скачать книгу бесплатно
– Напрасно она так, – произнес лекарь. – Хозяин этого достославного места предупредил, что местные сорта вин и пива крепче привычных нам. Даже принес кувшин с водой, чтобы госпожа могла разбавлять свой напиток, но она даже не притронулась к воде. Я пытался ее увещевать, но тщетно.
– Думаешь, она не заметила, что эти два обалдуя только и делают, что подливают ей снова и снова? – спросил Арэн.
– Не знаю. Но на всякий случай не следует упускать ее из виду. Ни к чему нам неприятности.
– Послушай, а за каким отродьем Хаоса ты остался в лесу с пигалицей? – вполголоса спросил Раш, меняя тему разговора.
– Она нуждалась в помощи, – сдержанно ответил Арэн.
Хани определенно много чего не сказала, и Арэн чувствовал себя облапошенным. Врожденное чутье подсказывало, что девчонка не так проста, как кажется на первый взгляд. Но если так рассудить, разве он сам стал бы посвящать посторонних в дела, их не касающиеся? И все же странное растение-ловушка, невидимые преследователи и ее вопросы насчет цели его приезда – все это неспроста.
А ее северное шаманство? Колдовство? Изначальный, магия сгинула вместе с шаймерами. Если бы он не видел собственными глазами то, что видел – первый бы высмеял того, кто рассказал бы такую небылицу. И почему девчонка сказала, что ей голову снесут? Харста зад, может, не стоило ее одну отпускать?
Раш пододвинул к нему полную кружку темного пива. Дасириец одним махом опрокинул ее в себя, поморщился: кислое и, мать его за ногу, крепкое. Как Миара до сих пор под столом не валяется, кажись, не первую уже в себя вливает – и хоть бы что.
– Девчонка не простая, – словно прочитав его мысли, сказал Раш.
– Ты видел то же, что и я?
– А что ты видел?
– Хватит со мной говорить загадками, нишан[8 - Нишан (дасирийское) – названый брат/брат на крови. Также употребляется в отношении человека, который стал значительным, благодаря своим высокородным покровителям.]. Знаешь же, что не люблю этого.
Раш склонил голову набок и как бы между прочим указал взглядом на северян, которые обхаживали разомлевшую Миару. Один из них лишь делал вид, что увлечен прелестями таремки, но то и дело косился на ее спутников.
Арэн никогда не торопился с выводами, старался держать голову и не горячиться. Тем более сейчас, когда он все больше понимал, что нравы и обычаи северного народа ему, мягко говоря, не по душе.
– Парень ее точно дуболом. Прост, как портки крестьянина, – негромко сказал Раш. – Он тут кое-чего наболтал. Был бы моим стражем, я бы за такое ему башку оторвал, а рану солью присыпал.
– Страж?
– Ее кетельгард. У каждого высокородного северянина должен быть кетельгард. Тот, кто примет на себя удар. Кто-то крепкий и неразговорчивый. Рхельцы своим стражам языки отрезают, и скажу тебе – правильно делают.
– Стало быть, она знатного рождения?
– Дочка какого-нибудь норена. А теперь, брат, скажи-ка мне, отпустил бы ты свою родную кровь в самом соку к харсту в жопу, да еще и в сомнительной компании молодого увальня?
Арэн хмыкнул – Раш никогда не стеснялся в выражениях. Матушка Арэна, почтенная леди Лусия Шаам, любила говаривать, что тот, кто не умеет держать язык на привязи, расплачивается горбом. Судя по исполосованной плеткой спине своего нишана, до их встречи два года назад Раш получал за свой длинный язык и в хвост, и в гриву.
– Они добрые люди, – после долгого молчания вмешался Банрут. – В них нет зла.
– Еще скажи, что тебе Изначальный знак подал, – кисло ухмыльнулся Раш.
– Он говорит с теми, кто хочет его слышать, мой дорогой Ршагар. Через молитву. Если бы ты хоть иногда говорил с ним или с его детьми, может, и с твоих глаз спала бы пелена.
Раш скривился, как от оскомины. «Ршагар» – он уже и отвык, что его так называют.
Хоть Банрут уже успел несколько раз подлатать его раны, используя не только мази и настойки, но и свои заморские познания во врачевании, Раш продолжал фыркать всякий раз, когда иджалец заводил разговоры о божественном вмешательстве. Он презирал все, что так или иначе касалось богов Эзершата: Истинных или Проклятых – без разницы.
Личность названого брата оставалась для Арэна загадкой. Раш никогда не говорил, кто он. На вопрос «откуда?» отделывался шуточками, мол, его родила морская пена. Он отличался идеально ровными, будто точенными из мрамора, чертами лица: в меру густые брови, в меру тяжелая челюсть и упрямые скулы. Яркие, выразительные глаза карманника, черные, как проклятие, манили женщин как магнит. Раш не стриг волос, предпочитая затягивать их тугой петлей на затылке, носил серебряное кольцо в нижней губе и несколько более крупных в обоих ушах. На его теле было бесчисленное количество рисунков, один страшнее другого, но и о них Раш предпочитал отшучиваться чем-то вроде: «Это чтоб коросту спрятать». Арэн не понимал, что именно в нем так притягивает женщин, и иногда потихоньку завидовал бесшабашному нишану.
Тем временем Миара, в который раз присосавшись к кружке, потребовала принести ее любимую лютню. Она сопровождала каждое свое слово неопределенными взмахами рук и, в конце концов, пошатнулась, падая в объятия одного из молодчиков. Те дружно загоготали.
– Ради богов, отнесите кто-нибудь ее в комнату, пусть проспится! – разозлился Арэн.
Раш демонстративно подвинулся ближе к краю и сразу заявил, что мегеру он и пальцем не тронет. Банрут вздохнул, коснулся священного символа Изначального (отлитого из золота, размером с монету, висящего на косице, свитой из выбеленных кожаных шнурков), затем поднялся и попросту взвалил Миару себе на плечо. Молодчики послали в спину удаляющегося иджальца рассерженные взгляды, после чего махом осушили кружки и убрались из-за стола.
Место недолго оставалось пустым. Вскоре к ним присоединились Рок и Хани. Оба были странно молчаливыми. От лица девчонки и вовсе отлил весь румянец. Оба вошли и сели молча, да так молча и сидели, сосредоточенно изучая оставшиеся на столе тарелки. Наконец северянка подняла взгляд на Раша. С минуту они изучали друг друга, до странности похожие на двух змей, которые решают, стоит ли устраивать бой не на жизнь, а на смерть. С чего бы вдруг? Обстановку разрядил нишан: налил в пустую кружку немного вина и протянул северянке. Та не торопилась брать.
– Зачем это? – Хани показала на кольцо в его губе.
– Чтобы было о чем поговорить с любопытной северянкой, – в свойственной ему завлекающей манере ответил Раш. Он перегнулся через стол – так, чтобы их лица оказались рядом. – Хочешь, расскажу, как это делают?
Арэн уже собирался приструнить его, но девчонка справилась без посторонней помощи.
– Не хочу, – спокойно ответила она. – Мы так быкам носы прокалываем, чтоб на цепи водить. Думала, может, тебя кто-то в поводу водит.
Раш широко улыбнулся, отодвинулся и подпер голову кулаком, хотя обычно шуток таких не сносил и при случае заталкивал их обратно в глотку шутнику.
– Что стряслось? – прямо спросил Арэн. – Ты же не затем пришла, чтобы про моего нишана спросить?
– Ничего, что касалось бы чужеземцев, – ответила Хани – легко, с вежливой полуулыбкой. – Староста обещал поговорить с кем-то из охотников, проводник будет, если сойдетесь в цене.
– А вы? Ты говорила, ваш путь лежит в столицу.
Рок хотел было что-то сказать, но, напоровшись на взгляд Хани, умолк, отвернулся и позвал одну из помощниц хозяина.
– Так и есть. Но появилась нужда, которая задержит нас с Роком в Яркии…
– Хорошо, ты права, – сдался Арэн, хоть чувство тревоги только усилилось. – Мы не знаем местных обычаев и не будем вмешиваться без надобности. Или пока не попросишь ты или местный глава.
Он чувствовал немое неодобрение Раша, но ничего не мог поделать. Что-то в странных фиалковых глазах девушки говорило: она ничего не выдаст чужестранцам, хоть бы те и пристали с кинжалом у горла. Оставалось верить, что северяне не бросят их на погибель.
– Тут я с вами попрощаюсь, – Хани встала.
– Совсем? – Раш ощупал взглядом лицо девушки. Только Арэн, который знал его достаточно хорошо, мог услышать нотки насмешки в голосе нишана. Хани же не придала им значения или сделала вид, что ничего не поняла.
– Я заночую у Мудрой, Рок останется в «Медвежьей лапе».
– Мы не обсудили плату. – Арэн потянулся за кошелем.
– Обсудили, когда спасались от ловушки шарашей, – многозначительно ответила она, быстро пожелала им доброго пути и вышла, взмахом руки остановив Рока, который было засобирался следом.
Северянин, обескураженный тем, что его отвергли, поскреб затылок и еще какое-то время смотрел на дверь, закрывшуюся за Хани. Будто ждал, что она передумает и вернется.
– Бросила подружка? – Раш по-свойски толкнул его плечом и подвинул кружку с пивом. – Бывает.
Тот мотнул головой, неодобрительно скосил взгляд на чужестранца. После осушил кружку едва ли не в два глотка и долил еще, пока пена не полезла наружу, хлопьями сползая по стенкам. И снова выпил до дна. Громко отрыгнул, рыская взглядом по столу в поисках, чем наполнить живот.
– Послушай, может быть, ты проводишь нас в столицу? – Арэн не знал, пошлют ли боги ему терпения выдержать варварские привычки Рока, но другой проводник, скорее всего, будет не лучше. Рок же, как показал случай в лесу, умел держать оружие и, Арэн не мог не отметить, держал его умело.
– Нет, – северянин едва мог говорить – только что запихнул в рот запеченный в кукурузной муке кусок баранины. – Буду ждать эрель.
Он тут же осекся, косясь по сторонам. Никто не обратил на него внимания, и северянин с облегчением выдохнул.
– По-моему, девчонка не нуждается в твоей помощи, – подзадоривал Раш, только делая вид, что пьет из своей кружки. – С такими-то фокусами. – Последнее он сказал едва слышным шепотом.
– Как же, – крякнул Рок. – Не нуждается она… Когда придут шараши, кто-то должен прикрывать ей зад. И никакая порча ей не поможет.
Только когда за столом повисло молчание, Рок понял, что проболтался. Он хмуро посмотрел на обоих, не зная, кого винить – себя за болтливость или чужестранцев за подначивание.
– Так вот о чем Хани будет говорить с Мудрой, да? – Теперь Арэн понемногу начинал понимать.
– Да, – не стал отпираться северянин. – Их много, очень много. Я насчитал три кулака ловушек, пока ехали до Яркии. Несколько в получасе езды отсюда. Шараши свои ловушки не бросают. И никогда раньше не ставили их так.
Три кулака… Должно быть, малограмотный северянин считал по пять пальцев за раз. Выходит – пятнадцать.
– Как – так?
– Как охотники, что гонят мамонта, – густо, чередой. Будто знают, что добыча туда непременно попадется. Но та ловушка, в лесу… – Рок пожевал губами, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.
– Говори, – приказал Арэн, не сильно веря, что северянин послушается.
Но Рок, к его удивлению, продолжил:
– То была очень большая ловушка. Мы с Хани первый раз такую видели.
– Погоди, ты сказал, что считал ловушки по пути, – остановил северянина Раш. – Но я ничего такого не видел. Снег только, валуны да птицы в небе.
Рок посмотрел на него, как на полудурка.
– Вы, чужестранцы, ничего не знаете о наших землях. Не увидите людоеда, пока руку не отхватит. А мы здесь каждый куст знаем, каждый сугроб.
– Где же была ваша хваленая внимательность, когда нас чуть не передавили, как цыплят, – огрызнулся Раш, которому пренебрежение в голосе северянина явно пришлось не по душе.
Арэн приготовился их разнимать.
– Та ловушка в лесу, она не такая, как все. Слишком глубоко в земле, корни крепкие, будто мороз им не страшен. И большая. Повезло, что все выбрались живыми. – Рок покосился на Раша, намекая на горючую смесь, которую карманник использовал очень вовремя. – Я таких прежде не видел. Хани думает, что есть и другие, которых никак не заметить. Теперь все будет, как решит Мудрая. Думается мне, будет много алого снега. – Последней фразе он нарочно придал оттенок воинственности.
Катарина
Баттар-Хор, столица Рхельского государства
Леди Катарина даро-Исаэт приехала в столицу немногим раньше полудня. За ней следовала свита: пять десятков кольчужных воинов, камердинер, личный повар, две шустрые горничные, мастер-аптекарь, чернобородый волшебник и десять темнокожих рабов-мужчин.
Стоило процессии въехать в город, Катарина спешилась и пересела в паланкин, который несли рабы. Спрятавшись от любопытных взглядов, леди даро-Исаэт позволила себе расслабиться и потереть побаливающий от долгой езды зад. И какой же умник додумался расположить рхельский портал в полудне езды верхом от столицы? Катарина пощупала замшевую суму, переброшенную через плечо, – рунный камень лежал на месте. Уже несколько лет таремские купцы пользовались налаженной системой порталов, что располагались вблизи каждой из столиц. Это значительно экономило время пути, позволяло вести торговлю даже в неблагоприятные времена буйства погоды: в теплые месяцы Эфратию накрывали красные песчаные бури, с приходом холодов земли ан-салла, Народа драконов, тонули в затяжных ливнях. В Высокие леса шайров дорогу перекрывал болотистый край, и попасть к древожителям, не имея рунного ключа, можно было лишь по воде, через все восточное побережье.
Тарем и Дасирийская империя наложили железное торговое эмбарго: корабли из южных и западных земель были обязаны заходить в их порты и продавать половину своих товаров. Тех, кто миновал порты, ждала жестокая участь – быстроходные корабли таремцев нагоняли беглецов в море, отнимали товар силой, суда топили, а команду забирали в рабство.
Суровый закон, но у южных соседей не было иного выхода, кроме как подчиниться. Таким образом Тарему удавалось контролировать морской путь в Высокие леса, а вся сухопутная торговля и так вот уже почти семьдесят лет принадлежала им. Даже время Огненной земли, когда границы Дасирии и Рхеля разорвал проснувшийся вулкан, бушевавший много месяцев, не сместило таремцев: торговые магнаты продолжали контролировать каждый торговый путь, каждый караван. Вскоре, после того как с Дасирией был подписан «белый мир», влияние Тарема многократно увеличилось.
Система порталов, стоившая таремцам много тысяч золотых дмейров, стала еще одним шагом на пути к торговому величию. Правда, рунические камни делались на заказ, тайно ото всех, чтоб секрет остался известен только мастерам-сандамукам. Стоил такой камень очень недешево, потому лишь небольшая часть торговцев могла позволить себе собственный рунный ключ.
Катарина даро-Исаэт была младшей сестрой Фиранда даро-Исаэта – Первого лорда-магната, главы Таремского Магнарана. Сын Фиранда, пятнадцатилетний Руфус, уж год как был обручен с царевной Яфой – единственным ребенком рхельского царя Ракела.
И род даро-Исаэт владел тремя рунными камнями.
– Леди даро-Исаэт, – за колыхающейся занавеской паланкина мелькала фигура командира сопровождавших Катарину воинов-атепи.
Женщина придержала край занавески, оставила небольшой просвет – знак того, что слушает.
– Велите достать штандарт, леди?
– Нет, – коротко ответила она.
В этот раз ее визит нес личный характер. Катарина всегда славилась острым умом и понимала, что Ракел уже давно предупрежден о ее приезде. Поговаривали, что у рхельского царя всюду свои глаза и уши. Тем не менее таремка предпочла обойтись без лишнего внимания.
Баттар-Хор раскинулся на многие мили вокруг. И хоть его величие не могло сравниться с роскошью Вечного града Тарема, многие считали столицу рхельского государства одной из самых красивых на просторах Эзершата.
Все улицы города были вымощены камнем, центральные и главная дороги до царского дворца – нарядным белым гранитом. Ближе к центру столицы все чаще появлялись дома в два и три этажа. Они пестрели вывесками мастерских – золотников, аптекарей, стеклодувов, оружейников. Их товары лежали тут же, на прилавках возле домов. Но основная торговля шла на рыночных площадях. Мясная, Винная, площадь Мелких мастеров, площадь Мастеров-кузнецов – на каждой продавали товары соответственно названию, чтобы заезжие купцы не утруждались долгими поисками.
В центре города стремилась вверх хмурая серая Цитадель. Над ней реяли разноцветные знамена, высокие стены обходили дозором стражники. Под их алыми туниками виднелись кольчуги, головы покрывали тяжелые шлемы, а на поясе в окованных ножнах покоились мечи. Личная стража Цитадели – вымуштрованные воины, посвятившие себя военной службе. Городские патрули состояли из ремесленников и крестьян, несших обязательную военную повинность сроком в год. Их защита и оружие были проще.
Катарина потерла ладони, мечтая поскорее оказаться в тепле. Ракел, узнав о ее визите, отведет гостье малахитовые покои, помня, какую слабость к зеленому питает леди даро-Исаэт. Уж в чем никто бы не упрекнул царя, так это в негостеприимстве. А Катарина последние несколько лет часто останавливалась в малахитовых покоях.
– Почти приехали, леди, – сообщил командир сопровождения.
Катарина, задремавшая в ритме мерно колыхающегося паланкина, разлепила веки. Подождав, пока рассеется туман сна, выглянула наружу. Серая твердыня Цитадели осталась позади, и высокая грузная колонна более не разрезала горизонт. Ее сменила белокаменная стена дворца, дорогу к которому окружали рхельские тополи, чьи медного цвета листья продолжали держаться на ветках круглый год. Несмотря на последние дни зимы, в Баттар-Хоре укрылось тепло, хотя в северных частях страны еще лежал снег.
Катарина же продолжала испытывать постоянный холод – родной Тарем не знал ни холодов, ни непогоды, все двенадцать месяцев в году плескаясь в солнечной ласке и морских брызгах.
Леди даро-Исаэт почти не удивилась, когда процессия замедлилась и остановилась. Без сомнения, им навстречу выехала личная гвардия Ракела. Так и сталось: полог отодвинул командир, но в нем появилось узкое обветренное лицо мужчины лет сорока. Катарина узнала его – Тиарам. Она всегда побаивалась этого человека, хоть и знала, что Тиарам не посмеет причинить ей вред. Но цепкий взгляд коршуна студил кровь в жилах Катарины, потому ей пришлось собрать мужество в кулак и улыбнуться.
– Царь велел проводить вас во дворец, леди даро-Исаэт. Он чрезвычайно обрадован вашим неожиданным визитом и приносит извинения, что не встретил вас раньше, с надлежащими почестями.
«Как же… Наверняка ломает голову, чего ради я пожаловала без предупреждения», – подумала Катарина, но виду не подала, смягчив лицо вежливостью.
– Надеюсь, я не помешала срочным государственным делам Его Величества. Благодарю, Тиарам, с признательностью приму ваше сопровождение.
Мужчина коротко поклонился, на миг в его глазах сверкнула злость. Или то была лишь игра воображения? Катарина вновь окунулась в уединение паланкина, набросила на себя покрывало, сшитое из белорунных овчин артумских овец. Сегодня, размышляла таремка, она не станет говорить с Ракелом о том, ради чего приехала. Усталость, дорога, холод, поселившийся в костях, лишали сил. Вечер пройдет в тронном зале за вином. Ракел, как водится, предложит партию в шахматы, и за игрой как бы между прочим порасспросит о делах в дасирийских землях. А она, отдавая дань услужливому гостеприимству, расскажет несколько «слухов» – мелочевку, о которой Ракел уже и так знает от своих шпионов. Но царь поблагодарит ее, не дав повода думать, что новость для него ничего не значит.
Игра масок – так Катарина мысленно называла шахматную партию с Ракелом. Тем не менее царь Рхеля был статным красавцем, умным и учтивым, много лучше мужланов, что повидал дасирийский трон, и Катарина любила его компанию.
Она даже немного сожалела, что вскорости их беседы могут стать лишь воспоминанием.
За дворцовой стеной процессию встретила вышколенная челядь. Они кланялись до земли, желали гостье здравия. Катарина достала пригоршню серебра и, не глядя, швырнула монеты за занавеску.
Процессия остановилась у самой лестницы. Рабы распахнули массивную двухстворчатую дверь с лепниной в виде разинувших пасть львов, склонили головы и стояли так, пока Катарина и вся ее свита и помощники не прошли внутрь.
