скачать книгу бесплатно
Какой-нибудь рушник с петухами попадет мне в руки… ну, что особенного? рушник, эка невидаль? а уж я и обнюхиваю его, и пританцовываю с ним, и лобызаю его, и слезы катятся. Так в нас бурлит генетическая память.
Когда бы вы застали меня за этим занятием, вы бы не смеялись, вам бы страшно сделалось. Такая вот генетическая страсть.
С детства.
По этой причине мать в доме народного не держала.
Жалко мне этих петушков на рушнике что ли? Или себя маленького жаль?
Обыкновенно такое слабодушие в старости наблюдается, как правило, у выходцев из деревни. А у меня, вроде бы горожанина – с раннего детства.
Никто меня этому специально не обучал.
Вот, кстати. Все учат нас, учат. Мы учим кого-то в свою очередь. И во всяком учении присутствует смысл.
Наверное.
И подчас приносит плоды.
Наверное.
И всем как будто полезно.
И уж если польза не в учении, то в чем, позвольте полюбопытствовать, в таком случае, польза?
И так дальше.
А вот беспричинного человека незачем учить. Уйдет он от учения. Убежит. Но не во вред, и не в пакость – в себя, в государство свое, потому что в таком-то человеке подлинное государство и живет. Ибо государство самое беспричинно и всегда полезно человеку. Я имею в виду идеальное государство, то государство, за которое на смерть идут или, напротив, во имя его спасения, от смерти убегают.
Помолившись, разумеется. Без молитвы от смерти далеко не убежишь.
Удобно государству в таком человеке, и ему с государством не хлопотно.
Вот и выходит – целесообразен он и велик, беспричинный человек.
В себе велик.
А окружающим – невдомек. Окружающие, обыкновенно, ни о чем не догадываются. Проходят мимо. Ибо неприметен беспричинный человек, да и росточком мал, как правило.
Если проявить любопытство, да присмотреться, как следует, беспричинные люди узнаваемы. К примеру, сейчас Андрей Сергеевич…
***
Это я, как бы поднимаюсь над собой, как облачко пара изо рта в морозный день поднимаюсь над собой и за самим же собой наблюдаю, чтобы оценить, или посмеяться, или успокоиться. Я все время так делать буду. Так рассказывать удобнее. А вы привыкайте.
***
К примеру, сейчас Андрей Сергеевич…
***
А, может быть, это – другой Андрей Сергеевич. Очень похож на меня, но другой. Если – другой, легче придумать для него приключение, а то и подвиг, наделить трогательными слабостями или небывалыми достоинствами. История тогда получится захватывающей, головокружительной и мятной. Может статься, и не такой захватывающей, но самому мне перечитывать ее в голубиной старости будет много интереснее. Хотя, пишу я, конечно же, для вас.
***
К примеру, сейчас Андрей Сергеевич приняв скорбную позу, сидит прямо на полу скользкой кухни и с жадностью обгладывает бледную куриную шею. Никаких внешних признаков задумчивости, я уже не говорю о вдохновении. Даже цвет самого Андрея Сергеевича совпадает с цветом обгладываемого им фрагмента, Так что можно подумать, уж вы простите мне это сравнение, что Андрей Сергеевич обгладывает какую-нибудь деталь самое себя.
Можно ли эту сцену сопоставить с торжественным, я бы сказал, витражным строем его размышлений?
А размышления его именно что витражно – торжественны.
Я бы к этим его размышлениям даже инвенцию Баха присовокупил…
Иоганна Себастьяна…
Когда бы это не попахивало безвкусицей по причине перебора…
А здесь, пожалуй, что перебор…
Но, дело не в этом.
В конце концов, дело не в этом.
В конце концов.
В чем же дело?
А вот в чем.
Потрудитесь ответить, можно ли этакую филигранную фигуру ума, содеянную едоком куриной выи (а фигура ума, содеянная едоком куриной выи, можете мне поверить, филигранна) сопоставить с простецкой фигурой самого едока куриной выи?
Нет.
Ответ кажется очевидным.
Но здесь-то как раз кроется ошибка.
Что такое?
А вот что.
Кажется, прикажи ему теперь с чувством, сигани в окошко! он, молча, сиганет. И непременно останется живым. Все равно, какой этаж. Он только сморщится, потрет ушибленный локоть, возможно, скорее всего, пустит шепотом бранное слово и вся недолга. Хотя, согласитесь, это очень неприятная процедура, если не сказать больше.
***
Беспричинные люди и бранные слова знают, и всякое такое, о чем говорят в подпитии в однополых компаниях, знают не хуже нас с вами. Только все такое в них не особенно-то приживается. А, может статься, напротив, звучит в них таким fortissimo, что стоит им немного ослабить контроль, немедленно вырывается из заточения, и на воздухе превращается в конфуз.
Самым лакомым и покойным состоянием для беспричинного человека является созидание. Что и как созидает он – не важно. Он может сочинять стихи, чистить чеснок или вылавливать блох у обожаемого питомца. И то, и другое, и третье для него творчество и наслаждение, и любовь. Примитесь запросто говорить с ним в минуту созидания, в ответ, скорее всего, вы получите невнятное мычание или, хуже того, какую-нибудь нелепицу.
С кем же он делит, в таком случае, свои открытия и мечты?
С вами?
Со мной?
Сомневаюсь.
Так что еще неизвестно, кто для кого беспричинный человек. Он для нас или мы для него.
***
Что нужно человеку, если он захочет почувствовать дыхание счастья? Не погрузиться в счастье надолго как (если не верить в Бога) погружаются в назначенный срок добрые люди в ванны с формалином, а коротко, на минуту – две, не больше? Как погружаемся мы в смех, когда встречаемся с удачной шуткой. Или в чих, когда кто-нибудь по осторожности просыпал перец.
Вы сомневаетесь, что дыхание счастья можно вызвать?
Вы убеждены, что по желанию сладостный озноб и вдохновение не наступает?
Заблуждение.
И доказать это очень просто.
Проведем простой эксперимент.
Закройте глаза и представьте себя человеком будущего. Далекого будущего.
Откуда нам знать, что это за человек, так называемыйчеловек будущего? скажете вы. А вы понаблюдайте за собой и окружающими. Заметьте, какие черты наши наливаются и становятся значимыми, а какие мало-помалу истончаются и хиреют. И представьте, что много десятилетий спустя убывающие черты наши исчезнут совсем, а те, что просились быть главными, окончательно перевесят и останутся единственными. Вот и получится у вас человек будущего.
И какой же это будет человек?
На первом этапе это будет человек, то, что нынче называется себе на уме.
Куда деваться? Мы умнеем из года в год. Многим из тех, кого прежде можно было провести на мякине, нынче палец в рот не клади.
Простодыр, олухов и бессребреников становится все меньше.
Последняя рубашка всегда при себе.
Руки тщательно вымыты.
Копейка – на страже.
Чужие пальцы откушены.
Человек будущего – сам по себе, собой доволен и других оценивает по степени их полезности для себя. Стало быть, на пустые разговоры и подобные моим пустые рассуждения времени тратить не будет.
Дом – полная чаша, двери закрыты наглухо. Шторы, пожалуй, тоже. Ибо всякое шевеление во дворе бесцельно и бесперспективно.
Кстати, не исключено, что и само шевеление во дворе со временем прекратится.
Это закономерно.
И в этом нет ничего предосудительного.
И только потом, по прошествии веков…
Когда, наконец, впервые (подчеркиваю, впервые, ибо это совсем новое, невиданное качество) … когда впервые человек (будущего) испытает, насыщение (трудно поверить? согласен) … так вот, на втором этапе, когда человек будущего накушается, он (внимание) … возлюбит ближнего!
Всем сердцем, всей иссохшей и растрепанной в ветошь душой своей.
И в глазах его займется разум.
Вы скажете, как же? что же? у современного человека в глазах безумие разве?
Отвечаю – да!
В сравнении со взглядом человека будущего, взгляд современного человека несет оттенок… не безумия, нет, скорее глупости.
Трудно объяснить, конечно. Здесь, как говорят ученые, нам потребуется сравнительный анализ.
Хорошо.
Попробуем сравнить взгляд ламы и электрической лампочки.
«Лама и лампочка». Неплохое название для басни.
«Гога и Магога», «Гоголь и Моголь».
Между прочим, я знавал одного детского врача с фамилией Гоголь. Он тоже был великим гурманом.
Ах, Гоголь, Гоголь! Ну что, скажите на милость, сталось бы со всеми нами теперь, когда бы гений Гоголя в свое время не обнаружил, не узнал, не обозначил бы Чичикова, и не прочертил бы захватывающую дух траекторию его тлеющей брички?!
Ах, Гоголь, Гоголь! Обожаемый! Так бы схватился за зеленые фалды и вылетел вместе с ним в трубу!
Как видите, я большой придумщик.
Что не мешает быть созерцателем.
Немного Чичикова, немного Гоголя – вот вам и едок куриной шеи.
Волшебник на отдыхе.
Подле печной топки.
***
Знал я одного беспричинного человека, по имени Федор Иванович Воробушек.
По работе мне нужно было забрать у него какие-то документы… он, кажется, был болен, уже не помню точно… одним словом, я оказался у него дома.
