скачать книгу бесплатно
Уравнение для журналиста. Детектив. Книга первая
Лора Стриж
Журналист Лиза и следователь Дмитрий проводят расследование преступления. Азарт и молодость, цепкий ум и чистая, юношеская любовь молодых людей помогают им в этом деле.
Уравнение для журналиста
Детектив. Книга первая
Лора Стриж
© Лора Стриж, 2021
ISBN 978-5-0053-2023-0 (т. 1)
ISBN 978-5-0053-2024-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Гора Великая
Семья Васильевых была большая. Папа, мама, дедушка Аркаша с бабушкой Раисой, и бабушка Лиза. В честь неё и назвали нашу героиню – Елизавета. Жили в огромной квартире, на проспекте Воровского. Дома были старой, довоенной постройки, им более ста лет. Когда дедушки не стало, папа сделал перепланировку квартиры, и к Васильевым переехала жить бабушка Лиза. Из огромной, в 25 квадратов, гостиной, сделали кухню – столовую. Оттуда все двери вели в комнаты, поэтому домочадцы встречались постоянно. Но никто никому не мешал, жили дружно.
Лизе было двенадцать лет, когда в разгар лета приехали в отпуск родственники – сын деда Аркадия, Юрий, со своим сыном Игорем. То есть с двоюродным братом Лизы. У неё родных братьев-сестёр не было, потому Игорёк навсегда остался самым близким, роднее родного.
Осмотрев окрестности города, взрослые решили совершить поход на гору Великую. Причем, поход был задуман, не как спортивное мероприятие, а как мероприятие культурное, цель которого – увидеть красивые места, полазать по скалам, спуститься в пещеры.
Два дня собирали пожитки в рюкзаки. Детям рюкзачки поменьше, да полегче. Лизавете не нашлось штормовки по размеру, так подошла бабушкина – рукава закатали, куртка до колена, на ногах кеды. Зато у Игорька – настоящая спортивная куртка, на голове бейсболка, как они сейчас называются. Палатки не было, зато в запасниках деда Аркадия нашелся огромный прозрачный тент от дождя. Осадков синоптики не обещали, так вот только как им верить…
Рано утром, ещё темно было, вышли из дома. Утро прохладное, свежее. Предстояло переплыть Казарское море на другую сторону, для этого была взята лодка напрокат. Ничего примечательного в переправлении на ту сторону не было – холодный ветерок, мокрые, опять же холодные, брызги. Небо – серое в утреннем тумане, вода – серая, никакой радости. Лодка споро шла к противоположному берегу, носом рассекая тихую гладь. Дед с дядюшкой шутили, посмеивались над молодым поколением. Игорь, хоть и младше был Лизы на три года, а более стойко переносил первые часы похода. Он вертел головой, рассматривая то отдаляющийся берег с высотками домов, то берег приближающийся, где им предстояло покорить эту неизведанную гору Великую. Лизаветин же дух лениво созерцал происходящее, мечтая о теплой постели, а слабый организм готовился к скалолазанию.
Пришвартовались в тихом месте, и тут незаметно наступил рассвет. С раннего утра холодный ветер собирался с силами, тужился-тужился, раздувал – надувал щеки, а как напыжился, так и сник. Видимо, так и не решился испортить нашим путешественникам день. Лиза шла в гору легко, как на пианино играла. Да вот только устала быстро. По горам ходить, сноровку надо иметь. Заметил дядюшка, что совсем невесёлая стала племянница.
– Ты ногу-то ставь не на носочек, а на всю ступню! А то идёшь, как танцуешь, вот и устала.
Перестроилась Лиза, послушала совета, да и не пожалела об этом. Подниматься стало легче, мысли грустные в сторону отошли, красоту вокруг стала замечать.
Единственная пологая площадка была еще далеко. Это по ровной дороге пройти триста метров, ничего не значит. А попробуй-ка в гору! Деду в то время было шестьдесят три года, а он шёл и шёл впереди, подбадривая молодых. И ноша за плечами не из легких, и возраст, а ведь как хорошо шел дед!
Да, вот и до смотровой площадки добрались. Привал. Упала Лизонька на ровную площадку, откинулась на рюкзак и глаза закрыла. Неспортивные мощи противились нагрузке.
– Лизка, смотри! – Игорь тронул сестру за рукав и показал рукой вниз. Увидела Лиза лежащий внизу карьер. Карьер – не то слово. Огромная воронка, по которой ползут самосвалы и железнодорожные составы. Размах! Вот это масштаб! Локомотивы сверху кажутся маленькими, как муравьишки. Паровозики гудят, время от времени останавливаются, опять ползут, тащат за собой вагончики. Поднимают с нижних слоев руду наверх. И почти незаметны внизу силуэты рабочих. Прямо как детская железная дорога под микроскопом! Оторваться от увиденного сложно, но надо идти дальше. Через полчаса пути на склоне горы увидели след первых кладоискателей – заброшенную шахту, окруженную каменистыми уступами. Дядюшка со знанием дела произнес:
– Ага! Напали на железную руду, стали разрабатывать, а жила возьми, и спрячься от них!
Вдруг раздался звук пилы. «Вжик-вжик! Вжик – вжик!» А затем «Ух!»
– Кто это? Здесь люди? – спросил Игорек.
Дядя Юра поднял указательный палец вверх, прищурил глаз и медленно, с расстановкой, произнес:
– Нееет! Это птица-пересмешница, кедровка. Она подражает всем звукам, какие слышит.
– Откуда ты знаешь?
– Так я, дети, много читаю, потому и знаю.
Снова непрерывный подъём, камни и камни среди деревьев. Так и шли они по стриженной ветрами тайге, разглядывая, спрашивая. И на все вопросы у дядюшки были ответы. Отвечал размеренно, как и все, что он делал – со знанием. Карабкались по камням, плечи затекли, толпы комаров сопровождали туристов…
За разговорами, битвой с насекомыми, дошли до уступа. Во впадине, между двумя горбами скал, обнаружили прелестное озеро. Мгновенно стерлись из памяти трудности подъёма, опять сделали привал. Солнышко поднялось высоко, стало жарко. Очень захотелось искупаться. Вода была теплая, дно каменистое не дало ей остыть за ночь. Освежившись, решили перекусить. На свежем воздухе, да после такого подъёма, бабушкины пирожки пошли на «ура»! Чай с травками из термоса – и силы восстановились, можно дальше покорять вершину!
От озера наверх идет тропа. Прямо от кромки озера она уходит к вершине. Наши путешественники пошли по тропе в лесу, перебираясь через камни, корни, мягкие мхи, заросли мокрой травы, еловый стланник. Иногда приходилось карабкаться по валунам. Чем выше, тем ближе к облакам, а они просто пропитаны водой. Осталось около сотни метров подъёма, и начался дождь…
Превосходно! Ничего не скажешь! Забрались под две раскидистые ели. Лапы их так тесно переплетались друг с другом, что образовали плотную крышу, под ней совершенно сухо. Дождь был недолгий, но сильный, всё кругом намочил. Цепляясь за скользкие разломы, поползли последнюю стометровку по мокрым камням, к вершине. Ноги разъезжаются на скользких, острых уступах. Отличный природный тренажер для новобранцев!
Баланс на узенькой площадке, тайга под ней кажется маленькой Травяной полянкой, а на голову садится то солнце, то мошкара с комарами – обучение выносливости, не иначе. Неожиданности, приключения и дорожные радости подходили к концу. Так думала Лизавета. «Поднимемся, переночуем, и домой! В воспоминаниях останутся комары и жара». И зачем только она согласилась тащиться на эту гору? Но до вершины уже рукой подать. Она богата скалами причудливой формы, многие из них имеют свои имена.
Самая знаменитая – скала «Верблюд». Так и есть, вот он лежит, отдыхает. Подтянулись на руках, как настоящие скалолазы, и, в который раз, дух захватило от восторга. Высота 895 метров. Окинули взором окрестности с этого пика мироздания. Виден Казарск, карьеры едва различимы, огромное море тайги, груды дождевых облаков над городом, они щедро поливают сады. Взрослые на плоской площадке разбили лагерь – натянули тент, разожгли костер. Пока готовили ужин, отдыхали, наступил вечер. Лиза с Игорем залезли в спальные мешки под тентом, взрослые еще сидели у костра. Перед глазами у Лизы еще мелькали камни, ветки, насекомые, но незаметно она провалилась в сон. Казалось, прошел миг, а было уже 5 утра. Дед разбудил детей, велел прекратить ворчание по поводу раннего пробуждения. Лиза с ужасом вспоминала, как ее буквально заталкивали на двенадцатиметровое нагромождение камней и валунов, со стороны оно смотрелось, как детское создание – такое же несуразное и шаткое, действительно, как верблюд. На самом верху её посадили на плоский камень и сказали: «Смотри!»
Лизавета забыла обо всем на свете… Из-за огромной чаши безбрежной уральской тайги, неторопливо и важно, показалась кромка алого солнечного диска. Медленно просыпаясь, солнце заливало зелёное море тайги и маловыразительные скалы потоками света, такого сочного и густого. Его можно было потрогать рукой, к нему можно было прикоснуться, а при желании, и отпить глоток… Природа неторопливо оживала, гигантские сосны потягивались навстречу Солнцу, приветствовали его.
В глубокой тишине наши путники спускались обратно к лагерю. Увиденное поразило девочку. Она уже не роптала, в душе воцарились мир и спокойствие. Увидеть, один раз в жизни увидеть, чтобы понять, как величественна природа, и как мелочны наши жизненные проблемы по сравнению с ней. Через всю жизнь пронесла Елизавета этот восход. И всегда, когда наступали в её жизни серые неприятности, она вспоминала этот поход, розовый закат, радугу после дождя над горой, волшебный восход…
Она через сотни километров, на протяжении всей своей жизни, возвращалась на Вершину скалы, ловила тёплые солнечные лучи, подмигивала солнышку, как давнему другу, и говорила: «Всё хорошо! Всё просто замечательно! За ночью настанет день, после дождя будет радуга, а весной прилетят журавли, и в лесу расцветут подснежники!»
Берцы
Лизавете интересна была передача «Что? Где? Когда?», «Клуб путешественников» и другие познавательные программы. Её всегда привлекало что-то новое, о чём она еще не слышала. Увлеченно сидела у телевизора, жадно впитывала новую информацию, хваталась за каждую крупинку новых знаний, обновляла свои личные энциклопедические сведения. Она еще не знала, пригодятся, или нет, эти знания в будущей жизни, было просто интересно. Так формировался Лизин интеллект. После успешного окончания школы она поступила в университет, на факультет журналистики. У них в семье все, так или иначе, связаны были с этой профессией. Не обошла эта участь и Елизавету. Годы учебы в университете скромно можно опустить, но об одном случае следует упомянуть.
Поступила Елизавета, как уже говорилось, в литературный институт. Отчасти, вырвавшись из-под опеки бабушек, она окунулась в студенческую жизнь. Новые знакомства, байкеры, дискотеки… ровно в 1989 году был официально зарегистрирован первый клуб байкеров «Ночные Волки», и молодые люди поголовно стали пересаживаться на железных коней. Для байкеров мотоцикл – не средство передвижения, а мудрая философия, которая отличается от философии обычных мотоциклистов. Она, прежде всего, определяет жизненные ценности и расставляет приоритеты. Свобода! Честь! Верность! Индивидуальность! Это новое веяние захватило молодежь, окунулась в него и Лиза. Дивные, рыжие локоны до пояса, непредсказуемое чувство юмора, своеобразные жизненные взгляды, пирсинг на животе. О, как бессердечны были педагоги и те студенты, которые полагали, что, исходя из вышеизложенного, Лизку можно застать бухой, по колено в грязи, на фестивале байкеров, в рогатом шлеме! Никому этого лицезреть не удалось. Присутствовали в рыжей голове мечты совершенно иного, верного толкования. Но, видимо, Высшим Силам не очень-то верилось в искренность её голубых глаз. Поэтому мир подкидывал ей проверки на прочность, нешуточно шлифовавшие её характер.
Под влиянием времени приобрела Лиза берцы, покрытые заклёпками, пряжками и черепами. Просто прелесть. Весь курс ходил смотреть на берцы, так необычно они смотрелись. Но однажды утром, соседка по парте обнаружила на ногах у Лизаветы обувь жуткого вида! Она присмотрелась, глазам своим не веря, водрузила на нос очки и нагнулась под парту, к ногам однокурсницы. Ошибки быть не могло! Прадеды этих сапог присутствуют на картинах о быте крестьян середины восемнадцатого века. Подбитая гвоздями подошва, и, смазанные жиром, для красоты, носки с союзками.
На вопрос: «Лизка, ты что, имидж сменила?», прозвучал следующий рассказ. Жила Лиза с бабушками, Раисой и Лизой – старшей. К ним ходила подружка, чуть древнее наших бабушек, лет под 90. Да ладно бы, ходила на чай с плюшками, а то ведь они друг другу маникюр и педикюр делали – женщины всегда хотят быть красивыми! Трогательно. Навели бабули друг другу красоту, попили чайку. Посудачили, а вечером и расстались. В целях экономии электроэнергии, в прихожей свет не включался, так, в потемках, подружка и ушла, сунув ноги в обувь подходящего размера. Правда, по дороге изумлялась, что это лязгает у неё на ногах.
Утром, выходя из дома, Лизка столкнулась с неразрешённой задачей – нигде не видно знаменитой обуви. А стоят вместо её сапог, в углу, жуткого вида говнотопы. Правда, по размеру подходили идеально.
Лизавета кинулась с вопросом к бабулям: «Где-е??!» – «Ой, Надежда Григорьевна, наверное, в твоих берцах вчера ушла! Так она их вечерком вернёт…» Вечерком, это хорошо, только вот в чем сейчас идти на занятия?
Начало 90-х годов было сопряжено с некоторыми трудностями в материальном оснащении граждан. Так случилось, что другой обуви у Лизаветы на тот момент не было, за отсутствием пришлось обуть сапоги бабы Нади, чуть-чуть придав им сносный вид. После этого случая в ее голове переключился тумблер, она пересмотрела свой гардероб, раздала подружкам немыслимые ободки, юбку-ламбаду, жатые топики… Отдала и свой, разрисованный красками, любимый дипломат. Купила модный журнал, где дизайнеры и стилисты дают советы, как подчеркнуть индивидуальность и создать неповторимый образ. В общем, начала воспитывать вкус, новый подход к одежде.
Из Гадкого Утенка Елизавета превращалась в прекрасную Лебедь. Эти перемены не прошли незамеченными для окружающих.
Когда ей исполнилось восемнадцать, девушка была полностью уверена в своей безупречности. От парней не было отбоя. Оставалось только выбирать: с кем потанцевать, кому позволить угостить себя мороженым, и кто проведет до дома. Но большего Лиза не позволяла, не то, что бы она ждала Принца на белом коне, а не шел у неё из головы, или из сердца, она еще не поняла, одноклассник Митька.
Диплом
Елизавета получила диплом. Защитилась на «отлично», такую оценку ей поставили за ораторское искусство. Наконец-то! Она ликовала! Она талантлива! – так сказала комиссия. Она амбициозна! – говорили однокурсники. Она очень и очень самостоятельная! – вздыхала мама. Первые два дня эйфория не отпускала Лизу. Всё позади! – торжествовало сердце. Всё ещё впереди! – твердил разум.
На третий день страсти поутихли, надо искать работу. Преддипломную практику проходили, кто где сможет устроиться. На работу распределение было, но Лиза, как «краснодипломница», имела право свободного распределения. Лиза прошла практику в одной газете местного значения, где работала её тетка. Но работать она там не захотела, уж очень велика была опека со стороны назойливой родственницы. Да и задания были скучными – за полгода только и писала, что про бабушек, про ветеранов, да открытие выставок.
Бабушка Рая всегда говорила любимой внучке – «Не отказывайся от своей мечты. Никогда! И тогда у тебя все получится!» Действительно, была у девушки мечта, хотела работать в красивом глянцевом журнале, да не просто так, а, чтобы взяли её именно в отдел журналистских расследований. В перспективе, конечно, было бы неплохо попасть в агентство журналистских расследований в Москве, но пока и местный журнал подойдет. Был в городе такой, находился в частном владении, и устроиться на работу туда было нелегко, тем не менее, попробовать всегда стоит. Она позвонила в приёмную, договорилась о собеседовании. «Трудно быть скромной, когда я – самая лучшая!» – подумала Лиза, и отправилась в редакцию к назначенному часу. Как было сказано выше, это был частный модный журнал, находился в аккуратном особнячке, в центре коттеджного посёлка Искра.
И вот стоит Лизка, вся такая красивая и амбициозная девушка, у дверей редакции, минут десять. Кипа огненно-рыжих волос рассыпалась по плечам восхитительными волнами, в руках она держит портфель-дипломат с документами и резюме, а вот дрожь в ногах удержать не удается. Это несвойственное для неё чувство буквально шокировало Лизку. «Всё хорошо, всё хорошо!» – уговаривала она себя, но тело не поддавалось уговорам. Дрожащие ноги передали эстафету выше и выше, уже вибрировали пальцы рук. Устроиться на работу с танцующим корпусом и трясущимися руками не было никакого шанса.
Назначенное время уже прошло, а она всё стояла, не решаясь нажать кнопку вызова. «Ну, пора уже что-то делать! Меня уволят с работы, так и не приняв!» Лиза обхватила двумя руками дипломат, прижалась к кованым перилам на крыльце. Поплевала через левое плечо, подошла к двери, закрыла глаза, прошептала какую-то молитву и нащупала кнопку звонка. Набрала в легкие побольше воздуха, резко выдохнула, не открывая глаза, нажала кнопку. Если бы она знала, что на неё, через камеры видеонаблюдения, внимательно смотрят сразу три человека она, вероятно, повела бы себя иначе.
– Редакция «Эхо времени», – сказали на том конце.
– Здравствуйте. Елизавета Васильева, на собеседование, я звонила! – голос дрожал.
Зазвенел зуммер, Лиза рванула дверь к себе. Тресссь! – ручка, золоченая ручка в форме мощной головы собаки, осталась в ее руке. Лиза опешила – вот такое начало, ничего не скажешь.… С опасением разглядывая вырванную с корнем ручку, она судорожно сглотнула тошнотворную слюну. Хорошо ещё, что дверь не оторвалась…
В это время дверь распахнулась, и на пороге показалась женщина средних лет, с гладко зализанными волосами, с пучком на затылке. Очки прикрывали половину лица, выражения глаз из-за выпуклых линз совершенно не видно.
– Господин Звайдер ожидает вас уже пятнадцать минут, – посмотрев на огромные напольные часы, сказала женщина неожиданно густым басом.
– Здравствуйте. Я пришла… меня зовут… я талантливая… – залепетала Лизка.
– Я вижу ваш талант, – пробасила дама, вырвав из оцепеневших рук Елизаветы бронзовую собаку. Как только Лизу избавили от собаки, руки сразу же перестали дрожать, появилась уверенность, как перед защитой дипломной работы.
Дверь за спиной мягко захлопнулась, прозвучал лёгкий щелчок. Назад пути уже не было.
– Поднимайтесь в кабинет! – приказала Мегера, как её мысленно окрестила Лиза.
В углу большого, почти квадратного холла, с высоким потолком и глубоким эркером, наверх вилась красивая деревянная спираль резной лестницы. «Всё хорошо! Всё просто замечательно! За ночью настанет день, после дождя будет радуга, а весной прилетят журавли, и в лесу расцветут подснежники!», как заклинание, прошептала девушка.
Звайдер
В кабинете никого не было. По крайней мере, Лиза не увидела никого. Кабинет был большой, длинный стол стоял посреди комнаты, а в торце у него приткнулся небольшой столик с пишущей машинкой. Стеллажи вмещали в себя сотни книг, они стояли вдоль всех стен, даже в простенках между высокими окнами. Где-то из глубины раздалось: «Минуточку, я сейчас выйду!», стеллаж открылся, «Как в кино!» – подумала Лиза, и в кабинет вошел высокий мужчина спортивного телосложения.
– Здравствуйте! Я – Звайдер, Осип Ильич. Присаживайся, – Звайдер кивнул на стул и сел за приставной столик, напротив.
Лиза от неожиданного его появления «из ниоткуда» растерялась, но смогла быстро сориентироваться.
– Здравствуйте. Я звонила, пришла на собеседование.
– Да. Я помню. Васильева Елизавета. Присаживайся.
Лиза села на краешек стула, открыла дипломат, достала резюме и толстую папку со своими работами. Вопросительно посмотрела на главного редактора.
– Давай, я почитаю на досуге, – Осип Ильич протянул руку, – иди к Маргарите Яковлевне, она покажет рабочее место.
– Немой вопрос застыл в ее глазах! – продекламировала Лизавета.
– А, ну, конечно же! – засмеялся главред и постучал мундштуком трубки о стол, – видишь ли, Елизавета, я в журналистике работаю двадцать пять лет. Последние десять возглавляю сей журнал, мною же созданный. Город наш, Казарск, не очень большой, чтобы я не знал об отличниках – студентах, о старательных, заметь, не талантливых, а о старательных студентах, о новых выпускниках нашего замечательного университета. Я давно следил не только за твоими сокурсниками, но и за твоим творчеством. Поэтому, когда именно ты, Елизавета! – Осип Ильич сделал ударение на обращении, позвонила и попросилась на собеседование, я был уже готов к тому, чтобы принять тебя на работу. «Постучав мундштуком с табаком перик, он вдохнул аромат табака. И сказал собеседнику, ты иди, путь осветят огни маяка».
Лизавета стояла в недоумении. За ней следили? Она была все время студенчества «под колпаком»???
– Нет, какой шпионаж, Лизавета! – засмеялся Звайдер. Это мой способ подбора кадров, не более того. Ты сейчас иди, а завтра я тебя представлю коллегам. Сегодня все уже разъехались по командировкам.
Ошарашенная Лиза вышла из кабинета, ничего не понимая. Внизу она увидела Мегеру. Та сидела за столом и что-то печатала на своей машинке.
– Меня отправили к вам. Вы же Маргарита Яковлевна?
– Да, это я. Прошли собеседование?
– Прошла. Осип Ильич сказал обратиться к вам, чтобы вы показали мне рабочее место.
– Да? Хорошо. Располагайся, вот твой стол, – и указала на стол, стоящий под лестницей.
– Вот тут, в холле? – Лиза недоверчиво посмотрела вокруг, надеясь увидеть, как минимум, с десяток дверей, ведущих в разные кабинеты. Вдоль всех стен стояли шкафы. Мебель была не новая, но чистая и опрятная, стёкла в книжных шкафах блестели, отражая огни светильников.
– Да, другого места у нас нет, здесь и будет твой кабинетик.
– А где все сотрудники?
– Тебя как зовут? Елизавета? Так вот, Елизавета, все приходят утром на работу к 9 часам. Сдают материал, получают задание, и разъезжаются. Это называется «уехал в командировку». Ты где раньше работала?
– Я практику проходила, преддипломную, в газете «Казарский рабочий», три дня назад получила диплом.
– Понятно, – сказала Маргарита Яковлевна и уткнулась в свою машинку.
Лиза посидела немного, прошлась по холлу, потрогала землю в цветочных горшках.
– Маргарита Яковлевна, а где можно набрать воду для цветов?
Маргарита, не отрываясь от машинки, махнула рукой куда-то в угол. Лиза пошла на поиски родника. Там, куда так неопределенно отправила ее Мегера, не было даже намека на дверь. Она располагалась в противоположной стороне, в неглубокой нише, поэтому её и не было видно. Да и пройти к ней следовало через большой кабинет, сплошь заставленный столами с пишущими машинками, тумбами и тумбочками, шкафами, условно перегораживающие рабочее пространство. Лиза насчитала восемь столов. «Да, наверное, это даже хорошо, что меня определили под лестницей. Там я, по крайней мере, буду одна. Это как же работать тут, когда все соберутся и над ухом трещат восемь машинок?»
Мурзик
В коллектив Лиза вжилась быстро. Её приняли, как младшую сестру, все старались помочь, подсказать. За исключением Мегеры. Она держалась в стороне от всех. В первую же пятницу весь коллектив собрался на чаепитие. Купили торт, заварили ароматный чай. Пили чай в холле, сидели, кто на что смог приземлиться. По заведенной традиции, новый сотрудник должен был рассказать про себя интересную историю. Не обошел этот обычай и Лизу. История была так себе, не очень захватывающая, но, как оказалось, поучительная. Вот что рассказала Лизавета своим новым коллегам.
— Со мной недавно произошла немного печальная история. Правда, она закончилась благополучно, но доля горчинки осталась. Старенькая бабуля, которая жила в соседнем подъезде, и многие годы дежурила на лавочке, слегла. Так бывает, к сожалению. Наследники ухаживали за ней хорошо, даже по очереди жили, вахтовым методом – по неделе каждый. Но кот Фома, бабушкин любимец, им был не нужен. Жестока судьба бывает порой с теми, кто зависит от человека… кота приговорили к усыплению… Когда я узнала об участи кота, ему оставалось жить два дня. Приготовила местечко, чашки, туалет, и отправилась к бабуле за новым жильцом. Да не тут-то было! Забрала котика какая-то родственница, сжалилась над малышом. «Ну и ладно! — подумала я, повезло коту». Да не тут-то было, от тюрьмы да от судьбы не уйти. В моем случае – от судьбы.
Прошло немного времени, месяц-полтора, и кот вновь появился на повестке дня. У ребенка родственницы, спасшей кота, обострился аллергический дерматит на шерсть животного. Избавиться от причины возникшей проблемы, на семейном совете, решили тем же способом – усыплением в ближайшие дни. Кота надо было срочно спасать! Я, вооружившись переноской, пошла во второй раз за новым жильцом.
Встретили меня настороженно. Хозяйка – со слезами на глазах, не хотелось расставаться. Кот ходил возле нее, терся об ноги и громко, музыкально мурлыкал свои песенки. Малыш, у которого аллергия – забился в угол, чихал и тер глазки кулачками, но тоже не высказывал большого желания отдавать кота. Только супруг был настроен более, чем решительно. Он ходил, закинув за спину руки, поглядывая на меня искоса. Вдруг я откажусь от своего решения и что тогда?..
Я сказала: «Ладно, давайте своего несчастного, не будем затягивать» – и протянула переноску хозяину. И тут свершилось нечто ужасное. Кот понял, что его куда-то собираются увезти, он разгадал намерение новых хозяев, которые его предали! Изящно прыгнув в сторону, красавец зашипел и ни в какую не шёл на руки к людям. От него никто не ожидал такого яростного сопротивления. Кот орал и метался из угла в угол, прыгал на стены. А если кто его мог схватить, тут же был покусан и оцарапан. В итоге все мы были изранены. Ситуация накалялась – кот шипел, хозяева злились, ребенок орал, а я, холодея от внутреннего ужаса, потихоньку отступала, пятилась к входной двери. Договорились встретиться завтра, когда все успокоятся. Может, удастся посадить Фомку в переноску, хотя полной уверенности не было. Но иного выхода не было тоже…
К удивлению, на другой день мне позвонила хозяйка Фомки и сообщила, что кот самостоятельно зашел в переноску и спокойно улегся в ней. Я быстро собралась и. в который уже раз! – отправилась на спасательную операцию. Когда уходила, хозяйка мне сказала вслед: «Фомка долго будет привыкать к вам, но зато он будет жить, а это главное!»
Вот так, дважды приговоренный к смерти, Фомка оказался в нашей семье. Правда, звать мы его стали иначе. Пышногрудому красавцу с шинельного цвета шерстью, с длинным шикарно-пушистым хвостом и замечательным тембром музыкального голоса, больше всего подходило имя Мурзик, Мурлыка, Мурзилка, и все производные к ним.
Кот оказался очень умным и чистоплотным. Даже жизненные обстоятельства не сильно потрепали его кошачьи чувства. А ещё больше всего он хотел ласки от человека – забраться на колени, прижаться к бочку, подставить шейку под расческу – скребочек. Единственное, что осталось от прежней жизни – потерянное доверие к людям. Любую попытку ограничить его свободу, Мурзик встречает агрессией. Но мы его не наказываем, потому что понимаем, что кот не виноват ни в чем. Мы в ответе за тех, кого приручили.
Свиридов
В редакции стояла тишина. Осип Ильич был у себя, он говорил с кем-то по телефону. Дверь была открыта, слышно было хорошо. «В общем, постарайся, чтобы название твоей книги произносилось, как заявление с десятью восклицательными знаками. Тогда ни у кого не хватит духу, чтобы что-то прибавить или убавить!»
