушайте и сами все поймете. В армии ребятам очень нравилось, да и коллегам по «Стражам» тоже.
Приложил инструмент ко рту, набрал воздуха…
– Это ни к чему, мистер Райли. – Скорупски выставил ладонь и покачал головой. – Пожалуйста, не на…
Но я не мог отступить, все как-то смешалось в этом мгновении. Погибшие друзья, потерянная рука, годы безденежья и бесперспективности, а главное, нужда – острая нужда, которая хватала за горло. И стоимость путешествия на Сидус. Несправедливость жизни и всего происходящего придушила меня. Не для того я все это пережил, чтобы терпеть такую унизительную нищету! Тормоза отказали, в таком состоянии меня не смогла бы заткнуть ни пролетевшая мимо импульсная пуля, ни гравитационный взрыв под ногами – куда там какому-то самодовольному гражданскому тюфяку!
Я начал играть, надеясь, что «Тоска по дому», от которой был без ума даже наш бригадный генерал Норстад, увлечет Скорупски. Затянет, заставит черствое гражданское сердце забиться быстрее, а кровь – разгореться от бешеной смеси предчувствия неизбежной смерти, тоски по дому, пряной любви, несбыточных надежд и всепоглощающей радости после победы… Ведь когда я играл, каждый слушал затаив дыхание и чувствовал все это и даже больше.
Скорупски же поступил иначе. Ни черта он не понимал в душевной музыке! Скривившись не только лицом, но и всем телом, он подскочил на месте:
– Хватит! Немедленно прекратите! Что вы устроили, Райли?
Увлеченный мелодией, я не сразу его услышал, как обычно со мной и бывало: при первых же звуках проваливался в воспоминания. Мысленным взором я уже видел перед собой старых боевых товарищей, а потому не сразу расслышал вопли.
Наконец до меня дошло, что Скорупски явно не восхищен и требует остановиться. Оторвав губную гармошку ото рта, я с недоумением посмотрел на управляющего.
– Что-то не так? Разве вам не требуется исполнитель… э… – Я полез в комм и зачитал текст объявления о вакансии: – Ресторану аутентично-романтической кухни «Донома» требуется исполнитель, владеющий редким музыкальным инструментом и способный сочинять собственные композиции? Губной гармоникой я владею искусно, композиции сочиняю, инструмент не сказать что широко распространенный. Вроде по всем пунктам подхожу…
– Нет! – Скорупски, смутившись собственной вспышки, успокоился и сел. – Нет. Вы нам не подходите. У нас приличное заведение, а не деревенская забегаловка. К нам ходят семьи! С детьми! А у вас что? Терменвокс? Банджолеле? Нет, у вас губная… – его лицо перекосило, – гармошка.
Я сдулся. Не уловил, чем так противопоказана гармошка семьям и детям, но спорить не стал. Так привык к отказам, что даже не расстроился. В любой ситуации нужно оставаться человеком, не унижаться, ничего не просить и сохранять достоинство. Этому меня учил отец, и тому же я научил бы сына, имейся у меня таковой.
– Спасибо, что откликнулись на вакансию, но вы нам не подходите, – повторил Скорупски, вернувшись к своему холодно-вежливому тону.
– Спасибо, что уделили время, – поднявшись, сказал я. И уже хотел уйти, но, не удержавшись, все же заметил: – А кухня у вас, кстати, так себе. В деревенских забегаловках кормят лучше.
Выходя на улицу, подумал, что насчет кухни не покривил душой: синтезированные ингредиенты всегда чувствуются. Вроде бы на вкус то же самое и текстура такая же, как у органических продуктов, но разница ощущается на каком-то подсознательном уровне.
Даунтаун, где я сейчас находился, гудел как улей. Сотни наземных дорог кишели автомобилями, воздушные трассы – флаерами, огни голографической рекламы кружили голову, тысячи людей, андроидов и роботов-доставщиков сновали по своим делам. Перенаселенный город жил, работал, мечтал, к чему-то стремился, и только я стоял, прижавшись к стене здания, чтобы не унесло людским потоком, и понятия не имел, что делать дальше. Не сейчас, а вообще…
Поразмышляв и тяжело вздохнув, я уже собрался неторопливо влиться в движение, но тут прямо передо мной заволновалась и зашумела людская река. Кто-то споткнулся на ровном тротуаре, задев идущего впереди человека, откуда-то сбоку прилетел портфель, движение застопорилось.
Из толпы вывалился металлический скелет дроида, пошатнулся, но восстановил равновесие и посмотрел на меня. Красные глаза робота полыхнули, сигнализируя, что ведется запись.
– Гражданин Райли, – трескучим голосом заговорил дроид. – Вы загораживаете путь рабочему роботу корпорации «Сайбердайн Системз». Напоминаю, что в случае намеренного препятствования передвижению корпоративной собственности…
Я невольно поморщился и уступил дорогу, вернувшись на порог ресторана.
Дроид развернул голову на сто восемьдесят градусов и сообщил:
– Благодарю за сотрудничество, гражданин Райли. Хорошего дня! – После чего железной поступью удалился по своим корпоративным делам.
Глубоко вздохнув, я собрался с духом и упрямо шагнул в поток. Меня немедленно понесло-потащило ниже по улице, к площади Спящих, хотя я туда не собирался. Пришлось поменять траекторию движения так, чтобы уйти в надземный переход, который в итоге вывел на второй уровень улицы. Движение здесь было не менее насыщенным, но все же не таким напористым, как внизу. Люди парковали тут воздушный транспорт.
Я перешел на другую сторону улицы и, повертев головой, направился к памятнику Марку Уотни – первому землянину, который побывал на Марсе. Площадка вокруг него была оккупирована голубями, но у подножия оставалось место, куда можно присесть и подумать, что делать дальше.
Продолжать искать работу или все же попытаться найти путь на Сидус другим способом? Как я ни ломал голову, а ничего толкового на ум не приходило. Украсть личность кого-то из тех, кто купил себе билет на Сидус, а его самого временно нейтрализовать? Нет, это воровство, душа к такому не лежала. Откуда-то из глубины разума всплыла, может быть, наивная и пафосная мысль: «вида своего первый» не может быть вором и преступником. Следом пришел довод попрактичнее: под чужой личиной не пройти теста ДНК, который неизбежен при досмотре в космопорте.
Очень хотелось есть. Позавтракать я не успел, а время шло к полудню. Перекусив питательным батончиком, я запил его водой из питьевого фонтанчика и побрел к следующему потенциальному работодателю…
Остаток дня я провел в Даунтауне, побывав еще на трех собеседованиях.
О первом и вспоминать нечего, в «Амазон-Тесла» меня не пустили дальше порога и развернули, лишь увидев биопротез.
На втором поначалу все складывалось удачно, меня почти приняли в пиццерию контролером дронов-доставщиков, но когда выяснилось, что зарплаты не будет, одни чаевые, я сам отказался. Кто дает чаевые дронам? Вот именно. Разве что другие дроны.
А вот с третьим местом все сложилось удачно. Ну как удачно… Место я получил, вот только никак бы не назвал это работой мечты.
Вообще, если бы не подписка на рекламу, я мог бы и пропустить новость, что Первая Марсианская компания снова набирает шахтеров в Пояс астероидов. Именно из рекламного ролика я узнал, что принимают всех. Прямым текстом говорилось, что компанию не интересует «бэкграунд соискателей». Судя по всему, в космические шахтеры брали даже тех, у кого имелись проблемы с законом.
Само собеседование длилось не больше минуты и проходило по голосвязи, даже идти никуда не пришлось. Так что я устраивался на работу, сидя на улице у стены здания Исторического музея.
Джонатан Элиот, молодой человек с гривой длинных волос, нашел мое имя в списках соискателей, представился и попросил скинуть идентификационный гражданский номер.
Изучив что-то в профиле, он радостно сообщил:
– Ваша кандидатура одобрена, мистер Райли! Поздравляю! Готовы подписать контракт или вам нужно время подумать? – спросил он, сверкая искусственными зубами, искрящимися, как бриллианты.
– Так сразу?
– Э… А что вас не устраивает? Конечно, если хотите, можем поболтать еще. Я спрошу, где вы видите себя через пять лет, и почему мы должны вас принять, и по какой причине вы ушли с прежнего… прежних мест работы, но зачем? Нам нужны шахтеры, вам нужна работа. Обе стороны в выигрыше, ведь так, мистер Райли?
Так. А больше всех выиграет третья сторона – рекрутер Элиот. Этот патлатый парнишка слишком гладко стелил, видимо получая долю с каждого контракта…
Да и черт с ним.
Я хмуро кивнул и поинтересовался:
– Когда нужно приступать к работе и сколько платите?
– Орбитальные шаттлы взлетают со всех космодромов планеты ежедневно. На следующий день после подписания контракта вам нужно прибыть в ближайший космопорт, найти нашего представителя и… На этом все, дальше вам скажут, куда идти и что делать. Оплата сдельная, зависит от выработки, с базовым фиксированным окладом в минимальном размере, установленном законодательством.
– А конкретнее? Сколько примерно зарабатывают ваши шахтеры?
– В среднем не менее тысячи фениксов в неделю, мистер Райли, – ответил Элиот.
Феникс был государственной криптовалютой и регулировался не рынком, а правительством. Благодаря этому курс его оставался стабилен, но популярностью феникс все равно особо не пользовался.
– Звучит неплохо, – выдавил я, прикинув, сколько буду зарабатывать в нанобиткойнах.
Получалось, придется проработать в Поясе астероидов каких-то семьсот лет, чтобы накопить на билет к Сидусу. Но все равно зарплата была куда выше, чем я где-либо получал за последние десять лет. Поработаю год-два, а там, глядишь, рейсы на Сидус подешевеют или подвернется что-то еще.
Элиот мое замешательство принял за сомнения и усилил натиск:
– Поверьте, Первая Марсианская заботится о своих сотрудниках! Хочу напомнить, что в Поясе у вас не будет никаких затрат. Все, включая питание и проживание, за наш счет!
– Когда я смогу вернуться на Землю?
– Минимальный срок службы – год. Однако мало кто возвращается сразу. На Церере прекрасная база со всем, что есть на Земле. Бары, рестораны, центры релаксации… – Молодой человек подмигнул. – Жить будете как на курорте!
Глядя на лучащегося от счастья менеджера, я мысленно обругал его, не особенно стараясь убрать с лица скептическое выражение. Дураком я себя не считал и прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но куда мне было деваться? К тому же тысяча фениксов в неделю – неплохие деньги. Не заоблачные, но достаточные, чтобы достойно жить, ни в чем не нуждаясь. Подзаработать на новую полноценную руку, создать запас на будущее, а потом можно вернуться и попробовать на Земле найти работу получше – чем не план?
В любом случае даже такая работа – лучше, чем бездействие. Сидя сложа руки на Сидус не попасть.
– Ладно, – кивнул я. – Присылайте контракт.
Элиот улыбнулся еще шире и выдал голографический текст договора. Я внимательно его изучил, не нашел подвохов и подписал, приложив ладонь.
– У вас день, мистер Райли, – напомнил Элиот. – Не явитесь завтра в космопорт… В общем, не опаздывайте, иначе возникнут проблемы.
Какого рода проблемы – он не уточнил, попрощался и отключился.
И в этот момент я осознал жуткую вещь: что как минимум год не смогу обнять Микки. До ближайшего космопорта лететь часа три, а ведь еще нужно собрать вещи, отказаться от арендованной комнаты, попрощаться с друзьями… Нет. С утра в первую очередь нужно повидаться с дочерью.
Полночи я собирался. В космос с собой много не возьмешь, да и не надо, а вот об остальных вещах стоило позаботиться. Не то чтобы они имели ценность, но были дороги как память. Немного поспав, я еще затемно сходил и сдал все, дорогое сердцу, на склад временного хранения.
При мне остался лишь рюкзак со сменным бельем и древним голографическим планшетом. Элиот говорил, что на Церере нам предоставят все необходимое, так что я без колебаний выкинул старую латаную-перелатаную одежду. Вряд ли она теперь пригодится.
Потом вернулся в снимаемое жилье и сдал его дроиду-менеджеру. Это позволило вернуть депозит – появились деньги на подарок Микки и чтобы добраться до космопорта.
Уже с улицы я связался с бывшей женой. Предполагал, что договориться о внеплановом визите будет непросто, и еще больше уверился в своих опасениях, когда Джослин с явной неохотой ответила на звонок и с вызовом презрительно выплюнула:
– Чего надо, Райли?
Я тяжело вздохнул, подавил гнев и принялся уговаривать бывшую жену, чтобы позволила попрощаться с дочерью.
– Хорошо, – вздохнула Джослин. – Можешь приехать. У тебя будет час, чтобы повидать Микки и попрощаться. О большем не проси.
До пригорода, где жила бывшая, добирался я часа два. По пути заехал и купил для Микки маленького, с кулак, робокотенка. Дочь о таком давно мечтала.
Дальше я ехал без остановок и чем был ближе к дому, где раньше жил, тем больше волновался. Вот знакомая площадка с фонтаном, а за следующим поворотом – серебристая крыша моего дома. Бывшего дома.
Настроение тотчас испортилось. Мне было больно приезжать сюда примерно так же, как на кладбище к матери, которой еще бы жить и жить, но новый штамм вируса Рока вынес ей приговор.
Здесь был любимый дом, где навсегда в заложниках осталась часть моей души. Дом, куда можно приезжать не чаще раза в месяц. Порой казалось, что без этого дома мне больнее и труднее, чем без руки.
Я только вышел из машины, а Джослин, очевидно, ждавшая на пороге, открыла дверь и позвала дочь. Дальше порога бывшая меня не пустила.
– Папа приехал! – донесся сверху радостный голос Микки, а вскоре спустилась и она сама.
Обернувшись к матери, дочь спросила:
– Можно папа зайдет в мою комнату?
– Нет. Прогуляйтесь, пообщайтесь, а в нашем доме мистеру Райли делать нечего. – Джослин посмотрела на меня и одними губами напомнила: – Час.
А дочь упрямо поджала губы и сказала:
– Я тоже Райли!
Тяжело вздохнув, я обнял дочь и с трудом сдержал навернувшиеся слезы. Целый год! Сейчас я уже не был уверен, что поступил правильно, подавшись в шахтеры. Впрочем, обратный путь отрезан, а контракт подписан.
Будто что-то предчувствуя, робокотенку дочь не очень обрадовалась, даже не стала распаковывать. Отнесла к себе в комнату, вернулась, и мы пошли гулять.
Осень в дистрикте выдалась очень жаркой, шататься по такой погоде – сущее мучение, а потому я посадил Микки в арендованную машину и повез в парк, где можно было прогуляться в тени вековечных дубов и вязов, поесть мороженого и выпить содовой. Новость о том, что улетаю в Пояс астероидов, я решил отложить напоследок, а о Сидусе вообще пока ничего не собирался рассказывать. Микки не удержится, поделится с матерью, а та найдет лишний повод назвать меня ненормальным.
Отпущенное время лучше было потратить не на слезы, которые обязательно хлынут у Микки, не на обещания, уверения и сожаления, а на обычную болтовню и дурачество. Сразу вспомнились годы, проведенные вместе, то, как дочь росла, как любила со мной играть или вместе заниматься ничегонеделаньем. Как мы часами бегали во дворе, гоняясь за ее растолстевшим и разленившимся псом, или объедались пиццей, сговорившись скрыть сей факт от матери. Теперь всего этого в моей жизни не будет как минимум год. А может, и больше…
Потому я натянул на лицо самую беззаботную из своих улыбок и, стараясь не смотреть дочери в глаза, предложил купить мороженое.
